Эльвира Хамидуллина: «Я говорила Павлу Абрамовичу: с органами не судятся. Это война, проигранная изначально»

Эльвира Хамидуллина: «Нам всем нужно, чтобы компания выстояла, чтобы получила возможность рассчитаться с вкладчиками»

ДЕБИТОРСКАЯ ЗАДОЛЖЕННОСТЬ ПРЕВЫШАЕТ СУММУ НАШЕГО ДОЛГА ИНВЕСТОРАМ

— Эльвира Фоатовна, есть версия, что банкротство было инициировано самой УК «Центр микрофинансирования». Так ли это на самом деле?

— Это точно не нами было инициировано. Тем более не нами одобрено. На нас подали в арбитраж в первый раз еще в марте нынешнего года. Первой это сделала компания «Волга макс» — с нашей точки зрения, за ней вообще стояли мошенники. Они выходили напрямую на нас и говорили: давайте половину долга закройте. Мы отбились. Более того, подняли всю историю этой компании и представили в суд соответствующие свидетельства. Потом появился еще один инвестор, про которого вы написали. Это глубоко верующий человек, мы с ней общались, но она переадресовала нас к юристам. К ней, оказывается, пришли юристы и сказали: мы вам поможем, все решим — за комиссию в 50 процентов долга. Они уже собрали несколько инвесторов на таких условиях.

Мы в суде объясняем: мы все свои долги признали, мы готовы их погасить, но дайте нам такую возможность! Мы ни от кого не скрываемся. Мы пытаемся выйти из нашей сложной ситуации.

У нас интересы совпадают с интересами наших инвесторов. Нам всем нужно, чтобы компания выстояла, чтобы получила возможность рассчитаться с инвесторами. Чтобы те, кто хочет дальше с нами идти по жизни, и дальше на нас зарабатывали. А нас пытаются все время столкнуть лбами, настраивают некоторых вкладчиков на то, чтобы они какие-то новые уголовные дела заводили или банкротные дела возбуждали. Причем и сами вкладчики понимают, что на этом они только проиграют. В арбитраже сейчас исков где-то на 22 миллиона рублей.

— Какая сегодня общая сумма долга у вашей компании?

— Общий долг у нас перед инвесторами — 1 миллиард 100 миллионов, это и юрлица, и физлица. Но плюс еще банковские кредиты — 700 миллионов. Всего 1 миллиард 800 миллионов.

Проблема в чем? Мы обычная финансовая компания, в принципе, такая же, как банк. Только у нас риски больше — не потому, что доходы больше, а потому, что проценты выше. Поскольку из 10 заемщиков нам возвращают деньги 7. Ведь в отличие от банка мы не просим залоги, не выясняем, работает человек или не работает... И чтобы закрыть то, что нам не возвращают, возрастает ставка, она и перекрывает риски. А доходы с банком у нас примерно одинаковые, у нас нет сверхдоходов.

— А дебиторская задолженность общая какая?

— Нам должны 1 миллиард 600 миллионов только по основной сумме. Вместе с процентами это значительно превышает сумму долга. За последние полгода просрочка у нас сильно выросла. При нормальной работе компании, когда рулил Павел Сигал, у нас средняя просрочка была 5 - 10 процентов.

— То есть небольшая...

— Очень хорошая! Даже для банка она хорошая. Причем мы просрочку никогда не списывали, мы с ней работали. У нас на сегодняшний день есть еще и судебная задолженность, где-то 700 миллионов. Та, которая понемножку-понемножку капает нам по исполнительным листам.

«Когда 19 ноября 2013 года Павел Абрамович стал «фигурантом шоу», нам сразу же многие банки выставили требование о досрочном погашении кредитов»

— Какие долги реально можно вернуть и какие уже нет?

— Полное отсутствие руководства, конечно, создало сейчас в нашей группе компаний большой хаос. Я вам честно скажу, реальной картины мы представить сегодня не можем. Базу УК «Центр микрофинансирования» изъяли, изъяли очень много финансовых документов. У нас был единый портал, и бухгалтерию вела нанятая отдельная компания, так что мы понимали всю картину в целом. Эту компанию недавно, в мае, проверяла полиция и создала нам еще кучу проблем с документами. После того как у нас изъяли сервера, у нас портал не работал два месяца, пока мы пытались все восстановить. Потом мы пытались более-менее восстановить нашу бухгалтерскую базу. Требовать изъятые документы мы не имеем права. Нам даже изъятые деньги не вернули до сих пор... Я прочитала, что президент России подписал новый указ о том, что изъятые деньги обязаны возвращать, их будут лишь фотографировать, уже не деньги, а фотографии приобщать к делу. Надеемся, теперь хотя бы эти деньги нам вернут...

«ПОРТФЕЛЬ СРАЗУ УПАЛ НА ПОЛОВИНУ — ЖИВОЙ, АКТИВНЫЙ ПОРТФЕЛЬ»

— То есть к банкротству фактически привело то, что люди, когда узнали, что Сигал арестован, и решили, что в ЦМ не будут платить, потребовали вернуть им деньги?

— На 1 октября 2013 года у нас было 484 офиса по всей России. Там работали около 1600 человек. Это зарплата, это налоги, это аренда, это расходы компании. У нас среднемесячный расход компании был рассчитан на тот портфель, который у нас работал, а у нас был портфель 3 миллиарда на момент случившегося. У нас были рассчитаны расходы, у нас были рассчитаны налоги, у нас была рассчитана выплата с прибыли процентов инвесторам и выплата с прибыли зарплаты. Когда 19 ноября 2013 года Павел Абрамович стал, как написала ваша газета, «фигурантом шоу», нам сразу же многие банки выставили требование о досрочном погашении кредитов. Уже на второй день 30 процентов вкладчиков написали, что они требуют срочно расторгнуть договора и вернуть деньги. К 1 декабря 2013 года у нас были уже от 70 процентов вкладчиков требования о взыскании их средств обратно. Это как если бы две трети вкладчиков одновременно пришли в банк и потребовали вернуть им деньги.

«На 1 октября 2013 ода у нас было 484 офиса по всей России. Там работали около 1600 человек»

— Это мгновенный дефолт...

— Да. Люди из той команды, которая тогда была (а я пришла в нее человеком новым, не разбирающимся в бизнесе), мне говорили, что надо успокоить вкладчиков, надо тем, кто написал о взыскании их средств, вернуть деньги. Сколько написали таких требований, столько и закрыть. Но когда мы подсчитали нужную сумму, то поняли, что, убив фактически наш портфель наполовину, мы уже не можем тянуть такую огромную структуру компаний. И вынуждены были потихоньку резать, резать и резать... На сегодняшний день у нас осталось порядка 270 офисов. В ближайшее время закроем еще 80, останется 190. Мы вынуждены закрывать, вынуждены сокращать людей. В центральном офисе работали 190 человек, осталось 85. И будем вынуждены сокращать еще.

— Сколько людей сократили в филиалах компании?

— Было 1600 сотрудников, осталось чуть больше 900. И еще сокращаем. Фактически мы пытаемся минимизировать наши расходы...

НЕКОТОРЫЕ ТОП-МЕНЕДЖЕРЫ ОТКРОВЕННО ВОРУЮТ

— Компанией управляете сегодня вы?

— Официальной доверенности на управление компанией мне следствие так и не выдало. У меня есть только доверенность с простой подписью на управление УК «Центр микрофинансирования». А так все строится, можно сказать, на джентльменских соглашениях. Часть филиалов с учетом большого уважения к Павлу Абрамовичу (51% группы компаний «Центр микрофинансирования» принадлежит Павлу Сигалу, 49% — Галине Сизовой — прим. ред.) все-таки признали во мне их представителя и каким-то образом содействуют, помогают. Компания, по сути, сейчас живет только благодаря им. Но мы были неприятно удивлены действиями ряда топ-менеджеров, все еще возглавляющих некоторые компании, которые входят в наш финансовый холдинг. Часть из них ушли в полную автономию, и мы не знаем, что у них на самом деле творится. Вместо того чтобы сообща решать проблемы основного микрофинансового бизнеса, они, пользуясь ситуацией, когда основной бенефициар холдинга не может напрямую повлиять на их решения, либо замкнулись в своем направлении, либо не оказывают необходимую помощь сильно поредевшей команде управляющей компании. А часть вообще откровенно ворует. Мы все эти факты знаем. Понимая, что такая ситуация не позволит осуществить полное финансовое оздоровление бизнеса, мы намерены в ближайшее время провести ряд кадровых изменений, а в некоторых случаях возбудить уголовные дела. Например, у нас есть факты, что даже наш уже бывший руководитель службы безопасности крал деньги из компании. Вывел ряд дружественных ему филиалов на мошенническую схему увода денег. Там они создали параллельную микрофинансовую структуру и выводят деньги.

51% ГК «Центр микрофинансирования» принадлежит Павлу Сигалу, 49% — Галине Сизовой (на фото)

— Как такое возможно?

— Начальник службы безопасности, которого мы уже уволили, объединился с крупным предпринимателем из микрофинансовой структуры и сейчас ездит по регионам и пытается рейдерски захватить наши точки.

«МЫ ПОНИМАЕМ, КАК ИЗ ЭТОЙ СИТУАЦИИ МОЖНО БЫЛО БЫ ВЫЙТИ»

— Как вы считаете, есть ли на самом деле основания для банкротства компании?

— Зависит от того, как настроены инвесторы. Мы понимаем, как из этой ситуации можно было бы выйти. Это тяжело, но такая возможность есть, если ситуацию не будут ухудшать.

— Если зайдет в компанию арбитражный управляющий, у него есть шансы выплатить деньги инвесторам?

— Напрямую нет.

— Но в реестр кредиторов инвесторы попали?

— Они все попадут в три очереди — банки, инвесторы...

— Поскольку у компании, как вы говорите, существенных активов нет, арбитражный управляющий будет работать с дебиторкой...

— Мы не знаем, насколько он способен найти эти средства. Вот и посмотрим... Мы надеемся все-таки выйти с мировым соглашением из этой ситуации. Нам надо будет подписать мировое соглашение со всеми нашими кредиторами, объяснив им, что от банкротства никто не выигрывает. Но мы понимаем, что если кто-то очень заинтересован в банкротстве компании, то нам не дадут возможности подписать это мировое соглашение. Но это будут те люди, которые не заинтересованы в том, что мы реально закрыли долги. По крайней мере мы увидим, кто наш враг.

— То есть вы мировое соглашение хотите заключить со всеми?

— Нам объяснили, что даже если бы мы нашей вкладчице Сахибуллиной выплатили деньги, то тут же поступит следующий иск. СМИ пишут: вот, смешная сумма у нее, а она банкротит УК «Центр микрофинансирования». Мы эту смешную сумму закрыли бы, если бы она была единственной. А когда за ней стоит еще 10 миллионов от группы «Инжиниринг»... И так далее, и так далее... Нам судья объясняет: вот вы одну сумму закроете, следующую, следующую — так пирамидка и вырастет.

— Но как реализовать мировое соглашение со всеми?

Кабинет ждет своего хозяина

— Нас все время пытаются в чем-то уличить. Я понимаю, инвесторы пишут: куда же деньги девались?! Есть уже и в мою сторону очень много нападок, что я тут что-то вывожу. Так что я даже рада, что сейчас пришел какой-то совершенно чужой человек (временным управляющим УК «Центр микрофинансирования» утвержден Олег Рувинский, член некоммерческого партнерства «Уральская саморегулируемая организация арбитражных управляющих» — прим. ред.). Пусть он соберет все факты, все увидит и честно скажет, как из этой ситуации выходить, не имея доверенности, не имея возможности управлять компанией, в условиях, когда не дают вести элементарную финансово-хозяйственную деятельность... Извините, но меня были вынуждены назначить директором 16 компаний. Я взяла на себя это директорство, ибо понимаю, что нужно же как-то вести хозяйственно-финансовую деятельность, чтобы какие-то финансовые потоки аккумулировать и расплачиваться с людьми. Так меня еще и в этом обвинили!

Поэтому я даже рада, что придет временный человек, посторонний... А мы пытаемся и можем из этой ситуации выйти, но дайте нам вздохнуть, помогите нам! Потому что от этого банкротства, повторяю, не выиграет никто, кроме тех мошенников, которые сейчас вокруг нас вьются. Никто не выиграет, и уж точно не выиграют инвесторы...

— Но вы с ними еще не расплатились...

— А мы не можем им платить. Для того чтобы мы им платили, нам должны платить. Мы тоже вбросили свои финансовые требования в те ЦМ-ки, в которых директора стали воровать. Мы обязаны были предъявить свои финансовые требования: вы у нас, дорогие и уважаемые, взяли заем, будьте любезны, этот заем верните. У нас, простите, в пенсионном фонде 199 миллионов зависло. Вот Павла Абрамовича обвиняют в том, что он нанес ущерб на 29 миллионов. Сразу 13 человек держат в заключении. А нам перестал выплачивать даже пенсионный фонд. Почти 200 миллионов не выплачивает! А мы ведь эти деньги уже раздали по материнскому капиталу. У нас в Перми, где якобы уголовное дело, директор Абалаков сидит в заключении, забрали все наши договора. У нас это называется договором на выдачу займов на улучшение жилищных условий. Вот эти все договора с нашими платежками изъяли. И у нас там зависло 56 займов.

Нам практически все перестали платить. Мы обязаны платить, а нам не платят. Но нам должны больше, чем мы должны.

— Но вы же можете как-то преследовать в судебном порядке тех, кто вам должен...

— Мы и подаем в суды. Но вот в Перми, например, не можем даже подать иски в суд, потому что полиция забрала у нас всю «первичку», все документы. Все договора на выдачу займов у нас изъяли. И вот так по каждому случаю... Но мы подаем — я уже столько заявлений подала.

— Поскольку вам столько должны, там ведь еще и пени набегают...

— Мы сейчас на пени глаза закрываем. Мы хотим, чтобы нам отдали быстро, поэтому готовы распрощаться с пенями. Вот сейчас у нас есть зависшие должники — например, у одного из них с пенями, с процентами 1 миллион 800 тысяч. Мы говорим: верни нам основную сумму — миллион, мы все остальное спишем. Сейчас он согласился на 800 тысяч, чтобы все остальное списать. Мы даже на это идем. Мы сегодня не говорим о прибыли — говорим только о том, чтобы нам дали возможность потихоньку закрыть долги. Но многие не понимают: если не будет компании, не будет и денег, чтобы расплачиваться.

— Банкротство, видимо, приведет в итоге к тому, что будет поиск неких виноватых в том, что довели до такого состояния компанию?

— Мы прекрасно знаем, что нас довело до нынешнего состояния! Тут, по-моему, очевидные факты. 12 лет компания прекрасно существовала, ни у кого не было никаких претензий. У нас есть клиенты, не будем называть фамилий в силу этических соображений, кто в свое время принес в компанию 3 миллиона, а сейчас с нас 16 миллионов просит. Он же на нас заработал! И мы из 16 миллионов ему уже 5 выплатили. И не отказываемся платить...

То есть я хочу напомнить, что компания прекрасно существовала 12 лет, и у нее вообще не было никаких проблем. Никогда! Проблема появилась ровно тогда, когда ее организовали. Сейчас уже очевидно, что МВД — только исполнители. А главная цель была — обанкротить УК ЦМ».

— Пожалуйста, поясните схему управления группой компаний...

— У нас были разделены УК «ЦМ» и УК «ЦМ-инвест» — две компании. Они обе и принимают, и выдают деньги. В центрах финансирования у нас вообще было запрещено принимать вклады. Потому что, когда это было разрешено, там тоже шло воровство. В Сарапуле зависло порядка 80 инвесторских миллионов. Там как будто бы принимали инвесторские деньги, но их не оприходовали. Поэтому мы и сделали прием денег централизованным, чтобы прием шел только через расчетный счет, только через центральный офис. А когда уже заключались договора и деньги ложились на счет, только потом выдавались в филиалы в виде договоров займа определенные суммы, которые там официально вносили на свой счет и уже после этого раздавали мелким заемщикам.

«ЕСЛИ БЫ МЫ БАНКАМ НЕ ПЛАТИЛИ, МЫ БЫ БАНКРОТАМИ СТАЛИ ЕЩЕ ВЧЕРА»

— Вы сказали, что должны банкам 700 миллионов рублей. Какие это банки? Автоградбанк входит в их число?

— Автоградбанк тоже есть, но там небольшая сумма.

— Какая там ситуация? Это ведь банк, где Павел Сигал владеет пакетом акций.

— Павел Сигал там один из сособственников. После его ареста тема с Автоградбанком была очень модной, видимо, кому-то хотелось, чтобы и из этого банка клиенты побежали, чтобы еще и Автоградбанк обвалить... Слава Богу, не получилось, банк крепкий. Сигал в жизни не лез в управление этим банком, там оно не менялось, по-моему, со времен создания банка. Если проследить историю Автоградбанка, то будет очевидно, что после того, как его купил Павел Абрамович, этот банк расцвел. У него вырос собственный капитал в три раза, появилось 6 филиалов. Павел Абрамович никогда даже ни копейки, ни рубля дивидендов оттуда не забирал. Все, что прибавлял банк, вкладывал в его развитие. При Сигале банк получил генеральную лицензию ЦБ — проверка шла три месяца. В Автоградбанке все прозрачно. На момент ареста Павла Абрамовича у нас было 210 миллионов кредита от Автоградбанка. На сегодняшний день там остаток в 87 миллионов.

«Если проследить историю Автоградбанка, то будет очевидно, что после того, как его купил Павел Абрамович, этот банк расцвел»

— А по другим банкам?

— Там кредиты практически равнозначные. И Татсоцбанк, и Росэнергобанк, и МСП Банк, и Банк Казани, и «Анкор»...

— Вы им ничего не платите?

— Как не платим?! Если бы мы банкам не платили, мы бы банкротами стали еще вчера.

«МЫ НИ ОТ ОДНОГО ИНВЕСТОРА НЕ ОТКАЗАЛИСЬ, НИКОМУ НЕ СКАЗАЛИ, ЧТО МЫ НЕ СОБИРАЕМСЯ ПЛАТИТЬ»

— Когда к нам приходят просить свои деньги, я говорю: вы нам помогите. У нас же нет цели ваши деньги присвоить, ну такой сложился форс-мажор. Некоторые возмущаются: вот Сигал! Я говорю: что, Сигал деньги увел у вас? За границей отдыхает, что ли? Вам вообще спокойным надо быть — Сигал сидит закрытый, за решеткой. Грабят-то другие...

— Наверное, сейчас первоочередная проблема — это те инвесторы, чьи договора истекли?

— Юридически тут нет разницы. У нас во всех договорах записано (и так было всегда), что каждый инвестор, который вкладывает деньги, имеет право расторгнуть договор и затребовать свои деньги в любой момент. Мы обязаны исполнить его требование в течение месяца. То есть через месяц после поступления этого заявления мы обязаны выплатить деньги.

— И все инвесторы написали такие заявления?

— Практически 100 процентов. На сегодняшний день мы должны всем. Мы работаем с инвесторами, конечно. Поверьте, в нашем центральном офисе с ноября разрывается телефон, и весь топ-менеджмент в каждом отделе общался с нашими вкладчиками. Практически мы их всех уже в лицо знаем, каждую бабушку... И половина инвесторов мой сотовый знают. Есть те, кто даже бандитов нанимал. Ко мне домой приезжали и сказали: мы вообще вас тут подожжем вместе с детьми! Мы всех инвесторов знаем. И мы ни от одного не отказались, никому не сказали, что мы не собираемся платить. Мы все свои долги признаем, мы ни одного офиса, где у нас есть инвесторы, не закрыли. Мы ни от одного инвестора не отказались. Все долги у нас зафиксированы. Мне каждый день приносили пофамильно, по суммам. И у нас каждый месяц все равно они закрываются.

«МЫ ЗА ПАВЛА АБРАМОВИЧА МОЛИМСЯ КАЖДЫЙ ДЕНЬ»

— Эльвира Фоатовна, на ваши плечи неожиданно рухнула такая тяжелая работа... Какое у вас образование?

— Первое образование у меня медицинское. А второе — государственное муниципальное управление при президенте РТ. Нет, к сожалению, ни юридического, ни финансового. Но в нашей компании очень хорошие специалисты. Есть, конечно, и люди, которые воспользовались этой ситуацией, и таких немало. Но есть те, на которых можно опереться, которые действительно даже в этой сложной ситуации, понимая все риски, в том числе репутационные, и помогают, и тянут.

— Это они работают с инвесторами?

— Хочу сказать, что многие наши инвесторы — очень порядочные люди. Вот из Зеленодольска приезжает бабуля, говорит: мы за Павла Абрамовича молимся, каждый день молимся... Есть люди, которые относятся к этой очень непростой ситуации как-то по-хорошему...

«Приходится с Павлом Абрамовичем консультироваться через адвокатов»

— А есть у вас какая-то возможность консультироваться с Павлом Абрамовичем?

— Конечно, приходится с Павлом Абрамовичем консультироваться через адвокатов. Но мне же три месяца не давали свиданий. Сначала дали свидание, а потом их запретили. И только недавно позволили увидеться.

— Какой у вас прогноз по суду Павла Сигала? Когда он выйдет на свободу?

— Прогнозы — такое неблагодарное дело...

«ЕСТЬ ИНВЕСТОРЫ, КОТОРЫЕ, ЧТО БЫ ОНИ НИ ГОВОРИЛИ, НА НАС ЗАРАБОТАЛИ»

— Какая средняя сумма вкладов?

— Средней суммы мы не выводим. Все вклады очень разные. Есть по 100 тысяч рублей, и таких инвесторов где-то тысяча. А есть те, у кого около 100 миллионов. Их не так много, но есть. Три инвестора у нас очень крупные.

В общем, среднюю сумму вкладов я никогда не выводила. Это у каждого свои, кровные, заработанные деньги. Но при этом есть инвесторы, которые, что бы они ни говорили, заработали на нас. И сейчас возмущаются: вот, вы нас затянули, а теперь нам не платите... Но ведь все хотели заработать. И все бы до сих пор зарабатывали, и до сих пор было бы все нормально, если бы не этот форс-мажор...

Еще раз хочу повторить, мы не отказываемся, мы пытаемся и хотим вернуть деньги. И Павел Абрамович хочет этого. Но мы прекрасно понимаем, что чем дольше он сидит за решеткой, тем хуже ситуация в компании.

УЩЕРБ КОМПАНИИ, НАНЕСЕННЫЙ ДЕЙСТВИЯМИ ПРАВООХРАНИТЕЛЕЙ, — 3,5 МЛРД. РУБЛЕЙ

— Я бы очень хотела, чтобы вы точно отразили, какие сейчас настроения в нашей компании и каково состояние дел. Вот, смотрите, сумма ущерба, которую вменяют Павлу Сигалу и остальным задержанным, составляет не более 29 миллионов рублей. А ущерб компании, нанесенный действиями правоохранителей, — 3,5 миллиарда рублей. Это включая долговые обязательства компании перед инвесторами — физическими и юридическими лицами, банками и так далее. То есть ущерб, нанесенный компании и инвесторам, превышает сумму ущерба, которую вменяют Павлу Сигалу, более чем в 100 раз!

— И все-таки почему такое произошло?

— Я говорила Павлу Абрамовичу, что с органами не судятся. Нельзя с ними тягаться. Война, проигранная изначально. По сути, все мы прекрасно понимаем, что главной целью было уничтожить компанию. Сигал бы там был или кто-то другой, неважно. Важно было убрать нас с рынка, устранив топ-менеджмент, включая и двух собственников. А где финансы и полная свобода действий, то, когда убрали двух основных регуляторов этих денег, понятно, что люди пойдут в автономию, что пойдет воровство. Понятно, что выползут сразу долги. Нам не случайно не дают нам доверенность. Мы же не просим доверенность, чтобы что-то продать, только элементарно выдать доверенность на управление. И то, что не дают, — это же саботаж. То есть цель ясна.

Мне бы хотелось, чтобы вы донесли до властей: если мы не сможем расплатиться с инвесторами, то они получат второй социальный бунт. Люди выйдут с плакатами. Ну не простят люди, что у них забрали последнее. А забрал кто? У Сигала за спиной миллиардов нет. У него нет выведенных за границу средств, у него нет купленных квартир, хаусов и яхт. Даже если все имущество Сигала заберут, этого хватит ровно на трех инвесторов. Но будет ясно, кто этих людей, простите меня, кинул. А кинут их, получается, в лице государства следователи, которые все это дело выполняют по заказухе определенных лиц.

— Каких?

— Вам фамилию? Последствия представляете?

— То есть можно сказать, что идет захват вашего бизнеса и что банкротство УК «ЦМ» — один из способов этого?

— Я думаю, главная цель посадки Сигала именно в этом и заключалась — разрушить его бизнес до основания. Следствие это особо и не скрывает.

ГК «Центр микрофинансирования» была создана в 2002 году. Группа специализируется на предоставлении микрозаймов субъектам МСБ и физическим лицам

«В ЭТОМ БИЗНЕСЕ БРЕНД НЕ ВАЖЕН»

Перспективы банкротства и возможность спасения бизнеса Сигала газете «БИЗНЕС Online» прокомментировали эксперты.

Ян Арт — главный редактор информационного агентства Bankir.ru, вице-президент ассоциации региональных банков России:

— Я думаю, что сохранить бизнес в отсутствие первого лица, каковым является Павел Сигал, не удастся. Но это не значит, что бизнес плохой. Для финансового рынка нормально, что основу активов составляют некие долговые обязательства — вексельные, кредитные и так далее. Это и есть суть финансового бизнеса. Но если главу финансового бизнеса, у которого основа — долговые обязательства, запереть за решетку, то вероятность того, что ему не отдадут деньги, очень высока. Но виноват не бизнес, а ситуация, когда человек без суда находится очень длительное время в заключении.

Дилюс Шавалиев — генеральный директор ООО «Аттика»:

— Если Сигал выйдет, он рассчитается по долгам. Если у него прием вкладов от инвесторов и выдача займов не разделены по разным юрлицам, что обычно делается для защиты бизнеса, то активы, значит, есть. Заемщики будут платить по долгам под угрозой суда, встречи с коллекторами, приставами и так далее. Вопрос в том, как эти деньги собрать. Это сложно, но реально, несмотря на то что эти займы беззалоговые. Когда Сигал был на свободе, его бизнес приносил прибыль, как и многие другие микрофинансовые конторы. Он зарабатывал неплохие деньги, оборот у него был. В данном случае, я думаю, должен прийти грамотный управляющий, который выстроит всю эту работу: какую-то часть долгов отдаст коллекторам, какую-то — взыщет сам.

В рамках процедуры банкротства личному имуществу Сигала ничего не угрожает, потому что общество с ограниченной ответственностью отвечает по долгам только в рамках своего уставного капитала. Что там будет дальше, если будет уголовное дело и так далее, неясно. Решение будет принимать суд.

Что касается возрождения бизнеса, то, я считаю, это возможно, поскольку в таком бизнесе, как микрофинансирование, бренд не важен. Сигал может выйти на свободу и создать новую компанию, в которой он будет мозгом, а номинально, например, будут управлять другие люди. А инвесторы, как и в этот раз, купятся на высокие проценты, заемщики купятся на возможность быстро занять деньги до получки...

Антон Сороко — аналитик инвестиционного холдинга «Финам»:

— Темпы роста рынка на текущий момент МФО существенно выше, чем у банковского сектора в целом, что в целом выглядит логичным — данный сегмент рынка в России только недавно начал активно развиваться, а сейчас его актуальность растет все больше на фоне повышения уровня закредитованности населения. Потребитель, у которого доля выплат по уже существующим кредитам выше 30 - 40 процентов среднемесячного дохода, имеет очень небольшие шансы на то, что банк одобрит ему очередной кредит, необходимый на реструктуризацию своего долга. Конечно, сейчас стали появляться подобные упакованные продукты от финансовых организаций, но они пока не получили такого широкого распространения, да и требования к заемщику у банка все равно будут существенно выше. Также стоит отметить последние заявления топ-менеджеров ключевых российских кредитных организаций о том, что в течение 2014 года требования к заемщикам будут повышены на фоне роста просрочки и рисков давления невыплат на их финансовые показатели. Этот фактор также станет поддерживать устойчивый спрос на рынке МФО.

Таким образом, компания работает в достаточно перспективном сегменте с высоким уровнем маржинальности, а ее финансовые проблемы в большей степени объясняются уголовным преследованием топ-менеджмента МФО. Конечно, быстро восстановить доверие потребителей будет сложно, но принципиальной невозможности решить проблему без банкротства предприятия, думаю, нет. Ключевой фактор — будет ли в ближайшее время у основного бенефициара МФО возможность преодолеть текущий кризис, или же власти не прислушаются к финансовому омбудсмену, который в начале лета обратился к Владимиру Путину с просьбой изменить меру пресечения для Павла Сигала.