4.jpg
Сергей Жилин: «Единственный минус работы на телевидении — тебя начинают узнавать в общественных местах, на улице. Мне это не очень нравится»

«ГОЛОС» — САМАЯ МОЩНАЯ РАЗВЛЕКАТЕЛЬНАЯ ПРОГРАММА НА СОВРЕМЕННОМ ТЕЛЕВИДЕНИИ»

— Сергей Сергеевич, вы не устали от вопросов о шоу «Голос» и того, что большинство публики ассоциирует вашу творческую деятельность именно с ним?

— Да нет, не устал (смеется).

— Что дает вам этот проект? И как вы оказались в «Голосе»?

— Мне позвонил Юрий Аксюта (главный продюсер музыкальных и развлекательных программ Первого канала — прим. ред.), сказал, что начинается новый проект, и пригласил нас в нем работать. Собственно, так «Фонограф» оказался в «Голосе».

Конечно, работа на телевидении в общем и в шоу «Голос» в частности влияет на популярность в положительном ключе. У нас всегда было много концертов, а сегодня гастрольный график расписан на год вперед. За последние 10 лет мы исколесили всю Россию — и везде полные залы, что, несомненно, радует. При этом публика, которая приходит к нам, осознает, что увидит и услышит сейчас не то, что происходит на экране телевизора. И могу сказать, что наши джазовые программы принимают везде с неизменным восторгом. Единственный минус работы на телевидении — тебя начинают узнавать в общественных местах, на улице. Мне это не очень нравится.

— Игорь Крутой в интервью нашему изданию довольно критически высказался в адрес телепроекта, сказав, что как шоу «Голос» действительно очень интересен, но путевку на большую сцену исполнителю не дает. Для того чтобы артист после проекта развивался, ему нужно выступать со своим материалом. А так это просто шоу, где перепевают знаменитые иностранные хиты.

— Безусловно, для того чтобы любой артист развивался, он должен работать над своим собственным репертуаром и музыкальным материалом. Но если говорить о «Голосе», то это не конкурс собственных песен и каких-то творческих изысканий. Это в первую очередь проект, который показывает разные грани вокального мастерства. Он рассчитан на представление исполнительских возможностей различных вокалистов, которые поют в разных стилях, разные песни. Все это для того, чтобы была возможность сравнивать их и между собой и с предыдущими исполнителями. Для этого необходимо использовать тот материал, который у всех на слуху. А если мы будем использовать только новый материал, то и не с чем будет сравнивать, это во-первых.

Во-вторых, после шоу дальнейшая жизнь любого артиста возможна только при условии того, что он попадет в руки к толковому продюсеру. И тогда уже продюсер сам решит, с каким творческим материалом работать — сделать упор на собственные произведения или продолжать перепевать иностранные композиции. Хочу сказать, что подчас зарубежные песни перепеваются некоторыми участниками «Голоса» даже лучше оригинала, со своим осмыслением, наполнением. Поэтому, с одной стороны, я согласен с тем, что для развития исполнителя необходим собственный материал. С другой стороны, «Голос» ориентирован на несколько другие цели. Согласитесь, многочисленные попытки создать на других каналах какую-то альтернативу этому проекту не приводили и не приводят к успеху. Всякий раз мы убеждаемся в том, что «Голос» — самая мощная развлекательная программа на современном телевидении. Он как был, так и будет самым значимым шоу в своем сегменте.

— Правильно ли, когда на шоу приходят профессиональные исполнители, такие как Севара, Антон Беляев, Тина Кузнецова, которые уже давно выступают и даже часто широко известны, хоть и в узких кругах. Может, это должно быть шоу исключительно для начинающих исполнителей?

— Давайте сначала разберемся, кто такой профессиональный исполнитель. Это человек, который умеет профессионально выполнять свои обязанности, то есть умеет хорошо петь, хорошо работать над песнями, над созданием концертных номеров? Или это человек, который волею судьбы уже достаточно популярен? Я думаю, что это все-таки первое. И большинство исполнителей, которые участвуют в «Голосе», являются профессионалами, хотя почти ни о ком мы не слышали прежде. Для тех, у кого уже есть устоявшиеся коллективы, «Голос» все равно стартап, выход на иной охват аудитории. Все участники находятся в равных условиях. Для всех проект — это трамплин на новый уровень творческой жизни. Просто для кого-то этот конкурсный вокальный опыт так и останется своеобразным жизненным приключением.

Допустим, к нам очень часто приходят разные самородки, многие из врачебной среды. Уж не знаю, чем это обусловлено, но было достаточно ситуаций, когда приходят контр-тенора: один — гинеколог, другой — акушер-гинеколог, сейчас вот фельдшер пришел. Казалось бы, профессия совершенно иная, а природные вокальные данные на очень высоком уровне. И поют они не просто здорово, а замечательно!

867614.jpg
«Многочисленные попытки создать на других каналах какую-то альтернативу «Голосу» не приводили и не приводят к успеху»

— А участники из Татарстана как-то выделяются на общем фоне?

— Знаете, участники «Голоса» из Татарстана, как и участники из других регионов, отличаются своей исполнительской культурой. Каждый вокалист уникален, и если дать 10 участникам одну и ту же песню, мы услышим 10 разных, абсолютно не похожих друг на друга вариантов. К тому же при нашем ритме работы нет ни минуты на то, чтобы определиться со своими предпочтениями.

— Кстати, часто приходится не соглашаться с решением наставников? И вообще, удается как-то предугадать их выбор?

— Расхождения с жюри, конечно, бывают. Иногда я могу предугадать, кто из наставников повернется на этапе слепых прослушиваний. Думаю: «Ну вот сейчас!» Но временами коллеги не поворачиваются. Эти расхождения понятны, они не просто оценивают уровень исполнителей — они собирают команду. Соответственно, подбирают солистов с разными амплуа, с разными данными — у каждого своя стратегия. Первостепенная же задача оркестра — создавать музыкальное сопровождение проекта, на этом мы и акцентируем внимание.

— В новом сезоне телепроекта «Голос» сменился состав наставников. Это может ослабить интерес к шоу? И ожидаются ли еще какие-то новаторства в проекте?

— Не думаю. Опираясь на многолетний опыт работы на Первом канале, я уже с полной уверенностью могу сказать, что все предложения, нововведения и изменения, которые предлагает руководство телеканала, оказываются верными и в дальнейшем приводят к ожидаемым положительным результатам. Так что шоу, я уверен, ничего не потеряет. У нас сейчас в разгаре ежедневные репетиции, съемки.

Что касается новшеств, в этом сезоне существенно поменяются декорации. И еще одно — это иной подход к репертуару участников, но об этом зрители узнают из выпусков «Голоса», я не буду раскрывать всех секретов.

«РОССИЯ — ОЧЕНЬ ДАЖЕ ДЖАЗОВАЯ СТРАНА, И У НАС ЕЩЕ МНОГОЕ ВПЕРЕДИ»

— Если объяснять непросвещенному, что такое джаз, как бы вы это сделали?

— Знаете, кто-то из великих сказал однажды: «Музыка — это универсальный язык человечества». Так вот джаз, пожалуй, самый интернациональный из всех музыкальных жанров. Джаз — это свобода. Свобода мышления, ритма, гармонии... На самом деле невозможно до конца объяснить, что такое джаз, его надо слушать и чувствовать, каждый наполняет его своим содержанием.

— И что же вас привлекло в джазе?

— Изначально меня готовили к карьере классического пианиста. Мне всегда нравились композиторы-романтики: Григ, Лист, Рахманинов. Привлекало их глубокое эмоциональное содержание, мощное, фактурное изложение. И в джазе первоначально меня привлекло именно это — эмоциональность, многогранность. А знакомство с ним было постепенным. Однажды кто-то подарил мне альбом Луи Армстронга «Концерт в Варшаве», следом появилась пластинка «Ленинградского диксиленда».

1.jpg
«Считаю Паулса своим первым «виртуальным» учителем, который направил меня на путь джаза»

Но окончательно я окунулся в мир джаза после того, как увидел по телевизору концерт Раймонда Паулса. Он играл традиционные регтаймы (жанр американской музыки 1900 - 1918 годов, считается одним из предшественников джаза — прим. ред.) в два рояля. Этот концерт произвел на меня неизгладимое впечатление! Я считаю Паулса своим первым «виртуальным» учителем, который направил меня на путь джаза. Когда спустя 30 лет мы с Раймондом Вольдемаровичем встретились, я признался, что именно благодаря ему покинул стезю академической музыки и погрузился в джазовый мир. Паулс тогда с присущим ему чувством юмора ответил: «Ну, наверное, я тогда сделал что-то очень плохое!» А на самом деле все как раз наоборот — джаз стал моей жизнью. А что касается влияния... Есть плеяда великих джазменов, на которых хочет равняться каждый музыкант, но для меня безоговорочным авторитетом обладают двое — Оскар Питерсон и Чик Кориа.

— Вас готовили к карьере пианиста. А была ли альтернатива при выборе профессии — стать музыкантом или кем-то еще?

— К музыке меня приучали с самого детства, буквально с рождения. К бабушке приходили ученики, она сама музицировала, в доме постоянно что-то звучало. Говорят даже, что, когда мне было года два и я еще не особо говорил, музыкальные предпочтения у меня уже сформировались. Я любил «Калинку» и якобы даже указывал пальцем на ноты, чтобы мне ее сыграли, а в три года меня самого посадили за инструмент. Так что, казалось бы, все было предопределено. Но была у меня еще одна страсть — авиация. Я очень хотел быть летчиком, мечтал о небе. Посещал кружок авиамоделирования и даже был чемпионом Москвы по классу воздушного боя среди младших школьников. Так что так и ходил в Центральную музыкальную школу с модельками самолетов под мышкой. Но в итоге музыка взяла свое.

— Лет 20 назад вам довелось сыграть в дуэте с экс-президентом США, известным любителем-саксофонистом Биллом Клинтоном...

image.jpg
Совместное выступление Сергея Жилина и Билла Клинтона в резиденции Бориса Ельцина, 1994 г.

— Да, было такое. В то время я достаточно плотно общался и дружил с Павлом Борисовичем Овсянниковым (художественный руководитель и главный дирижер Президентского оркестра РФ — прим. ред.), он-то и выбрал меня для участия в этом действе. Все знали о том, что в каждой стране, куда Клинтон приезжает впервые, он играет на саксофоне. Но при этом никто не знал наверняка, будет он играть в этот раз или нет. Так или иначе, выступление планировалось. Подготовили саксофон, привезли меня. Когда прием затянулся, казалось, что играть Клинтон уже не будет, но тут он увидел саксофон... Конечно, я волновался. Вдруг он предложит какую-то тему, которую я знать не знаю. Но он выбрал достаточно популярные вещи. Первая была Summertime (ария из оперы Джорджа Гершвина «Порги и Бесс» — прим. ред.). Ее, безусловно, знают все. А вторая — My Funny Valentine известного американского композитора Ричарда Чарльза Роджерса. И наш маленький джем-сейшен прошел на ура.

— Вам как-то это помогло в продвижении музыкальной карьеры?

— Играть с Клинтоном, безусловно, очень серьезное событие. Но все-таки в большей степени как для человека, а не как для музыканта. Для музыканта было бы почетно, сыграй я с уже названными Оскаром Питерсоном или Чиком Кориа.

— Говорят, тяжело рок-н-рольщику в нерок-н-рольной стране. А джазменом в России быть тяжело?

— А почему вы считаете Россию неджазовой страной? Джаз в России сейчас как раз очень актуален! У нас появляется большое количество интересных, молодых, талантливых музыкантов. Повышается уровень джазового образования, это не может не радовать. Публика тоже проявляет активный интерес, среди лиц в залах все больше и больше молодежи. Очень много джазовых фестивалей, причем не только в Москве, но и в регионах. Например, не так давно были с квартетом у вас в Казани на фестивале Kremlin LIVE. Россия — очень даже джазовая страна, и у нас еще многое впереди.

«У НАС НЕТ НИКАКИХ РАМОК В ПЛАНЕ ВЫБОРА РЕПЕРТУАРА, НАМ ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНО ПРОБОВАТЬ ЧТО-ТО РАЗНОЕ»

— В этом году вашему музыкальному коллективу «Фонограф» исполняется 32 года. Помните, с чего все начиналось?

— Конечно! В 1982 году я поступил в студию музыкальной импровизации, которая располагалась при ДК «Москворечье». Там сначала сложился фортепианный дуэт, играли регтаймы. Потом один трубач из студии предложил подготовить вместе музыкальный материал к записи для какого-то фильма в студии «Мосфильма». Собрали ансамбль, начали репетировать. Это, конечно, была не репетиция «Фонографа» в полном смысле, но потом духовая секция оттуда вошла полностью в «Фонограф».

Та запись в итоге так и не удалась, но мы узким кругом энтузиастов решили продолжать играть вместе. Добавилась ритм-секция, я засел за написание аранжировок и... все получилось. Первое появление «Фонографа» на сцене состоялось в составе традиционного диксиленда. Это было весной 1983 года на джазовом фестивале в студии при ДК «Москворечье». В этом году коллективу исполнилось уже 32 года. За это время сформировались разные составы «Фонографа»: «Фонограф-Дикси-Бэнд», «Фонограф-Джаз-Бэнд», «Фонограф-Биг-Бэнд», «Фонограф-Симфо-Джаз» и другие. Всего у нас более 10 составов — от моих сольных выступлений до эстрадно-симфонического оркестра. И у каждого состава своя концертная программа, а чаще всего и не одна.

2.jpg
«Россия — очень даже джазовая страна, и у нас еще многое впереди»

— Что сейчас представляет из себя «Фонограф»?

— Если говорить о «Фонографе» как о группе компаний, то мы осуществляем свою деятельность по пяти направлениям: «Фонограф Event», «Фонограф Light&Sound», «Фонограф Records», «Фонограф School» и «Фонограф-Джаз-Бэнд». Музыкальный коллектив насчитывает от 1 до 65 участников в составе оркестра «Фонограф-Симфо-Джаз». У нас нет никаких рамок в плане выбора репертуара, нам очень интересно пробовать что-то разное. Отсутствие стилевых границ позволяет иметь в списке концертных проектов самые разные по жанру программы: сегодня мы можем играть Rock&Jazz, а завтра «Посвящение Оскару Питерсону» или «Чайковский in jazz». В квартете с электронными инструментами у нас есть программа «Мамбо-джаз», а если к этому квартету присоединяются саксофон, альт и перкашн, тогда мы играем Pop-Jazz.

В рамках «Фонограф-Джаз-Бэнда» существует программа «Упоение джазом», а симфоджазовый оркестр представляет «Легендарные мелодии XX века». Из последних программ — «Джаз на двоих» с нашей пианисткой Ксенией Акимовой, такой своеобразный «рояль в квадрате». В эту дуэтную программу входят современно сыгранные джазовые стандарты Джорджа Гершвина, ироничный хард-боп Уильяма Джинджера Ричардсона, ибероамериканский джаз Тани Марии, Мишеля Камилло, Чика Кориа. И признанные классики советской песни: Юрий Саульский, Александра Пахмутова, Раймонд Паулс. А недавно мы выпустили альбом с этой программой, состоящий из 10 композиций.

— При «Фонографе» не так давно открылась творческая студия. Что послужило поводом для ее создания?

— На самом деле у многих моих сотрудников, музыкантов уже давно были ученики. Вокалом у нас занимается замечательный педагог Татьяна Ларина — опытный хормейстер, настоящий профессионал. Помимо занятий с нашими солистами она постоянно вела нескольких учеников, со временем их становилось все больше. Ко мне и другим музыкантам также приходят люди, просят учить. И в определенный момент я решил упорядочить эту образовательную деятельность. С учениками мы занимаемся как повышением профессионального мастерства в общем, так и разучиванием какого-либо произведения. Часто приходят люди, которые хотят научиться играть или петь просто для себя. Мы никому не отказываем, вне зависимости от возраста или уровня музыкального образования.