ЗАПАДНЫЕ ГАЗЕТЫ НАПИСАЛИ: «МИСТИЧЕСКОЕ ПРОИШЕСТВИЕ»

Александр Руцкой — первый вице-президент России, генерал-майор авиации, герой Советского Союза:

— При разгерметизации самолета на высоте в 9 - 10 тысяч метров наступает мгновенная смерть как экипажа, так и пассажиров (от закипания крови). Естественно, в этой связи возникает вопрос: почему произошла разгерметизация — в результате внешнего воздействия или технической причины? Что касается технической причины, способной привести к таким последствиям, — это, я вам скажу, явление очень редкое. Поэтому нельзя исключать воздействия на самолет извне или изнутри. Но воздействие ПЗРК, переносного зенитно-ракетного комплекса, маловероятно: у него предельная высота — 5,5 - 6 тысяч метров, даже если стрелять с возвышенности. Полное обесточивание самолета без внешнего воздействия произойти тоже не может. Тем более что на экстренный случай есть дублирующие системы.

Удивляет также то, что шла потеря скорости и самолет упал практически плашмя. При этом радиообмена экипаж не вел. Причиной этого, как я уже сказал, была либо мгновенная смерть экипажа, либо полное обесточивание самолета, сделавшее невозможной связь с землей. Но даже когда отказывают двигатели и система управления, должна была сработать аварийная система. Почему этого не произошло?..

Конечно, пока не будут полностью дешифрованы черные ящики, говорить о конкретных причинах трагедии не представляется возможным. Можно лишь строить предположения.

В Общественной палате РФ был недавно отработан и озвучен ряд предложений по безопасности полетов, которые основывались на мнении заслуженных специалистов, отлетавших 30 и более лет, но господин Дворкович всего лишь начертал резолюцию: «Принять к сведению». Что такое? Это следствие либерализма? Я уже давно говорю, что либерализм должен заканчиваться в постели с женой и любовницей. В государственном управлении никакого либерализма не должно быть — только жесткая ответственность и контроль. Иначе никто ни за что не отвечает. Кто нам теперь вернет этих погибших людей, летевших из Египта в Петербург? Поэтому надо в корне пересматривать кадровую политику госуправления — в том числе и в отечественной авиации. Вот то, что я как летчик с 30-летним практическим опытом могу сказать.

Азамат Сабиров — генеральный директор AVT:

— Западные газеты написали про это событие — mysterious crash, то есть «мистическое происшествие». Когда самолет на эшелоне летит на безопасном автопилоте... Что ему может угрожать? Как будто он ударился о некую воздушную стену. В новостях нам сообщают, что летчики ничего не успели сказать, но похоже, что мы чего-то просто не знаем. Судя по тому, что нос целый, значит, удар пришелся в бок... Вот представьте — самолет летит, у него резко скорость падает на 300 километров в час. Может быть, какой-то египетский военный самолет врезался в него? Сами понимаете, сам премьер-министр Египта бросил все дела, приехал... Хотя говорят, что воздействия извне не было. Да и нетипично для военных самолетов летать на такой высоте. Говорят, что какие-то посторонние элементы найдены, может быть, беспилотник какой-то, но беспилотники на такой высоте не летают...

Если рассматривать версию о бомбе внутри, то непонятно, какая там должна быть бомба, чтобы самолет на 300 километров в час сразу затормозило. Даже если оторвало ему хвост... Есть случаи, когда с оторванным хвостом самолет умудрялся разворачиваться, еще лететь, люди в хвостовой части оставались живы, а сам самолет на склоне Фудзиямы приземлился, люди умерли просто из-за того, что замерзли, так как помощи не было более 10 часов...

Не могу сказать, что совсем не задумываюсь над всем этим, но сам не боюсь летать. Самолеты по-прежнему остаются самым безопасным видом транспорта. Просто из-за того, что это воздушный транспорт... Умрешь в самолете — твое имя будет известно на весь мир.

ЛЕТЕЛИ ИЗ ЕКАТЕРИНБУРГА. ПОЛЧАСА ВИСЕЛИ В ВОЗДУХЕ. БЫЛО СТРАШНОВАТО...

Марат Фазлеев — директор авиакомпании «Вектор»:

— Мои близкие знакомые непосредственно знали погибших летчиков. Экипаж очень опытный, самолет надежный. То есть похоже, что это какое-то вмешательство со стороны. Может быть, что-то в багаж попало, какое-то взрывное устройство. Конечно, сразу же после известия начал звонить знакомым, узнавать, кто, где и как летает.

Обезопасить полеты сложно. Это и так самый безопасный вид транспорта, куда еще безопаснее? Настолько сейчас все усложнили, что дальше уже проще не летать вообще, чтобы быть в полной безопасности. Если это был теракт и он был связан с Сирией, то возможно, что будут еще теракты.

Честно говоря, сейчас выбираем авиакомпании более тщательно, какими летать, а какими — нет, выбираем более надежные, у кого больше парк.

Жорж Шишкин — заслуженный пилот СССР:

— При таких расследованиях рассматриваются абсолютно все версии. Сегодня такая атмосфера в мире, что все возможно, да и технически это не так сложно. Поэтому все версии рассматриваются. Главное — самолет деформировался в полете, после чего разрушилась система управления, может быть, электрическая, электронная, может быть, гидравлика. Все что угодно может быть. Самолет высокоавтоматизированный и конкретизированный, летчик управляет не напрямую поверхностями, а через электронные и электрические связи. Поэтому достаточно любого вмешательства грамотного инженера-электронщика в любой точке самолета, что судно может забросить на какую-то высоту. Мы же знаем, что высота увеличилась, но мы не знаем, по какой причине, надо расшифровки смотреть. Под воздействием рулей? Сомневаюсь, что экипаж сам мог воздействовать. Может, под воздействием другой силы? Возможно. Может быть, экипаж пытался парировать, но не хватило технических возможностей, а может, уже физических. Все надо рассматривать комплексно. Выделять сегодня какую-то приоритетную причину будет неправильно.

Для меня это, как и для вас, и для нас всех, трагедия. К сожалению, все, что движется, подвержено иногда столкновению с чем-либо, в данном случае с землей. Для меня это особо трагично — свой родной воздушный флот.

Валерий Постников — исполнительный директор общества независимых расследователей авиационных происшествий:

— Допускаю теракт. Это мое сугубо личное мнение. Я это говорю не как должностное лицо, а как авиационный человек. Только когда я говорю «теракт», то это не значит, что был запуск ракеты, потому что у нас были примеры, когда кое-что было внутри. Об этом свидетельствуют факторы: внезапность, удачное место. Если бы я решил «завалить» самолет, я бы сделал это ровно в той точке, где это произошло. Потому что наибольшая вероятность того, что все рванет, рассыпется — и все.

Полеты всех компаний никак не обезопасить. Пока существует терроризм, будут такие случаи. Вот спросите: как можно было обезопасить полет самолета «Боинг» Pan American над Локерби? Никак. Взяли и заложили транзисторный приемничек в багажник, рвануло, все рассыпалось. Полтора года собирали обломки, потом все сложили, потом нашли дыру, выяснилось, что был теракт. А потом еще некоторое время ловили того, кто заложил, затем его посадили.

Будут ли еще подобные атаки, это не ко мне точно вопрос. Я не могу влезть в мозги умалишенных, тем более оголтелых.

Владимир Андреев — генерал-полковник авиации в отставке, заслуженный военный летчик СССР:

— Я имею слишком большой опыт расследования авиационных катастроф и аварий, поэтому до того, как комиссия закончит работать, никогда версий никому не высказываю. Я сам много раз был председателем таких комиссий. Слишком это все серьезно. И то, что у нас уже двое суток в стране происходит, когда каждый эксперт, так не должно быть.

КРУПНЫЕ АВИАКОМПАНИИ МОГУТ СЕБЕ ПОЗВОЛИТЬ НЕ ЭКОНОМИТЬ НА БЕЗОПАСНОСТИ

Анатолий Кнышов — летчик-испытатель, герой России:

— Конечно, допускаю. А почему нет? Там уже второй год идет террористическая операция Египта против ИГИЛ (террористическая группировка, деятельность которой запрещена в ряде стран, в том числе в России — прим. ред.). В данном случае следы воздействия какого-то оружия (зенитной ракеты или переносного оружия) должны быть. Это может обнаружить только та комиссия, которая проводит расследование. Но теракт может и другим быть, возможно, что-то подложили внутрь самолета, в багаж. Самолет же находится уже в третьей или пятой стране. Там, где он раньше был, при проведении тех или иных регламентных работ можно сделать что угодно, тот же чип подключить, и в нужный момент он сработает.

Было какое-то воздействие внешнее или внутреннее. Также известно, что была произведена грубая посадка с касанием хвостовой части самолета. Может быть, тогда не были проведены необходимые технические осмотры, которые требуются. А это могло привести к такой трагедии, то есть имелся дефект, который развивался со временем, потому что по-другому невозможно. Если дефект начинается, то каждый раз, как самолет поднимается в воздух, когда надувается фюзеляж, все это действует на конструкцию лайнера. Трагедия могла быть и следствием той грубой посадки, которая уже озвучена в СМИ.

Если будет доказано, что это действия ИГИЛ, то за все будет нести ответственность страна, над которой все это произошло. Точно так же, как произошло с малайзийским «Боингом», Украина должна нести ответственность. Так же и египетские власти будут нести ответственность за несвоевременное сообщение. Если ведутся боевые действия, то экипажу перед вылетом даются предупреждение, самая свежая информация. Тогда маршрут меняется диспетчерской службой того государства, где есть горячие точки.

Азат Хаким — директор авиакомпании «Тулпар»:

— Самолет просто так с эшелона не падает. Я сразу понял, что это связано с разрушением, скорее всего, хвостовой части. Тем более когда я узнал, что она была найдена в значительном расстоянии от остальных обломков. Есть две версии: либо бомба небольшого размера в багажном отделении, либо сыграло роль повреждение 2001 года, когда самолет коснулся полосы хвостовой частью. В истории мировой авиации уже были ситуации, когда самолет после ремонта хвостовой части через определенное количество летных часов разваливался в воздухе. Остальные версии, по-моему, не заслуживают внимания.

Нужно наводить порядок в сертификационных требованиях, добиваться исполнения нормативных актов, тогда количество маленьких авиакомпаний будет исчезать — они просто не выдержат конкуренции. Сетевые, крупные компании могут себе позволить средства на обеспечение безопасности, они на этом не экономят и могут покупать новые самолеты. Я думаю, «Аэрофлот» не взял бы себе подобный самолет на эксплуатацию с таким повреждением.

Магомед Закаржаев — генеральный директор ОАО «Казанское авиапредприятие»:

— Гадать на кофейной гуще — это не мой профиль. Пока нет конкретики, на основе которой можно сделать выводы. У меня есть версия, но я не хочу ее озвучивать.

Есть система обеспечения безопасности полетов. За ней наблюдают контролирующие органы, у нас в стране их целых три. Если мы будем соблюдать процедуру и совершенствовать систему, все будет в порядке. А возбуждаться при каждом случае, начиная с депутатов, которым лишь бы вякнуть, только бы о них вспомнили, — неправильно. Когда случаются такие происшествия, нужно определить — прокол ли это в системе или частный случай. Не надо искать крайнего — кого посадить и что запретить.

Система безопасности уже работает. Но у нас был переходный этап от советской системы к мировой. Мы еще не дошли до общемировых стандартов. Если бы система не работала, у нас были бы авиакастрофы чуть ли не каждый день.

Владимир Гайнутдинов — заведующий кафедрой конструкции и проектирования летательных аппаратов, доктор технических наук, профессор:

— Судя по тому, что самолет резко терял скорость в воздухе, это означает, что он, грубо говоря, стал неуправляемым. По поводу того, что хвост упал в 5 километрах от остальных обломков, есть две вероятности. Либо после того удара, который был во время первой эксплуатации, появились трещины, самолет не выдержал перегрузки, хотя полет происходил в спокойном воздухе. Либо это взрывное устройство.

Нужна безопасность в аэропортах и новые самолеты. По первому пункту все очевидно. По поводу второго — в Казани раньше ходили маршрутки. Сейчас — красные автобусы. Чем было вызвано их устранение с рынка? Конкуренцией или повышенной аварийностью? Примерно так же и в авиации. У больших компаний — большие возможности, они не экономят.

ДО ЭТОЙ ПОСЛЕДНЕЙ АВИАКАТАСТРОФОЙ БЫЛА НАША, КАЗАНСКАЯ

Игорь Коротченко — главный редактор журнала «Национальная оборона», директор центра анализа мировой торговли оружием:

— Сейчас есть несколько версий. Разрушение в воздухе вследствие повреждения конструкций и развитие различного рода усталостных изменений в конструкции самолета — одна из них. Еще есть подозрение, что это мог быть теракт. Но это не более чем версии. Надо дождаться заключений, по крайней мере первичных данных по анализу катастрофы, расшифровки черных ящиков.

По результатам расследования надо сделать так, чтобы фактор, который привел к катастрофе, был в дальнейшем исключен для безопасных полетов самолетов российских авиакомпаний.

Рашит Калимуллин — генеральный директор ООО «Транспортная компания Логистика» (Набережные Челны):

— Это страшная трагедия. Погибли люди, погибли дети, даже слов нет. Некоторые же вообще ушли целыми семьями. Это как будто их всех убили. Я терял близких людей, не приведи Бог никому.

На обломках самолета нет следов от внешнего воздействия, как это было в случае с малайзийским «Боингом», поэтому я как инженер делаю вывод — внешнего воздействия не было. Взрыв изнутри самолета? Этого, безусловно, исключать нельзя, но есть же еще и третья версия — возможный перехват управления самолетом. При сегодняшних технологиях это вполне возможно. Тем более система управления не наша, создана не у нас. Эта версия мне кажется наиболее вероятной. Того, что металл устал и самолет из-за этого в воздухе развалился, тоже нельзя исключать. Странно то, что экипаж не подал сигнал бедствия, почему отключилась радиосвязь? Там же несколько уровней дублирования! Очень похоже, что летчики даже не поняли, что произошло. Я где-то читал, что моторы самолета начали работать в режиме форсажа, изменилось управление элеронами. Это же вызывает очень большие вопросы! И вряд ли мы узнаем истинную причину крушения, из соображений большой политики нам вряд ли расскажут правду об этой трагедии.

Я не могу ездить поездом везде. К сожалению, летать придется, пользоваться авиатранспортом, безусловно, буду. Сейчас нужно говорить о подготовке летного состава — где она у нас? Нет ее. Где у нас свой авиационный флот? Нет его. На чем летать-то? Все эти ситуации ведь происходят потому, что мы вынуждены летать на иностранной технике, которой можно управлять и извне. Необученные люди, старые самолеты, непонятная система управления. Какой вывод? Надо строить свое. Может же наша промышленность — пусть тяжело, с большими затратами — делать военные самолеты, которые достаточно хорошо выполняют боевые задачи. Значит, у нас есть еще для этого потенциал.

Я не думаю, что к крушению лайнера причастны террористы. Перехват управления, к которому я склоняюсь, — это очень высокие технологии, это могли сделать только спецслужбы.

Александр Сидякин — депутат Госдумы:

— Я не специалист, поэтому могу допускать все, о чем говорят специалисты. Наверное, все-таки лучше дождаться официальных подтверждений, по крайней мере расшифровки бортовых самописцев.

На известие об авиакатастрофе я отреагировал, как и миллионы наших сограждан. Очень неприятная новость, это боль, переживание, ужас. Сложно передать словами. Но каждый раз, когда случаются авиакатастрофы с таким количеством жертв, мурашки по коже. 224 человека! Это же огромное количество людей!

Кстати, до этого последняя авиакатастрофа была наша, казанская. Много раз мы с коллегами ставили вопрос о том, чтобы усилить контроль за эксплуатацией воздушных судов, провести реформу МАКа, который расследует инциденты и катастрофы и выдает удостоверения о годности к полетам. Пока мы еще, к сожалению, не продвинулись. Разные инстанции должны выдавать разрешения на эксплуатацию судов и проводить расследования. Когда один и тот же орган выдает разрешение, а потом расследует, то всегда оказывается, что виноваты погибшие летчики, и никогда еще не оказался виновным тот, кто выдавал разрешение или контролировал. Я не вдаюсь в подробности. Может, не всегда так. Но в обществе, где есть принцип разделения властей, это наиболее разумный принцип для обеспечения сбалансированности.

Я встречался со многими летчиками, большую работу провел на эту тему. Все выводы представил лично министру транспорта Соколову. Какие-то выводы были учтены, но ключевой вопрос реформы пока не нашел своего отражения в решениях правительства. Но какие-то вещи, которые мы разработали по итогам катастрофы, были учтены.

Боюсь ли я летать? Я смотрю на это философски. Других вариантов у меня нет. Я как-то раз в 2004 году летел из Петропавловска-Камчатского в поселок Палана. Самолет несколько раз проваливался, падал. После этого я действительно боялся летать. Но потом преодолел аэрофобию. Но я летаю несколько раз в неделю. Альтернативы самолетам пока в моей жизни нет.

ЛЮДИ ПЕРЕСТАЛИ БРОНИРОВАТЬ ЕГИПЕТ

Андрей Лебедев — директор телевизионной студии Alien:

— Конечно же, когда слышишь о таких катастрофах, испытываешь чувства большой трагедии, сочувствия и сопереживания. С одной стороны, есть ощущение трагичности ситуации, а с другой — понимаешь, что мы все живем в таком мире, что никто от этого не застрахован.

Я склоняюсь больше к той версии, что действительно был какой-то локальный взрыв изнутри. Разрушение самолета в воздухе само по себе маловероятно, тем более в условиях нормальной погоды. Я по первой своей профессии прочнист и могу сказать, что в авиации делается все с достаточным запасом и расчетные случаи предусматривают изрядные перегрузки. И то, что там говорят, что самолет был поврежден при взлете... Знаете, он же 14 лет отлетал после этого случая. Тем более гражданские самолеты постоянно контролируются, так что крайне маловероятно, что этот случай мог как-то сказаться. А вот того, что в самолет было что-то заложено, я не исключаю. Я был в Шарм-эль-Шейхе и видел там на посадке в самолет бардак, поэтому полагаю, что именно на посадке должного контроля, скорее всего, не было.

В автомобильных авариях гибнет намного больше народа. Тут уж, как говорится, если боишься, то не стоит садиться даже в автобус. Конечно, в авиаперелетах мало приятного, пытаешься просчитывать риски, соблюдаешь какие-то меры предосторожности — малоизвестными компаниями стараешься не летать, а в Египет и вовсе не летать в последнее время. Учитывая ситуацию там, нужно быть достаточно самоуверенным человеком, чтобы отдыхать в этой стране.

Подавляющее большинство аварий и происшествий в гражданском секторе или в оборонном секторе происходит либо из-за несоблюдения действующих инструкций в плане наблюдения за техникой и отслеживания ее технического состояния, либо из-за несоблюдения инструкций в плане безопасности при посадке-погрузке. Если, как сейчас пишут очевидцы, в Шарм-эль-Шейхе действительно служба безопасности не контролировала погрузку, то в этом случае надо просто прекратить авиасообщение с Египтом до установления в этом вопросе порядка.

Ожидать атак нужно всегда, независимо от того, кто может быть причастен к крушению этого самолета. Неважно, ИГИЛ это или нет. А до этого война была с чеченскими бандитами... У нас в Казани одно время были иллюзии относительно того, что мы мусульманская республика и нам подобные теракты не грозят. Ну вот мы и увидели, как не грозят, когда и на муфтия покушались, и начальника учебного отдела ДУМ РТ убили. Сегодня мы живем в таком мире, когда терроризм касается всех. Террористы ищут слабые места, по ним и бьют. И им неважно, российский это самолет или швейцарский, главное — навести страх.

Виктор Степанцов — гендиректор «Казань-интур»:

— Очень тяжелый вопрос. Какой бы причина ни была, это в первую очередь трагедия для всех родных и близких погибших. Я не могу брать на себя ответственность, решая, теракт это или не теракт. Причиной может быть все что угодно — незакрученная гайка или выпущенная ракета. Не исключен и пронос на борт какого-то устройства. Как обезопасить полеты? Есть специализированные службы, которые несут ответственность за маршрутизацию полетов авиакомпаний. Второй момент — летать над опасными местами категорически запрещено, это должно быть все просчитано заранее.

Когда в Египте взорвали отель, какое-то время туда перестали летать туристы, первыми, кто начал ездить, были россияне. Сейчас после случившегося произошел достаточно большой отток туристов. Те, кто уже купил билеты, как правило, еще едут, но продажи просто встали. Люди перестали бронировать Египет. Но жизнь не стоит на месте, все равно все восстановится, так как для многих Египет — это единственное место для оздоровительной поездки, так как Красное море самое чистое, а в стране благоприятный сухой климат.

Олеся Силенко — директор ООО «Элис-Тур» (Нижнекамск):

— Когда узнаешь о таком, может быть только одна реакция — шок! Погибло огромное количество людей, 224 человека, из них 25 детей! Это страшная трагедия! Невозможно даже представить, насколько это тяжело — пережить потерю своих детей, братьев, сестер, родителей, друзей...

Но даже после этой трагедии туристы все равно рассматривают отдых в Египте. Еще до авиакатастрофы в нашем агентстве были забронированы путевки для нескольких семей с вылетом в начале ноября, и никто от них не отказался.

Конечно, многие боятся отправляться на отдых после катастрофы над Синаем. Надеемся, что после трагедии все самолеты будут проверяться более тщательно и более досконально.

У нас в России всегда так: когда что-то случается, какая-то страшная трагедия, тут же начинаются доскональные проверки. По поводу версий случившегося предполагать можно все что угодно. Считаю, нужно дождаться официальной информации.

Лично я летать не боюсь, часто отдыхаю с семьей за рубежом.