Икрам Хусаинов
Икрам Хусаинов: «Ребята, вы могли получить меня вместе с потрохами, но опоздали, думать надо было быстрее»

«ЗАЧЕМ НАМ САМАРЦЫ, ЕСЛИ МЫ САМИ МОЖЕМ?»

— Икрам Каюмович, ваша компания «Техно-Колор» — лидер на рынке пластиковых окон Нижнекамска. А с чего все начиналось? И когда?

— 25 лет назад мы вместе с Валерием Ивановичем Самиловым (бывший гендиректор УК «Камаглавстрой» — прим. ред.) и еще несколькими людьми организовали строительную компанию «Стром-С». Я был коммерческим директором, занимался оптовыми поставками, возил товары из Москвы, Ленинграда. Первые серьезные деньги мы зарабатывали именно на этих вещах. Компания потихонечку раскрутилась, мы выросли, начали строить дом отдыха шинников и ряд других объектов. В 2000 году Валерий Иванович пошел работать в администрацию Нижнекамска. Сначала он был председателем комитета по строительству, потом стал заместителем мэра по строительству, а мы остались работать в своей компании. После кризиса 98-го года компания переживала тяжелые времена, я прошел процедуру банкротства, объединения всех пятерых дочерних компаний. Одна из них называлась «Техно-Колор», которая в итоге собрала вокруг себя все, что было наработано нами. Я не строитель по образованию, наверное, это не мое — стройкой заниматься, но по накатанной мы какое-то время еще строили и после того, как Валерий Иванович ушел.

— А почему такое несколько странное название для компании, занимающейся окнами, — «Техно-Колор». Первая ассоциация, которая приходит в голову, — это, наверное, краски...

— Как я уже сказал, при «Стром-С» мы открыли несколько «дочек». Каждая работала в своем направлении: «Изоформ» — по изоляционным материалам, «Транс-плюс» — по транспорту, в «Технострое» работали строители-монтажники. И была компания «Техно-Колор», где работали отделочники. Уж не знаю, почему ее так назвали. Думаю, большое значение названию тогда не придавали. Вот это все я объединил и остановился на «Техно-Колоре». Сам не знаю почему. Тоже, видимо, не придавал значения названию. Потом уже, спустя некоторое время, пожалел: нужно было новое название компании дать и вообще новую компанию открыть. Поэтому история компании «Техно-Колор» достаточно длительная, она была зарегистрирована еще в 1997 году.

«Считаю, что мы делаем самые качественные окна, потому что мы применяем самую качественную фурнитуру лучших производителей. У нас металл по ГОСТу, не экономим на этом деле, используем максимум импортных комплектующих»

— А как вы переключились со стройки на окна?

— Это все как-то спонтанно получилось. У нас в офисе сидел менеджер челнинской компании, которая окна в Нижнекамске продавала, используя моих монтажников, которые ставили эти окна. Кстати, тогда в Нижнекамске не было ни одной компании, которая занималась бы производством окон. Мы только начали интересоваться этой проблемой, и тут Самилов пригласил меня на одно из строительных совещаний, где впервые решался вопрос установки пластиковых окон в нижнекамской новостройке. Меня пригласили, поскольку я тогда уже имел кое-какой опыт в этом деле: ты, мол, послушай, потом нам скажешь, как и что.

Там присутствовали ребята из Самары, у них были свои предложения, но я тогда сказал: «Зачем нам самарцы, если мы можем сами поставить эти окна?! Челнинцы, наши партнеры, сделают окна, а мы их вам установим». После совещания самарцы подошли ко мне с деловым предложением, и я им тогда сказал, что у меня есть производственные площади, люди, но нет оборудования. Давайте, говорю, организуем производство в Нижнекамске, на моих площадях.

На совещании был также представитель немецкой компании Rehau, которая занимается поставкой на российский рынок оконных профилей. Я ему тоже предложил организовать производство здесь. Но он был некомпетентен решать такие вопросы, поэтому уехал, пообещав дать ответ. Неделя проходит, другая, третья... Пока немцы приехали с положительным ответом, столько всего произошло! Люди, которые в Челнах делали окна, тащили на себе производство, были каким-то образом обижены хозяевами, захотели оттуда уйти и предложили мне наладить производство в Нижнекамске. Я согласился. Они начали меня консультировать, ведь я сам этого никогда не делал, понятия не имел, что да как. Поехал в Москву, в другую немецкую компанию КВЕ. Заключил с ними договор, нашел поставщика оборудования, оформил кредит в банке на его покупку. Все это произошло в сжатые сроки. И когда ко мне приехали с положительным ответом от компании REHAU, все уже крутилось. Я говорю: «Ребята, вы могли получить меня вместе с потрохами, но опоздали, думать надо было быстрее».

«История компании «Техно-Колор» достаточно длительная, она была зарегистрирована еще в 1997 году»

«ЕСЛИ БЫ НАЧАЛИ ЛЕТ НА ПЯТЬ РАНЬШЕ, ПОЛУЧИЛИ БЫ 300 ПРОЦЕНТОВ ДОХОДНОСТИ»

— То есть этот свой бизнес вы начинали совместно с челнинцами?

— Нет, челнинцы в итоге ко мне не перешли, а уехали в Нижний Новгород и открыли производство там. Я остался с контрактом на поставку оборудования, с договором о сотрудничестве с КВЕ, ни одного специалиста рядом не было! Начал их искать, дал объявление в газете. Сначала нашел одного человека, уже немолодого, который на производстве этом работал, что-то знает о нем. Притащил парня после института с образованием по пластмассам, но при этом не имеющего какого-либо опыта. И вот с этими людьми мы начали делать окна. Очень быстро стало понятно, что комплект оборудования малопроизводительный, нужно расширяться, и я начал строить новый корпус. И у меня еще несколько лет ушло на то, чтобы расширить производство. Образно говоря, если начинал я, допустим, с 10 окошек в день, то вырос до 100 окошек. Для того чтобы еще более совершенные технологии ставить, которые на Западе сейчас существуют, нужно кроме денег иметь еще и производственные площади; чтобы все это разместить, правильную логистику создать, необходимо создать мощнейшую сеть для реализации этой продукции.

Мы изучали и изучаем опыт других компаний. Наши партнеры проводили и проводят всевозможные семинары, встречи по обмену опытом. Например, возьмем сибирскую компанию «Консиб». Она в Сибири организовалась и потихонечку пришла сюда, в европейскую часть. У нас в городе их окна кто-то, наверное, продает, а производство у них налажено в Ижевске. Они открылись и в Казани, и в Чебоксарах, и могут производить гораздо больше, чем я. Но их мощности сегодня не полностью загружены.

— Когда вы только запустили производство окон, спрос был хороший?

— Не скажу, чтобы очень хороший. На новостройках по-прежнему ставили деревянные окна, а мы сначала работали с физлицами, потом с трудом стали находиться какие-то объекты, в том числе в Казани.

— А когда в Нижнекамске пошла мода ставить пластиковые окна?

— Когда мы начинали, у людей уже было понимание, что пластиковые окна — это необходимость. Если бы мы начали лет на пять-шесть раньше, то застали бы период, когда производители на окнах получали 300 процентов доходности. А в тот период, когда мы наладили производство, цены на окна уже упали, конкуренция возросла, открылось много производств. Но с каждым годом спрос рос, нужно было просто рынок охватывать, расширяться, заниматься развитием розничной, дилерской сети и так далее, чем мы и занимались. И год от года росли.

— Сколько компаний в Нижнекамске кроме вас занимается производством окон?

— Я, честно говоря, точно не знаю. Именно производителей немного — четыре-пять. Таких крупных компаний, как наша, в городе больше точно нет, остальные гораздо слабее по своим возможностям. А вот продают окна в Нижнекамске многие компании. Кроме того, все челнинские производители реализуют свою продукцию в том числе и в Нижнекамске. Даже из Альметьевска одна компания долгое время работала в нашем городе. Из Самары одна компания еще работала, из Казани. Откройте рекламную газету, вы найдете там 40 - 50 компаний, которые занимаются продажей окон в Нижнекамске. Но, повторюсь, производителей среди них мало. Мы время от времени мониторим, смотрим, кто по каким ценам работает, но наша продукция — самая дорогая.

— Потому что самая качественная?

— Тут много самых разных факторов. Во-первых, да, я считаю, что мы делаем самые качественные окна, потому что мы применяем самую качественную фурнитуру лучших производителей. У нас металл по ГОСТу, не экономим на этом деле, используем максимум импортных комплектующих. Сейчас много компаний, которые работают только на отечественных материалах или на дешевой фурнитуре, например турецкой. Люди со мной конкурируют. Чтобы выиграть рынок, им нужно продавать дешевле, поэтому стараются на чем-то сэкономить. А мне нужно сохранить определенную маржу, потому что нужно содержать коллектив, обеспечить социальный пакет, а также гарантийные обязательства как минимум в течение пяти лет на свою продукцию.

Не секрет, что к нам обращаются многие нижнекамцы с просьбой помочь решить проблемы с их окнами, потому что тех людей, у которых они эти окна купили, уже и след простыл, нет их давно. Чтобы по каждому вызову человек поехал, чтобы у него всегда была машина, приходится нести определенные затраты — все это денег стоит. Естественно, затратный механизм у меня повыше, чем в некоторых других компаниях, поэтому у меня и не может быть цена дешевле, чем у них.

«Мы покупаем все необходимое для того, чтобы сделать окно, вплоть до маленького шурупа»

«МЕЖДУ ПОСТАВЩИКАМИ СУЩЕСТВУЕТ ВНУТРЕННИЙ КУРС ЕВРО»

— И что с этим делать?

— У нас, к сожалению, закон в этом плане плохо работает. Если бы строго регламентировали производства и наладили бы контроль за ними, то очень много этих маленьких производств закрылось бы и не мешалось бы у нас под ногами со своими низкими ценами. Если бы уровень требований к технологиям и производствам выполнялся, контролировался, тогда бы нам было гораздо легче работать. А сегодня много таких компаний, которые, образно говоря, на коленках окна делают. И если перед вами поставить мои и их окна, вы можете со стороны и не заметить разницу между ними. Снаружи они одинаковые, потому что профиль — он и в Африке профиль. А как его обработали, как собрали и чем начинили? Вот здесь-то и кроется очень большая разница.

Мы покупаем все необходимое для того, чтобы сделать окно, вплоть до маленького шурупа. 100 процентов продукции выполняется под заказ. Мы просто так окна не делаем и в магазинах их не выставляем. Потому что в размере окна важен каждый сантиметр. Если раньше деревянные окна ставили, и неважно, какого они были размера, поскольку их засовывали в проем и как-то там дырки заделывали, то у нас профили не такие массивные, как деревянные окна. И чтобы не ошибиться в проеме, каждый сантиметр важен. У одних проемы шириной 150 сантиметров, у других — 152, у третьих — 149, и окно изготавливается под каждый конкретный проем.

— Чтобы сохранить качество продукции, наверняка вы работаете в основном с импортными комплектующими. Поскольку доллар подскочил, наверное, и у вас цены выросли?

— Естественно. Сегодня мы ищем разные варианты комплектации окна. Во-первых, наши пластиковые профили уже много лет производятся у нас в стране. Если раньше они стопроцентно завозились из Германии, то теперь производятся на немецком заводе в Подмосковье. И практически все известные марки профилей производятся в России. Это во-первых. Во-вторых, кроме официального курса валюты у нас, между поставщиками, существует свой внутренний курс. Допустим, если курс евро — 75 рублей, то внутренний курс в наших расчетах может быть, к примеру, 57 рублей. Наши партнеры не поднимают цены автоматом вместе с ростом курса валюты, потому что это приведет к коллапсу — мы просто все встанем, и все. Рынок не может проглотить по такой цене изделия. Поэтому они идут на уменьшение своей маржи, поднимают цены дозированно.

Мы же, чтобы удержаться на плаву, вынуждены придумывать какие-то вещи для того, чтобы оставаться конкурентоспособными на этом рынке. К примеру, в социальном строительстве многоэтажек применяются комплектующие, которые позволяют сделать окно по цене, удовлетворяющей заказчика. Там мы применяем уже отечественную фурнитуру челнинского завода «Сатурн», хотя конкуренты предлагают турецкую. Но мы считаем, что наша, челнинская фурнитура по крайней мере настоящая, железная. Пусть она сделана, может, не так красиво, как, допустим, немецкая фурнитура, но она в нашем понимании гораздо долговечнее и надежнее, чем всякие дешевые турецкие, которые сейчас продаются. Далее, мы вынуждены были отказаться от производства стеклопакетов, потому что компания, которая занимается их производством, дает цену лучше, чем наша внутренняя цена. В общем, ищем пути удешевления и возможности удержаться на рынке.

«У нас работают порядка 120 человек. А еще два года назад было 250»

— В этот кризис много мелких компаний приказали долго жить?

— Я не занимаюсь такими исследованиями. Могу предположить, что да. Если бы у нас был консолидированный рынок, дружный, который работал бы в каком-то союзе, где все регулировали бы отношения, чтобы друг другу не перебегать дорогу, если бы ассоциации какие-то были, тогда бы, наверное, мы видели реальную картину. А сейчас мы ее не видим. Я знаю, что какие-то основные компании еще вроде бы работают, о ком-то перестал слышать, о ком-то говорят, что они стоят в данный момент и ничего не делают, потому что нет заказов. Я действую исходя из того, как я сам чувствую себя на рынке, за другими особо не слежу.

«ХОТЕЛОСЬ БЫ ЛЮДЯМ БОЛЬШЕ ПЛАТИТЬ»

— Как сегодня у вас обстоят дела со сбытом? Спрос упал в кризис?

— Да, этот год, к сожалению, не самый удачный. Раньше мы продавали населению окон на сумму до 10 миллионов рублей в месяц. Вот, смотрите, у нас сейчас пик сезона. В прошлом году мы продали окон в сентябре-октябре на 10 - 12 миллионов рублей. В этом году меньше, падение потихонечку началось еще в прошлом году. Все, что касается импорта, подлетело в цене, покупательная способность упала. Если в прошлом году люди из своей зарплаты в 30 тысяч рублей могли 5 тысяч отстегнуть на окно, то сейчас им важнее прокормить семью, одеть детишек и т. д. Покупательная способность падает, как бы красиво наши правители ни заявляли с трибун.

— А когда у вас был пик продаж?

— Больше всего продали в 2012-м. Мы тогда до 15 миллионов рублей в месяц с продаж получали. Что касается этого года, то спрос на рынке физлиц упал в два раза. И только за счет того, что мы являемся подрядчиками на строительстве двух новых микрорайонов, нам удалось удержаться на одном уровне: одно убавилось, другое прибавилось. И даже в плюсе идем по сравнению с прошлым годом.

«Мы берем абсолютно неподготовленных людей и обучаем их. Чтобы готовый специалист пришел к тебе с такого же предприятия — большая редкость»

— Сколько людей сейчас работает в вашей компании?

— Порядка 120 человек. А еще два года назад было 250.

— Это итог снижения спроса на окна?

— Нет, это связано не только с этим. В 2013 году случился кризис у строителей — они встали, и часть моих объемов пропала. Грубо говоря, если в 2012 году я на 300 миллионов рублей оказал услуг и выпустил продукции, то в 2014-м — только на 150 миллионов. В этом году идет рост, но это только благодаря строительству новых микрорайонов. Если бы их не было...

— Людей хватает? Есть проблемы с привлечением высококвалифицированных кадров?

— Такая проблема существует, потому что мы берем абсолютно неподготовленных людей и обучаем их. Чтобы готовый специалист пришел к тебе с такого же предприятия — большая редкость. Текучка есть, сегодня компания находится не в самом благоприятном положении, хотелось бы людям больше платить. Хотя, казалось бы, мы неплохо платим, но «неплохо» это было два года назад.

— Сколько?

— Ну два года назад работник у нас мог и 40 тысяч получать. Сегодня максимум — 30 - 35 тысяч. Объемы упали, зарплата, соответственно, тоже, потому что у нас она привязана к результатам деятельности.

— А вы всегда только в Нижнекамске работали или пытались осваивать рынки других городов?

— До июня нынешнего года мы имели свое собственное представительство в Казани, у нас там четыре офиса продаж было. Но их пришлось закрыть, потому что продажи резко упали, содержать представительство в убыток не имеет никакого смысла. Может быть, мы когда-нибудь вернемся к нему, потому что представительство проработало в Казани больше 10 лет.

«Наш главный совет — окно надо заказывать и покупать у производителя. Их в Нижнекамске на сегодня, наверное, лишь 5 из 50 компаний или ИП, которые продают окна, остальные — продавцы»

«СЕГОДНЯ ОН ОКНА ПРОДАЕТ, А ЗАВТРА — КОЛБАСУ»

— Икрам Каюмович, вот вы упомянули о том, что неплохо бы работать в союзе, мол, если бы была своя ассоциация... Есть же ТПП Набережных Челнах и региона «Закамье», в работе которой, несмотря на название, в основном участвуют челнинские бизнесмены. Очень редко на мероприятиях, проводимой палатой, можно увидеть предпринимателей из Нижнекамска...

— Я никогда не был членом ТПП, более того, так уж сложилась моя работа в этой сфере, что мы в честной конкуренции выигрываем рынок физических лиц. Кто верит в имидж нашей компании, несмотря на то что у нас продукция дороже, идет к нам. Тут никакой административный ресурс вмешаться не может. А есть рынок корпоративного жилищного строительства, где не имеет никакого значения, являюсь я членом ТПП или не являюсь, потому что многое решает административный ресурс.

— Еще вы сказали, что по внешнему виду непрофессионал не поймет, какого качества окно. Но все-таки какие советы вы могли бы дать потребителям? На что в первую очередь следует обратить внимание при заказе окна?

— Мы много статей в нижнекамских газетах пишем, разъясняем людям, как нужно выбирать поставщика окна. Наш главный совет — окно надо заказывать и покупать у производителя. Их в городе на сегодня, наверное, лишь 5 из 50 компаний или ИП, которые продают окна, остальные — продавцы. А он сегодня продает окно, а завтра будет продавать колбасу. Случись поломка какая-нибудь, вы придете к нему, а он скажет: «Извини, я этим не занимаюсь, у меня нет рабочих». Вы можете подавать на него в суд, но ведь это долго и не факт, что проблема решится. Поэтому звонят мне и говорят: «Икрам, помоги!»

Поэтому я и говорю: где бы вы ни заказывали окна, постарайтесь вникнуть, из каких профильных систем они сделаны. Есть общепринятые лидеры рынка профилей: Rehau, КВЕ, Salamander, Veka. Вот их нужно брать. Остальные профили со всевозможными интересными названиями, как правило, являются их аналогами. Их производят, мягко говоря, не выдерживая рецептуры и технологии производства. Я так говорю потому, что еще ни один отечественный профиль не выдерживал наших испытаний. К нам часто приезжают и предлагают отечественные профили, пытаясь соблазнить ценой. За 100 рублей метр покупать или за 50 рублей — резон сэкономить есть. Но берешь этот профиль за 50 рублей метр, начинаешь его пилить, а стружка из-под него вылетает, меняя свой цвет. Была белая, стала желтая. То есть пластик меняет свою структуру при нагревании. Это говорит о том, что этот профиль будет подвержен разрушениям гораздо быстрее, чем наш.

«Ни один отечественный профиль не выдерживал наших испытаний»

— Икрам Каюмович, принято считать, что любое помещение должно дышать. Деревенские бревенчатые дома же дышат. Некоторые утверждают, что если поставить пластиковые окна, то вентиляции в квартире не будет...

— Сегодня настолько уже все, скажем так, пропитано химией, что настоящих деревянных домов уже не осталось: бревна пропитывают, очищают от болезней, от того, сего... Пластиковое окно может работать на пропуск воздуха. Если раньше щели в окне позволяли воздуху двигаться, то сейчас, если плотно закрыть хорошо сделанное окно, получается вакуум. Нужно устанавливать вентиляционные системы с режимом микропроветривания и так далее. Обмен воздуха с улицей несложно сделать. Вентиляционный клапан можно поставить на то окно, которое уже стоит в квартире.

«НЕЛЬЗЯ ТАКИЕ ПРОЕКТЫ НАЧИНАТЬ С ОГРОМНЫМИ ГИРЯМИ НА НОГАХ»

— Икрам Каюмович, готовясь к встрече с вами, изучая публикации в прессе, мы узнали, что у вас есть еще один достаточно крупный проект — строительство жилого комплекса в поселке Красный Ключ...

— Да... Мне бы, честно говоря, не очень хотелось бы о нем говорить, поскольку я набил себе немало шишек, взявшись за этот проект. Хотя с другой стороны, горький опыт — это тоже опыт, урок на будущее. Просто в какой-то момент предался эйфории от того, что мы из года в год растем, растем, растем! Даже когда везде был кризис, падали компании — мы росли. 2012 год был самым успешным. Мы отработали Универсиаду, много чего сделали, и мне показалось, что нам под силу потащить такую ношу. Но я питаю надежду, что мы достойно выберемся из всего этого.

— Давайте все-таки поговорим об этом проекте более подробно...

— Мне, собственно, скрывать особо нечего, тем более, как вы уже сказали, были публикации в прессе. Все началось с того, что я как местный депутат на одной из сессий высказался за развитие поселка Красный Ключ. В этом поселке на тот момент недостроенный дом отдыха шинников как бельмо на глазу торчал, причем долгие годы, поступило предложение его купить. А у нас как? «Критикуешь — предлагай, предлагаешь — выполняй!» Я начал оформлять землю в аренду, но процесс затянулся. Видимо, не обладая вообще никаким опытом работы в этой сфере, я посчитал, что этот проект может быть интересен. Думал в тот момент: вот какой замечательный проект, построим дома в экологически чистом, красивом месте, на высоком берегу Камы, рядом с местом паломничества верующих — прямо над Святым ключом.

«Кризис продолжает усугубляться, покупательная способность населения падает. «Техно-Колор» на сегодняшний день более-менее работает только благодаря опять же программе строительства жилья ГЖФ»

— Не зря уж, наверное, мэр Айдар Метшин выбрал местом проживания Красный Ключ...

— Дальнейших ход событий вроде бы подтверждал мою правоту. Потому что, как только мы зашевелились, люди стали записываться в очередь, хотели получить здесь жилье. Однако впоследствии я понял, что совершил кучу ошибок при реализации данного проекта...

— И какие же это были ошибки?

— Нельзя такие проекты начинать уже с огромными гирями на ногах в виде кредитов на старте. Эти кредиты зажимают. Одно дело — взять кредит под строительство и строить на эти деньги, сразу реализуя вложенные средства. Другое — когда ты уже на старте серьезно потратился на покупку земли и дома отдыха. Я же уже рассказывал, что, еще работая в «Стром-С», мы сами строили этот дом отдыха. Но потом шинный завод прекратил финансирование, объект стоял недостроенным лет 15. Мы его разобрали буквально по кирпичику, еще несколько зданий рядом, все они были относительно новыми. И тут в прессе поднялась шумиха, что якобы мы разбираем старую птицефабрику, из рухляди которой строим дома.

Мы потратили порядка 1,5 миллиона рублей на всевозможные экспертизы и прочие вещи. Провели необходимые лабораторные испытания, которые нам предписала прокуратура, и доказали, что все делаем по закону. Хотя перед началом строительства мы провели исследования кирпича и тех перекрытий, которые использовали. У нас были протоколы лабораторных испытаний по ним. Но все это было проигнорировано, когда пришли прокурорские проверки.

То есть я сначала потратился на покупку земли вместе с недостроенными зданиями. Затем потратился на разборку этих зданий, на проектно-сметную документацию, лабораторные исследования — да разве все перечислишь? Еще одна ошибка было в том, что нужно было каждый дом по отдельности тянуть. Один сдал, продал там квартиры, сдай второй, третий, а мы одновременно сразу все четыре 12-квартирных дома первой очереди строили. В результате деньги кончились — мы встали. Подошел срок погашения кредита, я начал искать соинвесторов, нашел желающих. Но, естественно, люди приходят зарабатывать, а не тебе помогать, поэтому я отдал им два дома за очень низкие цены. В конце концов, достроил и ввел в эксплуатацию все четыре дома. Но они оказались очень дорогими! И продавать их пришлось ниже себестоимости, мы вынуждены были это сделать. Вот в этом тоже была ошибка. Надо было, наверное, остановиться, отдышаться, осмотреться, хорошенько все обдумать, не торопиться отдавать за бесценок эти дома...

Надо понимать, что малоэтажное строительство в принципе не может быть дешевым. Если в городе, допустим, строительство обходится, грубо говоря, в 30 тысяч рублей за квадратный метр и его там продают за 35 - 38 тысяч рублей, то у нас квадратный метр обошелся в 40 тысяч. А продаю я его по рыночной цене — за те же 35 - 38 тысяч. При малоэтажном строительстве нагрузка на каждый квадратный метр возрастает в разы. Грубо говоря, на одной и той же площади можно построить три этажа, а можно — девять этажей. Насколько цена квадратного метра будет различаться? Экономика тут очень простая...

— Но ведь, с другой стороны, в Челнах, например, уже довольно давно и весьма успешно работает компания «Подряд», которая как раз занимается в основном малоэтажным строительством...

— Весь секрет в том, что «Подряд» — сам и генподрядчик, и заказчик в одном лице. Здесь тоже совсем другая экономика получается. Такие дома нельзя строить, нанимая подрядчика, потому что он приходит с целью заработать, никто просто так не придет. Надо строить самому, и тогда те плановые накопления, та прибыль, которую ты отдаешь подрядчикам, будет оставаться у тебя, стоимость квадратного метра станет дешевле. Если бы в самом начале я знал об этих нюансах... Кроме того, я ведь до сих пор несу затраты по содержанию этих домов, а все расходы ложатся тяжелым бременем на основную компанию, и я боюсь загадывать, сколько она сможет выдержать в таком режиме, неся столько непрофильных затрат. Но пока работаем.

— Во сколько оценивается общая сумма инвестиций в этот проект?

— По проектной декларации жилой комплекс в Красном Ключе включает в себя 10 жилых домов площадью 15 тысяч квадратных метров, размещенных на площади 3,2 гектара. Если стоимость «квадрата» составляет 40 тысяч рублей, вот и посчитайте...

— 600 миллионов рублей.

— Ну да, ориентировочно так и получается.

— Какие у вас дальнейшие планы по данному проекту?

— На самом деле, проект очень привлекательный. И я ничуть не сомневаюсь, если бы он сегодня дружно строился, то квартиры бы хорошо продавались, потому что место для людей заманчивое. Потенциальные покупатели приходят, их много, они смотрят, но всех сдерживает, на мой взгляд, именно то, что стройка на сегодняшний день не идет. К тому же переселившиеся сюда люди в перспективе будут вынуждены жить внутри стройки, есть же еще дома, которые нужно достроить. Хотя первые смельчаки-первопроходцы уже купили здесь квартиры. Поселились, живут в них и очень довольны. Среди них есть даже инвалиды.

Выручка компании «Техно-Колор» за 2014 год составила 150,1 млн. рублей (на 32% меньше уровня 2013 года), чистый убыток — 14 млн. рублей

«Я ПОКА ВИЖУ ДВА ГОДА, ДАЛЬШЕ — НЕ ЗНАЮ»

— В Нижнекамске есть другие подобные проекты? И вообще, какой он — рынок жилья в Нижнекамске?

— У меня нет подразделения, которое стабильно работало бы много лет, занимаясь изучением спроса на рынке жилья в Нижнекамске. Но у меня есть свои наблюдения как жителя города, как бизнесмена по поводу того, что сегодня происходит. Считаю, что в Нижнекамске строить коммерческое жилье и делать бизнес-проекты сейчас невероятно сложно по простой причине — у нас по большому счету нет рынка строительства жилья в классическом его понимании. Да вы и сами в «БИЗНЕС Online» писали, что доля соципотечного жилья достигла в Нижнекамске 50 процентов от общего строительства. Благое дело аукнулось стагнацией коммерческого рынка недвижимости.

В итоге у нас в городе строятся целые микрорайоны, люди, которые могли бы взять ипотеку в банке и купить себе квартиру в коммерческом доме, получают жилье у себя на заводе по соципотеке. Вроде бы благая программа — и людям хорошо, и заводам, но в итоге в Нижнекамске рынок уже перенасыщен. Есть еще одна большая проблема — сети. Можно землю взять, построить дом, но он никому не будет нужен, если туда не подведешь сети. А за подключение к ним сейчас в Нижнекамске нужно заплатить огромные деньги. Одним словом, вот это все в совокупности и является тем горьким опытом, о котором я вам говорил...

— У вас есть видение, как это все теперь разрулить? Ведь безвыходных ситуаций не бывает...

— Я пока вижу лишь ближайшие два года, на которые подписал реструктуризацию кредита с банком, а дальше — не знаю. Многое будет зависеть от экономической ситуации в стране. Никто же не знает, какой она к тому времени будет... Кризис продолжает усугубляться, покупательная способность населения падает. «Техно-Колор» на сегодняшний день более-менее работает только благодаря опять же программе строительства жилья ГЖФ.

— То есть те два новых микрорайона, о которых вы говорили, они строятся по линии ГЖФ?

— Да, у меня договор со строителями на поставку окон и витражей. Что касается будущего проекта жилого комплекса в Красном Ключе, то в настоящее время я занят поисками партнеров-инвесторов, чтобы завершить начатое дело.

«Сегодня мы ищем разные варианты комплектации окна»

«В ТЮРЬМУ ПОПАДАЮТ ОЧЕНЬ МНОГИЕ, КТО НЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ ТАМ»

— Расскажите, пожалуйста, немного о себе...

— Я вятский парень. Родился и до 17 лет рос в городе Малмыже Кировской области. Школу там окончил, потом учился в Москве, окончил экономический факультет кооперативного института Центросоюза.

— Почему в Москву решили ехать учиться?

— Мой брат этот институт окончил, и сестра тоже там училась. Я вырос в многодетной семье, был десятым по счету ребенком. Из десяти нас выжило семеро. После института служил на Дальнем Востоке, в Приморском крае, в мобильном батальоне связи командующего Дальневосточным военным округом. Был сначала писарем, потом — начальником секретной части. После армии приехал в Нижнекамск, потому что супруга моя отсюда. Начиная с 1982 года я здесь и живу. Вот, собственно, и все вехи моей биографии. Могу даже рассказать, что с 87-го по 89-й год, два с половиной года, был в местах не столь отдаленных, имею судимость. До недавних пор об этой части моей биографии мне особо никто не напоминал, а в этом году интересно получилось, за данную историю ухватились. Я же депутат Красноключинского поселения, избрался уже в третий раз. Раньше никогда не писали, а в данную избирательную кампанию это стало официальной информацией: я имею судимость, которая погашена в 90-м году.

«Чтобы удержаться на плаву, вынуждены придумывать какие-то вещи для того, чтобы оставаться конкурентоспособными на этом рынке»

— Вы десятый ребенок, а у вас сколько детей?

— У меня, к сожалению, только двое.

— Почему к сожалению?

— Мы хотели больше детей, но жизнь свое диктует. И потом, супруга осталась с двумя детьми на руках, когда я сидел, стало понятно, что в этой жизни ни от чего нельзя зарекаться (улыбается). За то, за что меня тогда посадили, сегодня, наверное, никто и сажать бы не стал. И тогда не надо было. Нужно было прилюдно выпороть и сказать: не делай больше этого, не делай так! Этого было бы достаточно.

Я считаю, что наша правоохранительная система в этом плане несовершенна. И очень много людей, которые не должны находиться в тюрьме, попадают туда. Я глубоко в этом убежден. Причем попадают на длительные сроки за такие ничтожные вещи. Да, по букве закона, наверное, это правильно, а по сути своей неверно. Потому что система та не исправляет и лучше никого не делает, она делает людей только хуже. Поэтому государство само себе делает хуже от того, что нормального человека, по какой-то причине оступившегося, отправляет туда. Закон в этом плане должен быть какой-то, не знаю, более демократичный, что ли...

«Я БОЛЕЛЬЩИК «СПАРТАКА» С УТРОБЫ МАТЕРИ»

— Чем занимается ваша супруга?

— Она долгое время занималась предпринимательством. Сейчас ушла в творчество.

— У нее был свой бизнес?

— У нее было туристическое агентство «Глобус». Оно до сих пор существует. Это было хобби — ее бизнес семью не кормил. Но супруга была занята, чувствовала себя востребованной. Последние несколько лет жена ушла в творчество, целиком себя этому посвящает, а я ей в этом помогаю. Она делает куклы ручной работы, причем выставлялась даже в Москве и получила оценку своей работы. Сейчас вторым направлением увлеклась, занялась гончарным делом, я ей оборудовал мастерскую.

— Вы пользуетесь продукцией собственной компании?

— Да, конечно, у меня дома стоят окна и двери моей компании.

— Вы живете в поселке?

— В доме, своими руками построенном.

«Больше 10 лет оказывали помощь малоимущим семьям»

— Чем увлекаетесь?

— Мое главное увлечение — вот (показывая на флажок, стоящий на столе). Я болельщик московского «Спартака». Это мое самое большое хобби и увлечение. Нахожу время, езжу посмотреть игры и в Москву, и в Европу.

— Давно болеете за «Спартак»?

— Я на сайте болельщиков «Спартака» зарегистрировался как болельщик «с утробы матери». Тем, кто интересуется, почему я так писал, отвечаю: потому что зачат в семье Хусаиновых. Был такой футболист Галимзян Хусаинов. Я застал самый конец его карьеры и практически не помню его игры, он в 70-е годы закончил играть. Вся семья моя болела за него. Ну и я, конечно, тоже. Видимо, мы болели как за татарина, как за однофамильца. Малограмотные родители, и те садились смотреть телевизор, переживали, братья и сестры смотрели. Потом я жил в Москве и там прикипел окончательно к футболу.

— В прессе мы также прочитали, что ваша компания активно занимается благотворительностью.

— К сожалению, должен констатировать, что уже год с лишним мы почти не занимаемся ею или занимаемся мало.

— Это связано с кризисом?

— Кризис начался в 2013 году, когда, как я уже упоминал, стройка встала. Тогда мы еще оказывали благотворительную помощь, а с 2014 года были вынуждены свернуть почти все программы. До этого больше 10 лет оказывали помощь малоимущим семьям. Программу эту начал еще Ильсур Раисович Метшин, будучи мэром Нижнекамска. И с тех пор мы порядка 15 семей поддерживали, выплачивали ежемесячные пенсии. Много чего делали: мечети помогали, церкви, детским садам, школам, детям-инвалидам. Президент Татарстана Рустам Нургалиевич Минниханов даже оценил это дело, практически каждый год я получал всевозможные дипломы. Благотворительный счет за миллион переваливал, до 1,5 - 2 миллионов оказывали помощь. Сейчас, к сожалению, не имею такой возможности. Поддерживаю по мере возможности детский сад, школу, но оказывать благотворительную помощь в больших объемах не могу.

— Наш традиционный вопрос: на ваш взгляд, три основные составляющие успешного бизнеса?

— Я бы назвал, наверное, труд, терпение и умение соизмерять свои потребности с возможностями того, что приносит тебе бизнес. Считал и считаю, что очень большой процент предпринимателей и бизнесменов не получают развития и закрывают свой бизнес, потому что не соизмеряют свои возможности. Грубо говоря, деньги людям сносят крышу, они начинают кушать больше, чем зарабатывают. Если есть терпение, соизмерение и труд, то что-нибудь получится. Маленькое или большое, но обязательно получится.

Читайте интервью с другими представителями бизнес-сообщества в рубрике «Персона»