ВСЕ НАЧАЛОСЬ С ЛЕКЦИИ О БЛАЖЕННОМ АВГУСТИНЕ

«Главный хипстерский журнал России» — так называли в нулевые годы столичный журнал «Афиша». Именно тогда его главным редактором был Юрий Сапрыкин. Ныне известный журналист и частый гость эфиров радиостанции «Эхо Москвы» является редакционным директором издательства MoscowTimes. Пригласила в Казань специалиста по жизни столичной продвинутой молодежи помощник президента РТ Наталия Фишман, которая прекрасно знакома с Сапрыкиным со времен работы в команде экс-культурного министра Москвы Сергея Капкова. В графике разнообразных мероприятий у некогда диджея «Нашего радио» и члена оргкомитетов известных митингов «За честные выборы» нашлось время и для встречи с аудиторией в центре современной культуры «Смена».

Лекция вызвала большой интерес — по предварительной регистрации на встречу записалось около двухсот человек — столько сидячих мест было в зале «Смены». Те, кто заранее не позаботился о местах, слушали Сапрыкина стоя. Видимо, из-за такого неожиданного интереса оратор сразу оговорился: «Я понимаю, что от меня, как правило, ждут рассказов про городские проекты, про то, чем живет модная молодежь, которой я давно уже в глаза не видел. Но сегодня я бы хотел сменить фокус и поговорить на другую тему». Она касалась образования — «Мозг в наших руках: как научиться самим тому, чему не научились в школах».

Сапрыкин объяснил, почему тема кажется ему интересной. По его мнению, в последние несколько лет она мерцает в обществе и становится модной, точно так же, как занятия воспитанников журнала «Афиша», которые в разное время открывали новые кофейни, занимались стартапами, а позже — городскими проектами.

Интерес к самообразованию же в России возник около 10 лет назад с московского проекта «Теории и практики»: «Его сделали два молодых парня — Аскар Рамазанов и Данил Перушев, которые, не являясь специалистами, на чистом энтузиазме стали делать регулярную серию лекций на высокоумные научные темы. Все это носило хаотический характер, но вдруг стало невероятно популярным. Это не были последовательные курсы в каких-то областях знаний — если бы кто-то хотел изучить квантовую физику или античную философию, то «Теории и практики» в этом ему помочь не смогли бы», — пустился в воспоминания оратор.

Несмотря на хаотичную организацию, проект привлек внимание большого количества молодых людей. Сапрыкин рассказал, как сам впервые прочитал лекцию в проекте «Теории и практики» и убедился в том, что у него уже есть большая аудитория: «Меня тоже позвали прочитать у них лекцию — как всегда, что-то там про городские проекты или молодежную культуру. Я ответил, что хочу прочитать лекцию про Блаженного Августина — эту тему я изучал в университете и пытался написать об этом научную работу. У меня была надежда, что на лекцию никто не придет, но на нее сбежалось не меньшее количество народу, чем в «Смену». Они полтора часа, открыв рот, слушали какие-то не имеющие отношение к их жизни сведения о Блаженном Августине. Такой благодарной аудитории и восторженного приема я в своей недолгой лекционной карьере не испытывал».

«ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ СИСТЕМА ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИИ ВЫГЛЯДИТ КАК ГИГАНТСКАЯ НЕИНФОРМИРОВАННАЯ ГЛЫБА»

Следующим знаком того, что все большому количеству людей становится интересно самообразование — общение со знакомыми, которые рассказали, что вечерами смотрят не сериалы, а случайные лекции на сайте TED.com. Позже они же стали пользователями образовательного сайте Coursera, который больше похож на университет, но обучение полностью проходит в интернете. «Совершенно не обязанные это делать люди убивали на это лучшие дни своей молодости, — рассказал Сапрыкин. — Вокруг начался какой-то бум круглых столов, дискуссий, появился институт Strelka, для которых проведение таких мероприятий стало главной сферой его публичной деятельности».

Лектор отметил, что этот феномен никак не был связан с образовательными институциями, а, скорее, появился в противовес им. «Профессиональная система образования в России выглядит как гигантская неинформированная глыба. Мы все понимаем, что со школами у нас что-то не так — дети в самом легко обучаемом возрасте оказываются запертыми в классах, где они в течение долго времени нудно изучают книжки, на которых написаны буквы... Как мы все знаем, 90 процентов всего, что мы выучили в школе, мы забываем в тот момент, когда получаем аттестат. Институты устроены так же».

Сапрыкин провел параллель — если бы государство контролировало любую другую общественную сферу, то она бы не смогла отвечать вызовам времени. Например, в 90-х государство ушло из сферы общественного питания, и через 10 - 15 лет в стране появилась новая гастрономическая культура, сейчас частные лица открывают свои кафе и рестораны, что в 1991 году казалось людям странным занятием.

«Из профессионального образования государство не ушло, — продолжил Сапрыкин. — Поэтому оно осталось в таком же виде, как в 1991 году. За тем исключением, что из-за того, что в 90-е годы денег там стало существенно меньше, разрушилась непрерывность трансляции знаний. Эта среда стала значительно беднее и совершенно несоответствующей тому, чего от нее хотят обычные люди, бизнес или государство. Редкие исключения из этого правила — ВШЭ или Санкт-Петербурский европейский университет — не меняют общую карту будней».

Сапрыкин отметил, что недовольны профессиональной системой образования не только в России. Однако в некоторых зарубежных странах эту проблему пытаются решить и для этого вводят так называемые New Educational Technologies. Они включают в себя новые методы обучения — такие, как перевод части занятий в онлайн или преподавание для нового поколения, которое «родились с айпадом в руках и не могут в течение 45 минут читать текст без картинок». «Боюсь, что когда New Educational Technologies будут изобретены, нам придется их перенимать или не перенимать, — отметил лектор. — Потому что передовой фронт работы в этом направлении расположен не в России».

«В КОНЦЕ 80-Х НАША СТРАНА БЫЛА ЕДИНСТВЕННОЙ В МИРЕ, ГДЕ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ СОСТАВЛЯЛА БОЛЬШИНСТВО НАСЕЛЕНИЯ»

Сапрыкин попытался объяснить, откуда взялся феномен самообразования. По его мнению, это произошло потому, что те люди, которые обучались в 90-е годы, замечают, что они недостаточно образованы, и это для них становится большой проблемой: «Мне нравится пример Дмитрия Быкова (писатель, поэт, публицист — прим. ред.), который говорит, что в конце 80-х наша страна была единственной в мире, где интеллигенция составляла большинство населения».

В 90-е, по Сапрыкину, разрушилась та питательная среда, которая делала ее интеллигенцией — резко упали тиражи литературных журналов, пропал интерес к книжной культуре, умер весь рынок научно-популярного знания: «Начиная от книжных серий, типа «Эврика» или лекториев общества «Знание», какими бы убогими они ни были, или журналов «Наука и жизнь» и «Знание — сила», заканчивая телевизионным шоу «Очевидное — невероятное», которое вел профессор Капица. Так население изучало и квантовую физику, и теорию относительности, и античную историю хотя бы по самым верхам. Все это в 90-е сгинуло в никуда. Из этого выросла тоска по знаниям, которые нам недодали, и претензия к университетам, что все у них устроено не так».

Сейчас же это образование возрождается в других формах, и большинство людей даже не ассоциирует их с образованием как таковым. Например, в России из ниоткуда возник рынок научно-популярной литературы: «В журнале «Афиша» в начале 2000-х мы писали список книг, людей или явлений, которые необходимо перенести на русскую почву. Первым в списке был научно-популярный нон-фикшн. Тогда было так: приезжаешь в любой иностранный большой город, заходишь в книжный магазин, а там тебе и Стивен Пинкер (канадско-американский ученый в области экспериментальной психологии, психолингвистики — прим. ред.) и Ричард Докинз (английский этолог, эволюционный биолог — прим. ред.). Тема любой из этих книг невероятно интересно сформулирована, тебе немедленно хочется это схватить и прочитать».

Сейчас же ситуация в России сильно изменилась. «Я не успел изучить ассортимент местного книжного магазина, но предположу, что подобные авторы здесь уже продаются. Несмотря на то, что фонд «Династия» сейчас переживает трудности — волну уже не остановить. Оказалось, что российская земля тоже может рожать таких авторов. Как только появился заказ для такой литературы, они немедленно бросились их писать. Появилась целая плеяда популяризаторов науки — от биолога Александра Маркова до Аси Казанцевой», — констатировал Сапрыкин.

«ТО МЕСТО, ГДЕ МЫ СЕЙЧАС НАХОДИМСЯ — ЭТО И ЕСТЬ ДРУГОЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Второй пример появления образовательных проектов касался области СМИ — проектов N+1 и Arzamas. Первый из них запустил бывший редактор отдела наука издания Lenta.ru Андрей Коняев. «Он писал очень подробные и понятные статьи на шизофренические физико-математические темы», — отметил Сапрыкин. В 2014 году после увольнения главного редактора издания вместе с ним ушла и большая часть команды. «Вместо того, чтобы впадать в уныние Андрей, запустил паблик «ВКонтакте» с названием, от которого меня до сих пор корежит — «Образовач», но 250 тысяч его подписчиков не могут быть неправы», — продолжил лектор. — А потом сделал из этого полноценное издание под названием N+1. Это ресурс, который про недостижимые уму вещи умудряется писать с драйвом. В стране кризис образования, система высшего образования разрушена, школы морально устарели, заводы стоят, но при этом 250 тысяч людей читают тексты про очень серьезную науку».

Проект Arzamas кажется Сапрыкину еще более удивительным, потому что он возник вопреки медийным трендам, о которых говорилось в последние годы — в нем нет новостей, нет публикаций, которые связаны с сегодняшним днем, а есть только курсы на различные узкоспециальные гуманитарные темы, которые появляются бессистемно. Однако его важной функцией лектору кажется то, что они соединили классических университетских преподавателей с новой аудиторией: «Arzamas вокруг этих курсов наворачивает дикое количество интернетного веселья — каких-то тестов вроде «Пройди тест и узнай какой ты герцог». Они затягивают людей в свою тематику вещами, которые ни одной образовательной институции не свойственны. При всей легковесности и бессистемности, они выстраивают связь между старой гуманитарной школой и новой аудиторией. Arzamas, не дожидаясь инструкций от министерства образования или включения его в федеральную программу, сделал то, что не могло сделать государство», — говорит московский гость.

Схожие со СМИ формой медиа — это аккаунты книжных магазинов — «Фаланстер», «Циолковский», «Порядок Слов», «Смена» в социальных сетях: «Подписываясь на них, вы получаете информацию не только о том, какие книги поступили в продажу, а огромное количество гуманитарного контента — лекции, фрагменты книг, специально подобранные статьи, — объяснил Сапрыкин. — Вокруг этих магазинов возникают маленькие издательства. То место, где мы сейчас находимся — это и есть другой университет, образовательная институция, которая притворяется центром современной культуры».

Однако наиболее мощное воздействие на образование россиян все же оказывают фильмы, например те, которые появились в последние годы — «Интерстеллар» или «Марсианин»: «Тот факт, что огромное количество людей посмотрели невероятно увлекательный блокбастер, а потом прочитали статьи про то, как на самом деле устроены черные дыры и мог ли Макконахи пролететь через дыру и вернуться обратно, как это показано фильме — прекрасно. В этих случаях образование живет не там, где мы привыкли его видеть».

«ОБРАЗОВАНИЕ ИМЕЕТ ВАЖНУЮ ФУНКЦИЮ — ПРОТИВОСТОЯНИЕ МРАКОБЕСИЮ»

Ближе к концу лекции Сапрыкин попытался ответить на вопрос: зачем вообще нужно самообразование? «У меня на эту тему есть несколько гипотез, но прошу к ним слишком серьезно не относиться, — предупредил он. — Мне кажется, что тоску по смыслу, внутреннему стержню, занятию, вокруг которого выстраивается остальная жизнь, может наполнить самообразование. Посмотрите на Алексея Лосева (русский философ и филолог, доктор филологических наук — прим. ред.), который дожил до 94 лет и продолжал писать про книги по античной философии. Посмотрите, как невероятно он выглядел в этом возрасте, и какая у него была чистая речь и ясное сознание».

Еще одной важной функцией самообразования Сапрыкину кажется «противостояние мракобесию». Он объяснил, что под этим выражением он имеет в виду феномен, который проявился в России в последние пару лет: «Сейчас людям легко упереться в истину и с этой точки зрения мочить остальных, начать делить людей на немногочисленных приверженцев, и тех, кого можно обвинить в невежестве. Образование — это прививка от этого фанатизма, оно выстраивает какие-то другие цепочки мышления, другую логику мысли и угол взгляда на вещи».

Сапрыкин продолжил говорить о важности образования в общественном смысле: «Люди пытаются определить «особый путь» — ищут ценности, скрепы, просят начать воевать с теми, кто живет неправильно, решают, что весь корень зла находится в Америке, потому что там геи женятся, а государство бомбит кого хочет и нам не разрешает». По мнению лектора, такое мнение возникает не из-за вражды между странами, а из-за того, что население беспокоит то, что Америка быстро прогрессирует: «Нас волнует то, что Америка — единственная страна мира, которая совершила такой технологический скачок вперед. Космос в огромной степени их, весь интернет придуман ими, как и информационные технологии, все прорывы в биологии, транспорте, энергетики совершаются там».

По мнению Сапрыкина, все это случилось только благодаря образованию: «Если мы хотим сидеть в своем углу и злиться на то, что Обама — слабак, наблюдать, как наша нефть и газ все меньше и меньше кому-то нужны, давайте тихо гнить в своем углу, — отметил он под занавес беседы. — Если же мы тешим себя надеждой, что у нас есть блестящее будущее — никакого другого особого пути, кроме образования не существует. А пока в образовании есть такая дыра — кроме самих себя нам никто не поможет».