Что ждет российскую экономику при дальнейшем падении цен на нефть?
Что ждет российскую экономику при дальнейшем падении цен на нефть?

«90-Е МОЖНО ОРГАНИЗОВАТЬ И НА РОВНОМ МЕСТЕ»

Дмитрий Потапенко — предприниматель, управляющий партнер Management Development Group, экс-гендиректор сети «Пятерочка»:

— Цены на нефть и хаос в экономике — это две отдельные истории. На самом деле хаос при желании можно организовать и при 120 долларах за баррель. Вопрос только в том, кому он будет выгоден? В 1990-е все можно было сваливать на мифологических бандитов, хотя это было проявление слабости тех, кто был у руля, причем искусственной слабости. Разгул бандитизма, с которым обыкновенно связывают первое постсоветское десятилетие, был подготовлен искусственно, чтобы общество захотело «твердой руки». Так и произошло. Отсюда вывод — 90-е можно организовать и на ровном месте. Но при этом хотелось бы, чтобы люди понимали, что это манипуляции.

К настоящему времени всех крупных бандитов давно перестреляли и пересажали. Конечно, можно реанимировать мелких гопников и начать доказывать, что они — серьезная угроза всей правоохранительной системе. Через влиятельные СМИ это сделать можно. Да, в провинции бандиты есть, но по сравнению с погонами они не имеют никакого веса. Это не олигархат. Бандиты вообще есть всегда и везде, в любом государстве. Вопрос лишь в том, какую нишу они в нем занимают. Если нелегальную нишу: проституцию, наркотики и все, что за рамками закона, то это одна история. Здесь государство имеет все шансы и моральное право с ними бороться. Именно бороться, а не вступать в сговор, как это делают некоторые люди в погонах.

Жизнь есть и при 8 долларах за баррель. Просто за последние 15 лет, пользуясь благоприятной нефтяной конъюнктурой, в России можно было построить любую экономику, а теперь остается только разводить руками и говорить: «Вау, оказывается, мы ничего не построили». Это, знаете, как унтер-офицерская вдова, которая сама себя высекла. Правда, народу говорят, что это Обама во всем виноват. Ну раз народ на это ведется...

У нас слишком верят тому, что говорят по Первому каналу. Но ведь у нас пока не Северная Корея, интернет доступен. Так что по этому поводу мне в голову приходит только знаменитая пушкинская цитата: «Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!» Мы считаем, что наше участие в строительстве государства ограничивается обязанностью раз в четыре года кинуть бюллетень в урну. Соответственно, мы получаем то, что заслуживаем. Причины вернуться к хаосу у нынешнего руководства наверняка есть. К примеру, для того, чтобы получить чрезвычайные полномочия и ввести какое-нибудь полувоенное положение. Вырастить новых бандитов несложно: достаточно не обращать на них никакого внимания. Представьте, что вас будут грабить на улице, а полиция будет делать вид, что ничего не происходит. Так, кстати, периодически и бывает, особенно когда преступником оказывается отпрыск какого-нибудь высокопоставленного чина в погонах.

Артем Здунов — министр экономики РТ:

— Бояться — в лес не ходить. Я все-таки снижение цены на нефть очень негативно воспринимаю. Но если бы мы могли на это повлиять, то мы бы только этим и занимались. Если на это повлиять не можем, мы должны максимально эффективно использовать те формы поддержки, которые есть, но они медленно развиваются. Что касается граждан, я буду говорить за Татарстан. В республике мы ни одну социальную программу не урезаем. Но при этом мы не сворачиваем инвестиционные программы. По предыдущему году 592 миллиарда инвестиций — это наш ВРП через два-три года. Если не будем сворачивать инвестиционных программ, то у нас и ВРП будет, и бюджет будет.

Антикризисные механизмы были запущены еще в прошлом году. Это и программа поддержки моногородов, и создание территорий опережающего развития. От внешних условий мы никуда не убежим, это как данность, как реальность надо воспринимать, мы на нее не можем повлиять. Вне зависимости от этого надо принимать федеральные меры, которые законодательно уже закреплены. Нам сейчас очень важны территории опережающего развития, потом нужно, чтобы вовремя поступила поддержка по моногородам. Мы ее уже сейчас получаем, но все это надо делать динамичнее, быстрее. Когда мы работаем с федеральными органами власти, я обращаю внимание прежде всего на это. Мер же принято вполне достаточно.

Если цена на нефть будет снижаться, то доллар будет расти — есть определенная взаимосвязь. Не надо забывать, что многие регионы, в том числе Татарстан, имеют экспортную выручку. Что надо сделать? Площадки у нас есть, надо больше экспортировать. У нас возможность такая есть. Сейчас мы берем за счет тех продуктов, которые успели вывести в прошлые годы на рынок. Основная задача — это даже не импортозамещение, которое тоже важно, потому что мы защищаем свой рынок и поддерживаем товаропроизводителя, но главное — экспортная стратегия, потому что сейчас она самая выгодная. Поэтому у нас созданы центры экспортной поддержки. Вообще, ориентированность даже малого бизнеса на то, насколько конкурентны они на внешних рынках, — это очень важно.

«ГОД НАЗАД ГОВОРИЛИ, КАК ЖИТЬ ПРИ 60 ДОЛЛАРАХ ЗА БАРРЕЛЬ»

Владимир Мау — ректор РАНХиГС:

— Я хочу напомнить, что финансовые власти все время говорят о стрессовом сценарии. Год назад стрессовый сценарий был 60 долларов за баррель, а два года назад — 80. Говорили, как можно жить при 60 долларах за баррель? Разве это возможно? Точно так же при 30. Мы жили при разных ценах на нефть. Помните, когда цена на нефть в 2000 году была 18 долларов? И это было уже хорошо, так как перед этим она была ниже. Тогда руководство министерства финансов думало так: «Если цена дойдет до 23, то мы решим все проблемы, стоящие перед страной». В тех условиях это было действительно так. Проблема в той экономической политике, которая проводится. Вы можете основывать политику на изъятии ренты и ее перераспределении, а можете — на стимулировании роста производительности труда и повышения экономической эффективности. Жить можно при любой цене на нефть. В конце концов, как-то живут страны, которые являются импортерами нефти, то есть для них высокая цена на нефть создает проблемы, а вовсе не низкая. Поэтому все зависит от качества экономической политики, адекватности элиты, способной работать, а не жаловаться.

Я хочу еще раз напомнить о 1998 годе. Наша жизнь не напоминает 1998 год, мы в другой ситуации. В 1999 году экономика начала расти не потому, что цены на нефть начали расти. Она начала расти потому, что создались базовые макроэкономические условия в виде девальвации и, что еще более важно, была обретена политическая стабильность.

Александр Аузан — декан экономического факультета МГУ им. Ломоносова:

— Мне неинтересен этот вопрос. Жили при 8 долларах за баррель, жили при 100 долларах за баррель, будем жить и при 30. Как скажется? Будет что-то сжиматься, что-то будет расширяться — это совершенно не главное событие в российской экономической жизни. Я думаю, что гораздо серьезнее та проблема, которую премьер поставил в своем выступлении на Гайдаровском форуме. Допустим, мы все это преодолели. А дальше-то что? Мы обречены на очень плохой рост, колебание около нуля. Вот как эту задачку решить? Это не имеет отношения к 30 долларам за баррель, к 100 или 12.

Какое решение? Хороший вопрос. Я считаю, что тут надо говорить, что можно делать в среднесрочной перспективе, а что — в долгосрочной. Я считаю, что в среднесрочной перспективе пока надо найти источники инвестиционного роста. Расчет на деньги государства? Но государство — самый маленький инвестор в экономике, несмотря даже на национальное правительство. Бизнес, понятно, хочет инвестировать. У населения большие деньги, но у него точно нет стимулов деньги вкладывать, потому что дважды сыграли в эту лотерею, обожглись, больше не хотят. Поэтому надо проблему доверия решать, доверия бизнеса и прежде всего населения, чтобы что-то вкладывать в экономику, но не потерять окончательно и бесповоротно.

Ильдус Янышев — председатель наблюдательного совета группы охранных предприятий «Контр»:

— На одном из круглых столов, который проводил «БИЗНЕС Online», я говорил, что вся Россия стóит ровно столько, сколько стóят ее нефть и газ. Понятно, что жизнь будет и при 30 долларах, но вот ее уровень снизится. В этих условиях нам грозят перераспределение средств и усиление социальной напряженности. Придется затянуть пояса. Если такая цена сохранится еще на полгода, думаю, будут изменения во властных структурах, команда российских управленцев будет серьезно скорректирована. Те, кто сейчас находится у власти, говорили, что нефть будет стоить 50 - 60 долларов, министр экономического развития обещал 100 долларов. Думаю, эти министры, а возможно, и премьер должны уйти в отставку, они не имеют права ошибаться. Или должны нести ответственность за свои ошибки.

Конечно, все граждане нашей страны ощутили кризис, пожалуй, за исключением небольшой кучки людей, способных извлечь из этого выгоду. Цены выросли абсолютно на все продукты — неважно, российского или импортного они производства. Даже конская колбаса в «Бэхетле» вдруг вместо 700 рублей стала стоить 1,5 тысячи. Могу порадоваться за людей, которые могут сказать, что в кризис стали богаче. Слава богу, мой бизнес не зависит от нефтяных котировок, но и мы, безусловно, ощутили. Но, как говорится, нет худа без добра. Надеюсь, что теперь наше сельское хозяйство станет более востребованным, на него обратят внимание. Думаю, что бизнес в такой ситуации нужно отпускать в свободное плавание — освобождать от лицензирования. Нет другого выхода, потому что нужны рабочие места, нужно прокормить Россию.

Анатолий Аксаков — председатель комитета Госдумы РФ по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству:

— Я думаю, жизнь будет и при 10 долларах, и была у нас такая ситуация. Отвыкли? Будем привыкать. Самое главное, что при 10 долларах за баррель мы начнем более активно работать, будем менять структуру экономики. Я вижу позитивные стороны данного сценария. Под стрессовым сценарием прежде всего имеют в виду сокращение бюджетных расходов, которые, наверное, прежде всего коснутся инвестиционных расходов. Но если по такому пути пойдут, то будут сокращать доходы будущих периодов. Поэтому очень аккуратно надо отнестись к этой идее. Я думаю, что бюджет должен быть по средствам, я имею в виду, что расходы не должны раскручивать, вполне возможно, надо будет урезаться. Я думаю, что вполне можно было бы сократить чиновничий аппарат, который у нас огромный. Для этого, безусловно, надо сократить государственные полномочия, значит, будет меньше людей, которые эти полномочия будут исполнять. А если это сделаем, то опять будет плюс для бизнеса, который сможет в более свободных условиях развиваться. Этот стрессовый период лучше всего преодолевать за счет свободы. Кстати, президент сказал, что на кризис надо отвечать расширением свобод прежде всего для бизнеса, чтобы он мог себя реализовать.

Простые граждане, конечно, ухудшение почувствуют, поскольку доходы не будут расти, поскольку придется умерить свои многие желания. Прежде всего пострадают неимущие слои. Но я думаю, что от грамотных действий правительства многое можно нивелировать и запустить проекты, которые смогут привести к иному, качественному состоянию. Проектов много. Уже сейчас на 400 миллиардов заявок по фнду развития промышленности. Сам фонд на 40 миллиардов, но это копейки, которые не позволяют запустить процесс того же импортозамещения более активно. Есть программа ЦБ по проектному финансированию, если ее запустить, мы можем позволить людям заработать. Надо снимать инфраструктурные ограничения. Уже возникает дефицит товаров, которые раньше по импорту поставлялись, а сейчас их уже нет. Чтобы проблему решить, нужны инвестиции, которые быстро могут окупиться. Так что на самом деле это время вызовов и шансов для нашей страны. Многие из них можно сейчас быстро порешать, прежде всего на ниве импортозамещения.

«НАДЕЮСЬ, ЧТО СЛОЖИВШАЯСЯ СИТУАЦИЯ БУДЕТ СПОСОБСТВОВАТЬ УХОДУ С РЫНКА КОММЕРЧЕСКИ НЕЭФФЕКТИВНЫХ ИГРОКОВ»

Марат Гараев — председатель совета директоров татарской медиагруппы «Барс-Медиа»:

— Добыча и торговля сырой нефтью являются бюджетообразующими отраслями российской и татарстанской экономики. И в условиях постоянно снижающихся цен на нефть легко прогнозировать возникновение бюджетного дефицита, и, как последствие, сокращение расходов в первую очередь на социальные и имиджевые проекты. С другой стороны, можно предположить и возможные положительные эффекты, связанные со сложившейся ситуацией. Правительство наконец-то начнет жить по средствам, более взвешенно и целенаправленно расходуя бюджетные деньги. Власти повернутся лицом к малому и среднему бизнесу, ведь пока бюджет пополнялся за счет продажи нефти, малый и средний бизнес был для чиновников какой-то иной реальностью, необходимости в которой они не ощущали.

Период снижения покупательной способности населения негативно сказывается на любом бизнесе и в любое время. Однако необходимость рационального расходования бюджетных средств создаст более рыночные условия в сфере средств массовой информации и проведения культурных мероприятий, а значит, даст больше шансов настоящим профессионалам, кто в своей деятельности не рассчитывает на государственные дотации. Государство, преследуя свои, безусловно, важные и нужные цели, вкладывает бюджетные деньги в поддержку заданного информационного поля и национальной культуры, в создание определенной информационной среды. Но когда структуры, спонсируемые государством, выходят на рынок, они полностью ломают рыночную среду, делая менее конкурентоспособными остальных участников рынка, не имеющих государственной поддержки. С другой стороны, структуры, спонсируемые государством, не имеют четкой коммерческой направленности, вследствие чего не слишком заинтересованы создавать конкурентоспособный на данном рынке продукт, отсюда страдают качество и престиж государственных органов. По крайней мере, в нашей отрасли видна неэффективность вложения бюджетных средств вместо взаимовыгодного сотрудничества с признанными лидерами. В каждом направлении деятельности бюджетные деньги просто размываются и осваиваются через различные непонятные полукоммерческие организации. Надеюсь, что сложившаяся ситуация будет способствовать уходу с рынка коммерчески неэффективных игроков, а выживут те, кто лучше и быстрее приспособится к создавшимся условиям.

Я считаю, что в одну реку нельзя войти дважды. В 90-е годы страну завалило изобилием импортных товаров и услуг, в предназначении и качестве которых большинство населения просто не разбиралось. Сейчас люди стали разборчивее и ценят не столько этикетку, сколько функциональность и качество предлагаемых товаров и услуг. Поэтому сейчас есть шансы не только у продавцов импортных изделий, как в 90-е, но и у отечественного производства, если, конечно, качество предлагаемых товаров и услуг будет соответствовать запросам потребителя.

Радик Хасанов — генеральный директор АО «ПО «Завод имени Серго»:

— Что нам еще остается? С высоты прожитых лет я могу ответить так, и это мое твердое убеждение: никогда не надо надеяться на кого-то. Надеяться надо на свои силы, свои ресурсы, своих людей, на науку, систему образования. И это не ностальгия по прошлым годам, есть реальные факты того, что мы стоим на месте, созданном старшим поколением, нынешним поколением. Наше предприятие находится на глобальном рынке, а сейчас быть вне его практически невозможно. Конечно, как и другие, мы почувствовали на себя непростую экономическую ситуацию в стране. Тем не менее пока со всеми трудностями нам удается справляться, я верю, что мы все сможем сохранить и даже улучшить. Я стараюсь быть реалистичным оптимистом.

Нет, 90-х уже не будет. Мы по-другому мыслим, по-другому работаем. И надо понимать, что те 90-е — это уже пройденный этап, мы нашли выход тогда, не надо нагнетать обстановку сейчас. Я всегда говорил, что самое главное — не допускать безработицы. Многие говорят, что самое главное — это высокая заработная плата. Нет. Необходимо создать условия для развития бизнеса, который бы обеспечивал работников стабильной заработной платой. К сожалению, в те годы нас не все слышали. Ведь как повышать заработные платы, когда нет развития экономики?

Нужно утихомирить пыл естественных монополий, оптимизировать их затраты, уровень заработных плат их руководителей и сотрудников. Услуги-то их мы оплачиваем. Нельзя, воспользовавшись ролью монополиста, как это делают энергетики, газовики, железнодорожники, действовать таким образом. Мы, автомобилисты, вертолетчики, авиастроители, то есть те, кто работает на глобальном рынке, чего только не делаем для улучшения ситуации в стране. Принимаем участие в выставках, ищем пути финансирования, модернизации. А они — бах, подняли цены на ресурсы, потому что они монополисты... Как хочешь, так и выживай.

Рамиль Сафин — исполнительный директор студии «Тетрис» (Нижнекамск):

— При 30 долларах за бочку жизнь есть. В 1998 году она была и при 8 условных единицах. Переживем. По уровню героизма в преодолении препятствий, созданных собственными руками, мы первые на планете. Страну ждет полоса весьма и весьма умеренного потребления в быту, резкого сокращения инвестиций и существенного сокращения персонала в бизнесе. Последствия снижения на себе/своей компании ощущаю по медленной нарастающей. В Татарстане ситуация все же некритичная. Предполагаю, что худшее впереди.

Стрессовый сценарий для страны? Поскольку государство и его граждане порой идут «параллельно» (у госмашины/чиновников свои интересы и приоритеты, у граждан свои надежды и свои беды), стресс для государства в моем понимании — потеря управляемости в целом. Когда каждый гражданин, компания, регион страны поставлены в положение «денег нет и не будет, ищите выход сами», инициатива жителей может выйти за рамки цивилизованного поиска лучших решений.

Секвестирование бюджета на 10 процентов? Тут два конца — можно «придавить» расходы и сильнее опустить курс нацвалюты, за счет этого создать ощущение, что «хватает всем». Но хватит уже мало кому: импорт весьма дорог, оставшиеся средства имеют меньшую покупательную способность. Для нашей страны просто стоять на месте — это уже стремительный бег назад. Куда тут возвращаться? А вперед не пускает «аккуратно выложенная в кладбищенскую изгородь» пресловутая стабильность политической системы. Из плюсов — рост инициативы (голодный всегда легче на подъем) плюс рост безработицы (повышает качество персонала). Перезимуем.

Артур Абдульзянов — ООО «Производственное объединение «Зарница»:

— Я неоднократно сталкивался с мнением и сам так считаю, что цены на нефть были опущены искусственно и она просто не может столько стоить. К тому же я беседовал со своими американскими коллегами, и они считают, что все это создано для того, чтобы не пускать на рынок электрокары, зачинщиками этого являются Арабские Эмираты, так как они формируют политику по нефти. Они смотрят далеко в будущее и понижают цены на нефть для того, чтобы в развитие электороавтомобилей не было инвестиций. А при высокой нефти рынок электрокаров будет развиваться еще интенсивнее — Теsla, Smart и так далее. И так как все это влияет на мировую экономику, а мы не имеем влияния в этой отрасли, мы оказались заложниками вот этого не политического, а практического смыслового хода. Мы заложники экономики других стран.

Что касается нашего предприятия, то, конечно, мы ощутили на себе все колебания, предприятие у нас трудоемкое, у нас большие кредиты. Тем не менее прошлый год сработали достаточно успешно, потому что были возможности для развития даже в кризисное время. А как сейчас мы будем выживать, время покажет. Но, я повторю, будем продолжать искать другие направления. Например, для нас сейчас приоритетно открытие детских центров в Москве, в Казахстане. У нас есть договоренности, и мы будем продолжать работать. Не возвращаемся ли в 90-е? Я тоже задавался этим вопросом. И знаете, мы сегодня живем в другое время, мы перешли грань, возврата туда нет.

«В КРАТКОСРОЧНОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ ШАНСА ИЗМЕНИТЬ ЧТО-ТО НЕТ»

Эдуард Лимонов — писатель, политик, председатель исполкома коалиции «Другая Россия»:

— Мы достоверно не знаем, кто виноват в том, что нефть опустилась до 30 долларов за баррель. Может, это вина США или самого Господа Бога? Но нефтяные цены упали не по нашей вине — это точно. Никому не придет в голову винить в этом российскую власть. Ну да, нефть просела, но все равно надо жить. Надо всему нашему обществу к этому отнестись спокойно. В конце концов, может быть, нефть когда-нибудь снова поднимется.

Возвращения экономики и общества в хаос 1990-х я не жду. В то время еще не существовало такого сильного государственного аппарата, как сейчас. К тому же государство добилось того, что оно стало популярным благодаря нескольким удачным ходам во внешней политике. Так что большинство граждан готовы и перетерпеть временные трудности.

Николай Остарков — вице-президент «Деловой России»:

— Президент на этот вопрос ответил, что если будет низкая цена на нефть, то у нас наконец-то появится потребность в существенных стратегических изменениях модели нашей экономики. Если будет 50 долларов, мы опять свесим ножки и будем отдыхать. Это, конечно, будет очень тяжелый процесс, но, видимо, мы имеем дело с такой инертной, с такой огромной системой, которую может сподвигнуть к изменениям только очень серьезная стрессовая ситуация. Пока нефть в районе 50 долларов, этой стрессовой ситуации для нас нет. Поэтому никаких серьезных шагов к изменению ситуации приниматься не будет. Конечно, это тяжело для нашей экономики, особенно для социальной сферы. Только при таких условиях низкой цены возможны какие-то реальные шаги для изменения парадигмы нашего развития, поиск других источников роста.

Каковы другие источники роста? Вся система институтов, все экспертное сообщество, все люди, принимающие решение, пронизаны определенной системой ценностей, которая ориентирована на рентную экономику. Стереотипы реагирования и принятия решений отработаны в этой среде. Мы научились жить в углеродной среде. Меняем состав воздуха, и вся система перестает работать. Поэтому ее масштабный демонтаж невозможен. Тогда мы начинаем искать, где у нас источники роста. В условиях, когда нет внешних заимствований, что делают все страны? Надо запускать внутренний спрос. Если бы у нас был гаджет последнего поколения, а нигде в мире его нет, мы могли бы его тут же предложить на рынок, люди вместо Apple купили бы наш гаджет. Но этого нет. Но есть колоссальный спрос, который просто космический для наших условий, — это спрос на жилье. Что делают умные страны в этих условиях? Умные страны запускают ипотеку под низкие ставки. Помимо недвижимости есть другие меры, не касающиеся граждан. По этой же схеме можно давать деньги на поддержку лизинга сельхозтехники. Та же схема: банк выдает кредиты, а ЦБ дает им под более низкую ставку ликвидность.

Слава Ходько — исполнительный директор ассоциации инновационных регионов России:

— Откровенно скажу, не знаю. Я не специалист в этом деле. Я знаю только одно: вовремя неприятные меры по развитию собственной промышленности, собственных технологий привели к тому, что мы зависим от конъюнктуры мирового рынка, что является недопустимым для такого государства, как Россия. Если бы мы 5 - 10 лет тому назад начали развивать реальную промышленность, то не сидели бы в таком дурацком положении и не высчитывали бы, что курс доллара принесет нашей экономике и социальному положению наших людей.

В краткосрочной перспективе шанса изменить что-то нет. В среднесрочной — два-три года — да, если будет существенное изменение политики правительства. Например, возьмем ситуацию с малым бизнесом. Сколько болтаем об этом? Результатов никаких, каждый год одни и те же вопросы. Надо же какие-то реальные шаги делать. Разговоры о поднятии промышленности, развитии собственного производства уже становятся из разряда фантастики.

Рустам Курчаков — экономист:

— Все будет нормально. Есть шанс вернуться к человеческой жизни. 20 лет все пугали друг друга, что, мол, когда цены на нефть опустятся, вот тогда... Ну вот они и опустились. Мы дожили до того пророчества, которое сами и предрекали. И надо смотреть на это не с круглыми от ужаса глазами, а, наоборот, нормально, сейчас есть возможность строить свое хозяйство. Не фальшивую экономику с фальшивыми финансами, а нормальное хозяйство для человеческой жизни. Нет, возврата в 90-е не будет. Хуже может быть, лучше может быть, но это будет другая реальность. Просто надо стереотипы эти выкидывать из головы, а никто не хочет с ними расставаться. Надо жить реальной жизнью.

«НИЧЕГО ХОРОШЕГО НЕ ЖДЕТ, КОНЕЧНО»

Раис Гумеров — генеральный директор ОАО «Мелита»:

— Ничего хорошего не ждет, конечно. Для сегодняшнего состояния экономики такие показатели критичны. Если 14 лет назад при стоимости нефти 9 - 10 долларов за баррель жить было нормально, то нынешние затраты на добычу, переработку и так далее подразумевают, конечно, более высокие цены на горючее. Наш бизнес почувствовал последствия снижения, пожалуй, одним из первых. Как я уже об этом говорил, когда у людей денег становится меньше, в первую очередь они перестают покупать шубы, потому что это вещь не первой необходимости. Все меховщики сейчас находятся на грани выживания, большинство из них просто не выживут. Покупательная способность критически падает.

О развитии сценария в еще худшую сторону даже и думать не хочется. Правительство сейчас пытается рассмотреть сценарий развития экономики при таких ценах, но ведь нужно было это делать раньше, можно было давно минимизировать лишние затраты. Например, вот это дублирование ведомств. В каждом регионе есть свои министерства, есть дублирующие их управления. По-моему, это совершенно очевидные затраты, но о них никто не говорит и никто не думает, что это надо прекращать. В 90-х годах остатки промышленности были гораздо больше, чем на сегодняшний день. Сейчас, мне кажется, при таких же ценах на нефть, как тогда, — 9 - 10 долларов — будет хуже, чем тогда. Да, вероятно, это произойдет не сразу, у страны есть какие-то запасы, у некоторых людей есть запасы. Но тренд совершенно очевиден, и он негативный.

Мария Горшунова — генеральный директор ООО «Майдан»:

— Нас ждет падение доходов населения, падение малого и среднего бизнеса, его оборотов и, как следствие, его исчезновение. Да, наш бизнес почувствовал и почувствовал очень сильно. Голодными не останемся, потому что Татарстан — это регион-производитель и регион-донор, продуктами мы сами себя обеспечим, безусловно. А вот в других регионах последствия могут оказаться куда более плачевными. Если же говорить об уже упомянутом малом и среднем бизнесе, то я, повторю, ожидаю падения оборотов, исчезновения рабочих мест, естественно, недополучения налогов в казну от этих субъектов, потому что платить просто будет нечем, как следствие, ухудшения уровня жизни населения и роста реальной нищеты.

Если мы вспомним 90-е годы, это была галопирующая инфляция до 200 процентов в год. Я думаю, в нашей ситуации этого не будет. Однако был дефолт 1998 года, когда было невозможно выполнять свои обязательства по долгам, например по пенсионным. Такое вполне может повториться и сейчас.

Наиль Бикмуллин — генеральный директор Волжского завода строительных материалов Bikton:

— Кроме того, что ничего хорошего нас не ждет, не знаю, что и добавить. И о том, что это случится, было ясно и понятно уже давно, это во-первых. А во-вторых, бизнес, в том числе и наш, все это почувствовал еще в середине прошлого года, а ситуация с каждым месяцем продолжает усугубляться. Я думаю, что в ближайшие два-три года она будет просто непредсказуемой. При самом плохом сценарии? Я надеюсь только на одно, что у руководства кончится терпение и что они займутся тем, чем надо. Скажут четкое нет уровню коррупции, который у нас в стране, к сожалению, как процветал, так и процветает. И за счет этого, я думаю, будет сохранено 20 - 30 процентов бюджета. Я даже и не знаю, что еще сказать.

Я боюсь, что мы можем вернуться в 90-е годы в первую очередь по уровню преступности. И в недавнем своем интервью «БИЗНЕС Online» министр МВД по РТ Артем Хохорин в определенной степени подтвердил это. Преступность за прошлый год очень сильно выросла, и, я думаю, рост продолжится в связи с финансовой несостоятельностью населения. Сейчас нет возможности заработать, люди будут искать не очень правильные пути для того, чтобы решить свои проблемы. У огромного количества людей сейчас кредиты, они бегают от кредиторов. Самое страшное, что они планировали заработать, но у них этой возможности сейчас нет.

Динар Набиуллин — директор магазинов-сервисных центров «Технорай и Компьютерофф» (Нижнекамск):

— Я полагаю, главными причинами отличий экономической обстановки в стране от обстановки 90-х годов являются новая приобретенная ментальность и опыт наших жителей и предпринимателей. Помню, статистика перед этими самыми 90-ми годами выявила потрясающий факт: продолжительность жизни в стране резко подскочила, хотя жизнь тогда была не совсем уж и легкая. Почему это произошло — анализа не было. Лично я связываю этот факт с тем, что людям стало интереснее жить, у них появилась надежда на изменения. Главное в экономике — это моральное состояние общества, а его, в свою очередь, формирует наиболее активная и влиятельная его часть — предприниматели и руководители. В годы НЭПа Ленин обнадеживал предпринимателей, утверждая, что НЭП — это всерьез и надолго, тем самым стимулируя их развиваться и вкладываться в производство. И сегодня предприниматели ждут от властей подобных лозунгов и гарантий, что антисанкции и импортозамещение — это всерьез и надолго, их не отменят в любой момент в обмен на какие-то новые геополитические договоренности. Если эти слова прозвучат и примут форму законов, а предприниматели в них поверят, то тогда у страны появится шанс воспользоваться кризисом как возможностью.

Насчет секвестра что сказать? Слово для нас не новое, вот уже и Word его не выделяет как ошибку в отличие от слов «антисанкции» и «импортозамещение» (дай бог, чтобы и эти новые слова прижились в нашем лексиконе), поэтому он обязательно будет, пределы урезания различных бюджетов пока трудно предположить! В популярном сериале «Игра престолов» самые дальновидные заранее ждут прихода зимы и строят стратегии, как они будут выживать. Но в настоящей экономике, в конкурентной среде времени для раздумий очень мало, поэтому предприниматели больше всего заняты тактическими вопросами, а не стратегическими. И многие не думали о том, что им делать, когда придет «зима» и все вокруг так сильно изменится. Новая реальность станет самым серьезным экзаменом для всех.