Рафаэль Хакимов: «Вся республика должна работать как свободная экономическая зона»

Рафаэль Хакимов

«ЛЮДИ ПРИВЫКЛИ К СТРУКТУРАМ И ЦЕННОСТЯМ ПРОШЛОГО»

Меж тем как рыжая харкотина орудий
Вновь низвергается с бездонной вышины
И роты и полки в зелено-красной груде
Пред наглым королем вповалку сожжены,

И сумасшествие, увеча и ломая,
Толчет без устали сто тысяч душ людских,
— О, бедные, для них нет ни зари, ни мая,
О, как заботливо выращивали их.

Есть бог, хохочущий над службой исполинской
Хоругвей, алтарей, кадильниц и кропил,
Его и хор осанн давно уж усыпил.

И вот разбужен бог тревогой материнской, —
Она издалека пришла к нему в тоске
И медный грош кладет, завязанный в платке.

Артюр Рембо. Зло

Там, где нет образа будущего, народ гибнет. Патриотизм не может служить образом будущего, он мотивирует поиск врага и подготовку защитников Родины. В отсутствии реальной войны его влияние на настроения людей весьма ограничено и далеко не позитивное, если, конечно, не сводится к воспитанию уважения к большой и малой родине. Что же касается выработки модели будущего страны, то это удел идеологов вкупе с социальными технологами. Поиск спасительной национальной идеи, чем в России рьяно занимались долгие годы, из области пустых мечтаний — одной удачной фразой невозможно решить вековые проблемы. Это маниловщина. Не решают эти проблемы и политтехнологи, которые свои задачи понимают исключительно в поддержании рейтинга власть имущих. Они не способны заменить ни политическую стратегию, ни идеологию. В свою очередь идеология без социальных технологий беспомощна и сводится к обычной болтовне.

Реализация образа будущего требует перемен, чему сопротивляются как низы, так и верхи. Основная причина сопротивления заключается в том, что перемены угрожают устоявшимся интересам, от кого-то требуют жертв, возбуждают страхи перед неизвестностью. В обществе существует огромная масса негласных блюстителей статус-кво. Существуют целые социальные слои — сторонники застоя. Очевидно, что в этом кровно заинтересованы клерикалы. Есть также политики, которым выгодно сохранять стереотипы, играть на исторических сюжетах, например, о жестоких и хитрых татарах, о благородных монархах, почему-то доведших Россию до русской революции. Нередко мировоззрение лидеров соответствует их особому привилегированному положению. Люди по разным причинам цепляются за практику и ценности прошлого. Многие привычки трудно преодолеть, поскольку укореняются еще в семье. Большую лепту в сохранение устаревшего мышления вносит школа.

Аристотелевская метафизика (схоластическая по сути) прочно сидит в логике, методике и даже содержании учебных материалов. Это мышление отличается жестким разделением всего бытия на взаимоисключающие понятия: добро-зло, свет-тьма, верно-неверно, любовь-ненависть, причина-следствие и т. д. Воспитанные в этой логике исключенного третьего, мы видим только белое и черное без полутонов, т. е. есть, например, «наши» и «враги», никаких третьих вариантов: «Давай, ты или с нами, или против нас, или одобряешь все, что тебе велят, или мы тебя раздавим», «Почувствовал угрозу − ударь первым, и никаких переговоров».

При такой парадигме отсутствует анализ реального мира с его многообразием событий и обстоятельств. Картина предстает исключительно черно-белая. Эта логика дихотомий с исключенным третьим была большим достижением в античные времена, ее можно назвать вершиной древнегреческой философской мысли, она закрепилась в средневековой школе и дожила до нашего времени. Однако в начале ХХ века, благодаря квантовой механике, теории относительности и другим открытиям, аристотелевская семантика была отвергнута, но школа еще не успела освоить альтернативную логику. Мы до сих пор убеждены, что частица не может быть волной, а масса и энергия — взаимоисключающие явления, но квантовая механика доказала, что в микромире частицы ведут себя одновременно и как тело, и как волна. Нам нелегко представить, как масса переходит в энергию, но атомная бомба воочию показала правоту формулы Эйнштейна. Наша бытовая логика не воспринимает такие пассажи.

К сожалению, книги и статьи, в которых предпринимаются попытки описать будущее, цепляются за прошлое, интерпретируя будущее через призму сегодняшних понятий и технологий. Большинство людей чувствуют себя уютнее и безопаснее, рассматривая только небольшие улучшения жизни, но не их резкую смену. В случае кризиса взоры обращаются в прошлое за поиском удачных образцов для подражания, воображая, что люди в те далекие времена жили счастливо. Ностальгия по прошлому вносит свою лепту в общее настроение поиска исторических идеализированных образцов. По этой причине при обсуждении будущего далеко немногие изучают или дискутируют по поводу изменений в структуре нашего социума, еще меньше внимания обращают на устаревшие ценности. Люди привыкли к структурам и ценностям прошлого. Авторы подобных публикаций старательно избегают неудобных для обсуждения тем о переменах в обществе. Попытки выйти за эти негласные рамки встречают резкую отповедь — автор сразу попадает в разряд диссидентов, его называют разрушителем вековых устоев, непатриотичным проводником вражеского влияния и т. д.

«ТОЛЬКО МЫ САМИ — И СПАСИТЕЛИ, И ГУБИТЕЛИ СВОЕЙ СУДЬБЫ»

«Мой патриотизм — это не замыкание на одной нации; он всеобъемлющ, и я готов отказаться от такого патриотизма, который строит благополучие одной нации на эксплуатации других».

Махатма Ганди

Культура нас накрепко связывает с традициями, независимо от того русская ли она или татарская, советская, религиозная или еще какая-то. Это одновременно и хорошо, и плохо. Следование традициям плохо, поскольку в них многое мешает прогрессу. Мы не можем позволить себе вернуться к устаревшим ценностям, доставшимся от советского тоталитаризма или царской империи, не говоря уже о каких-то средневековых нормах. Большинство из традиций не работает на развитие, а выполняет консервирующую функцию, хотя их пытаются представить в виде благообразного консерватизма.

Вместе с тем есть ценности, отражающие нашу этническую принадлежность, и в таком качестве они связаны с пониманием смысла жизни. Человек не может от них отказаться, иначе жизнь теряет основательность и становится примитивной карьерой, личной борьбой за выживание, алчностью, цинизмом, короче, жизнью маргинала. Ценности, связанные с идентичностью, достойны не только сохранения, но нуждаются в их укреплении. К ним относятся: 1) знание человеком своего происхождения в самом широком смысле, т. е. истории своего народа, республики, рода, населенного пункта; 2) знание родного языка, пусть даже в чисто символическом смысле, что характерно для татарской молодежи; 3) приверженности к религиозным ценностям в увязке с этничностью (татарский ислам в отличие от арабских версий, православие с татарским «акцентом», православие русских со своими особыми традициями, отличающимися от греческой версии).

«Можно отметить такую положительную черту, как открытость культуры (у татар и у русских в равной степени), веротерпимость, в целом толерантность»

Кроме ценностей, связанных с идентичностью, можно отметить такую положительную черту, как открытость культуры (у татар и у русских в равной степени), веротерпимость, в целом толерантность, стремление к знаниям. Возможно, найдутся еще какие-то ценности, о которых надо подискутировать. В остальном мы должны отбросить старый хлам и заимствовать современные технологии как в экономике, так и социальной жизни. Если мы смотрим вперед, то нужно осознавать тормозящий эффект устаревших норм и открыто указать на того, кто тормозит процесс преобразования общества.

Сегодня, к сожалению, большинство людей довольствуется примитивными решениями, которые приводят лишь к повторению ошибок прошлого. Столкнувшись с невыносимыми социальными условиями, люди идут по проторенному пути: ищут виновных в своих бедах, сетуют на различные меньшинства, иммигрантов, ищут в обществе греховность, обвиняют всех и вся в разрушении семейных ценностей или же объясняют все влиянием сверхъестественных сил. Большие политики отыскивают дьявольские козни Запада и придерживаются теории всемирного заговора против России. На самом деле, только мы сами — и спасители, и губители своей судьбы. Модель будущего и решение наших проблем полностью зависят от результатов коллективных усилий республики.

«СТРАНА БЕСПЕЧНО И ГДЕ-ТО ДАЖЕ РАДОСТНО ПРЕБЫВАЕТ В СОСТОЯНИИ КРИЗИСА»

«Раскаиваться — значит прибавлять к совершенной глупости новую».

Фридрих Ницше

В плане путей развития общества мы все еще находимся в схоластической «двоичной» логике исключенного третьего, т. е. мы говорим: отстали или догнали. Как бы третьего не дано. Мы обсуждаем, почему мы отстали от развитых стран и как можно их догнать. У нас нет иной логики. Мы движемся по проторенным другими дорогам и думаем, что вся хитрость состоит в том, чтобы прибавить скорость, а для этого залить побольше бензина в бак − добыть финансовые ресурсы. Расхожая фраза гласит: «Были бы деньги...», с намеком, что тогда все получится. На самом деле жизнь устроена иначе. Были бы грамотные люди, а деньги найдутся. У нас много тех, кто жаждет денег без желания трудиться, много «пильщиков» бюджетных статей, появилась когорта умельцев составлять отчеты, неподсудные даже квалифицированной экспертизе. Жуликов и коррупционеров, конечно, вылавливают, но частенько по наводке конкурентов.

Страна беспечно и где-то даже радостно пребывает в состоянии кризиса, не осознавая всей глубины бездны. В чем-то повторяется ситуация междуцарствия середины 90-х годов, когда цена на нефть падала до предела, рубль обесценивался не по дням, а по часам, каждый регион думал только о своем выживании. Вся Россия тогда вступила на тропу «шоковой терапии», а Татарстан самостоятельно сквозь тернии прокладывал свою тропинку, несмотря на грозные окрики из Москвы. Наша политика оправдала себя, а «шоковая терапия» оказалась шоком без терапии, тем не менее Гайдаровский форум в эти дни восхваляет экономистов-либералов тех лет, проваливших всю перестройку, если иметь в виду не обогащение кучки олигархов, а вывод страны на постиндустриальные рельсы. К сожалению, гайдаровские реформы дискредитировали либерализм, они создали впечатление тождества неуемного обогащения и либерализма. Эта изжога не скоро пройдет.

Выработка собственной экономической политики Татарстана в пику «шоковой терапии» состояла не только в альтернативной модели приватизации, но и строительстве инфраструктуры для рыночной экономики. Идея свободной экономической зоны, которая наиболее привлекательна сегодня для инвесторов, зародилась в 90-е годы. Необходимость перехода на переработку нефти была осознана в середине 90-х. А ведь был самый легкий, нерискованный путь продажи сырой нефти, как это делала вся остальная Россия. Нужна была политическая воля для принятия иного решения, причем без гарантии на успех. Надо было сохранить «Татнефть» в руках республики, чтобы можно было модернизировать всю экономику, иначе нас ожидала бы бездарная судьба «Башнефти» и всей экономической политики братской республики, которая некогда опережала нас по всем показателям.

Наперекор МИДу России создавалась модель внешних связей субъектов. Вслед за Татарстаном вышли на международную арену другие регионы и затем был принят федеральный закон на опыте нашей республики — основы заложили в договоре между РТ и РФ от 1994 года. Наперекор мнению Москвы в 90-е годы был введен дополнительный налог в 1%, благодаря чему была решена проблема с ветхим жильем и экономика получила стимул в годы полной депрессии. Те методы, те тропинки себя оправдали. Теперь вновь маячит кризис, выход из которого надо искать самим.

Безусловно, нужно ценить добрые отношения Москвы и Казани, но нужно также осознавать, что наш путь — это инновационный, а не сырьевой. Для нас важен не поиск рынков сбыта для сырья и маниловские мечтания о повышении цены на нефть, а доступ к прорывным технологиям. Нужны условия, стимулирующие производство по всей республике. Грубо говоря, вся республика должна работать как свободная экономическая зона.

Самостоятельно прокладывать дорогу или хотя бы тропинку и трудно и опасно, но в 90-е годы мы это сделали, не имея перед глазами образцов. Значение суверенитета республики было не только в возможности развития татарской культуры, но не менее важным было право на собственное видение экономической политики, на чем и держится наше благополучие.

«Наш путь — это инновационный, а не сырьевой»

«НАСТАЛ ТОТ МОМЕНТ, КОГДА НАДО ПЕРЕСТАТЬ ДУМАТЬ, КАК ДОГОНЯТЬ ПЕРЕДОВЫЕ СТРАНЫ...»

Эпоха перемен тяжело переживается из-за неопределенности конечных результатов, в то же время кризис благоприятен для смены парадигмы. Из истории мы знаем, что в годы процветания каждый заботится о собственном благополучии, а общие беды, как правило, объединяют людей. Многие перед угрозой социального катаклизма возлагают большие надежды на спасительные действия со стороны правительства. Если говорить о правительстве России, то именно оно и довело страну до кризиса. Можно ссылаться на козни США, организующие цветные революции, на нежелание Саудовской Аравии снижать добычу нефти, на Китай, у которого падает потребление нефти. Все это сильные аргументы.

На это можно ответить предложением, а почему бы не устраивать козни США, самим перерабатывать нефть и снижать цену на бензин, тем самым стимулировать производство и торговлю, наконец, почему бы не развивать производство, которое будет потреблять больше нефти, газа, металла и не надо будет тогда искать рынки сбыта для сырья. Последние четверть века из уст руководителей правительства РФ слышится призыв: «Уйти от сырьевой зависимости!» Зачем призывать самого себя? Так и подмывает сказать: «Вот и уходите! Кто вам мешает? Американцы, саудиты, китайцы?» По моим расчетам, для того, чтобы Россия ушла от сырьевой зависимости, нужно минимум 15 лет. И успех вовсе не гарантирован, ибо без политической воли этого не совершить.

Настал тот момент, когда надо перестать думать, как догонять передовые страны, а пойти наперерез, иначе говоря, дальше прокладывать свою тропинку. Основная проблема республики не в отсутствии достаточных финансовых источников или нехватке современных технологий — все это присутствует и более или менее успешно работает. Основная проблема в зависимости от курса рубля, на что мы никак не можем повлиять. Более того, сама Россия не имеет достаточных рычагов, чтобы регулировать этот процесс. Резервный фонд — это не спасение и не регулятор, а признак неуверенности в возможностях российской экономики. Федеральные министры давно осознали пагубность сырьевой зависимости и вместо того, чтобы кардинально поменять структуру экономики, создали спасительный кошелек, где можно держать заначку. Если бы Резервный фонд постоянно пополнялся сам собой по волшебству, тогда можно было бы полагаться на заклинание типа «Сим-сим, открой дверь!» и из заветного сундучка вытаскивать золотые монеты для покрытия социальных нужд, поддержания курса рубля, укрепления армии. Однако такое волшебство существует только в сказочном мире детских фантазий.

Монетарная политика, которой придерживается Россия с начала перестройки, выгодна тем, кто держит в своих руках рубильник от станка, печатающего доллары. Россия при такой зависимости от рыночной цены на нефть не сможет вырваться из-под влияния доллара. Вопрос меньшей зависимости от доллара стоит не в монетарной сфере, а в принципах организации самой экономики. Проблема не в отсутствии денег, а в сильной зависимости от денежной системы, на которую мы не можем повлиять. Вне финансовой системы не может быть экономики, но нельзя всю стратегию ставить в зависимость от курса рубля, ведь из-за его непредсказуемости в одночасье можно лишиться плодов долгих лет упорного труда и перспектив на светлое будущее. Что значит уйти от парадигмы догоняющей республики? Об этом в следующей статье.

Русь расписалась полночи осенней —

Бездонных клякс, сугубость темноты.

Обглоданный кустарник вдохновенней

Топорщит ветром вздыбленно кусты.

Слетаются и каркают вороны

О черных днях, о прошлом... про расстрел

Когда у изб белелися погоны

И в зареве родимый край горел.

Ночь ненасытно лапала поляны,

А дождик мелкий из последних сил

На труп борца, измаранный углями,

Сосредоточенно и мудро моросил...

Война прошла, но осень неизбывна...

Свободой ветер снова восхищен.

Он в бархат темноты слоняется забавно,

Как пьяный дьяк с веселых похорон.

Давид Бурлюк. Воспоминание. 1923, Нью-Йорк