... «Эти судорожные попытки советского руководства сохранить свою власть никакого энтузиазма у людей не вызвали и поддержаны не были Фото: ©Алексей Федосеев, РИА «Новости»

«ТОГДА БЫЛА КОНСОЛИДАЦИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА, ДАЖЕ В ЗАБЛУЖДЕНИИ»

Геннадий Зюганов — лидер КПРФ:

— Жалею, конечно, очень жалею об итогах августа 1991 года. И вы будете жалеть. К сожалению, пока движемся в направлении повторения ситуации августа 1991-го. Финансово-экономический блок правительства и социальный ведут либеральную политику. Она для России смертельна.

Тогда состоялся съезд, на нем можно было остановить Горбачева. Совещание с первыми руководителями ведущих регионов показало, что готовы, но воли до конца не хватило. Объявили перерыв, стали бегать, нашли компромиссное решение — провести съезд в декабре и там принять и новую программу партии. В этой связи в срочном порядке отправили всех в отпуск. Причем 3 августа на заседании кабинета министров Горбачев сам говорил, что ситуация чрезвычайная, надо принимать меры, разрабатывать все необходимое. Слушали все, в том числе и руководители российской Компартии. А он сам 4-го укатил в отпуск. После этого все говорят: «Раз съезд в декабре, отправляем в отпуск». И нас всех отправили на две недели в отпуск. Поэтому, когда 19-го случилась эта трагедия, мне министр автомобильного транспорта говорит в 6 утра: «Вы слышали, что в Москве ГКЧП объявлен?» Я говорю: «Где? В Колумбии?» Он говорит, что нет, в Москве. Я спросил, в чем причина. Он говорит, что якобы Горбачев болен и взяли власть. Я сказал, что это закончится бедой, если в срочном порядке те, кто объявил, не призовут граждан к защите СССР и не обрисуют реальную картину, где было бы ясно, что и почему. Ни первого, ни второго не было сделано.

Руслан Хасбулатов — заведующий кафедрой мировой экономики Российской экономической академии им. Плеханова, и. о. председателя Верховного Совета РСФСР в 1991 году:

— ГКЧП был незаконным органом, хоть они и выдвигали неплохие идеи, но это надо было делать в легально действующих органах власти — в парламенте, в Верховном Совете, законно перед обществом, чтобы их приняли законодатели, обсудили. А вместо этого они свергли президента, ввели танки в Москву. Так как это все было нелегитимно, руководство Верховного Совета страны выступило резко против. Другое дело, как воспользовались победители своей победой. Я никак не ожидал, что Ельцин встанет на путь окончательного разрушения, что потом он сам станет заговорщиком в Беловежской пуще и заключит незаконное соглашение, а потом еще и расстреляет парламент, который его и выдвинул, который его и создал. То есть он повел себя, как принято говорить, как иудушка. Кто этого мог ожидать тогда? Ни я, ни мои соратники.

Может ли произойти подобное сейчас? Не знаю, что и сказать. Я и тогда считал, что в России невозможны никакие перевороты. Накануне этих событий мне журналисты задавали как раз такие же вопросы, тогда муссировались слухи о возможном перевороте. Но я решительно опровергал такую вероятность, такую возможность.

Михаил Делягин — директор Института проблем глобализации:

— Вы знаете, у меня нет никаких особых мнений, потому что есть информация, известная всем, кто интересуется. Горбачев согласился на предложение представителей, так скажем, консервативных сил того времени, которые пообещали навести порядок. Позиция Горбачева была такая: «Если у вас получится, я приеду из отпуска и вас возглавлю. А если не получится, я ни при чем». По планам, которые тогда существовали, то демократическое руководство, которое существовало, должно было быть ликвидировано утром 19 августа. Эта двусмысленная позиция, малодушие и нежелание исполнять свои обязанности — это все привело к уничтожению нашей страны.

Почему не удалось удержаться ГКЧП? Потому что они были несамостоятельными. Они захватили власть для того, чтобы провести пресс-конференцию. Они ждали, что приедет Горбачев и их возглавит. При этом прекрасно знали, кто такой Михаил Сергеевич, как к нему относятся люди. И поэтому у них на камеру дрожали руки.

Сергей Бабурин — народный депутат РСФСР, член Совета Республики Верховного Совета РСФСР (1990–1993):

— Я жалею вообще о гибели Советского Союза, потому что его судьба решалась не в августе. В августе была неудачная попытка его спасти. Я убежден, что если бы ГКЧП начал с ареста Горбачева, то победил бы. В его решимость действий поверили бы. Но общество в тот момент хотело перемен. Огромная его часть все-таки еще питала какие-то надежды на Горбачева. Я уже лично нет.

Я отнесся тогда с надеждой к тому, что было сказано в заявлении советского правительства о создании ГКЧП. Это заявление по своей мощи являлось самым серьезным, продуманным и аргументированным документом, объясняющим, почему Советский Союз нужен. Это был следующий шаг вперед от слова к народу. Конечно, я абсолютно поддерживал, что везде должны действовать Конституция СССР и законы СССР, что региональный сепаратизм союзных республик пора прекращать. Но, как и 200 с лишним миллионов людей, я не мог понять, почему то, что говорится, не делается. Я пришел в Верховный Совет. Конечно, ни один телефон не был выключен. Я выходил в коридор, когда там бегали некоторые истерики и кричали: «Связи нет!» Я говорил: «Чего вы орете? Везде все работает. Заходите и звоните, если в ваших кабинетах что-то неисправно». Все работало. Это говорило о том, что ГКЧП сгубила вера в то, что за ним страна. И он, не привлекая внимание страны, хотел навести порядок. Такого не бывает. Повторение той ситуации невозможно. Тогда была консолидация советского общества, даже в заблуждении. Сейчас общество расколото, расслоение чудовищное. Даже воевать с внешним врагом я не представляю как в нынешней ситуации.

Иван Грачев — депутат Госдумы РФ:

— В результате этого бездарного путча развалилась страна, развалился Советский Союз. Я к этому крайне негативно отношусь. И изначально к затее данного путча я относился резко отрицательно. К тому же меня волновала и собственная судьба, поскольку полагал, что меня точно там либо расстреляют, либо сошлют в Магадан в случае успеха путчистов.

Что было бы, если бы путчисты удержали власть? Состав этого путча был такой, что никаких шансов на успешное завершение у них не было. Это были абсолютно неподходящие люди для того, чтобы стабилизировать систему или хотя бы продолжить работать в режиме развития. Если бы у путчистов нашелся сильный лидер, способный удержать власть, я думаю, страну бы утопили в крови. Да, восстановили бы порядок, восстановили бы Советский Союз, но это стоило бы огромного количества человеческой крови. Так что ничего хорошего не было бы. Что касается повторения тех событий, я считаю, что Россия революциями, контрреволюциями переболела. Надеюсь, что большинство граждан и руководители страны это осознают. Худо-бедно, но эволюционным путем мы будем пробираться в нормальные люди.

... Вся логика тех августовских событий 1991 года прямо принуждает прийти к выводу, что так называемый путч ГКЧП был направлен на срыв подписания нового союзного договора, против преобразования СССР в союзную федерацию равноправных республик» Фото: ©Алексей Бойцов, РИА «Новости»

«ОНИ ТАК ПОНИМАЛИ СМЫСЛ СВОЕЙ ЖИЗНИ, ТАКИМ ОБРАЗОМ ЗАЩИЩАЛИ СВОЮ КВАЗИРЕЛИГИОЗНУЮ ФАНАТИЧНУЮ ВЕРУ»

Геннадий Бурбулис — первый и единственный государственный секретарь РСФСР:

— Мы относились к путчистам как к людям, которые были крылом советского руководства и которые категорически не понимали и не принимали возможность трансформации Советского Союза в современное конституционно-демократическое общество. Их выступление было не случайностью, разговоры о чрезвычайных мерах велись практически весь 1991 год. И 20 августа, то есть на следующий день после выступления путчистов, в Кремле было назначено подписание нового союзного договора — союз суверенных государств, что давало определенную возможность такой эволюционной трансформации. Вот эту самую историческую возможность члены ГКЧП категорически не принимали и выступили в такой антиконституционной форме.

Изменилось ли мое отношение к путчистам спустя 25 лет? Нет, не изменилось. Но сейчас я понимаю, что это были люди не только заскорузлых взглядов на незыблемость Советского Союза, которые были преданы этой идее, несмотря на колоссальный кризис 80-х годов, несмотря на подъем в стране тех людей, которые искали возможность организовать свою жизнь, жизнь страны по-новому, но это еще были люди, которые были ослеплены своей квазирелигией. То есть они не только нарушили законы Конституции и совершили государственный переворот, они еще и отстаивали свою веру. Они так понимали смысл своей жизни, таким образом защищали свою квазирелигиозную фанатичную веру.

Путч — это «политический Чернобыль» советской тоталитарной системы, это взрыв того идеократического реактора, который десятилетиями наполнялся, который отравлял души людей и подчинял весь организм, это способ осчастливить людей через насилие. К сожалению, сегодня проявление этой предикативной зависимости, в том числе и от событий 1991 года, в нашей стране мы переживаем и наблюдаем.

Сергей Филатов — президент фонда социально-экономических и интеллектуальных программ, руководитель администрации Бориса Ельцина в 1993 - 1996 годах:

— У меня совершенно отрицательное отношение к тому, что сделал ГКЧП. Во-первых, они пытались нас вернуть опять в ту ситуацию, в которой мы были при Советском Союзе, приостановить все процессы реформ. Во-вторых, совершенно очевидно, что это было направлено против России, прежде всего против Ельцина, потому что он начал отнимать у центра ряд полномочий, которые должны быть в республиках. Конечно, это очень не нравилось всем тем, кто сидит в центре. Ведь вся российская промышленность принадлежала не России, а Союзу. И как можно было сделать какие-либо реформы, когда у нас ничего не было.

Трудно вообще говорить, может ли случиться подобное сейчас. Ведь никто не мог предвидеть, что что-то подобное может произойти и тогда, в 1990 - 1991 годах. Просто все видели тревожное состояние атмосферы, общества. Во что это выльется, никто не мог предсказать. И мы не могли. Мы уехали отдыхать и, уже будучи в отпуске, узнали, что произошло в Москве. Я звонил туда, и само руководство страны не предполагало, что началось с утра.

Николай Сванидзе — тележурналист и историк:

— Это была попытка — в основном руководства КГБ СССР — сохранить свою власть, сохранить ее у руководства силовых структур. Они узнали, как известно из прослушки, что в новой структуре союзного государства лично их во главе министерств не будет, поэтому организовали вот эту попытку переворота с целью сохранения власти. Формально они выдавали это за попытку сохранения Советского Союза, хотя никаких рецептов у них не было. В результате их попытка привела к скорейшему развалу Советского Союза, потому что, если бы путча не было, был бы некий новый союзный договор, который так или иначе был бы альтернативой СССР. А так они ускорили развал, все побежали, как кролики, потому что испугались, что у них будут такие же силовые путчи. Вот, собственно, и все.

Но народ их не поддержал, потому что ему уже власть коммунистов к тому времени надоела. Что бы народ ни думал сейчас, а спустя 25 лет уже многое интерпретируется по-другому, но тогда думали о холодной зиме. Реально боялись голода и экономической катастрофы, а она была очень актуальна. И думали о том, как бы просто пережить зиму. Поэтому эти судорожные попытки советского руководства сохранить свою власть никакого энтузиазма у людей не вызвали и поддержаны не были. Повторение подобных событий сейчас, я думаю, произойти не может, а вот какие-то силовые провокации или силовые перевороты возможны, потому что у нас режим авторитарный, у нас демократические институты не работают. А если они не работают, если власть персонифицирована, то всегда возможна борьба за данную персональную власть. Кто-то может на нее претендовать, нынешний руководитель может не устраивать какие-то силовые структуры. Это в принципе возможно.

... «Состав этого путча был такой, что никаких шансов на успешное завершение у них не было. Это были абсолютно неподходящие люди для того, чтобы стабилизировать систему или хотя бы продолжить работать в режиме развития»
 Фото: ©Владимир Родионов, РИА «Новости»

«С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ОБЪЕКТИВНО НЕОБХОДИМЫХ ПЕРЕМЕН, В КОТОРЫХ НУЖДАЛАСЬ СТРАНА, ПРИНЯТЫЕ ГКЧП ДЕЙСТВИЯ НЕ БЫЛИ АДЕКВАТНЫМИ»

Марат Галеев — заместитель председателя комитета Госсовета РТ по экономике, инвестициям и предпринимательству:

— Я был одним из секретарей татарстанского обкома в то время, и мы старались делать все от нас зависящее, чтобы сохранить страну, работали до последнего дня. Но смешалось много политических факторов. У нас были свои противоречия с ЦК КПСС по вопросам федеративного устройства страны, статуса республики, и нас тоже не всегда воспринимали. Последний этап функционирования партийных органов в какой-то мере был раздираем противоречиями на уровне союзных республик, республик автономных и так далее. Все понимали, что необходимы кардинальные перемены. Это могло бы случиться, если бы были воля и силы заняться реформой у партийных руководящих органов. Но было видно, что они опаздывают с принятием решений и у них на руках нет инструментов, чтобы каким-то образом выправить положение. Выступая в январе 1991 года на одном из совещаний ЦК КПСС, я как раз говорил о том, что если не начать реформы сейчас, то потом будет поздно. С точки зрения объективно необходимых перемен, в которых нуждалась страна, принятые ГКЧП действия не были адекватными. Татарстанский обком совершенно их не поддерживал. Более того, у нас либеральная часть была весьма сильна в то время, но и нам не удалось удержать ситуацию, потому что была своего рода вертикальная пирамида.

Что касается повторения той далекой ситуации сейчас, не думаю, что это возможно в современной России. Конечно, все получилось не так, как хотели, наверное, и тогда были другие намерения. Но, если посмотреть, все-таки социальная направленность, по крайней мере в политике государства, сохранилась по целому ряду вопросов. Но вместе с этим получилась и колоссальная дифференциация. То есть у страны есть социальная направленность, и это хорошо, но элементы патернализма другие, не как в советское время. Дифференциация говорит о том, что до гармонии далеко.

Индус Тагиров — академик АН РТ, доктор исторических наук:

— Это были трагические события, поскольку был прерван процесс возможного подписания союзного договора. Если бы союзный договор был подписан, если бы он был реализован, Татарстан стал бы союзной республикой в составе единого государства. Поэтому ГКЧП, кто бы и как ни оценивал этот процесс, положил начало краху Советского Союза. Вот что такое события 19 - 21 августа 1991 года. Я и тогда так же относился, и сейчас так же отношусь. Конечно, иногда и жалею Горбачева, но тем не менее он упустил имеющуюся возможность подписания союзного договора. Ему не надо было улетать в Форос и оставлять все своим соратникам, которые, по сути дела, и организовали ГКЧП.

В современной России, я полагаю, повторение путча невозможно. Во-первых, потому, что во главе государства стоит очень бдительный человек, который самым внимательным образом следит за всеми своими соратниками. Он профессионал. Я думаю, что не допустит этого. Изменения в системе государственного управления могут быть. И они должны быть. Если государство на самом деле сохранится как целостное, то это должна быть федеративная, демократическая республика. Только такая Россия может сохраниться. Иного хода и возможности у России нет. От Путина зависит многое.

Камиль Исхаков — председатель исполкома Казани в 1991 году:

— Тогда моя точка зрения излагалась очень понятно, было все. Посмотрите хронику того времени (из газеты «Вечерняя Казань» от 22.08.1991: «21 августа экстренно собирается межрайонная депутатская группа горсовета, состоялось совещание в ТОЦе, где готовы объединиться с демократами и агитировать за исполнение ельцинского указа, на площади председатель горисполкома Камиль Исхаков заявил, что в Казани чрезвычайное положение и цензура не вводятся» — прим. ред.). Сейчас сказать, что точка зрения кардинально изменилась, не могу. В любом случае то, что потом было сделано в стране, изменило ее в лучшую сторону. А что было бы, если бы победил ГКЧП? Я не какое-то справочное бюро. Я не знаю, что было бы. Я на такие вопросы не отвечаю.

Яков Геллер — генеральный директор ГУП «Агентство по государственному заказу РТ»:

— Они хотели загнать нас обратно в стойло, мы туда не пошли. А те, кто хвалил стойло, — это ребята, которые считали, что там гораздо лучше: стоишь; когда нужно, на тебе ездят; тебя кормят. Но ты в стойле. А когда тебя выпускают в лес, сплошь и рядом свобода, но сплошь и рядом угрозы. И не все привыкают к свободе, проведя всю жизнь в этом стойле. После путча мы стали жить в другом мире, это был период, который изменил его. Молодым этого не понять, и некоторые думают, что в СССР было хорошо, я так не считаю. Нельзя сравнивать то, что было тогда, и то, что есть сейчас. Уровень жизни несоизмеримо вырос. Просто несоизмеримо. Люди уже не помнят, что это такое — жить тремя семьями в одной однокомнатной (максимум двухкомнатной) квартире. И не надо об этом вспоминать.

Все может быть, но какова цель подобных событий? Мы сейчас все в одном трамвае едем в счастливое будущее, никто не хочет из него выходить, все довольны, 86 процентов поддерживают водителя. В то время 86 процентов так не думали, они понимали, что так, как тогда, жить нельзя.

...
Фото: ©Александр Поляков, РИА «Новости»

«РУКОВОДСТВО ПОДДЕРЖАЛО ДИКТАТУРУ, ТОТАЛИТАРНЫЙ РЕЖИМ, А ВОТ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ — РУССКИЕ И ТАТАРЫ — ВЫСТУПИЛА ПРОТИВ ГКЧП»

Фаузия Байрамова — писательница, общественный деятель:

— Эти события я воспринимаю как попытку государственного переворота. В России постоянно происходили перевороты и попытки переворотов. Когда происходят такие события, становится ясно, кто есть кто. По истечении 25 лет можно дать такую оценку: те, кто поддерживал тоталитарный режим, хотел его продолжения. А те, кто против диктатуры, кто защищает права человека, будут всегда против переворотов и ГКЧП.

Хочу сказать по Татарстану. К большому сожалению, руководство Татарстана поддержало ГКЧП. То, что они ранее делали заявления о поддержке перестройки, гласности, прав человека, оказалось игрой. Даже у Шаймиева не хватило трехдневного политического чутья. Он съездил, подписал с Янаевым договор, поставив в то время независимость Татарстана под угрозу. Против республики появились указания из центра: не выходить на улицы, майданы, у людей собрали написанные статьи, которые должны были опубликоваться в печати. Я тоже была в этом списке. Нас пугали, что отправят в тюрьму. Руководство поддержало диктатуру, тоталитарный режим, а вот интеллигенция — русские и татары — выступила против ГКЧП. Во времена, когда шла борьба за суверенитет, было два непримиримых лагеря — это сторонники федерализма и татарские националисты. Увидев очень большую угрозу для страны, мы вместе вышли на майданы, обратились к народу. Сказали, что ГКЧП — это противозаконно, что это путч, что руководство республики сделало большую ошибку, поддержав ГКЧП. Я считаю, что мы все правильно делали. Тех, кто выступил против, отправили в тюрьму, правда, на следующий день выпустили. Меня вызвали в казанский Кремль и угрожали, ударяя по столу, что последние дни проведу в тюрьме. Несмотря на такие угрозы, интеллигенция Татарстана свое слово сказала четко.

Фандас Сафиуллин — депутат Верховного Совета Республики Татарстан в 1991 году:

— Вся логика тех августовских событий 1991 года прямо принуждает прийти к выводу, что так называемый путч ГКЧП был направлен на срыв подписания нового союзного договора, против преобразования СССР в союзную федерацию равноправных республик. В этом была истинная суть и конечная цель путча ГКЧП, и он победил! В целом это, скорее всего, был спектакль с использованием благих намерений многих его участников. Не знаю, как для президента СССР Горбачева, но для руководства РСФСР готовящийся путч, мне так кажется, не был тайной. Члены татарстанской делегации на консультациях в Москве 12 - 15 августа 1991 года, «разминке» последующих переговоров о подписании двустороннего договора между РФ и РТ, наверное, еще помнят один очень странный эпизод. Во время перерыва, когда за рабочими столами остались некурящие татарстанцы, в зал вернулся руководитель российской делегации Геннадий Бурбулис и тихо, не глядя ни на кого, обронил несколько слов: «А ведь в ближайшие дни могут произойти очень большие события». И умолк. Мы, как будто сговорившись, не проявили никакой реакции, не стали уточнять и задавать вопросы. Нас прорвало лишь в гостинице. Оказалось, что все наши очень даже хорошо услышали. Обсуждали и гадали, к чему бы это. До сих пор не знаю, для чего было предпринята попытка утечки информации. Но очень интересен сам факт.

В итоге СССР, как Большая Россия, был приговорен к небытию. Все мы видим, чем обернулась «демократическая» победа «победителей-демократов» путча. Одно трагическое последствие ГКЧП затронуло и меня. Погиб, покончил с собой человек, которому я обязан очень и очень многим, — начальник генерального штаба Вооруженных сил СССР маршал Советского Союза Ахромеев Сергей Федорович. Каким-то образом втянули в черное дело этого доброго, интеллигентного, доверчивого человека. Благодаря комдиву генералу Ахромееву осуществилась моя мечта — я получил разрешение на учебу в Белорусском государственном университете, поступил туда и окончил его с отличием по специальности «философия, преподаватель философии». Все дальнейшие ступени моей биографии — оттуда. В те годы офицерам не разрешалось получение второго образования в гражданских гуманитарных вузах. Три года я получал отказ, пока командиром нашей учебно-танковой дивизии не стал генерал Ахромеев Сергей Федорович. Он поддержал мое ходатайство об учебе. Мой четвертый по счету рапорт в этот раз в штаб Белорусского военного округа ушел с похожей на просьбу резолюцией генерала Ахромеева: «Пусть учится. Прошу не мешать!» Просьбу учли. Разрешили, не мешали. Он же не знал меня. Ничем я особо не отличился, чтобы так поддержать мою просьбу. Истоки его доброты, наверное, в самой его биографии.

Жалею ли об итогах августа 1991 года? Разумеется, жалею. О многом. Очень жалею, что не смог встретиться и поблагодарить своего бывшего командира — маршала Ахромеева Сергея Федоровича.

Леонид Иванов — генеральный директор ООО «Научно-консалтинговый центр «Аудитор-Ч», экс-депутат Госсовета РТ (Набережные Челны):

— Я очень жалею об одном — о том, что 25 лет назад развалился Советский Союз. И не факт, что в конструкции, которую пришли делать члены ГКЧП, они смогли бы сохранить страну единой. Они совершили переворот, они могли бы и справиться с этой задачей, если бы грамотно его осуществили, бескровно. Если бы они действительно хотели сохранить страну, то предпринимали бы для этого усилия, а не решали какие-то свои задачи.

Я и 25 лет назад, и сейчас отношусь к этому одинаково. Я был против развала союзного государства, исходя чисто из реалий глобальной экономики и реалий глобальной геополитики. В принципе, развалив тогда Советский Союз, нас всех поставили на колени. Недавно выступал один очень известный немецкий политик, который сказал: «А что там с Россией делать, один наш щелчок — и они все, сдадутся». Я полагаю, что тогда нужно было создать условия, чтобы экономика Союза развивалась, чтобы были свои автомобилестроение, авиастроение, радиоэлектроника... Численность населения СССР позволяла нам самостоятельно развивать эти отрасли и потреблять все производимые товары самим, даже не поставляя их на внешние рынки. Это все с населением, которое было при Союзе, было возможным — рентабельным, эффективным и конкурентоспособным. А мы это все взяли и посадили страну.

Я больше верю тому, что 25 лет назад Горбачев своими интригами сам себя обманул. Его ближайшее окружение, по крайней мере, себя точно переиграло и перемудрило. И в прессе об этом пишут, и историки об этом говорят. Я убежден в том, что СССР даже в той ситуации спасти было можно. Та элита, которая была у нас в то время, просто сдала страну. Обычно элита защищает свою страну, а здесь просто взяли и отдали ее без боя. Жестко и грубо. Полагаю, что при нынешнем президенте, при нынешнем силовом блоке страны и при нынешнем МИДе повторение событий 25-летней давности исключено.