Василий Уткин: «Рубин» – проект интересный, потому что растущий...»

Василий Уткин Фото: Ирина Ерохина

«ГРАСИЯ — РАСТУЩИЙ ТРЕНЕР, ЕГО ИМЕЕТ СМЫСЛ ПРИГЛАШАТЬ»

— Василий Вячеславович, как вы отреагировали, когда узнали, что «Рубин» возглавит Хави Грасия?

— Грасия — это растущий тренер, его имеет смысл приглашать. У него есть успехи, он работает понятным образом, и он, безусловно, состоявшийся специалист. Но я не представляю человека в Казани, который именно это все оценил и пригласил Грасию в клуб. Тем не менее это удача, и если новому тренеру будут доверять, то может получиться интересный результат. Не секрет, что «Рубин» практически полностью обновился, там уже более 10 новичков. Это означает, что создается новая команда с совершенно другими отношениями в раздевалке. Правда, все это еще не гарантирует успеха. Есть прекрасный пример — Унаи Эмери. Это отличный тренер, но он провалился в «Спартаке». Просто потому, что оказался не готов работать в другой стране.

— А Грасия сможет?

— То, что он поставил перед командой амбициозную задачу с точки зрения организации игры, — это факт. Я подряд смотрел матчи с «Анжи» и с «Оренбургом», которые закончились для «Рубина» неудачно: в обоих матчах команда погорела на контратаках. Почему она их не реализовала? Потому что Грасия ставит игру, построенную в первую очередь на ценностях владения мячом. Команда должна всеми силами участвовать в атаке, но она неизбежно потеряет там мяч и неизбежно должна вступать в отбор в том месте, где его теряет. Но не бывает, чтобы это всегда срабатывало стопроцентно. Нужны механизмы, хорошее взаимопонимание, сыгранность, подстраховка на случай потери мяча. Но и с «Анжи, так и с «Оренбургом» было видно, что «Рубин» беззащитен, когда соперник выбирается из-под прессинга. Провалы неизбежны.

— Понятно, но как их избегать хотя бы иногда?

— Меня поразило, что на базе «Рубина» огромное количество продуманных мелочей. Например, на стене висит система штрафов: все знают, за какие нарушения будут наказаны. А еще там лежат папки с индивидуальными заданиями у фитнес-зала. И это при том, что сейчас команда в отпуске. Но если кто-то придет в этот зал, то он моментально может начать работу, так как будет знать, за что ему взяться. Иными словами, есть определенная организация процесса. Поэтому дело не в том, что Грасии нужно дать поработать, а в том, что бессмысленно оценивать команду по ее месту в таблице в декабре.

— Но в прошлом сезоне «Рубин» был на той же позиции, что и сейчас...

— Ни одной команде не идет на пользу наличие в ней игроков, которые точно не будут играть. Это всегда разлагает коллектив. Но таких игроков не всегда можно быстро продать. В «Рубине» очень серьезный багаж проблем и сложностей, но важно, есть ли динамика. По-моему, динамика есть. Во всяком случае, в работе Грасии я ее вижу.

Ильсур Метшин и Ильгиз Фахриев Фото: «БИЗНЕС Online»

«У «РУБИНА» НЕТ УСТОЯВШЕГОСЯ МЕНТАЛИТЕТА»

— Когда команда за лето покупает 10 игроков, это правильно?

— Если перед командой стоит задача обновления, если есть ощущение, что она зашла в тупик, то это надо сделать. Считаю, что, к примеру, Жонатас — это великолепный трансфер.

— Почему?

— Чем сложнее игру ты собираешься поставить, тем важнее представлять, кто у тебя в команде будет забивать. Если есть такой человек, которому достаточно доставить мяч в штрафную, а там он сам уже как-нибудь разберется, то это огромное дело. Кстати, сложный период «Рубина» в чемпионате совпал с тем, что Жонатас был травмирован. Все происходит, а гола нет. Та же игра с «Оренбургом»: жили в штрафной соперника, а забить не могли.

— Что, по-вашему, ждет «Рубин»?

—У «Рубина» нет устоявшегося менталитета. Клуб ставит перед собой максимальные задачи, но при этом ментально остается глубоко провинциальной командой.

— Как побороть эту провинциальность?

— Что мешает команде быть провинциальной? Преемственность. Она может выражаться в чем угодно, в какой-то клубной легенде, в легендарном стадионе. «Рубин» — проект интересный, потому что растущий. Я убежден в том, что в Казани в каждом виде спорта есть настоящая команда, потому что Казань хочет быть столицей, ощущает себя таковой. Это очень важно для нашей страны, потому что в принципе неправильно, когда критерием успешности человека является то, уехал он в Москву и добился там успеха или не уехал. Невозможно так дальше жить, ведь успеха можно добиться и не уходя далеко от дома. Во многом это проблема менталитета, но она меняется не сразу.

— Когда вы общаетесь с казанцами, то чувствуете эти изменения? Чувство столичности появляется?

—Конечно, чувствую. Это проявляется на уровне разговоров, но для того, чтобы это стало частью такого серьезного проекта, как футбольный клуб, где работают сотни людей, пока еще очень далеко. Когда мы приезжали снимать в Казань «Трех репортеров», как раз ввели в эксплуатацию новый стадион, была встреча гендиректора с болельщиками, на которой я присутствовал. У меня со всеми болельщиками сложные отношения, потому что нет такого клуба, который бы я когда-либо не обидел, так уж получилось. И у нас с болельщиками «Рубина» был очень занятный разговор, в частности, про новый стадион. Один парень говорит: «Поле нужно же беречь и осенью лучше сыграть на старом стадионе». Ты что, с ума сошел? Стадион — это ваш дом. Нужно сделать такое поле, которое будет выдерживать. Как можно было сделать на арене бассейн? Ну возможно, это экстравагантная идея, но я не очень понимаю ее. Логика явно не футбольная.

— Логика в том, что чемпионат мира по водным видам спорта просто круче и масштабнее.

— Очень хорошо, но я не обязан все понимать. Болельщик очень четко себе представляет, что какие-то матчи можно играть на резервном поле — на базе. Но нельзя не ставить амбициозных задач. Продай, накорми, обмани, хоть что сделай, но собери на каждый матч 45 тысяч. Сделай такое поле, которое будет лежать, и ничего ему не будет.

— Это больше организационный вопрос.

— Нет, это другой вопрос. Казань гордится своими новыми спортивными сооружениями. Но построить их — это разовая задача, а вот сделать так, чтобы они были наполнены жизнью, — это каждодневная задача. Нельзя положить газон раз и навсегда. Нужно, чтобы на нем играли, чтобы был человек, который знает на нем каждую травинку, и это бы наполняло смыслом его жизнь. Это — такая же разница, как между сексом и семьей. Добиться женщины — это одно, а жить с ней всю жизнь — совсем другое.

У Казани должна быть своя собственная правда, как у Санкт-Петербурга. Это ведь на самом деле не антагонизм Петербурга и Москвы, а просто Петербург не признает Москву над собой, вот и все. Еще своя собственная правда есть у южан: у Ростова и Краснодара.

Кстати, удивительно, что при всех успехах «Ростова» в этой команде нет ни одного футболиста из Ростова. Мало того, нет ни одного заметного футболиста из Ростова в чемпионате России. Может быть, мне кто-то найдет футболистов, которые когда-то родились в Ростове, но это другое. Это же удивительно, что в таком благословенном городе, где палку в землю воткни и к осени у тебя будет виноград, почему-то не играют в футбол. Это такой же нонсенс, как если бы в Ростове была привозная рыба. Ведь там есть все, чтобы сделать свой футбол.

Курбан Бердыев Фото: «БИЗНЕС Online»

«В ТУРКМЕНИИ НЕЛЬЗЯ СДЕЛАТЬ ФУТБОЛ, ВОТ БЕРДЫЕВ И КОЧУЕТ»

— Но ведь из Краснодара тоже нет заметных футболистов.

— Там над этим уже подумали, и скоро, наверное, будет по-другому. Чем более классную команду вы делаете, тем сложнее вырастить футболистов. Но мне удивительно, что город считает себя футбольным, а в нем нет культуры, когда дети, глядя на игру клуба, хотят заниматься футболом и становятся футболистами. Сколько ни приезжал в Ростов, я не видел там людей, играющих в футбол в парке или где-то еще.

— Бердыев, 12 лет работая в «Рубине», мало что оставил после себя, если говорить о преемственности. Табор ушел...

— Я думаю, это связано с тем, что еще раньше из «Рубина» ушел Камиль Исхаков — у него появилась другая работа, как я понимаю, и он не мог заниматься клубом в прежней степени. До этого так или иначе весь прогресс, вся динамика и важные решения принимались так или иначе им. Был человек, который помимо тренера принимал ключевые решения. Да, так получилось, что здесь преемственность разорвалась. Через это тоже нужно пройти. Это настолько разные формы может принимать. Ну кто же виноват? У Исхакова новая работа, а Бердыев себя исчерпал. Пришлось что-то менять.

— Бердыев и его успехи способны в Ростове заставить заниматься футболом?

— Способны, причем даже если сам Бердыев этим не занимается. Ведь когда человек добивается успеха, то не нужно, чтобы за ним пошли люди, которые его лично знают и находятся в его ближнем кругу. Это ведь просто видно всем. Успех Бердыева абсолютно профессионален. Вы говорите — табор, но разве можно добиться успеха без команды единомышленников?

— Нет.

— Ну вот. Бывает Цирк на Цветном бульваре, а бывает шапито. Это разные жанры. Бывают театры, которые переезжают, а бывают малые театры. Ну что поделать человеку, который родился в Туркмении? В Туркмении же нельзя сделать футбол, вот он и кочует. Так сложилась его жизнь. А вот люди из Петербурга фатально не могут уехать из него, хотя там места и команд на всех не хватит.

— Что для вас вообще представляет фигура Бердыева?

— Я как-то раз говорил с одним из его сподвижников: «Слушай, а почему бы вам не тренировать команды три-четыре сразу? Игроков вы найдете, сил у вас хватит, а Бердыев может давать разные идеи в разных командах одновременно». Ведь в начале сезона было полное ощущение, что Бердыев тренирует и «Спартак», и немножечко «Ростов», и даже примеривался к «Локомотиву». Ну а почему бы и нет? В каждом туре три игровых дня, ну разделитесь — ничего сложного тут нет. В одном клубе будет сам Бердыев, в другом — Данильянц, в третьем — Кириченко. Отлично все получается. Этот сподвижник посмеялся, а через некоторое время мы с ним снова встретились на футболе, и он говорит: «А знаешь, я об этом начал думать!».

— Почему Бердыев так и не оказался в «Спартаке»?

—Это невозможно понять. По этому поводу сказано много второстепенных слов, но не сказано никаких главных.

— Тогда скажите вы.

— Дело в том, что нет никакой объяснимой логики, кто и как попадает в «Спартак». И поэтому искать какую-то логическую и развернутую картину очень трудно. Я вот удивляюсь тому, что как «Лукойл», так и ИФД «Капитал» — это вроде бы серьезные люди, но как их компании функционируют, если они не могут нанять бригаду людей? Можно говорить, что вот, Бердыев хочет привести своих людей, но послушайте, вы руководите миллиардным бизнесом, и вы не слышали слово «аутсорсинг»? И что, люди, которые отдают что-то на аутсорсинг, теряют над этим контроль? Вы что, не знали, что с Бердыевым придет бригада помощников?

Люди, которые приглашают Гвардиолу в клуб, знают, что с ним приедут ровно 18 человек. И они с ним же и уедут. Может быть, один останется. И что в этом особенно нового? В том, что там какие-то непонятные вам люди сидят на финансовых потоках? Но вы же управляете миллиардным бизнесом, ну разберись с финансовыми потоками уж как-нибудь.

— Насколько феномен Бердыева возможен в большом клубе?

— Тренер работает всей личностью, и чем больше эта личность задействована, тем сложнее ее повторить. Да и нет такой задачи.

Посмотрите на великих тренеров. Мы про них знаем почти все. Но можем мы себе представить великого тренера «Ливерпуля» Билла Шенкли в лощеном сером пальто Жозе Моуриньо? Да никогда в жизни. А с другой стороны, Алекс Фергюсон — точно такой же Билл Шенкли чисто внешне, в конце концов, и коннозаводчик, с коллекцией вин. Я знаю троих человек, которые после прочтения автобиографии Фергюсона с удивлением обнаружили, что он, оказывается, практически не пьет.

Бердыев, как и любой большой успешный тренер, абсолютно уникален. Это такое штучное явление — большой тренер, что его нужно принимать таким, как он есть, и со всеми его придурями. Может быть, какую-то из них ты поборешь, а в итоге выяснится, что благодаря ей он и тренировал.

Евгений Гинер Фото: «БИЗНЕС Online»

«НЕ УВЕРЕН, ЧТО НАЗНАЧЕНИЕ ГОНЧАРЕНКО — ЭТО ПРАВИЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ ДЛЯ ЦСКА»

— Гончаренко на днях возглавил ЦСКА. У вас же с ним сложные отношения.

— Нет, это не так. Мало того, у меня и с Капским (гендиректор БАТЭ, где Виктор Гончаренко был тренером — прим. ред.) отличные отношения. Он мне приветы передает регулярно.

— Искренние или с сарказмом?

— Искренние, насколько я улавливаю. У меня хороший сарказмоуловитель по жизни. Я не поддерживаю отношений, но Тимур Журавель с ним дружит и постоянно передает приветы от Капского. Я говорю: «Прямо вот так?» «Он считает, что тебе можно», — отвечает Тимур. Тролинг — это же средство общения, а не инструмент ненависти. Это и делает его смешным. Я уже давно смирился с этим, в Беларусь не поеду.

— К Гончаренко у вас отношение не поменялось?

— У меня и не было какого-то отношения к Гончаренко.

— Вы жестко о нем высказывались, желали ему «гореть в аду»...

— Жестко, но по конкретному поводу. Это не означает, что его род до седьмого колена будет проклят моим родом до седьмого колена. Гончаренко поставил второй состав на матч против «Барселоны», и мне это показалось чудовищным. Как-то раз мы пересеклись совершенно случайно, он приходил на одну из передач на канал, и мы даже сфотографировались.

— Гончаренко в России работал с командами второго класса, к которым ЦСКА нельзя отнести. Не будет проблем?

— Да, но при Гончаренко эти команды ведь не стали командами второго класса из команд первого класса. Он решает задачу в предлагаемых условиях. Думаю, он в большой степени прагматик. Любой тренер должен быть прагматиком. Но как можно стать главным тренером команды, которая играет в Лиге чемпионов, пусть и от Беларуси, в 30 лет? Разумеется, такого назначения можно добиться только если ты крайне осторожен. Рискованные люди туда не попадают, а те, кто могут решить прагматическую задачу, — вполне.

— Тем не менее Гончаренко обыграл «Баварию», играя не в прагматичный футбол.

— Он выиграл у «Баварии» в групповом турнире, БАТЭ никуда не вышел, и для «Баварии» это не имело никакого значения. Мы прекрасно понимаем, что и матч с «Ростовом» для «Баварии» не имел абсолютно никакого значения. Это не умаляет победы, но иногда «Бавария» проигрывает такие матчи. Это не чудовищный подвиг, но достижение. Но вспоминать о победе над «Баварией» как о визитной карточке Гончаренко спустя 4 года — это, мне кажется, неуважение к самому Гончаренко, который с тех пор немало добился успехов.

— Что его ждет в ЦСКА? Вы написали, что новый тренер после Слуцкого не продержится дальше августа.

— Я имел в виду, что тот, кто придет после Слуцкого, столкнется с большими проблемами, которые сам, скорее всего, не решит. Хотя Гончаренко для ЦСКА уже свой человек и он со Слуцким близок по отношению к жизни. Они люди одного каркаса, как сказал бы Доренко. Они направлены на поиск своего, сохранение баланса. А ЦСКА нужны перемены.

— Какие?

— Кадровые. ЦСКА нужны новые игроки, потому что их просто мало.

— Может быть, ЦСКА был нужен не новый тренер, а футболисты?

— Насколько я понимаю, уход Слуцкого — это было в первую очередь его собственное желание. Гинер пытался найти варианты его оставить, и расстались они по-хорошему, но новые игроки нужны в любом случае. А решение о назначении Гончаренко... Я не уверен, что стратегически это правильное решение. Но другого Гинер принять не мог. Вот в этом весь Гинер. Что же касается Гончаренко, то к нему нет никаких вопросов. Кто же отказывается от предложения из ЦСКА? Если ты перестаешь принимать вызовы, то какой же ты тренер? Даже если не было ни одного шанса на успех, в такие ситуации все равно надо лезть.

— Чего теперь ждать от Слуцкого?

— Я с ним лично разговаривал после того, как он ушел из ЦСКА. Думаю, Слуцкий в этом отношении антагонист Гинера. Ему нужен новый вызов, и он ищет перемен. Есть люди, которые с изжогой воспринимают слова о том, что Слуцкий выиграл все. Но он добился качественных результатов абсолютно во всех турнирах, где участвовал. Он добился лучшего результата для российских клубов в Лиге чемпионов, он выиграл все внутренние турниры в России, но в Лиге Европы у него не получилось.

— Пошли разговоры о том, что Слуцкий хочет работать в Англии. Насколько это ему по силам?

— Покажите мне пальцем тренера, который не хочет работать в Англии? Думаю, что Слуцкий, конечно же, обратил на себя внимание европейцев: контактов у него было немало, и у людей была возможность составить о нем мнение.

Сейчас ведь в России есть целое поколение тренеров, которые добились внутреннего серьезного результата в раннем возрасте, и их карьера не окончена. Это Слуцкий в первую очередь, конечно же, Карпин и Черчесов — им дальше в России работать особо негде. В силу ряда обстоятельств и табу: Слуцкий же не может принять «Спартак», а Карпин — ЦСКА. Не очень понятно, что им делать дальше. И кажется, что следующий этап — это Запад. Не случайно Слуцкого называли в качестве тренера, которого рассматривает «Челси». Конечно же, никто его ни секунду не рассматривал, но это ведь не Слуцкий позвонил какому-то журналисту и спросил: «Слушай, сколько фунтов ты берешь за такую ересь?» Это кому-то же в голову пришло, а значит, на слуху.

Фото: Ирина Ерохина

«ТО, ЧТО КАРПИН — ГРАНДИОЗНЫЙ ЭКСПЕРТ, БЫЛО ЯСНО ДАВНО»

— Насколько серьезной была ошибка Карпина в том, что он согласился работать в Армавире?

— Он очень хотел работать, и он не боится никаких трудностей. Решение принять Армавир было импульсивным, но я не готов назвать его однозначно неправильным. Карпину было трудно оценить все риски. Он в каком-то смысле доверился людям, которые вложились в этот проект. Но это было правильным, потому что он показал, что жаждет работать. Там была положительная динамика.

— Как вам Карпин в качестве эксперта «Матч ТВ»?

— Насколько я знаю, у Карпина закончился контракт с «Матч ТВ», и он не намерен его продлевать. Видимо, он хочет чего-то поискать. Если ты ищешь работу, то это должно быть понятно людям. Объективно, человеку масштаба Карпина и Слуцкого очень трудно найти работу в России. Я понимаю, что это может быть воспринято ревниво, но ничего нового в том, что Карпин — грандиозный эксперт, нет. Это было ясно давно. Мало того, могу сказать, что мы с ним договорились о работе на «НТВ-Плюс» два года назад, и он сказал, что мы будем делать программу, если только через две недели он не примет «Мальорку». И он принял.

Можете навести справки, спросить у кого угодно, но я всегда говорил о том, что в России есть только два человека, которые будут самыми лучшими экспертами, если этого захотят, — это Карпин и Радимов. И в этом нет ничего нового.

— А Андрей Талалаев?

— Нет. Я хорошо отношусь к Андрею, но его не воспринимает всерьез футбольное сообщество.

— Евгений Савин?

— Да, это единственное открытие «Матч ТВ», безусловно. Вас Женя Савин еще удивит не раз.

— Но он шоумен, а не эксперт.

— Он крутой шоумен. Но Савин не довольствуется тем, что есть, и хочет комментировать, очень критично к себе относится, хочет участвовать в этом процессе. Наверное, это требует чуть других навыков. Но и быть шоуменом его никто не учил, он в этом отношении самородок, органичный человек. А есть вещи, которым нужно поучиться, совета попросить. Знаю, что Женя общается с моими коллегами и советуется.

Евгений Савин и Тина КанделакиФото предоставлено пресс-службой телеканала «Матч ТВ»

— А с чем можно связать такое маленькое количество классных экспертов? У нас на телевидении действительно два-три человека, которые могут что-то объяснить и рассказать без банальностей.

— Но этого и не было никогда, что поделать. Посмотрите на диалоги Невилла и Каррагера в эфире Sky Sports. Эти люди прекрасно понимали, что после карьеры футболиста они станут либо тренерами, либо экспертами на телевидении, если их возьмут. И они с детства смотрели, как работают подобные люди на телевидении. Это традиция. Но у Гари Невилла как эксперта была отправная точка, и он долго мог думать над тем, каким ему быть и что такого сделать, чтобы обратить на себя внимание. Это ведь индустрия. Если вы думаете, что там нет людей, которые пишут Гари Невиллу реплики, то глубоко заблуждаетесь. По-другому просто не может быть. Но это не означает, что Невилл не в состоянии сам пошутить. У меня тоже были написаны реплики, когда я вел «Большой вопрос», просто я ими не пользовался.

— Но при этом канал продолжает приглашать в качестве экспертов таких людей, как Мостовой, который рассказывает банальные вещи.

— Ну а Мостовой так не думает. Он же очень хочет работать в футболе, и я знаю одну историю об этом. В одном московском клубе его очень сильно рекомендовали на должность спортивного директора. И вот Мостовой пришел на собеседование, и ему задали один вопрос, другой, третий, и он ответил: «Вы знаете, я последние года три не очень внимательно слежу за российским футболом». Он пришел устраиваться на должность спортивного директора! Он хотел этой работы, но что поделать? Даже если это байка, все равно ее рассказывают именно о Мостовом, а не о ком-то еще. За что купил, за то и продаю.

Но если ты любишь футбол, считаешь себя футбольным человеком и рядом с тобой ходит Мостовой, то тебе необходимо задуматься над тем, не можешь ли ты его как-то использовать. От того, что ты его пригласишь на собеседование, не убавится. А вдруг он за ум взялся? Между прочим, на Шалимове пару лет назад все крест поставили, как оказалось, рано. Он очень сложный парень. Его большой проблемой было то, что он не был под что-то заточен. Но у него богатый внутренний мир, у него есть позиция по абсолютно разным вопросам. А к заточенности, которая нужна тренеру, он пришел только со временем.

Сергей Семак Фото: «БИЗНЕС Online»

«СЕМАК — ЭТО СНИТЧ ГАРРИ ПОТТЕРА, КОТОРЫЙ ОТКРОЕТСЯ ПОД КОНЕЦ»

— Как оцените перспективы Семака, который может возглавить «Уфу»?

— Я буду очень за него переживать. Не знаю, справится ли он. Дело в том, что Семака в действительности никто хорошо не знает, кроме, может быть, трех-четырех человек. Он не то чтобы закрытый... Он не стремится раскрываться быстро и легко. Знаете, как снитч у Гарри Поттера, который он поймал, и когда попробовал его открыть, там возникла надпись: «Я открываюсь под конец». Семак — это такой снитч. В нем очень много скрыто. И он начинает самостоятельную тренерскую карьеру на фоне завышенных ожиданий — ничего хуже для начинающего тренера быть не может.

Приведу пример из своей жизни. Я комментирую футбол с 1996 года, а в качестве футбольного ведущего известен с 1994-го. Но меня всегда при этом называли футбольным комментатором, хотя я еще ничего не прокомментировал. Я страшно волновался, когда мне предстояло начать комментировать самому, потому что все думали, что я это делать умею, а на самом деле для меня это было совершенно новое дело. И это был колоссальный стресс. И по-настоящему в себя я поверил только потому, что мне почти сразу досталась абсолютно эпическая игра Киева с «Барселоной». Это была удача. После этого я был уверен в себе, и эта уверенность ничем не могла быть поколеблена.

И точно так же с Семаком. Он может быть невероятно способен к тренерской работе, но вдруг это случилось с ним не вовремя, и вдруг ему не подвернулось хорошего шанса? Для тренера-новичка это серьезная ответственность, потому что он не может работать хуже своего предшественника.

— Есть пример Рината Билялетдинова, который после Бердыева сначала чуть не вылетел, но затем вышел с «Рубином» в еврокубки.

— Ну и что? У разных людей получается по-разному. Я всегда скептически относился к Ринату Билялетдинову в качестве тренера команды премьер-лиги. И сейчас так отношусь. Он вне всяких сомнений талантливый и яркий человек, он способен открывать игроков, доверять молодежи, но именно в силу этих качеств и не подходит для работы тренером клуба РФПЛ. Ему не хватает осторожности, он зарывается в этом своем риске. А каким бы ты талантливым ни был, никто с тебя не снимет ответственности за результат. Это спорт, и без результата он не имеет смысла, без него он становится фитнесом. Да, у Билялетдинова будет запоминающаяся команда, но которая рано или поздно все равно взорвется. Хотя людям свойственно меняться.

— Но в таком возрасте вряд ли.

— Я сам о себе слышу такое как минимум раз в год, и как-то новые события со мной все равно происходят.

— Но вы все равно остались тем же, нет?

— У меня сейчас совершенно по-другому устроена жизнь, и другими делами я занимаюсь.

— Как человек вы поменялись?

— Конечно.

— Но в чем?

— Не знаю. Вот недавно очень большой резонанс вызвало интервью Сережи Шнурова, которое он давал в программе «Познер». Все сказали, что оно плохое, мне тоже не понравилось. Я его посмотрел, и мне захотелось позвонить Сергею, потому что у меня возникли мысли. Короче говоря, позвонил я Шнуру и говорю: «Как-то странно. Вроде два умных человека встретились, и о чем они говорят? А вот вы тогда-то сказали то, что вы имели в виду? Да хрен его знает? Прошло же столько лет! Что имел, то и сказал! Я уж и не помню этого». То есть собрались два умных человека, прекрасные собеседники, им есть что сказать друг другу, и они потратили час времени на то, чтобы выяснить, что один из них тогда-то имел в виду! А могли бы поговорить о том, как сочиняются песни, к примеру. Или о том, можно ли избежать слова *** («восхитительно») на поэтическом поприще или нельзя. Есть масса тем!

И в таких мелочах проходит наша жизнь, вы сейчас тоже хотите у меня узнать, в чем я изменился. Да я не знаю! Это неизбежно, это обязательный процесс и так происходит. Например, я не мог представить, что у меня будет жить собака, а теперь она у меня живет. У меня всю жизнь жили коты.

— И еноты.

— Енот — это отдельная история. Он практически живет сам по себе. Он живет на даче в вольере, в спячке. В доме его держать невозможно, это все равно что жить с трехлетним подвыпившим ребенком. Он хватается за все, ломает все, ему нужно все попробовать. Это что-то невозможное.

Фото: Ирина Ерохина

«ВОЗВРАЩЕНИЕ НА «МАТЧ ТВ»? КЛЮЧ С ДРУГОЙ СТОРОНЫ ДВЕРИ»

— Уход с «Матч ТВ» — это ренессанс в вашей карьере?

— Я бы так не сказал. Мне просто сейчас нечего сказать по поводу ухода с «Матч ТВ», потому что по прошествии года для меня это не эпохальное событие. Я это пережил и исхожу из того, что это навсегда. Тут от меня больше ничего не зависит. Ключ с другой стороны двери. На радио недавно меня опять спросили о том, вернусь ли я на канал, я даже не выдержал и вспылил. Ну как я могу вернуться? Такое впечатление, как будто я выехал из гостинцы, забыл там книжку на ресепшене, могу вернуться и забрать. Я не должен об этом думать. Вы думаете, я сижу и жду звонка? Нет, я должен жить дальше. Я придумал, как это сделать, и мне очень весело. Мы сейчас устроим такой ресторанный бум, что Москва содрогнется, и я этим живу гораздо в большей степени, мне это очень интересно.

Мне, конечно, хотелось бы комментировать футбол высокого уровня, но я вполне творчески реализую себя на «Евроспорте». Я — комментатор «Евроспорта». За все время мне один раз поступило приглашение с «Матч ТВ» в качестве гостя одной из передач, но затем дело заглохло. Это внутренняя история. Вот я приехал и с вами разговариваю, на радио у меня есть эфиры, а «Футбольный клуб» на «Эхе» выходит уже 18 лет. Думаю, из программ, которые не прекращали свою работу, у нас с коллегой Сергеем Бунтманом старейшая.

— История с тем, что вы можете снятся в сериале на «Матч ТВ», насколько она реальна?

— Не могу это комментировать. Слухи имеют под собой почву, но говорить об этом будет «Матч ТВ», когда этот сериал будет заказан или не будет.

— Такое творчество, как сериалы, спектакли, шоу, насколько вам интересно? Это же шалопайство.

— Но шалопайство в каком смысле — я никому не позволю называть себя актером, потому что тот, кто снимается в кино или играет в спектакле, не становится актером. Мне было любопытно, мне бы этого хотелось. Мы играли вместе с «Квартетом И» в футбол, и я их всегда тролил, почему это для Миши Козырева они написали роль, а для меня нет, хотя Миша даже не играет с нами в футбол. И вот в конце концов они написали «День выборов», спектакль в этом сезоне закончится. Я так думаю, ребята меня не посвящали в свои планы, но мы стали реже играть. Ну и слава богу. 14 сезонов уже было — сколько можно? Но это очень весело, и мне было интересно, потому что великие комментаторы прошлого как Озеров и Махарадзе были актерами. В профессии комментатора есть элемент актерства и лицедейства.

— Не думали заняться этим системно, раз вам нравится?

— Посмотрите на меня внимательно. Какого персонажа я могу сыграть?

— Себя, свой типаж.

— У меня достаточно редкий типаж. Какую роль я могу сыграть? Иван Царевич — явно нет, Серый волк — тоже не про меня. Я могу сыграть развращенного взятками мента, чиновника, что уже было...

— Ходора в русской версии «Игры престолов».

— Ну да, но вот HBO не смотрят в мою сторону. А русская версия когда еще будет...

— Что остается вашим основным средством заработка?

— Даже не знаю, что конкретно. Так или иначе, моим основным средством заработка остается то обстоятельство, что я заработал себе некий бренд. А использовать его можно совершенно по-разному. Иногда он используется и помимо моего желания просто сам по себе. Это дает мне уверенность, что на творческом уровне я сейчас полностью свободен и могу выбирать себе любое поприще, не заморачиваясь над стоимостью.

— Вас звали на другие каналы? Был чемпионат Европы, на котором вас не хватало.

— Меня приглашали на Первый канал, но потом это приглашение было отозвано.

— Причины?

— Я за несколько вариантов причин, они все недостоверные, поэтому я бы не хотел об этом говорить. Просто не знаю, что об этом сказать. Я полон забот о том, как мы заработаем в наших пабах [Джон Донн] на Кубке конфедераций.

Фото: Ирина Ерохина

«В ЧЕТВЕРТЫЙ РАЗ ЗА 20 ЛЕТ Я НЕ ПОСМОТРЕЛ КЛАСИКО»

— Что вам нравится на «Матч ТВ»?

— Есть вещи, которые работают. Мне нравится слушать футбольные репортажи.

— Но они были и раньше.

— Но вы же спрашиваете, что мне нравится. А если говорить о новом, то я не заметил существенных достижений. И я несколько удручен как зритель, потому что мне не показывают матчи любимого чемпионата Испании. Я очень удивлен. Можно что угодно говорить о логике приобретения, что, когда и как продавалось, но, вообще-то говоря, у «НТВ-Плюс» никогда не было такого количества денег, а чемпионат Испании там был всегда.

— Где вы смотрели Класико?

— Я не смотрел Класико. Потом я посмотрел немного отчет. Это был примерно четвертый Класико за 20 лет, который я не посмотрел, но бывают такие истории. Однажды был день рождения друга, и я не мог на него не пойти.

— Есть у канала какие-то открытия помимо Савина?

— К сожалению, нет. Я не могу сказать, что целенаправленно следил, но мне было интересно, что получится с проектом «Бой в большом городе». Я посмотрел больше половины эфиров. Мне было интересно, и могу сказать, что я разочарован как зритель. Эта история сделана не для зрителей, а для своих. Я уверен, что для людей, которые занимаются единоборствами, какого-то количества подростков, этот проект, возможно, станет культовым. Но это не успешный проект для телевидения. Ну как в проекте, где потенциально столько секса, может вообще не быть женского персонажа? Там были какие-то девушки, которые тренировались... Но это же реалити, как там может не быть отношений? Я не имею в виду сексуальных. На уровне сюжета. «Бой в большом городе» — это продюсерский провал. Шоу совершенно не для зрителя.

Мне как зрителю непонятно, как за год нельзя было сделать на «Матч ТВ», обладая колоссальными возможностями и организационными ресурсами, ни одной юмористической программы. Посмотрите, как расходятся мемы, как люди рисуют картинки в интернете и сами над ними смеются — они собирают миллионы просмотров в интернете. Эта тема всегда порождала шутки, но нет ни программы, ни межпрограммки, которая была бы с этим связана. Я не критикую, а просто не понимаю, как этого может не быть.

— «Культ тура» — отчасти юмористическое шоу.

— Это эксцентрическое, а не юмористическое шоу. «Культ тура» — если бы она не была рассчитана на какой-то серьезный подтекст, то ее бы не было. Это не голая развлекуха. Ну, допустим, одна, ну и что? Старания видно, но...

Признаться честно, я всегда скептически относился к созданию бесплатного федерального спортивного канала. Мои друзья не дадут мне соврать. Да, когда у меня была первая заруба с Тиной Канделаки, то мои товарищи сказали, что я обиделся из-за того, что это дело не предложили мне. Но ребят, я не знаю, как это сделать. Я глубоко убежден в том, что это задача нерешаемая. Я готов в этом участвовать, но у меня нет и не может быть амбиций этим руководить. Я всю жизнь работал на платном телевидении и толком не знаю, что такое рейтинги. У нас никогда не было рейтингов, а была лишь динамика продаж. А динамика продаж не была прямой производной от качества работы спортивных каналов, потому что продажами занимался большой «НТВ-Плюс», который включал в себя все платформы. То есть я как Семак перед «Уфой»: все думают, что эта задача по мне, но я не знаю, как за нее взяться. Надеюсь, что Семак знает.

Сейчас я сужу как зритель, как человек с опытом на телевидении и не понимаю. Но, собственно, когда выясняется, что одним из плюсов в списке на первом месте ставят то, что ведущих нормально одели, если это первый пункт среди удач в работе телеканала, то иди и вешайся. Я бы страшно расстроился.

— Мы подходим к экватору нашего интервью. Как вы отреагировали на список запрещенных слов для комментаторов «Матч ТВ»?

— Это анекдот. Очень смешной анекдот. Про что бывают анекдоты? Они всегда про жизненную ситуацию, которая идиотским образом решается. Вовочка ведь очень жизненные вопросы поднимает, но все это идиотским образом происходит. Это осмысляется через абсурд. Проблема языка имеет очень большое значение, просто колоссальное.

— Действительно существует эта проблема?

— Конечно, есть, и ее не может не быть, потому что это не проблема, поставленная единожды и навсегда решенная. Это процесс. И таким образом эту ситуацию решить нельзя. Эта ситуация из анекдота про Вовочку. Неподходящее средство, которое выставляет на осмеяние абсолютно практическую задачу.

— И как быть? Штампы можно использовать или нельзя?

— Нельзя сказать, что штампы нельзя использовать. По-другому стоит проблема. Вот великий театральный актер Тарханов говорил про штампы так: «У плохого актера 6 штампов, а у меня их 6 тысяч». Без штампов никуда не деться. Стиль есть не у каждого комментатора, это некая точка в карьере, которую ты достигаешь, когда тебя узнают из-за того, чем ты хорош, или, наоборот, не любят тебя за это же самое. Но на другой стадии людей, конечно же, нужно всячески дрючить и говорить, что недопустимо, и я всегда этим занимался. Комната 8-16, которая стала фольклором за пределами нашего канала (я по-прежнему говорю «нашего»), ее главным назначением было то, что там любой человек мог любому другому высказать по работе все, что он считал нужным. Мы обсуждали там то, что можно говорить, а что нельзя. Что удача, а что неудача. Обижались друг на друга, но в конце концов все к этим основам придут.

— Это потому что мужской коллектив был.

— Чувствую, что вы клоните к тому, что на «Матч ТВ» всем руководят женщины. Да нет, это для меня не проблема, и я много лет проработал под руководством женщины. Анна Владимировна (Анна Дмитриева с ноября 2004-го по август 2010 года возглавляла дирекцию спортивных каналов ОАО «НТВ-Плюс») — грандиозный человек. Это по-настоящему великий человек.

Сейчас уже можно говорить о возрасте. Немыслимо представить себе Анну Дмитриеву без того жизненного пути, который она прошла и который ей еще предстоит пройти безусловно. Но ведь у нее уже были внуки, когда она наконец получила возможность сделать спортивный канал. Она была старше, чем я сейчас.

Фото: Ирина Ерохина

«ЕСЛИ ПОЕДУ РАБОТАТЬ НА УКРАИНУ, ТО ЗДЕСЬ МЕНЯ НИКТО И НИКОГДА НЕ ПОЙМЕТ»

— Снова заговорили о системе чемпионата осень-весна. Как к этому относитесь?

— Я отрицательно отношусь к тому, чтобы переходить. Это вообще не важно, по какой схеме играть. Ради чего мы переходили — непонятно. Но это не означает, что нужно обратно переходить, это какой-то бред. Все знают про переход Суворова через Альпы — очень сложный переход, куча народу погибло, но по-другому было нельзя. А если бы Суворов совершил переход через Альпы и обратно из спортивного интереса — вот это было бы полной чушью. И не героем бы он был, а посмешищем. Вот не нужно быть посмешищем, мы уже один раз поменяли, ничего не изменилось, ну и что теперь менять обратно? Зачем? Это просто фиктивная тема для разговора, ерунда полная. Тот переход был не нужен, но и новый не нужен.

— Ваша запись в «Фейсбуке» о матче «Урал» — «Терек» вызвала какую-то реакцию у клубов? Звонки поступали?

— Можно сказать, что нет. Один звонок был, но не может быть такого, чтобы совсем никто не позвонил из Чеченской Республики по такому поводу. Но это был какой-то молодой человек, который даже не хотел представиться.

— Решение проблемы договорных матчей существует?

— Проблема договорных матчей ровно такая же, как и проблема плохих фильмов — на них просто не надо ходить. Нам не нужно ждать, пока за это кого-то посадят. У нас должна быть возможность свободно обмениваться мыслями по этому поводу. Если бы вылет определялся тем, что у кого-то просто кончаются деньги, то я вас уверяю, что «Урал» бы вылетел в этом сезоне. Такие истории разлагают команду, они ее уничтожают. Вспомните, что случилось с «Крыльями» после матча с «Тереком» — их не стало. А ведь они могли выйти на первое место тогда. Вот наказание. И вот то, что случится с теми, кто будет так вести себя. А мы должны иметь возможность и право об этом говорить. Ведь мы говорим про фильмы: «Не ходи — говно». Или: «Классный фильм, сходи». Так же и здесь.

Опять же, я даже не против договорных матчей. Хотите? Играйте. Но я не собираюсь сидеть и думать, что ошибка защитника возникла, потому что он так хотел или потому что играть не умеет. Сделайте красиво, что вы меня за идиота держите? Сделайте так, чтобы мне и в голову не пришло.

Есть экономическая теория, называющаяся по имени человека, который ее придумал. Когда постепенно в Европе или Америке выборы приобретают большую силу, то жизнь так или иначе дорожает. И кто-то додумался до того, что должны дешеветь деньги, чтобы у людей не возникало такого чувство удорожания жизни. Деньги должны дешеветь, и их становится больше. Инфляционная экономика под строгим контролем. И в годы моего детства было совершенно немыслимым слово «миллионер». Сейчас даже слово «миллиардер» не вызывает такой недосягаемости. В сущности, картина жизни не сильно изменилась.

— Ваша жизнь не стала ярче по сравнению с детством?

— Ну да, но я надеюсь, что это связано с тем, что я все-таки повзрослел. Мне доступны несколько больше разных развлечений.

— Как изменилась жизнь в России и куда мы идем?

— Я чувствую тревогу.

— Почему?

— Наверное, это связано с моим собственным мироощущением. Я вспоминаю, как в 2012 году я работал на чемпионате Европы на Украине, и я недели полторы провел в Донецке. Теперь я не могу себе представить, что произошло и как все могло так поменяться. Это был благополучнейший город, который прекрасно жил. Живи и радуйся просто. И такая вот катастрофа... Я говорю не о политике, а о том, что по тому, как была устроена жизнь человека и как он ее вел вокруг себя, невозможно было предположить, что в этом городе через два года будет война.

— Вас звали работать на Украину?

— У меня были по этому поводу разговоры, но я их вежливо отклонил.

— Почему?

— Не считаю предосудительным, стараюсь сохранять контакт со всеми моими украинскими товарищами, потому что между нами ничего не произошло. Между людьми. Мы должны сохранить эти отношения. А если говорить о работе, то я понимаю, что даже если это будет очень интересно, даже если это будет правильно, меня никто и никогда здесь не поймет.

— Лицемерно или искренне?

— Это даже неважно. В нашей работе важно взаимопонимание и нельзя им рисковать. Тогда ты потеряешь все и не сможешь выполнять то, к чему у тебя есть талант и склонность. Сейчас невозможно работать на Украине, хотя меня это очень расстраивает. Эта ситуация сейчас так горяча, и я завидую людям, могут не обращать на это внимание.

— От либеральных идей вы не отказались? Еще не разочаровались в них?

— У меня не было либеральных идей, и я не занимаюсь политикой. Я простой человек. У меня никаких политических ценностей нет. Гражданская позиция у меня есть. И я оперирую больше этическими понятиями. Считаю, что самая колоссальная проблема в жизни — это проблема взаимопонимания и адекватного восприятия. Моя гражданская позиция заключается в том, что ее легко можно объяснить, она прозрачна. Я хоть и не верующий человек, но христианская позиция — не делай другому того, чего не хотел бы, чтобы сделали тебе — мне близка.

— Как вы отреагировали на новость о том, что Навальный заявил о желании участвовать в президентских выборах?

— Ну он же политик и должен это делать. Я это понимаю так, что у него с месяц назад появилась такая физическая возможность, остался год с небольшим, и почему бы ему об этом не сказать? Я к этому очень стоически отношусь, потому что мне все равно. Появление Навального не изменило для меня ничего в этой картине мира. Я не уверен, что мне хочется за него голосовать. Меня волнует ситуация с его выдвижением, волнует только в том, что я не понимаю, почему ему нужно отказывать. Если мы в свободной стране живем, то пусть человек баллотируется. Посмотрим, что он предложит. Но я за него точно голосовать не буду.

— А за кого будете?

— Я не знаю пока, но за него точно не буду, потому что для меня абсолютно фатально то, что у человека нет опыта управления. Практического. О том, что это губительно, я знаю хотя бы на примере «Матч ТВ». Я либо не пойду на выборы, либо кандидат, которому я отдал бы свой голос, еще не появился. Но на самом деле неважно, чем закончатся выборы. Важно, чтобы они были и в их процессе были обсуждены настоящие и актуальные вопросы, которыми живет страна, город и кто угодно.

По поводу разочарования в идеях... Сейчас у меня скорее возрастное разочарование. Я вдруг понял, что я не отношусь к категории молодых людей и времени что-то активно поменять вокруг себя у меня уже осталось меньше, чем прошло.

— В 50 жизнь только начинается, Василий. Тем более вам меньше.

— Да, я знаю. К этому можно прийти впоследствии. Но сейчас я так к этому отношусь. И это меня разочаровывает. А в остальном... На примере Донецка я понимаю, что жизнь может измениться просто в одночасье. Сейчас все будут активно переживать по поводу столетия революции. Но это одна из самых необъяснимых вещей. Ведь в стране даже голода не было. Не то, чтобы это страх, но отчет об этом себе нужно отдавать, и это мне очень мешает жить.

— Мысль о том, что завтра может не стать того, что есть сегодня?

— Нет, меня это в меньшей степени пугает. Я, как говорил Оскар Уайльд, очень неприхотлив — мне достаточно всего самого лучшего. Я люблю вкусно поесть, хорошо погулять и съездить в красивый город, но, в принципе, я свободно без всего этого обойдусь. Меня больше беспокоит, что я не смогу обеспечить своих близких. Это не апокалиптическое настроение, но я об этом все время думаю — риски окружающей жизни мне абсолютно не подконтрольны и даже непредсказуемы.

— Начинает веять плесенью?

— Может быть, но мне кажется, что холодом. Когда пахнет плесенью, то это всем очевидно и хочется убраться. А когда веет холодом, то некоторых это даже бодрит. Кажется, вот свежий ветер. А это просто холод...