«Я САМ БЫЛ ДЕПУТАТОМ, НО НЕ ПОНИМАЮ, КОГДА СТАРЫХ БОЛЬНЫХ БАБУШЕК ПРЕДСТАВЛЯЮТ ЗДОРОВЫЕ МОЛОДЫЕ МУЖЧИНЫ»

— Антон Алексеевич, монархическая тема вернулась в российскую повестку дня благодаря памятному выступлению главы Крыма Сергея Аксенова. Между тем вы создали в РФ Монархическую партию еще в 2012 году. Как вы считаете, в лице Аксенова вы обрели себе искреннего сторонника?

— Простите меня, пожалуйста, но я меньше всего интересуюсь мировоззрением такого крупного мыслителя современности, как Аксенов. Это первое. Второе: я думаю, что он пытался попасть в тренд и действительно попал туда, потому что столетняя годовщина отречения от престола императора Николая II, а также столетняя годовщина фактического (пусть не юридического) окончания монархии как формы правления в России — это, конечно же, повод поговорить. Кстати, я предвижу возможность следующего «монархического» пика в сентябре, поскольку именно в сентябре 1917 года три самозванца провозгласили Россию республикой (временное правительство объявило о создании Российской республики 1 (14) сентября 1917 года — прим. ред.). И все это было сделано как-то кулуарно, без решения народных масс.

На самом деле я горячий сторонник демократии, но демократии прямой. А вот в демократии представительной всю жизнь у меня сплошные разочарования. Я сам 14 лет был депутатом в разных парламентах и все-таки не понимаю, когда старых больных бабушек представляют здоровые молодые мужчины, а бедных — богатые. Это, конечно, вызывает некоторые вопросики.

Наверное, мы бы не стали лечить наши болезни по рецептам конца XVIII века, по канонам эпохи Просвещения. Мы бы вряд ли стали заливать прыщи ртутью, есть мышьяк и пускать себе кровь. С тех пор изобрели антибиотики, произошла масса революций в медицине. Но при этом мы не устаем восхищаться тем фактом, что США как старейшая демократия живут по своей Конституции более 200 лет (принята 17 сентября 1787 года — прим. ред.). И нам совсем не приходит в голову, что это, в принципе, нелепо, ведь даже автомобилем Mercedes или, скажем, «Жигули» вряд ли можно управлять по инструкции, которой больше 200 лет. Почему мы считаем, что общественная машина, механизм социума — проще?

Я абсолютно уверен в том, что «золотой век» человечества не в прошлом, а в будущем, и в том, что в этом веке могут быть востребованы какие-то элементы монархии, потому что игры с представительной демократией на фоне человеческой истории, наверное, можно признать неудачным экспериментом, не более того. Так что я согласен с Аксеновым. Ну а кто из нас не согласен?

— В 1917 году монархия рухнула так быстро еще и потому, что не нашла никакой поддержки в национальных регионах России. И сегодня как раз в национальных республиках найдется немало людей, у которых вызывает отторжение сама тема монархии. Во-первых, потому, что она подается преимущественно в православной оболочке, а во-вторых, потому, что навевает грустные ассоциации с диктатурой центра.

— Так, вы меня повернули в сторону национальных республик...

— Я лишь уточнил, что в РФ вряд ли все согласны с Сергеем Аксеновым. Хотя лично я с ним скорее согласен, если опустить детали и апелляцию к «вечному пожизненному Путину».

— Позвольте вам заметить, что Сергей Аксенов сам не согласен с Сергеем Аксеновым. Вспомните, что после того, как публично выступил Дмитрий Песков, Аксенов уточнил, что никогда не требовал для Путина монархии — он требовал лишь пожизненного президентства. Так что он самым первым исправился и развернулся в новое русло, как мяч, направленный умелой ногой «футболиста» Дмитрия Пескова.

Что касается национальных республик, то они, на мой взгляд, не имеют никакого отношения к этой теме, так же как и русские, потому что православие — глубоко христианская конфессия, а в христианстве, как вы помните, господствует принцип «несть ни эллина, ни иудея». Об этом говорит апостол Павел в послании к Колоссянам. Империя всегда включает в себя всемирный наднациональный аспект. И конечно, то, что Николай II так заигрался в эти кокошники и буденовки, которые Виктор Васнецов рисовал для кавалеристов (согласно одной из версий, буденовка, именуемая богатыркой, была разработана Васнецовым наряду с другими художниками еще в 1915 году для будущего парада Победы в Берлине и Константинополе — прим. ред.), и то, что балалайка, на самом деле изобретенная в 1907 году, вдруг стала нашим народным инструментом, — все это говорило об одном. А именно о том, что, утратив православные христианские основы, монархия постепенно вползала в национализм, как и вся Европа. Это был общеевропейский тренд. Не зря мы впоследствии получили такие уродливые идеологии, как национализм или национал-социализм, или же просто наш коммунизм.

«Я НЕ СОБИРАЮСЬ ОПРАВДЫВАТЬ СЕМЬЮ НИКОЛАЯ II СВЯТОГО, КОТОРАЯ ВПАЛА В РУССКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ»

— Начиная с этого года мы вступаем в густую полосу сплошных столетних юбилеев. Не за горами и юбилей разгона Учредительного собрания, которое должно было решить вопрос о форме правления в России. Однако собрание не успело завершить свою работу, лишь в законе о земле вскользь упомянув о республике. Не считаете ли вы, что именно тогда и была прервана преемственность российской истории? Ведь прежде власть легитимно передавалась из рук в руки: от киевских князей — к владимирским и московским (по лествичному праву), от Рюриковичей — к Романовым (решением Земского собора). А вот на большевиках эта ниточка рвется...

— Нет, нет, преемственность от киевских князей к Московской Руси была воображаемой — ее выдумал и описал по заказу уважаемой Екатерины Великой Август Людвиг Шлецер (российский и немецкий историк XVIII столетия — прим. ред.), который как основное условие выполнение контракта попросил у императрицы права не жить во время написания своего научного труда в России. Жить здесь для него было мучительно, поэтому он вернулся в свой Геттингенский университет. Для меня преемственность российской монархии можно проследить от Ивана Великого, деда Ивана Грозного. Он-то и создал наше государство. Но почему-то все всегда пытались продлить нашу историю в прошлое, так же как пытались растянуть нашу географию в сторону Украины. Но это был в основном политический тренд.

Что касается Учредительного собрания, то оно уже не могло решать вопрос о монархии или республике, потому что еще в сентябре Керенский отменил монархию и установил республику. Большевики, в моем представлении, были подонками и немецкими шпионами, Керенский и его окружение — тоже подонки, но не немецкие шпионы...

— Зато они были масонами. Керенский, как известно, не особенно скрывал, что входил в верховный совет так называемой организации «Великий восток народов России».

— Ну да, наверное, были. Но думаю, что и в Германии было немало масонов. Но исходя из этого вряд ли Керенского можно назвать немецким шпионом, а вот Ленина и его соратников — и можно, и нужно. При этом я не собираюсь оправдывать ни героев Февральской революции, ни героев Октябрьского переворота, ни тем более семью Николая II Святого, которая впала в русский национализм и даже переименовала Петербург в Петроград, несмотря на свое почти чисто немецкое происхождение.

— У Николая II была потребность в прямом общении с народом, через голову элит и светского общества. В 1903 году он канонизировал Серафима Саровского, причем сам участвовал в торжествах по этому поводу, но уже в январе 1905 года побоялся выйти к рабочим...

— Ладно, ладно, не надо говорить о прямом общении, вспоминая Ходынку и Кровавое воскресенье. Хотя — кто знает? — может, император и отказался от встречи с народом в 1905 году, вспоминая Ходынку. Мы все знаем, чем закончился разгон шествия 9 января (по официальным данным, было убито 130 человек, по неофициальным — 200–300 и более — прим. ред.). Но представим себе, что случилось бы, если бы император все-таки вышел к народу. Сколько было бы тогда жертв? Поэтому не надо всех огульно охаивать, но и гениями в зависимости от должности тоже, наверное, не стоит считать. Все мы люди.

«СТОЛКНОВЕНИЙ И ДРАК, КАК ЭТО БЫЛО ПОКАЗАНО В «КОРОНЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ», НЕ ПРОИСХОДИТ»

— Государем вашей виртуальной (пока что) империи является Николай III (Николай Кириллович, наследник романовской ветви Кирилловичей, второе имя — Карл-Эмих Лейнинген), живущий за рубежом. Он охотно согласился на предложенную вами роль — возглавить Суверенное Государство Императорский Престол на трех необитаемых островах Кирибати в Тихом океане?

— Это та самая удивительная история, когда империя не является виртуальной, потому что на самом деле в ту христианскую империю, в основе которой лежат Библия, Шекспир, Пушкин, входят и православные, и католики, и протестанты, во многом и мусульмане, сколько бы они там не пытались выделиться. Хотя, если посмотреть на разнообразие христианских сект и течений, мусульманство и иудаизм сюда легко вписываются — недаром по этому поводу бытует термин «авраамические религии». Конечно, идея империи как единого целого отчасти воплощена в Евросоюзе или блоке НАТО, а мы пытаемся создать какую-то свою цивилизацию. Но опять же: кто «мы»? Коммунисты. Мы-то, наверное, нет. Поэтому, конечно, хотелось бы, чтобы появился император в этой системе, чтобы она обрела дополнительную яркую аутентичность. Конечно, пример британской королевы, которая правит в 16 королевствах при 16 независимых правительствах и премьер-министрах, вдохновляет (речь идет о так называемых королевствах содружества, куда, в частности, входят Канада, Австралия и даже Новая Гвинея, — прим. ред.). Если мы не готовы выдвинуть своего кандидата, то, наверное, будем под британцами? Если же мы этого не хотим, то проект (Суверенного Государства Императорский Престол, выдвинутого Баковым, — прим. ред.) надо продвигать и цивилизационно поддерживать.

Государь, конечно, очень иронически относится к своему будущему. И понятно, что острова Кирибати в Тихом океане — это только возможность приподнять себя на какой-то уровень, на котором начинается разговор. В общем, вопрос стоит так: либо в мировой империи, которая сейчас реально существует и охватывает практически обе Америки, большую часть Евразии, большую часть Африки, а также Австралию и Океанию, будут править англичане, к чему они пришли в результате победы в Первой мировой войне и ликвидации остальных империй, либо мы попытаемся выдвинуть своего кандидата.

— Все-таки я хотел бы уточнить, как остальные Романовы отнеслись к выдвижению в Николаи III Карла-Эмиха Лейнингена? В каких отношениях Николай Кириллович состоит, к примеру, с Марией Владимировной Романовой, называющей себя главой Российского императорского дома и тоже вроде бы претендующей на корону Российской империи?

— Он состоит с ней в родственных отношениях. Мария Владимировна — это тетя нашего императора, потому что он внук сестры Марии Кирилловны (старшей дочери Кирилла Владимировича Романова, двоюродного брата Николая II, — прим. ред.) и ее папы Владимира Кирилловича.

— По-родственному у них нет друг с другом противоречий?

— Ой, обнимаются, целуются, фотографируются. Но они не так часто общаются, потому что достаточно далеко живут друг от друга. Но, как вы понимаете, столкновений и драк, как это было показано в «Короне российской империи», между ними не происходит. Кстати, императорский дом полностью легитимизирован в решениях Суверенного Императорского Престола — Николай Кириллович с благодарностью предоставил право возглавлять дом именно Марии Владимировне. За протекшие десятилетия она много сделала для этого. Тем более что она лично ни на какой престол не претендует.

— И для своего сына Георгия не претендует?

— И для Георгия не претендует. Почитайте литературу. Поэтому конфликта интересов нет и не может быть. Для них (Романовых — прим. ред.) это какая-то часть миссии по возрождению утраченного наследия. Да, прекрасна старая империя. Но мы сейчас говорим о строительстве новой империи, где русские могут вернуть свои позиции, а могут быть «лохами», как это было обычно за последние 100 лет. А как иначе охарактеризовать тот факт, что Россия, практически выиграв Первую мировую войну, оказалась среди проигравших наций? Неужели мы снова хотим чего-то подобного? Или лучше сидеть за одним столом с ведущими мировыми державами?

— Вы анонсировали в прессе свой скорый отъезд в Кирибати? Вы действительно распродаете по этому случаю свое имущество в Екатеринбурге?

— Да, я распродаю свое имущество. Ну а что? По-моему, Владимир Владимирович достаточно четко и неоднократно давал понять, что регистрация Монархической партии, которая случилась на территории России в 2012 году (зарегистрирована в селе Косулино Белоярского района Свердловской области — прим. ред.), не является задатком того, что у монархии в нашей стране есть какие-то перспективы. Он достаточно прохладно относится к этой идее. Даже бедная Мария Владимировна, которая, можно сказать, сделала все, чтобы приблизиться к «телу», так и не смогла к нему приблизиться. Нет так нет, значит, надо искать какие-то другие точки [приложения сил]. А я не настолько богат, чтобы жить на две-три страны.

— Какую сумму вы рассчитываете вложить в строительство империи Романовых на островах Тихого океана? В каком-то из интервью вы называли сумму в 230 миллионов долларов...

— Теперь 350.

— Это те инвестиции, которые в ближайшее время будут вложены в экономику Кирибати и строительство на островах имперской инфраструктуры?

— Или не будут. У меня ведь до сих пор нет официального решения правительства Кирибати. Поэтому я одновременно обратился еще к 11 державам в данном регионе (хотя «державы», наверное, слишком громкое слово в данном случае). Мы работаем с разными странами и регионами. С одной стороны нас зовут, с другой — нет. Это технические вопросы, которые будут решены раньше или позже.

— Ранее вы заявляли, что хотите построить на островах солнечные электростанции, морские порты, опреснительные установки, школы, больницы и жилье для сотрудников. Насколько я понимаю, пока ни единый камень в основание империи не заложен?

— Я лично считаю, что сделано очень много. Ведь даже первый камень, который был заложен в основание христианской церкви, не был камнем в прямом смысле слова. Это был апостол Петр, который до этого был евреем по имени Кифа (это прозвище, означающее на арамейском «камень»; настоящее имя Петра — Симон — прим. ред.). Поэтому мы по-прежнему «ловцы человеков», и в этом смысле у нас растет количество камней, которые мы можем заложить в основание будущей империи.

— Это христианские державники?

— Я имею в виду сторонников христианской монархии.

— Ваш отъезд на Кирибати — это политическая эмиграция или просто длительное деловое турне с целью реализации монархического проекта?

— Я не очень понимаю, возможна ли в нашей нынешней стране политическая эмиграция, если сама политика — на нуле. Я ведь не могу сказать, что меня кто-то преследует. Политический эмигрант — это тот, кто бежит от преследований за свои убеждения. В моей биографии были политические преследования, но они локализовались в допутинскую или раннепутинскую эпоху. Однако за последние 12–13 лет в отношении меня не было каких-то репрессий, потому в данном смысле это не политическая эмиграция.

С другой стороны, я хочу заниматься политикой, а в России политики нет. Тогда это политическая эмиграция.

— А как же ваше выступление на панихиде по Борису Немцову, когда вы сказали: «Нужно уезжать»?

— Да, я объявил еще тогда (2015 год — прим. ред.), что уеду, и вот — постепенно уезжаю. В этом году меня бо́льшую часть года не было в России.

— С Немцовым, несмотря на разницу взглядов, вы были близки?

— Нет, не был. Я очень не любил Бориса Немцова, пока был с ним не знаком. То есть я его и прежде видел, даже общался и дискутировал с ним на съезде, но познакомились мы в декабре 2006 года, а максимум нашего общения пришелся на 2007 год. Я познакомился с Немцовым в Перми, когда он приехал туда выступать в поддержку Никиты Белых, а я вел всю кампанию. И мы в 2006 году набрали 16 процентов за СПС — это была подготовка к Госдуме в большей степени. Я тогда уже длительное время продвигал нового молодого лидера, Никиту Белых, поэтому, когда там появился Немцов, я отреагировал в стиле «дайте дорогу молодым». Тогда Белых все-таки шел в Госдуму, а не в следственный изолятор. Но потом мы с Немцовым очень интенсивно общались. Хотя благодаря ему мы проиграли выборы в Думу в 2007-м (зачем-то Анатолий Чубайс поставил Немцова вторым человеком в список СПС, и соответственно, Белых, которого мы тщательно раскручивали, оказался слабой тенью на фоне Бориса Ефимовича), это нас не рассорило. Да, мы не попали в нижнюю палату парламента, но Борис Ефимович был человеком такого обаяния, что я этому обаянию во многом поддался и нисколько об этом не жалею.

«ЛЕНИНА, СТАЛИНА НАДО ПРОПУСТИТЬ ЧЕРЕЗ РУБОЧНУЮ МАШИНУ. ЗНАЕТЕ, КАК БУМАГУ РЕЖУТ НА ПОЛОСОЧКИ...»

— Вопрос о вашей политической эволюции от либерала до монархиста. Вы ведь эволюционировали от СПС — праволиберального политического проекта...

— Неправда, я вообще вначале эволюционировал от октябрят до, как я теперь, понимаю, социал-демократии. Да, мне казалось, что марксизм-ленинизм — это обалденная истина в последней инстанции. Меня этому и в школе, и в институте учили. Ну да, рассуждал я, вся беда в том, что мы проводим выборы из одного кандидата. Стоит добавить к социализму демократию — и все будет хорошо. Длительное время это было основной составляющей моего движения. Как социал-демократ я попал в Союз правых сил, где тоже выступал за подобные идеи, выдвигал всякие народнические популистские проекты, сражался за пенсионеров и бюджетников. Когда российская социал-демократия кончилась пфуком, я задумался о том, что в социализме, наверное, есть какие-то проблемы. Потом я размышлял и по поводу демократии. Результат последних размышлений о ней — это моя последняя прошлогодняя книга «Демократия по-русски». Я еще раз повторю, что я горячий поклонник прямой демократии. Но в связи со своим отрицанием представительской демократии я постепенно начал идти к монархической идее. Через синтез либертарианства, прямой демократии, анархизма в стиле Петра Кропоткина — так рождалась современная монархическая доктрина, носителем которой я себя считаю.

— Недавно русская православная церковь за рубежом снова высказалась за захоронение Ленина. Вы ведь тоже всегда поддерживали идею похоронить его по-человечески?

— Да, я считаю, что похоронить нужно на полигоне «Коммунарка» (известен как расстрельный полигон, спецобъект НКВД в одном из округов Москвы — прим. ред.). И перед этим пропустить его через рубочную машину. Знаете, как бумагу пропускают, когда режут ее на полосочки... Вот через нее пропустить Ленина, Сталина... И отправить на «Коммунарку», как и всех прочих, кто похоронен за мавзолеем.

— И тех, кто захоронен в Кремлевской стене, — туда же предлагаете?

— Нет, почему же, в Кремлевской стене и около нее есть много приличных людей. Да и того же Леонида Брежнева, я считаю, можно отправить в Днепродзержинск (родина Леонида Ильича, ныне город Каменское Днепропетровской области — прим. ред.) — он ведь по большому счету ничего плохого не сделал. Допустим, я считаю, что Юрий Гагарин должен быть похоронен в Звездном городке — это была бы святыня, все бы туда ездили. Извините, я в одном из музеев Вашингтона видел партбилет Юрия Алексеевича. Поэтому что тут говорить: первый космонавт — это наша гордость. Или летчик Валерий Чкалов. Эти люди, конечно же, не для полигона «Коммунарка», их можно вернуть в города, связанные с их именем. Это станет всеобщей святыней или хотя бы туристической достопримечательностью. Но сам Кремль лучше не использовать в качестве некрополя. Там уже есть соборы с древними захоронениями — зачем еще стенку ковырять?

— Как вы относитесь к попыткам возвеличить Сталина до роли «красного монарха»?

— Послушайте, немецкий шпион в качестве монарха, да еще и без законченного среднего образования — подразумеваю незаконченную семинарию... Это человек, который не получил даже среднего образования и мог преподавать только в младших классах. Помните анекдот про грузинского учителя русского языка: «Дети, запомните, что слова „кон“, „фасол“, „вермишел“ пишутся с мягким знаком. Настя — это девушка, а ненастя — плохая погода. Просто запомните, потому что понять умом это невозможно».

— Утверждения о том, что Ленин и Сталин — немецкие шпионы, следовало бы выносить на публичный суд и доказывать их, а потом уже говорить как об очевидном факте.

— Да, да, если бы у нас было больше свободного времени, мы бы начали судиться прямо сейчас. Но судиться-то придется за границей, а у нас за такие суды теперь, к сожалению, уголовная статья. Но вообще есть о чем посудиться. Тут постоянно говорят о гении верховного главнокомандующего и генералиссимуса, но, когда я показываю карту, куда немцы продвинулись за четыре года Первой мировой войны (к осени 1917 года они едва Ригу смогли взять) и какая катастрофа случилась в 1941 году, когда германские войска оказались под Москвой, блокировали Петербург, а потом дошли до Волги и Северного Кавказа, различие между двумя войнами бросается в глаза. Все-так эти «уроды-монархисты» не пускали врага так далеко вглубь России. Да и в 1812 году французы не блокировали Петербург и тем более их не было на Волге и Северном Кавказе.

— Считаете ли вы свои проекты фантазией и игрой с прошлым или надеетесь на их практическую реализацию? И не только на островах Тихого океана.

— Наверное, да, надеюсь, потому что других вариантов не вижу. Может быть, я и кажусь идиотом, как лорд Кельвин: знаете, был такой физик, который в 1900 году объявил, что физика закончилась. А потом появились квантовая механика, теория относительности и т. п. Сегодня я думаю, что нет другой альтернативы, а завтра вдруг появится человек и предложит России новую доктрину — допустим, трямбомбол. А может, в нашей стране проживают десятки миллионов трямбольбольцев, они захотят устроить большой трямболбол. Почему бы и нет? Так что все мои доводы о России и ее будущем легко могут быть опровергнуты любыми шарлатанами.

— В свое время писали о том, что Эдвард Сноуден должен был стать гражданином создаваемой вами империи после своего бегства из США. Это так и произошло?

— Во многом это было хулиганством. Когда Сноуден якобы сидел в транзитной зоне, мы выписали ему паспорт (тогда у нас была Российская империя), девушка отвезла этот документ в транзитную зону, где Сноудена, конечно, не было (он находился совсем в другом месте), и передала паспорт охране. Но, скорее всего, Сноуден никогда не получал этого паспорта. Кстати, тогда меня поразила жесткая цензура в СМИ — если об этом сообщили екатеринбургские медиа, то ни одно московское СМИ не опубликовало сообщений о «паспорте для Сноудена». Так что на региональном уровне свобод у нас больше или же контроля меньше. Ну что делать — вот такая у нас страна.