Миляуша Айтуганова: «Думала – может, все бросить и уехать? Но держало национальное нутро!»

Миляуша Айтуганова: «Я считаю, что задача республики и «Татаркино» в том, чтобы премьеры фильмов параллельно с Казанью шли в деревнях» Фото: Сергей Елагин

«Я ДО СИХ УБЕЖДЕНА, ЧТО ТНВ ПОЗИЦИОНИРУЕТСЯ КАК НАЦИОНАЛЬНЫЙ КАНАЛ»

— Миляуша Лябибовна, вы много лет руководили творческим процессом на ТНВ, который читатели «БИЗНЕС Online» нещадно критикуют. В чем же все-таки дело? Чего не хватает: квалифицированных кадров, современных идей, технических возможностей, денег? (Алсу)

— Я всегда говорила, что двуязычное программирование размывает аудиторию. Я до сих убеждена, что ТНВ позиционируется как национальный канал, поэтому его зрители — это все-таки национальная аудитория. И его с благодарностью смотрят везде, где живут татары: в Оренбургской и Ульяновской областях, Башкортостане, Удмуртии, Сибири и т. д. Куда бы я ни приезжала, очень благодарят за телеканал «ТНВ-Планета». Они готовы смотреть каждый день и целый день. Другое дело, что конкурировать с моноязычными каналами очень тяжело. Считаю, что никогда рейтинги местных каналов не будут на уровне федеральных, потому что там и финансирование другое, и возможности.

Я очень ценю свой телевизионный опыт, безмерно благодарна всей команде, с которой работала. Телеканал был создан практически с нуля. Понятно, что время диктует какие-то свои законы, поэтому все эти тренды надо чувствовать, ловить. Но в том, что должен быть национальный канал, я и сегодня убеждена. 

— Национальный — это только на татарском языке?

— Нужно делать отдельно русский канал, отдельно — татарский. Это мечта. Если будет два канала, то и программировать их будет легче, и аудиторию будет легче удерживать. Если в одном холдинге два канала — русский и татарский, то почему нет? Заметьте, во всем мире больше нет ни одного татарского телеканала. Он один — здесь, и мы должны дорожить тем, что мы создали в республике. Знаю, Рустама Нургалиевича благодарят в других регионах за татарский канал. Это такая связующая ниточка. Татары расселены по всему миру, и должен быть единый духовный центр, в частности телевидение.

«Я понимала, что за месяц подготовить такое большое мероприятие очень сложно, но согласилась» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Наверное, за годы работы ТНВ вопрос создания двух каналов вместо одного обсуждался? Почему не пошли на это?

— Обсуждался, но все упирается в деньги.

— Даже глядя на вашу биографию, можно сказать, что вы скорее телевизионщик, но не кинематографист. Как объясните свой уход с телевидения в кино? Чье это было решение? (Антихайп)

— Моя жизнь складывалась из трех очень весомых в профессиональном плане периодов. Первый — это радио, которое я безумно люблю. Считаю, что радио способно будоражить фантазию, воображение. Настоящая радиожурналистика, а не просто бла-бла-бла и музыка — это огромный потенциал, такое радио никогда не исчезнет. Вторая часть моей профессиональной жизни — это телевидение. Когда я пришла, говорили: «Ну что она может на телевидении, она же радийщик...» Но продюсирование одинаково — что на радио, что на телевидении. Продюсер — это менеджер, а в менеджменте без разницы, чем заниматься, главное — знать законы. Хотя, конечно, везде есть своя специфика.

А сейчас я с головой ушла в кино. Еще Ленин говорил, что кино — это величайшее из искусств. Так почему бы не попробовать? И не думаю, что я чужой человек в этой области. Мой опыт работы на радио и телевидении, мой преподавательский и продюсерский опыт я могу сегодня применить в своей новой работе и оставить какой-то след в этой области. Татарстан и в производстве кино должен быть успешным!

«Конечно, многое надо переводить на современный формат. Киноархив — это большая ценность» Фото предоставлено ГБУК «Татаркино»

— Как состоялось ваше назначение на должность директора «Татаркино»? Вы сразу согласились или взяли время на раздумья?

— Меня пригласил министр культуры РТ, но, думаю, такие назначения согласовываются с руководством республики. А все началось в июле прошлого года с фестиваля мусульманского кино — мне предложили стать его исполнительным директором. Я понимала, что за месяц подготовить такое большое мероприятие очень сложно, но согласилась. У меня были предложения по поводу того, в каком направлении можно развиваться, потому что я наблюдала за процессом с первого фестиваля. Я как-то очень трепетно относилась ко всему, что там происходит, видела, как фестиваль набирает обороты, как зритель привыкает к формату фестивального кино. И у меня возник спортивный интерес — я захотела попробовать.

Когда фестиваль прошел, меня спросили: «Как вы думаете, что можно сделать с „Татаркино“?» Конечно, не сразу я согласилась, потому что уже заведовала кафедрой в Казанском институте культуры и была очень востребована. Например, проводила тренинги по телевидению в Якутии, приглашали в Астану. Честно говоря, я даже задумалась: может, все бросить и уехать? Вообще, предложения работать на федеральных телеканалах всегда были, но меня держало здесь мое национальное нутро, мне нравилось мое дело.

— И зачем вы согласились возглавить эту рухлядь? Это же заведомо невыигрышное дело! (Дамир Вафин)

— Вообще-то слово «рухлядь» в старорусском понимании — это пушнина. Даже с этой точки зрения из того дела, которым мы сейчас занимаемся, может получиться золотое дно. «Татаркино» в последние годы в первую очередь занималось киносетью, которая в республике была обширной, а сегодня от нее мало что осталось. Изучая эту тему, я поняла, что в вопросе кинопроката все регионы сегодня страдают одной и той же проблемой: кинотеатры работают только по федеральному репертуарному плану, региональному кино невозможно внедриться в него. Мы знаем, что якутское кино — это некий феномен. Будучи там, я поинтересовалась, как они сумели вырваться вперед. Оказалось, что они договорились с федеральными прокатчиками о том, чтобы все новые якутские фильмы появлялись в первой строке репертуарного плана. И сегодня билеты на местное кино раскупают за две-три недели до начала проката! Но они уже уткнулись в узость своего рынка.

«НА ТАКИЕ ДЕНЬГИ ВЗРЫВ В КИНОПРОИЗВОДСТВЕ СДЕЛАТЬ НЕВОЗМОЖНО»

— Что из себя представляет «Татаркино» сегодня, какие у него функции?

— Основными направлениями деятельности ГБУК РТ «Татаркино» являются содействие фильмопроизводству, кинопрокат, организация фестивалей, форумов, творческих встреч с кинодеятелями, а также расширение культурного сотрудничества с регионами России и зарубежными странами. Поскольку производства собственного продукта долгое время не было, то сложилось впечатление, что ничего нельзя сделать. А сейчас и производство, и прокат можно наладить, мы и в киноиндустрии можем стать регионом, который движется вперед. Пока инфраструктуры для производства кино у нас нет, но зато большие людские ресурсы уже есть: режиссеры, актеры, операторы, монтажеры, осветители. Мы можем любую команду укомплектовать хорошими специалистами, поэтому уже привлекаем внимание и москвичей, и питерцев, и других регионов. Татарстан — это замечательная локация, здесь можно все найти: и прекрасные города, и Волгу, и леса, и деревни.

— Есть вопрос на эту тему: «Как вы относитесь к кинорибейтам (возврат из бюджета региона части понесенных затрат производителя кино или телесериала за съемки на своей территории — прим. ред.) Выработано ли отношение к этому явлению у руководства Татарстана?» (Эльмира)

— К системе кинорибейтов мы пока не готовы, потому что для этого нужна инфраструктура. В плане производства нам как раз не хватает киноиндустрии, которая могла бы здесь аккумулировать все, что есть у нас, и предлагать тем, кто приезжает.

«У нас нет ни одного павильона для съемок, нет и профессионального оборудования, например, кинокамеру Alexa мы арендуем в Москве» Фото предоставлено ГБУК «Татаркино»

— Что конкретно требуется из инфраструктуры?

— Это целый список. Во-первых, у нас нет ни одного павильона для съемок, во-вторых, нет и профессионального оборудования, например, кинокамеру Alexa мы арендуем в Москве. Но зато у многих мелких компаний есть камеры Red, на которые кино тоже снимают. Еще у нас практически нет гримеров кино. Кстати, и на этом можно зарабатывать, организовав здесь курсы подготовки и повышения квалификации необходимых специалистов. 

— Стоит вопрос, чтобы вернуть функцию производства фильмов «Татаркино»?

— Мы уже в этом году были вовлечены в экспертные комиссии по субсидиям. Но это очень небольшие деньги — 6–8 миллионов рублей. Конечно, на такие деньги взрыв в кинопроизводстве сделать невозможно. А нам сейчас нужен рывок! Как в свое время сделали в Голливуде? Фонд кино выделил деньги молодым кинематографистам — и произошел скачок в кинопроизводстве. В России же некая монополия существует. Например, Татарстан уже 6–7 лет не получает ни одного гранта из Российской Федерации — ни минкульт РФ, ни фонд кино не финансируют региональные проекты.

«Нам дали 8 миллионов рублей на производство фильма «Мулла», и съемки уже закончены, идет постпродакшн» Фото предоставлено ГБУК «Татаркино»

— А проекты-то есть, их на конкурс направляют?

— Есть, направляют каждый год! В декабре прошлого года я как завкафедрой Института культуры пригласила из Петербургского института кино и телевидения доцента кафедры режиссуры Карена Геворкяна, мы собрали на встречу с ним кинематографистов из Чечни, Башкортостана, Татарстана и Якутии. Состоялся первый такой принципиальный разговор: ребята, поодиночке мы ничего не сможем, давайте объединяться, чтобы брать на межнациональные, межрегиональные проекты какие-то деньги в фонде кино. Но для этого нужен очень хороший проработанный сценарий.

— Межнациональный проект — ход хороший, а практически как он будет реализовываться?

— Есть два способа: первый — это когда фильм собран из отдельных новелл, происходящих в каждом из этих регионов, а второй — это когда в какой-то одной стилистике, например в комедийном фильме, есть несколько семей разной национальности, чтобы передать менталитет, особенности юмора и т. д.

«Фильм Ильдара Ягафарова «Байгал» тоже финансируется республикой, и на него мы тоже возлагаем надежды» Фото предоставлено ГБУК «Татаркино»

— Кроме фонда кино есть еще какие-то источники финансирования кинопроизводства?

— В этом году я выступила с инициативой съемки фильма «Мулла» по произведению Туфана Миннуллина. Мы же должны иметь хотя бы один свой фильм, который можно показать на кинофестивале мусульманского кино. И президент поддержал! Нам дали 8 миллионов рублей на производство, и съемки уже закончены, идет постпродакшн. Надеюсь, на следующем кинофестивале фильм мы покажем. Думаю, именно эта картина будет иметь и прокатную историю. Фильм Ильдара Ягафарова «Байгал» тоже финансируется республикой, на него мы тоже возлагаем надежды.

— Сейчас время формирования бюджетов на следующий год. «Татаркино» увеличили или урезали его на 2018 год? (Ирина Колпина)

— При обсуждении бюджета 2018 года Разиль Валеев спросил: «Как вы на 47 миллионов рублей собираетесь поднять кино?» Да, еще в Татарстане есть государственная программа «Развитие культуры РТ», в которой есть подпрограмма «Сохранение и развитие кинематографии в РТ». Сейчас мы готовим предложения в эту подпрограмму, посмотрим, какая будет реакция. Но я вижу, что не только мы говорим о необходимости развития своего кинематографа, но и общественность.

«В НАШЕМ РЕГИОНЕ ГОЛЛИВУДСКОЕ КИНОМЕНЮ НАДО РАЗБАВИТЬ ДРУГИМ ПРОДУКТОМ»

— Какие сейчас основные задачи у «Татаркино»?

— Во-первых, набрать банк хороших фильмов — татарстанских и картин, которые отличаются от репертуара других кинотеатров. Во-вторых, создать собственную сеть кинотеатров.

— Своей сети вообще не осталось?

— Она есть, но ее надо восстанавливать и материально укреплять. Я объехала всю республику и посмотрела кинотеатры, которые находятся на балансе муниципалитетов. И таких много. А есть чисто коммерческие кинотеатры, и они на сегодняшний день преимущественно прокатом занимаются, потому что находятся в федеральных сетях. Мы не можем предложить общую репертуарную политику даже муниципальным кинотеатрам, потому что у нас пока нет собственного достойного продукта, а на закупку выделяется всего 4 миллиона рублей в год на всех. Приходится показывать фильмы уже после того, как они прошли во всех коммерческих кинозалах. А я считаю, что задача республики и «Татаркино» в том, чтобы премьеры фильмов параллельно с Казанью шли в деревнях, чтобы кино было в шаговой доступности. И это проблема, которую можно легко решить.

«Свое кино на своем языке хотят не только якуты... Потому что зрителю важно увидеть свою деревню, свой город, свой народ» Фото предоставлено ГБУК «Татаркино»

— Каким образом?

— В первую очередь «Татаркино» нужно взять на себя функции дистрибьюции. То есть мы собираем свой каталог фильмов, в котором будут не только рекламируемые везде киноленты, но и другой продукт. Мы сегодня поняли, что нужно работать с тюркским миром — там хорошие фильмы есть. Тюркоязычные страны близки нам по менталитету. А исламские страны? Там тоже делают хорошее кино. Я удивилась большому количеству хороших фильмов, которые в России никто никогда не видит, кроме участников нашего фестиваля мусульманского кино. Казалось бы, Бангладеш — очень бедная страна, а они делают такое хорошее кино. А мы видим только продукт Голливуда и России, ничего другого кинотеатры нам не предлагают. Я думаю, что в нашем регионе голливудское киноменю надо разбавить другим продуктом. У нас есть кинотеатр «Мир», в котором мы экспериментируем с показом, демонстрируем фестивальное кино, но это ориентировано на узкую аудиторию. Мы же говорим о прокатном кино, о том, что интересно массовому зрителю. А что интересно жителям нашей республики? Я приезжаю в районы и спрашиваю: «Что хотят смотреть ваши жители? Мы будем именно это приобретать».

— А на каком языке?

— Говорят, что хотят кино на татарском языке.

— Свое кино или голливудское в переводе на татарский?

— Татарские районы точно хотят свое региональное национальное кино. А перевод на татарский язык иностранных фильмов — это уже в прошлом, такая волна прошла. Сейчас мы наблюдаем процесс национальной самоидентификации. Свое кино на своем языке хотят не только якуты, но и буряты, и чеченцы, и ингуши, и башкиры, потому что зрителю важно увидеть свою деревню, свой город, свой народ.

Председатель союза кинематографистов РТ Ильдар Ягафаров (на переднем плане) Фото: «БИЗНЕС Online»

«А ЧТО ТАКОЕ КИНО? ЭТО ТИПИЗАЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ»

— Для чего в Татарстане снимать кино? Делать великие полотна на уровне Феллини или Мастроянни? Вряд ли. Но тогда зачем? То, что делается, — жалкие потуги «быть похожими» на мировое кино с элементами документалистики. (Булдырган)

— Я считаю, что сегодня начинается эпоха регионального кино. Даже питерец Геворкян сказал на встрече в Казани: «Только за региональным кино — будущее российского кино». Может быть, потому, что у нас многообразие культур, столько народов живет в стране, у каждого есть что-то свое, нечто уникальное, даже экзотичное. Почему якутское кино на всех фестивалях берет призы? Потому что оно кардинально отличается от российского кино! И в кадре — человек, очень близкий к земле, на которой живет. И так много национальных преимуществ! Не только экзотика в виде тюбетеек, национальных украшений и узоров, но и человеческие истории, которые интересны всему миру. А что такое кино? Это типизация человеческой жизни.

Мы можем на своем уровне, с нашими национальными особенностями, рассказать историю, которая интересна всему миру. Вот к чему надо стремиться. Не просто колхозный мотивчик должен быть, но и какие-то глубинные, философские вещи, которые характерны для любого человека. Эти темы вечные! А вот как их преподнести через наши национальные особенности, через наше отношение к жизни? И почему мы должны быть похожи на Феллини или Мастроянни? Мы должны сделать свое! Уникальное, национальное. Конечно, оно еще будет развиваться, никто сразу шедевр на уровне Феллини не сделает, но если ничего не делать, то ничего и не будет.

— А это «свое» должно быть обязательно на татарском языке?

— Необязательно, может быть и на русском.

«В течение 2017 года параллельно делается 10 игровых фильмов на татарском языке. И это абсолютно разные съемочные группы» Фото предоставлено ГБУК «Татаркино»

— Но если будем делать на русском, то казанская «картинка» не будет особо отличаться от снятой в любом другом российском городе.  

— Согласна! Когда мы начинали работу над фильмом «Байгал», объединились три человека: режиссер Ильдар Ягафаров, сценарист Мансур Гилязов и я в качестве продюсера. И вот мы спорим. Ильдар и Мансур говорят, что надо делать фильм на русском языке, тогда он сможет стать популярным, как, например, грузинские короткометражки или казахские фильмы. А я говорю им: «Ильдар — сын известного национального лидера Рашида Ягафарова, Мансур — сын известного писателя Аяза Гилязова. У меня папа тоже известный человек, хотя и мало прожил, он до сих пор живет в памяти татарского народа. И мы с вами хотим сделать кино на русском языке?! Когда объединяются три человека, которые считают себя представителями интеллигенции этой нации, то, наверное, мы должны сделать это на татарском языке».

Ильдар говорит, что для того, чтобы стать более заметными, надо пригласить в фильм известных актеров. Может, на данном этапе это и нужно, чтобы сказать: «Посмотрите, у нас снялись довольно известные актеры», — и таким образом шагнуть куда-то выше, чем наша собственная каша без масла. А потом это может быть и собственный ресурс. Почему нет? Переход количества в качество никто не отменял — это закон философии! Если в Якутии ежегодно снимают 10–12 фильмов, то, конечно, за 10 лет у них собралась солидная база, кино стало профессиональное. 

— Когда начнется массовое производство чисто татарских фильмов? (Простой человек)

— Что касается производства фильмов, то в течение 2017 года параллельно делается 10 игровых фильмов на татарском языке. И это абсолютно разные съемочные группы. Это такие картины, как «Халима», «Байгал», «Мулла», «Кире/Упертый», «Водяная», «Врата», «Караван-сарай» (это пока рабочее название), «Бер курешу...» (по произведению Фаниса Яруллина). Что-то уже сделано, что-то находится в постпродакшен. «Халиму» мы показали на фестивале мусульманского кино, и фильм взял серьезный приз — гильдии киноведов. Это значит, что фильм по своей тематике, по своему содержанию, по философии, по концепции дотягивает даже до приза гильдии киноведов. Понятно, что есть еще вопросы с точки зрения производства, например, мы занимаемся переозвучиванием, чтобы звук был хороший.

Но 10 фильмов только в этом году! И минкультуры уже разыграло гранты на следующий год. Правда, полный метр будет только один, а остальные — короткометражные и документальные. Но это же как цепная реакция идет! Если люди один раз попробовали снять фильм, то не останавливаются, становятся как больные, они ищут и находят деньги. Вот, например, картина «Кире/Упертый» гранта минкультуры не выиграла, но команда нашла деньги в другом месте и теперь снимает. И таких фильмов много.

— В казанские кинотеатры, входящие в федеральные сети, вообще никак не прорваться местным фильмам?

— Мы будем вести переговоры по новым фильмам, как раз сейчас этим и занимаемся. Я ставлю перед собой задачу с федеральными сетями заранее договориться. На март – апрель будем заранее заявляться, чтобы прокатчики смогли посмотреть эти фильмы, составить о них свое мнение.

— Чтобы войти с фильмом в сеть, так называемый входной бонус платить надо, как это практикуется в торговых сетях?

— Я не слышала об этом. Кинотеатры работают за проценты от продажи билетов, а в каком объеме — в каждом конкретном случае договариваются с владельцами фильма. Мы обычно работаем 50 на 50.  

«Спасибо министерству культуры РТ — они поддерживают все наши идеи, мы очень тесно с ними работаем» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ПРЕДЛОЖЕНИЯ УЖЕ ЕСТЬ, НО НУЖЕН ХОРОШИЙ БИЗНЕС-ПЛАН»

— Наверное, вы план действий уже разработали?

— Предложения уже есть, но нужен хороший бизнес-план. Надо доказать, что создание киноиндустриального центра в Казани даст возможности для привлечения инвестиций в регион. А инвестиции пойдут! Если будет создана вся инфраструктура, если мы предоставим минимальный набор всего того, что требуется киношникам... Например, в Египте мне предложили: «Давайте мы у вас в Татарстане снимем кино». И начали перечислять: нам нужны лошади, нужны горы и равнины... Я говорю: «Это все есть». Мы можем предоставить и хорошие условия для проживания, и автотранспорт. Если ко всему этому у нас будут еще и хорошие кинокамеры, хорошие гримеры, то мы сможем подтянуть сюда иностранцев.

— Президенту РТ свой план показали?

— Спасибо министерству культуры РТ — они поддерживают все наши идеи, мы очень тесно с ними работаем. Я сделала аналитическую записку о состоянии дел — и понятно, что не все радужно. Но если хотя бы немножко вложиться, то будет смысл всем этим заниматься. Я не говорю о миллиардах, я говорю о том, что, с одной стороны, через бизнес-план надо доказать, что это выгодно региону, с другой — требуется немножечко укрепить материально-техническую базу муниципалитетов. Муниципалы заинтересованы в том, чтобы у них появился кинотеатр с хорошими условиями. В российском фонде кино 19 татарстанских муниципалитетов уже получили по 5 миллионов рублей на оборудование кинотеатра. Туда входят проектор, звуковое оборудование, экран, 3D-очки, кресла. То есть все то, что есть в коммерческих кинозалах. В Муслюмово, например, скоро откроется зал на 60 мест. Это как раз моя мысль: дойти до глубинки с хорошим качеством кино.

— А кадры-то в муниципалитетах есть? Доставят современное оборудование — и что?

— В республике-то как раз эта киносеть сохранена в отличие от многих регионов России. В общей сложности у нас 89 залов. И кадры есть. Правда, в некоторых районах сеть свернули, например в Нижнекамске и Альметьевске.

— Вы хотите количество кинозалов увеличить?

— Хотя бы до 100 надо довести. Если выполнять функции дистрибьюции, то на 100 залов уже проще брать фильм.

«Я убеждена, что обязательно надо экранизировать национальную литературу народов Татарстана и поддерживать молодых кинематографистов» Фото: «БИЗНЕС Online»

«У НАС НЕТ СЦЕНАРИСТОВ, КОТОРЫЕ ПОД КЛЮЧ МОГУТ СДАТЬ КИНОСЦЕНАРИЙ»

— Какие шаги необходимы для развития кинематографа в республике, как считаете?

— Чтобы в республике двигать производство и прокат кино, нужно учесть два момента: производство наших фильмов и приобретение прав на фильмы. Я убеждена, что обязательно надо экранизировать национальную литературу народов Татарстана и поддерживать молодых кинематографистов. Нужен региональный фонд кино, который будет минимум 50 миллионов рублей в год. Тогда мы сможем двигаться. И необходимо приобрести права на прокат фильмов, чтобы дойти до каждого села с хорошими картинами.

В Татарстане есть госструктура, которая может взять на себя организацию полного цикла: идея, продюсирование, производство, прокат. Вот и надо на нее возложить эти функции. Приезжают из Москвы и идут к президенту просить денег на фильм. Ну сняли они здесь — и где этот фильм? Показали один раз — и все.

— Когда будут снимать фильм о великих современниках-татарах, пока они еще живы? Надо объявить конкурс. (Василий)

— Документальные фильмы о современниках-татарах есть. Если говорить об игровом кино, то здесь нужны хорошие сценаристы, с этим у нас большая проблема. У нас нет сценаристов, которые под ключ могут сдать киносценарий. Даже по произведениям классиков киносценарий трудно дается. И этому у нас в республике не обучают — курс сценарного мастерства даже читать некому. Но, наверное, и в этой области все зависит от практики, от опыта: чем больше сценариев написал, тем они лучше становятся.

«Проблема в том, что все, кто учится в Москве, не возвращаются в Казань» Фото: Сергей Елагин

— Может, надо при КФУ или других вузах РТ открыть кафедру татарских кинорежиссеров? (Простой человек)

— Я считаю так: если человек получил образование во ВГИКе или Голливуде, но он внутри — национально ориентированный, то даже лучше, чтобы он приобретенные там знания принес сюда. Хотя в Казани мы, конечно же, тоже обучаем. У нас в Институте культуры есть система мастерских: свою группу ведут и Ильдар Ягафаров, и Алексей Барыкин. Конечно, для этого нет достаточной кинобазы, но режиссеры берут студентов в свои проекты, и они работают там подмастерьями. Многие имена мы еще услышим! 

Татарстан имеет квоту в российских творческих вузах, правда, не все отобранные нами абитуриенты поступают. Сейчас у всех вузов Москвы и Питера есть такая фишка — они едут в регионы, потому что там есть очень талантливые ребята, которые не могут сами поступить в столичные вузы. И они делают отбор сначала в регионах: присматривают актеров, режиссеров, звукорежиссеров, а потом приглашают на второй тур в Москву. Проблема в том, что все, кто учится в Москве, не возвращаются в Казань. А чтобы их сюда подтянуть, здесь должна быть киноиндустрия. Надо создать условия хорошего кинопроизводственного центра, чтобы можно было здесь и копродукцией заниматься. Иностранцы хотят сюда приехать снимать, ведь здесь дешевле будет.  

«ПРОДВИЖЕНИЕ НАШЕГО ФЕСТИВАЛЯ — ЭТО ЗАДАЧА НОМЕР ОДИН СЕЙЧАС»

— Какую роль вы отводите фестивалю мусульманского кино в стратегии развития местного кинопроизводства?

— Одной из задач фестиваля мусульманского кино это и было — способствовать развитию кинематографа в Татарстане. Другое дело, что у нас еще не было условий для этого, в первую очередь не было инфраструктуры и специалистов. Сейчас появилось хотя бы среднее звено, которое заинтересовано в том, чтобы снимать кино. Они зажглись! Конечно, много лет упрекали, что фестиваль есть, а татарских фильмов в его призерах нет. На самом деле это неправда: начиная с «Куктау» на каждом фестивале наши фильмы что-то брали. Просто их не так много было.

В этом году мы предложили ввести национальную секцию на фестивале, чтобы поддержать наше местное кино. Если фильм, представленный в национальной секции, дотягивает до международного уровня, то, конечно, он должен попасть и в основной конкурс. Национальный конкурс в этом году дал такой стимул! Тем более что приз у него денежный. Я не могу сказать, что в этом году там были очень сильные фильмы, но если мы будем держать этот конкурс каждый год, то в него придут и сильные фильмы.

«В этом году мы попытались ввести плату за встречи с известными гостями фестиваля. Но не покупали билеты!» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Бюджет кинофестиваля вашим амбициям соответствует?

— В этом году основной акцент фестиваля — «Россия — исламский мир», и мы под это защитили бюджет.

— Правда, что вы Роберта Де Ниро хотели пригласить на фестиваль?

— Стивена Сигала хотели пригласить... В 2018 году, когда будет чемпионат мира по футболу, почему бы Зидана не пригласить? Было бы очень здорово! Но у нас есть проблема: средства на фестиваль поступают очень поздно, а со звездами такого уровня надо заранее договариваться. Считаю, что и со статусностью приглашаемых звезд надо еще поработать.

— Что вы считаете главной проблемой фестиваля мусульманского кино на данном этапе? Собираетесь ли вы вводить плату за киносеансы на фестивале? Сумасшедшие бабульки, штурмующие кинозалы, уже надоели. (Марсель)

— В этом году мы попытались ввести плату за встречи с известными гостями фестиваля. Но не покупали билеты! Может быть, потому что первый раз.

— Дорогие билеты были?

— 50–100 рублей.

«Продвижение нашего фестиваля — это задача номер один сейчас. Если казанский фестиваль мы будем на всех международных фестивалях презентовать, то его уровень и узнаваемость повысятся» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Практически бесплатно!

— Надо менять психологию людей. Если 12 лет работали бесплатно, то из-за введения платы зрительское внимание может временно просесть. Председатель жюри нынешнего фестиваля Николай Досталь был поражен активностью нашей публики, потому что даже для членов жюри в зале места не было. На других фестивалях в зале максимум человек 20 бывает... А если наш зритель так активно посещает фестивальные фильмы, то, выходит, именно это им нужно. Надо поддерживать такое стремление и на муниципальном уровне! Мы, например, объявили киносреды: каждую среду будем обеспечивать все кинотеатры нашей сети кино, права на которые есть у «Татаркино». Начнем хотя бы с одного дня в неделю, а потом посмотрим.  

— На фестивале планируете вводить платный кинопоказ?

— Я согласна, что надо упорядочить нашего зрителя и все-таки рискнуть и ввести платные кинопоказы. Но в регламенте фестиваля предусмотрен бесплатный показ. Если показ будет платным, то придется покупать права на эти фильмы. А это другие деньги!

— Читала на сайте «БИЗНЕС Online», что вы недавно приняли участие в фестивале документального кино в Турции и сделали какое-то предложение коллегам. О чем идет речь? Расскажите, пожалуйста, поподробнее. (Дания М.)

— Интересная тема — как можно региону взять на себя какие-то инновационные идеи. Татарстан традиционно считается центром ислама и центром России среди тюркоязычных стран. У нас есть фестиваль «Науруз», который собирает все тюркские театры. Когда создавали ассоциацию тюркского кино, я предложила взять Татарстану три направления. Во всяком случае, я вижу, как их реализовать. Первое — это создание видеокаталога фильмов тюркского мира, в котором можно подобрать все, что вам хочется взять напрокат или показать в рамках каких-то акций.

«Председатель жюри нынешнего фестиваля Николай Досталь (на фото) был поражен активностью нашей публики, потому что даже для членов жюри в зале места не было» Фото: «БИЗНЕС Online»

Второе — те фильмы тюркского мира, которые могут прокатываться в России, во-первых, надо озвучить на русский или татарский язык; во-вторых, на них надо получить прокатное удостоверение. И мы могли бы взять эти функции на себя. Ведь можно обкатать эти фильмы в Татарстане или Башкортостане, а потом предложить всей России. Можно сказать, это пока неосознанный бизнес. Народам, которые живут в нашей стране, будет понятен этот контент, они с удовольствием будут смотреть такое кино. Конечно, фильмы должны быть массовыми, а не фестивальными. Например, взять фильмы по произведениям Чингиза Айтматова, чей юбилей будет на следующий год. Мы с киргизами сильно дружим, и во время визита их делегации Рустам Нургалиевич сказал, что в Татарстане будем широко отмечать юбилей писателя. Тем более что его корни по линии мамы — в Кукморском районе. Неделя показа фильмов Чингиза Айтматова — может получиться хорошая акция!

Третье направление — сделать общий список фестивалей, на которые могут возить свои фильмы все тюркские страны. Наши кинематографисты не знают, где какой фестиваль проходит, куда можно дальше двигаться со своим продуктом. И это продвижение тоже может дать очень хороший эффект. Любому кинематографисту хочется, чтобы у его картины были какие-то призы. Тогда он и в прокат легче пойдет. Я, например, предложила фестивалю документального кино, который проходил в Стамбуле, приехать на следующий год на казанский фестиваль мусульманского кино и презентовать свой фестиваль. И я считаю, что продвижение нашего фестиваля — это задача номер один сейчас. Если казанский фестиваль мы будем на всех международных фестивалях презентовать, то его уровень и узнаваемость повысятся.    

— Как восприняли эти ваши предложения участники фестиваля в Стамбуле?

— Сразу же предложили войти в совет, в который входит по одному представителю от каждой страны-участницы. И мы в совете уже прорабатываем все эти вопросы.

«КУДА БЫ Я НИ ПРИЕХАЛА, МНЕ ГОВОРЯТ: «ОЙ, СПАСИБО ВАМ ЗА «БЕЛЫЕ ЦВЕТЫ»

— Вы были продюсером сериала «Белые цветы» — как оцениваете свою работу? Какие пробелы в работе над этим сериалом вы отметили для себя? Каким был все-таки рейтинг сериала на телеканале «ТНВ»? (Антихайп)

— Как продюсер я прошла на этом сериале весь цикл: от идеи до проката. Я считаю, если правильно работать над фильмом, все звенья этой цепочки проходишь верно, то на выходе можно даже заработать. Продюсер — это отдельная профессия, которой надо учиться. 

— За прокат фильма «Белые цветы» сколько заработали?

— Но мы ведь не ставили перед собой задачу сделать большой прокат, у нас был всего один месяц на это, а затем, по условиям контракта, мы должны были показать его по телевидению. Понятно, что успешный прокат может быть только до телеэфира.

Кто-то критикует этот фильм, но я вам скажу: на фестивале мусульманского кино была давка, целая демонстрация из тех, кто хотел попасть на этот фильм. Народ валил не потому, что реклама была, а просто потому, что это такое произведение, экранизацию которого хотели посмотреть. И такой интерес к этой книге сразу возник, скупили все — и на татарском, и на русском языке!

После фестиваля мы поняли, что зрительский интерес есть, я начала обзванивать театры, актеры которых играли в этом фильме, и спрашивала: «Вы можете на своей площадке показать „Белые цветы“?» «Конечно! Нет проблем!» — отвечали мне. И за месяц таких показов мы собрали миллион рублей. А если бы это был год? Думаю, мы отбили бы потраченную сумму. Бюджет фильма был небольшим, потому что это был телевизионный формат. Мы его делали как сериал, его показывают каждые полгода, народ до сих пор смотрит. Куда бы я ни приехала, мне говорят: «Ой, спасибо вам за „Белые цветы“». Я привыкла верить своим ощущениям и тому, как воспринимает массовый зритель. Мне важно понимать, что кино нашло своего зрителя. Вот когда мы будем делать кино, которое находит своего зрителя, когда и в районах будет прокат, это станет еще одной фишкой Татарстана. Якутия может, а мы почему не можем?  

— Вы снимаетесь в одной из ролей в фильме «Байгал» у Ильдара Ягафарова. Не боитесь, что над вами будут смеяться, когда фильм выйдет, дескать, ну какая Айтуганова актриса? Легко решились на это дело? (Айрат)

— Режиссер Ильдар Ягафаров позвонил мне и сказал: «В этой роли я вижу только вас». Я удивилась: «Вам актеров, что ли, мало?!» Ильдар мне ответил: «Это не обсуждается!» Я сделала паузу, потому что совсем была не настроена на это. Когда настала очередь съемок в Казани, мне позвонили: «Вы завтра готовы сниматься?» Для меня это было как игра, как эксперимент. Свое актерство я вообще не воспринимаю как серьезное мероприятие. После первого дня съемок Ильдар спрашивает у меня: «Ну как, Миляуша Лябибовна? Вы же в кадре...» И что? Я столько лет на телевидении в кадре была!.. Если серьезно, в генах тоже есть — папа мой играл в народном театре, моя дочь окончила театральное училище.

А вообще, это современный тренд в кинематографии — снимать не профессиональных актеров, а местных жителей. Возьмите Кончаловского: он приехал в деревню, собрал людей и сказал: «Будем сниматься в кино». В итоге снял замечательный фильм. Скажу вам больше: во ВГИК на отделение «актер кино» не берут ребят с театральным образованием, потому что актер кино и актер театра — это разные вещи. В кадре выигрывает естественность, только тогда зритель верит. Делать из этого что-то такое особенное я бы не стала. Я отношусь к этому как к эксперименту. Я творческий человек. «Почему бы и нет?» — сказала я себе. А будут смеяться или нет — об этом, честно говоря, я меньше всего думаю.

«Я очень ценю свой телевизионный опыт, безмерно благодарна всей команде, с которой я работала» Фото предоставлено Миляушой Айтугановой

 «А НАШИ ПЕВЦЫ В АВТОМОБИЛЕ СЛУШАЮТ ТОЛЬКО СЕБЯ...»

— С удивлением прочитал в вашей биографии о том, что вы аж 6 лет были художественным руководителем международного конкурса молодых исполнителей «Татар моңы». Как вас туда занесло в свое время? Зачем вам это было надо? И какой вывод вынесли для себя из этого опыта? (Мансур Хайруллин)

— Внимательный читатель знает, что «Татар моңы» — это международный телевизионный конкурс, именно через телевидение мы его развивали совместно с министерством культуры. Инициатором этого проекта была Зиля Рахимьяновна Валеева (министр культуры РТ в 2005–2011 годах — прим. ред.). Меня туда не «занесло», я занималась конкурсом в силу своих функциональных обязанностей и делала это с большим удовольствием. Мне кажется, если есть конкурирующая среда, то национальная песня и музыка будут жить и развиваться.

Другое дело, что все-таки нужно сохранять самобытность. Нельзя осовремениванием зачеркивать самобытность этой музыки. Национальная, народная наша песня имеет такую глубину! «Моң» — это даже не переводится, это как душа народа, выраженная через звуки. Ее нельзя обесценивать. И вот этот конкурс как раз давал возможность через классику, через народную песню у молодого контингента сохранять эту самую приверженность, причастность к этому «моң». Конечно, исполнители разные были, но то, что сегодня на татарской эстраде порядка 700 певцов, — благодаря и конкурсу в том числе.     

— А то, что сегодня проводит оперный театр по поручению президента РТ, вы как оцениваете?

— Это разные направления, и оба они имеют право на жизнь и развитие. Я вообще не вижу никакого противоречия в этом. Почему не может быть татарская песня в джазовой обработке? Другое дело, что нельзя терять саму исконность эту. Мы можем любую музыку сделать современной, но нельзя терять национальную суть ее.

— За что Рустам Нургалиевич раскритиковал татарскую эстраду? Что такого неправильного он в ней углядел?

— То, что все однотипно, примитивно. Основная проблема, наверное, в том, что татарские исполнители не слушают другую музыку. К нам сегодня кто только не приезжает с концертами! Но татарских исполнителей в зрительном зале нет. Как можно развиваться, если ты не видишь, как это делают другие? А наши певцы в автомобиле слушают только себя...

Надо слушать всякую музыку — и классическую, и испанскую, итальянскую. Почему эта музыка на мировом уровне узнаваема, почему ее ценят, а мы не дотягиваем до этого? Потому что для того, чтобы развиваться, надо аккумулировать. Почему Зульфия Камалова, живя в Австралии, поет татарскую песню совершенно по-другому? Потому что она аккумулирует все тенденции, соединяет их.

— А «моң» она не растеряла?

— Как раз нет! Может быть, некая компиляция присутствует: через ритмы, современные тенденции, через какой-то синтез мы получаем нашу, национальную, но уже современную музыку.

Сейчас к вам я пришла с отборочного тура «Татар моңы». Там я отдыхаю душой! Это совсем другая музыка, другая мелодия. Настолько ты чувствуешь, что это создано татарским народом, а не каким-то другим! Хотя «моң» можно и в грузинской песне найти, и в песнях любого другого народа, но здесь мы слышим, что это наше. Татарское должно остаться татарским! Если ты слышишь музыку, под которую можно подставить слова на любом языке, значит, это не татарская песня. В конкурсе «Татар моңы» такой репертуар, который является нашим исконным, национальным репертуаром.

«Основная проблема, наверное, в том, что татарские исполнители не слушают другую музыку» Фото: «БИЗНЕС Online»

«У МЕНЯ МЕЧТА — ЭКРАНИЗИРОВАТЬ ТАТАРСКУЮ КЛАССИКУ»

— Вы много лет преподаете в вузах, если не ошибаюсь, в Институте культуры и в КФУ. Кого и чему вы учите? Глядя на нынешних студентов, у вас есть уверенность в том, что из них получатся высококвалифицированные специалисты своего дела? (Жуков Николай)

— На журфаке КФУ я преподаю с 1987 года беспрерывно, хотя и на полставки. Читаю курсы «Основы радиожурналистики», «Телевизионная практика», «Мультимедийная журналистика». Есть и авторский курс — «Психология имиджа журналиста». У магистров читаю продюсирование, менеджмент на телевидении. Причем я делаю акцент на практике и даю много таких нюансов профессии, которых в учебнике они не найдут.

— А в Институте культуры вы сколько лет уже преподаете?

— Уже 12 лет я работаю там заведующей кафедрой: сначала — завкафедрой режиссуры кино и телевидения, сегодня — завкафедрой телевидения.

— Конкурс большой в Институт культуры?

— Конкурс очень большой. Но в этом году увеличили стоимость обучения со 140 тысяч рублей в год до 180 тысяч, а бюджетных мест очень мало. По стоимости обучения мы приблизились к столичным вузам.

— Проходной балл по ЕГЭ какой?

— У нас творческий конкурс — надо написать письменную работу, а по ней очень трудно получить высокий балл. По письменной работе все видно, невозможно поступить к нам, если у человека нет каких-то способностей.

«Мы можем любую музыку сделать современной, но нельзя терять национальную суть ее» Фото: Сергей Елагин

— Как общий уровень абитуриентов оцениваете?

— У нас обязательно проводится собеседование, и видно, что стремительно падает интеллект выпускников школ. Стремительно! Когда я провожу подготовительные занятия, у меня волосы на голове шевелятся, потому что абитуриенты не знают элементарных вещей. Все эти эксперименты над школьниками в корне убивают интеллект. Они вообще не читают книг!

— Чем вы занимаетесь вне работы? Какие увлечения у вас? Какие книги читаете? (Аида Мусина)

— Все, что появляется в новинках, я стараюсь читать. Обязательно читаю новинки национальной литературы, но здесь, считаю, не все ладно. А вот Амирхана Еники, Гаяза Исхаки, Ильдара Юзеева, Мухаммата Магдеева, Гарифа Ахунова с удовольствием перечитываю. И конечно, я читаю профессиональную литературу, потому что преподавание не дает останавливаться. Кино, телевидение — это быстроразвивающиеся отрасли, и если отстаешь, то ты уже не педагог.  

— Как вы приняли роман Гузель Яхиной «Зулейха открывает глаза»?

— Книгу я читала, но она у меня вызвала неоднозначное отношение. Я очень национально ориентированный человек, а там есть такие вещи, с которыми я не могу согласиться. Настолько не знать свою нацию или так разочароваться в ней?..

— Помимо чтения какие увлечения?

— Йога — моя страсть! Занимаюсь три-четыре раза в неделю уже, наверное, лет пять.

«Все эти эксперименты над школьниками в корне убивают интеллект. Они вообще не читают книг!» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Какое у вас жизненное кредо? О чем мечтаете в профессиональном и личном плане? (Андрей Федоров)

— У меня мечта — экранизировать татарскую классику. Вот как это сделали с Чингизом Айтматовым. Это нетленка, это остается навечно! У меня есть большая мечта снять фильм по произведениям Гаяза Исхаки. Они написаны как кино! Я их читала на татарском языке. Можно на русском снять — не вопрос. Там есть глубинные идеи, содержательный материал. Там есть то, что мы не увидим в современных сериалах, которыми заполонили телевидение. Нужна отдельная программа по экранизации татарской классики! Я хочу сделать хотя бы 10 фильмов, как бы их ни критиковали. Это нетленный материал, который можно многократно пересматривать. Сегодняшнее молодое поколение вообще не читает, так надо хотя бы через кино приобщить их к хорошей литературе.

— А в человеческом плане какая мечта?

— Хочу, чтобы мои детки достигли того, чего они хотят. Мой сын серьезно занимается звукорежиссурой. Когда он был в пятом классе, я показала ему пять аккордов, он с головой ушел в музыку. А дочь после театрального училища учится в Москве на режиссера телевидения и кино. Хочу видеть их счастливые глаза после успеха в творческом плане.

— Жизненное кредо у вас есть?

— Живи сам и не мешай жить другим.