Ирек Миннахметов: «70% от объема производства отправляем за пределы республики...»

Ирек Миннахметов: «Нам нужен большой ассортимент, чтобы мы могли везде заходить с большим баяном» Фото: «БИЗНЕС Online»

ПРОЩАЙТЕ, РАЗЛИВАНТЫ! ЗДРАВСТВУЙ, ГОФРОБИЗНЕС

— Ирек Джаудатович, 2017 год для «Татспиртпрома» получился противоречивым. С одной стороны — амбициозные планы по строительству новейшего пивзавода, куда инвестируются несколько миллиардов рублей, бурное наращивание продаж в России собственных брендов, с другой — предприятие отдало первое место в неофициальной водочной иерархии России, если говорить о количестве произведенной продукции. Не означает ли это отступление от ранее намеченных планов?

— Все запланированное на 2017 год мы выполнили, хотя внешняя конъюнктура рынка и не позволила в прошедшем году вырасти: объем продаж составил 9,5 миллионов декалитров (дал), тогда как в 2016-м было 12,1 миллиона. Да, по объему производства водки мы  стали компанией номер 2 в Российской Федерации   (первая — «Белуга Групп»), но только потому, что мы отказались от разливантов (продукция, производящаяся по договорам контрактного розлива — прим. ред.),  они занимали треть наших объемов. Мы постепенно уменьшали их долю, а в прошлом году решили отказаться от них практически полностью — сделали акцент на собственные бренды. И уже есть результат: по продаже собственной продукции  в Татарстане мы выросли на 3 процента,  в России продаем втрое больше, чем в 2016-м.

А в лидеры по объему производства мы вернемся, думаю, в течение двух лет, хотя это, конечно, не самоцель. Нужно учитывать, что в 2015 году мы были пятыми по производству собственной водки — производили 4,4 миллиона дал, потом в 2016-м выросли  до 7,9 миллиона. На сегодня мы зашли почти во все регионы и увеличиваем нашу маржинальность по среднеценовому сегменту.

— Сколько алкоголя «Татспиртпром» продал в 2017 году, если говорить о выручке?

— Примерно на 40 миллиардов рублей.

— Помимо хороших финансовых показателей прошлый год запомнился множеством интересных событий в жизни компании — стройки, инвестиции, модернизация. Что бы из этого вы назвали главным?

— В первую очередь то, что на всех заводах провели модернизацию: поменяли технику, обновили энергосистему. Кроме того, построили спиртохранилище, которое способно подстраховывать на месяц, ведь в высокий сезон спирта может не хватать. Да, сырье можно закупать дополнительно, но это удорожание продукта.

— Как обстоят дела на недавно модернизированном Усадском спиртзаводе?

— Он потихоньку выходит на полные мощности. Вообще, этот завод может сделать до 3,5 миллиона, но нужно понимать, что раз в год он почти на 25 дней останавливается на очистку и капитальный ремонт. В 2017-м мы вышли на 3,3 миллиона дал — не добрали немного, но в 2018-м выйдем на полную мощность.

Производитель дистиллята для виски Glen Rivers и Eglinton, шотландская семейная компания Ian Macleod Distillers, является одним из самых уважаемых независимых производителей алкогольной продукции в мире

— Производимый спирт потребляет сам ТСП? Нет ли смысла продавать на сторону?

— Да, потребляем только мы. Чтобы понимать: из одного литра спирта делается 2,5 литра водки. Если мы делаем 10 миллионов дал водки, то нам, соответственно, нужно около 4 миллионов дал спирта. Мы этот показатель выполняем.

— Где сконцентрировано производство?

— На Казанском и Усадском ликеро-водочных заводах (ЛВЗ), которые могут спокойно делать 11 миллионов дал. На обоих в этом году провели модернизацию. К примеру, заменили одну линию, и она вместо 6 тысяч бутылок в час будет делать 12 тысяч.

— Сколько вложили в модернизацию этих двух заводов?

— Чуть больше 300 миллионов рублей. Но этого нельзя было не делать — мы бы утяжеляли сами себя, а себестоимость одной бутылки продолжила бы расти.

— Заводы в Чистополе и Нижнекамске все-таки закрываются?

— Да, но 90 процентов будут трудоустроены. Часть чистопольских — на пивной завод. Там есть одна особенность: на пивзавод требуется в основном мужская рабочая сила, а на ЛВЗ сегодня работает преимущественно женский коллектив. Трудоустройство оставшейся части людей (примерно 40 человек) обсуждаем, тем более завод в Чистополе, думаю, еще в первом квартале закрывать не будем.

В Нижнекамске, например, после закрытия завода, уже в этом году, планируем запустить гофробизнес. Мы решили посмотреть, что из потребляемого компанией в больших количествах она могла бы производить своими силами. Думали об этикетках, но там высокая конкуренция и низкая доходность. Рассматривали стекло, пробку, но пришли к выводу, что можем достаточно успешно заняться гофротарой. Сегодня мы тратим на нее около 300 миллионов рублей, а с запуском пивзавода эта цифра может увеличиться до 500 миллионов.

— Неожиданно! Много конкурентов на этом рынке?

— Много, но у нас свой рынок потребления. Впрочем, мы бы хотели 60 процентов продукции потреблять самостоятельно, а на 40 процентов найти заказчиков со стороны. Окупить вложения (примерно 500 миллионов рублей) намерены за пять-шесть лет. Конечно, можно было бы выставить Нижнекамсккий ЛВЗ на продажу, но он будет продаваться так же, как и Бугульминский ЛВЗ, который мы закрыли еще пять лет назад, и сегодня продаем уже за 50 миллионов, хотя такое производство даже за 300 миллионов не построить...

«В этом году начинаем делать шотландский виски. Спирт будем закупать в Шотландии, потому что у нас нет требуемого своего — висковый дистиллят производится по сложной технологии» Фото: «БИЗНЕС Online»

ДОЗРЕЛИ ДЛЯ ЭЛИТНОГО ШОТЛАНДСКОГО ВИСКИ

— Как идут дела на винном заводе, где недавно тоже завершилась модернизация?

— Сейчас завод уже называется Vigrosso: это название одного из наших сильных брендов, с которым мы активно начинаем выходить на федеральный рынок. Переименование связано с общим для всех производителей трендом отказываться от громоздких названий в пользу коротких и запоминающихся. Потребителю так проще ориентироваться в ассортименте. Да и в целом модернизация завода прошла именно под этот продукт.

Но самое серьезное преобразование — подготовка предприятия под производство коньяка и виски. В этом году начинаем делать шотландский виски. Спирт будем закупать в Шотландии, потому что у нас нет требуемого своего — висковый дистиллят производится по сложной технологии.

— Ниша этого продукта?

— Это будет сегмент 1200–1500 рублей.

— Когда выйдете на рынок с этим виски?

— В первом квартале этого года мы уже представим наш виски. Это два продукта: Eglinton будем разливать в Шотландии и привозить сюда; Glen Rivers — розлив здесь. Поставщик дистиллята — шотландская семейная компания Ian Macleod Distillers, которая является одним из самых уважаемых независимых  производителей алкогольной продукции в мире.

— Сколько будете выпускать?

— На глобальный объем не рассчитываем. Это высокомаржинальные продукты. Например, в республике виски потребляется на уровне 90 тысяч дал. Наш виски может претендовать на 15 процентов.

— А вообще, стоит ли иметь такой «несфокусированный» ассортимент: водка, пиво, вода, вино?

— Есть рынок Татарстана, который мы широким ассортиментом охватываем почти полностью. У нас нет убыточных продуктов. Когда ты в республике занимаешь 85 процентов емкости рынка водки, 20 процентов виски, 10 процентов коньяка – это большие цифры. И говорить, зачем нам такой ассортимент, можно было бы, если бы мы продавали в каждом сегменте по 0,5 процента . Нам нужен большой ассортимент, чтобы мы могли везде заходить с большим баяном. Всего у нас около 100 видов продукции.

— Какой продукт можно назвать «звездой», а какой «дойной коровой», если вспомнить «бостонскую матрицу»?

— Самая прибыльная — водка «Ханская», но она занимает всего 1,5 процента водочного рынка. А по объемам номер один — это эконом-сегмент: «Русская валюта», «Казанская престижная» и «Усадская».

«В республике виски потребляется на уровне 90 тысяч дал. Наш виски может претендовать на 15 процентов»

— А что касается строительства новых складов для всей этой продукции?...

— На эту программу запланировано свыше миллиарда рублей. Один из четырех складов уже сдан, остальные — в этом месяце. В марте они все начнут работать. Всего это 23 426 квадратных метров в Кощаково, 3 487 — в Челнах, 2 000 — в Чистополе и столько же в Альметьевске. Это не только склады, но и административно-бытовые корпусы. Если бы мы этого не сделали, водкой, конечно, смогли бы торговать, но уровень сервиса был бы не самым высоким, потому что наши старые склады справедливо назвать «деревенскими погребами»: слабый сервис, слабая погрузка. Всего у нас было 9 складов, остается 5.

— Это такой модернизационный скачок?

— А представьте, мы на этом «колхозе» должны еще и пивом торговать! Как?! Мы водку-то не успеваем перевозить, а пива продается в 10 раз больше!

— Вы и снеки намеревались производить...

— Пока что изучаем рынок: смотрим, на чем делать акцент — на рыбе, сухариках или картошке.

— А, собственно, с пивом что — как идет строительство пивзавода?

— Установили блоки ЦКТ — там, где бродит пиво. Для этого потребовался двухсоттонный кран, ждали его долго и в итоге только за аренду отдали почти 3 миллиона рублей. Емкости варения уже установлены, здание достраивается, уже дали там тепло. В целом все идет по плану, в мае запустимся.

— Осенью стали известны результаты тендера на строительство завода стоимостью 2,8 млрд рублей, который выиграла компания «Юнион строй». Это полная стоимость будущего предприятия?

— Нет, это все сооружения, здания, благоустройство. То есть не учитывается только оборудование для пива, которое, как вы знаете, нам обошлось в 30 миллионов евро. Общая стоимость завода — около 5 миллиардов рублей. Но нужно понимать, что помимо самого строительства необходимо будет докупить кеги, холодильники, разливные краны.

— И раз уж зашла речь о новых проектах: когда стартует проект по воде?

— Планируем представить его в первом квартале 2018 года. На заводе сейчас устанавливают оборудование.

«Потихоньку зашли в Китай. Но там проблема в том, что китайцы не пьют водку, они употребляют спирт на рисе. Поэтому думаем о создании „прокитайской“ водки, которую сможем продвигать и в России — как некую экзотику»

ЧЕРЕЗ ТРИ ГОДА — МИЛЛИОН ДЕКАЛИТРОВ ВОДКИ ЗА ГРАНИЦУ

—  В прошлом году кресло председателя совета директоров «Татспиртпрома» занял премьер-министр РТ Алексей Песошин. Вы почувствовали в связи с этим какие-то изменения?

— С Алексеем Валерьевичем знаком еще по его работе в администрации Советского района Казани. С ним у нас общее понимание того, как должна развиваться компания, — в конце декабря утвердили трехлетнюю стратегию. Вдаваться в подробности не буду, но если коротко: постоянное увеличение прибыли при сохранении объемов производства.

— А вообще потребление падает?

— Падает. Впрочем, я сужу это по своему окружению: начали уделять больше времени себе и спорту.  Сегодня модно заниматься собой.

— А если смотреть по вашим конкурентам?

— По-разному: у кого-то 15–20 процентов роста, кто-то незначительно упал. В России нет статистического органа, который бы дал железный ответ на ваш вопрос. Но могу сказать, что поступление акцизов на алкоголь в стране выросло на 25 миллиардов.

— Это из-за того, что рынок обелился? Доля контрафакта как-то изменилась?

— Контрафакт — на уровне 30 процентов , в некоторых регионах — 40 процентов . Татарстан — один из самых продвинутых и защищенных в этом плане: съездите в соседние регионы и убедитесь в легкодоступности нелегальной продукции.

— Сколько компания продает за пределами республики?

— 70 процентов от объема производства отправляем за пределы республики, при том что лет 7 назад в другие регионы продавали всего 1 процент. Надеемся, по России вскоре будем продавать в три раза больше, чем в республике.

— Поставки в Америку — это пока что своего рода «венчуры»?

— Нет. Во-первых, туда мы продаем по предоплате. Во-вторых, в Америку продали уже 13 контейнеров водки, и есть предварительный заказ на следующую партию. Там хорошая «тяга», думаю, вскоре начнем продавать неплохой объем. А вообще, каждый год экспорт увеличиваем в среднем на 20 процентов. Сейчас заграницу продаем 100 тысяч дал, а в прошлом — 80 тысяч. В следующем планируем дойти до 200 тысяч. Думаю, за три года сможем приблизиться к миллиону.

— Что покупают в Америке?

— Пока акцент на российском бренде номер один — «Русской валюте». И именно под «русским» соусом мы рекламируем его в Америке. И, знаете, пошла хорошая обратная связь: недавно встречались с нашими американскими партнерами, договорились, что начинаем продавать водку Tundra.

— Кто основные потребители?

— Продаем в чисто американские штаты — Техас, Иллинойс, Джорджию и Оклахому. Поэтому основные потребители американцы, которые ценят русскую водку. Наши земляки, думаю, тоже немного покупают.  В этом году заходим в Калифорнию и Флориду — штаты с наибольшим потреблением алкоголя. В 2017 году продали в Америке 260 тысяч бутылок «Русской валюты», в этом году планируем почти в пять раз больше — 1 миллион бутылок. И это без учета водки Tundra, у которой очень большой потенциал.

Кстати, потихоньку зашли в Китай. Но там проблема в том, что китайцы не пьют водку, они употребляют спирт на рисе. Поэтому думаем о создании «прокитайской» водки, которую сможем продвигать и в России — как некую экзотику. Так что планы на 2018 год грандиозные!