Аида ГарифуллинаФото: «БИЗНЕС Online»

ОТ РАСЦВЕТА ДО БОЙКОТА

Чтобы оценить стратегическое значение прошедшего в минувшую среду гала-концерта для будущего Михайловского театра, стоит сказать несколько слов о том месте, которое этот институт занимает на культурной карте Петербурга. Располагающийся в историческом центре, на площади Искусств, по соседству с Русским музеем и Филармонией, Михайловский по праву принадлежит к числу самых красивых театральных зданий города. До революции он входил в систему дирекции императорских театров и использовался в качестве дополнительной сцены — за Théâtre Michel, как его называли на французский лад, не было закреплено ни постоянной труппы, ни определенного репертуара. Собственное лицо театр обрел уже после революции: Михайловский стал Государственным академическим Малым оперным и очень быстро заслужил репутацию одного из оперных центров СССР. Если Большой театр в советской художественной иерархии занимал место величественного культурного фасада империи, то за МАЛЕГОТом закрепился статус лаборатории советской оперы: именно здесь прошли мировые премьеры «Носа» и «Леди Макбет Мценского уезда» Дмитрия Шостаковича и «Войны и мира» Сергея Прокофьева, именно на площади Искусств Всеволод Мейерхольд поставил свою легендарную «Пиковую даму», соседствовавшую в репертуаре с авангардными операми ведущих европейских композиторов 1920–1930-х. Это была едва ли не самая яркая эпоха в истории театра: впоследствии десятилетие за десятилетием он постепенно сдавал позиции, превращаясь в величественный памятник своему былому величию.

О возвращении Михайловскому амбициозного статуса территории поиска и экспериментов впервые заговорили в 2007 году, когда директором театра стал скандально известный бизнесмен Владимир Кехман. Не имевший до того опыта управления институциями в сфере культуры, он очень быстро прославился своим экстравагантным поведением и по первости был воспринят культурной общественностью патриархального Петербурга в штыки. Но с годами инициированные им проекты начали говорить сами за себя — Михайловский постепенно возвращал себе былую славу: пост худрука балетной компании занял легендарный испанский хореограф Начо Дуато, а в оперной труппе одна громкая премьера сменяла другую. Многие из них стали достоянием новейшей истории отечественного музыкального театра: «наше оперное все» — «Евгения Онегина» Чайковского — превратил в черно-белую мистерию украинский режиссер-визионер Андрий Жолдак, завоевавший для Михайловского три «Золотые маски», худрук БДТ Андрей Могучий дебютировал на оперной сцене дерзкой постановкой «Царской невесты» Римского-Корсакова, а Дмитрий Черняков перенес в Михайловский один из лучших своих спектаклей — сочиненного для брюссельской La Monnaie «Трубадура».


К середине 2010-х к площади Искусств было приковано внимание всего просвещенного музыкально-театрального мира, причем не только в России, но и за рубежом. По части профессионализма оркестру и оперной труппе Михайловского было, конечно, еще очень далеко до могущественной Мариинки, но подопечные Кехмана могли похвастаться сверхбыстрыми темпами развития, нездешней менеджерской хваткой и серьезными культуртрегерскими инициативами. Мариинка всегда была и остается главным музыкальным театром страны, а у Михайловского имелись все шансы завоевать лавры ключевой оперной сцены города — если бы в дело не вмешалась большая политика. Когда весной 2015 года прогремел скандал с «Тангейзером» Тимофея Кулябина, тушить его было поручено Кехману, всегда демонстрировавшему лояльность правящему курс,у — назначенный в авральные сроки директором Новосибирского театра оперы и балета, он снял опальный спектакль с репертуара, чем заслужил одобрение во властных кулуарах и порицание околотеатрального сообщества. Поговаривают, что три года назад между музыкантами высшей лиги даже была достигнута негласная договоренность о бойкоте Михайловского — театра, возглавляемого директором-цензором. Так или иначе, но громкие события, которыми петербургский театр мог бы подтвердить свое реноме, за последние годы действительно сошли на нет: Кехман целиком переключился на раскрутку своего новосибирского детища, а репертуар Михайловского заполонили проходные постановки сомнительного качества.

ТИТАНЫ ВОЗРОЖДЕНИЯ

Нетрудно догадаться, что в подобных обстоятельствах ставки руководства Михайловского на концерт, приуроченный к 100-летию оперной труппы, были очень и очень высоки — этот вечер должен был возродить репутацию театра как активного и амбициозного игрока российской музыкальной сцены. Собственными силами добиться этого, понятное дело, невозможно, так что Кехман не поскупился и пригласил к сотрудничеству одного из самых значительных музыкантов современности — дирижера Владимира Юровского. Одно его имя на афише гарантировало мероприятию аншлаг и повышенный резонанс в самых широких кругах публики обеих столиц — причем дело тут не только в том, что в Северной столице Юровский не выступал уже очень давно. В начале марта стало известно, что в 2021 году он возглавит Баварскую оперу — и, по слухам, настолько плотно обоснуется в Мюнхене, что покинет кресло главного дирижера Лондонского филармонического оркестра и пост худрука столичного ГАСО. Так что петербургский концерт Юровского прошел под девизом «спешите слышать» — в минувшую среду в зале Михайловского были замечены состоятельные меломаны из Москвы, приехавшие послушать своего кумира. Представительным фан-клубом мог похвастаться и нечасто бывающий в России Сергей Лейферкус — как выяснилось, в молодости легендарный баритон начинал свою карьеру на подмостках Михайловского.

Серьезной приманкой для зрителей стало участие в гала-концерте Аиды Гарифуллиной — в Петербурге татарское сопрано не нуждается в представлении с первых же карьерных шагов. На берегах Невы певицу хорошо знают еще с 2013 года, когда сразу после победы на конкурсе Пласидо Доминго Operalia она дебютировала в Мариинском театре. Между тем в последние годы международная карьера Гарифуллиной развивалась так интенсивно, что петербургской публике приходилось довольствоваться записями и трансляциями ее европейских ангажементов из Парижа, Берлина и Вены — на торжественный вечер в Михайловском она была приглашена уже не как подающая надежды дебютантка, но как звезда мировой сцены, только что удостоенная престижной российской премии Casta Diva в номинации «Певица года». Интрига вокруг появления Гарифуллиной на гала подогревалась еще и тем обстоятельством, что его программа держалась в строжайшей тайне: поклонникам до самого последнего момента оставалось лишь гадать, фрагменты из каких своих коронных партий она исполнит в Михайловском — Джульетты (в марте певица только что закончила серию премьерных спектаклей по опере Гуно в барселонском Liceu), Снегурочки или Мюзетты?

100 ЛЕТ ЗА ТРИ ЧАСА

Как выяснилось, в выборе репертуара Гарифуллина вместе с другими приглашенными солистами была строго ограничена концепцией концерта, разработанной лично маэстро Юровским. Дирижер задался почти непосильной задачей показать в двух отделениях 100-летнюю историю оперной труппы Михайловского во всем ее разнообразии — что, конечно, не преминуло сказаться на рекордной продолжительности вечера, затянувшегося на три с лишним часа. Хотя это был и не концерт в чистом виде: между номерами на задник и на расположенный над сценой экран транслировался документальный фильм, созданный по заказу Михайловского постоянным соавтором Чернякова — лучшим российским художником по свету и специалистом по театральному мультимедиа Глебом Фильштинским. Следуя визуальной и сценарной эстетике парфеновского сериала «Намедни», он доходчиво рассказывал об этапах судьбы Михайловского, основываясь на архивных материалах и вписывая знаковые премьеры театра в исторический и культурный контекст.

Собственно музыкальная часть вечера получилась, как принято говорить в таких случаях, нажористой — в ней нашлось место и традиционным оперным хитам вроде увертюры к «Севильскому цирюльнику» Россини, премьерой которого в 1918 году открылся театр, и совершеннейшим раритетам вроде фокстрота из оперы «Прыжок через тень» Эрнста Кшенека, которая гремела в Михайловском в революционные 1920-е. Единственным слабым местом программы оказался блок, посвященный советской опере: ну хорошо, не включить в афишу фрагменты из «Колы Брюньона» Кабалевского, в которых блеснул Лейферкус, было бы странно, но вот три большие сцены из двух опер записного графомана Сергея Слонимского — это уже явный перебор, не самым лучшим образом сказавшийся и на хронометраже, и на художественном уровне программы.

Формат сборных концертов с певцами-гастролерами, как правило, задвигает в тень саму труппу театра, однако гала в Михайловском стал исключением из этого правила. Наиболее эффектно резиденты проявили себя в фрагментах из опер Дмитрия Шостаковича: в «Носе» блеснули Борис Пинхасович и Борис Степанов, а подлинным открытием вечера стала Мария Литке, впервые исполнившая в Петербурге заглавную партию «Леди Макбет Мценского уезда» — имея в активе мирового класса исполнительницу роли Катерины Львовны, Михайловскому стоило бы задуматься о постановке этой партитуры в самое ближайшее время. Украшением вечера должна была стать финальная картина «Пиковой дамы», реконструированной согласно режиссерской партитуре Мейерхольда, как известно, решительно перемонтировавшего музыкальный материал оперы Чайковского, но этот эпизод вечера так и остался не более чем любопытным культурологическим экспериментом: певцов, способных взяться за партию Германа, в мире и в самом деле единицы, но заслуженный солист Большого театра Роман Муравицкий, судя по выступлению в Петербурге, входить в этот почетный круг более не может.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Дебютировавшей на подмостках Михайловского Аиде Гарифуллиной едва ли не единственной из участников концерта удалось превратить свое выступление в подобие мини-бенефиса — два сольных номера в первом отделении и массовая сцена во втором сложились у сопрано из Казани в цельное и законченное высказывание. Оно получилось во многом автобиографическим и ретроспективным — уж слишком знаковые для себя партии исполняла Гарифуллина: Наннетту из вердиевского «Фальстафа» она пела в рамках конкурса Operalia, Шемаханскую царицу записывала для дебютного альбома на фирме DECCA, а Наташа в «Войне и мире» стала ее первой крупной ролью в премьере Мариинского театра, рисунок которой британский режиссер Грэм Вик в известной мере выкраивал специально в расчете на Гарифуллину.

Выступление в фирменном репертуаре перед публикой, слышавшей его в твоем исполнении не раз и не два, — тяжелое испытание для любого, пускай даже самого успешного артиста: уж слишком высоки ожидания, уж слишком велика вероятность скатиться на воспроизведение собственных штампов. Гарифуллиной, впрочем, удалось продемонстрировать на гала-концерте в Михайловском стабильный рост вокальной техники и тот недюжинный артистизм, за который ее так ценят в Европе. Ария Шемаханской царицы сегодня звучит у нее с куда большей свободой, чем в прошлые годы, — былая прилежная ученица уступила местособлазнительной героине-вамп, а неблагополучные в прошлом верхние ноты звучат теперь куда более уверенно. Выстроив программу на диаметрально противоположных образах — где, казалось бы, коварная Шемаханка, а где трогательно-чистая Наннетта, — Гарифуллина особенно впечатляюще показала себя в финале вечера, на «Балу у екатерининского вельможи». Четыре года спустя после памятной премьеры в Мариинском театре Наташа Ростова звучит у нее куда отточеннее, но и эмоционально-полнокровнее, так что хочется поверить слухам, сулящим, будто в сезоне 2020/2021 именно Гарифуллина будет петь героиню Толстого и Прокофьева в новой постановке «Войны и мира» в парижской Opéra.

Евгений Волков