Александр Сидякин Александр Сидякин: «Обновление кабмина будет серьезным. Мне бы, конечно, очень хотелось, чтобы остались наши Николай Никифоров и Артем Сидоров. Если кто-то еще придет из нашей татарстанской элиты, тоже будет здорово» Фото: duma.gov.ru

«ПОД ДАВЛЕНИЕМ ПУТИН НЕ ПРИНИМАЕТ НИ ОДНО РЕШЕНИЕ»

— Александр Геннадьевич, Владимир Путин вчера вновь предложил на пост премьер-министра Дмитрия Медведева. Политтехнолог Евгений Минченко по этому поводу написал, что чуда не случилось. Как вы восприняли этот факт?

— Я на 99 процентов был уверен, что будет Медведев, потому что это назначение в духе политики Путина. Президент много раз доказывал, что всегда ценит командный дух. В 2011 году Путин сам об этом говорил. Медведев тогда уступил ему назад президентство. Конечно, предъявить Медведеву что-то глобальное, что могло бы послужить основанием для его непереназначения, было сложно. Он лидер партии, которая выиграла с ошеломляющим результатом не только последние выборы, но и все избирательные кампании с момента его назначения председателем партии. При нем в правительстве было наибольшее количество отраженных вызовов — внешних и внутренних. При нем было успешное присоединение Крыма, при нем был рост показателей по демографии и прочее. В связи с этим было невозможно сказать: «При всей этой истории я все-таки решил тебя поменять». Это не было бы логикой Владимира Владимировича. Мы же с Путиным живем уже 18 лет, мы примерно понимаем, что без серьезных претензий к человеку, без достаточных оснований он какие-то решения не принимает, на поводу у кого-то Путин идти не будет. Совершенно точно он бы не пошел на поводу кое-каких расследований, которые где-то ходят. В том числе никогда не пошел бы на поводу внешнего давления. Кстати, примером этого является назначение Виталия Мутко. Требования международного спортивного истеблишмента убрать Мутко трансформировались так: его со спорта формально убрали, теперь он будет курировать развитие регионов, строительство, ЖКХ. Так что под давлением Путин не принимает ни одно решение. Так было с 2000 года. Поэтому когда на него давят и говорят, что он должен убрать премьера, — он этот аргумент точно отвергает. Поэтому в отношении Медведева остается логика успешного руководителя партии, выигранные выборы, поддержка 2011 года, достигнутые показатели и отраженные вызовы.

— Вчера на встрече с вашей фракцией Дмитрий Анатольевич слегка приоткрыл секреты, как будет выглядеть следующий кабмин. На ваш взгляд, перестановки, приход в правительство новых людей оправданы? Как вы, например, смотрите на то, что министр финансов Антон Силуанов станет первым вице-премьером вместо Игоря Шувалова?

— О том, что Игоря Ивановича не будет в правительстве, говорили все, включая самого Шувалова. Он давно хотел уйти. Кем он будет — ректором МГУ или какого-то другого учебного заведения — посмотрим, жизнь покажет, я слышал разные слухи.

Дискуссия шла вокруг того, будет ли первым вице-премьером Андрей Белоусов или не будет. Решение об этом мы услышали вчера. Силуанов, безусловно, может системно смотреть и на развитие макроэкономических процессов, и микроэкономических, сопоставлять финансы и целевые экономические показатели. Я многократно в этом убеждался. У нас с Силуановым регулярно проходили внутрифракционные мероприятия, я лично с ним знаком, знаю его как специалиста, который разбирается не только в финансах: он не просто бухгалтер, он не просто человек, который может из одного отделения портфеля переложить в другое. Иногда говорят, что ему важно «дебет с кредитом свести»: нет, это не так. В бюджете, который формируется, есть свои приоритеты. Как они будут расставлены, как они будут соответствовать экономическим ориентирам, зависит в том числе от общего видения. Посмотрим, кто теперь будет министром финансов. Хотя, как я понял, Силуанов им и останется. Дмитрий Анатольевич сказал фразу «с сохранением компетенций в министерстве финансов». Поэтому, я думаю, что Силуанов будет и вице-премьером по экономике, и министром финансов. Я не знаю, какая это будет конфигурация. Раньше в правительстве такого не было.

Виталий Мутко и Татьяна Голикова
Фото: ©Алексей Никольский, РИА «Новости»

«АЛЕКСЕЮ ЛЕОНИДОВИЧУ КОМФОРТНЕЕ РАБОТАТЬ С ПРЕЗИДЕНТОМ, ЧЕМ С ПРЕМЬЕРОМ»

— Много слухов и разговоров было о возвращении на госслужбу Алексея Кудрина. Ему тоже прочили пост первого вице-премьера. А еще Евгений Минченко назвал Силуанова «аватаром Кудрина». Согласны?

— Нет, конечно. Безусловно, они коллеги, они долгое время работали вместе, Силуанов был заместителем Кудрина. Но, насколько я понимаю ситуацию, Алексею Леонидовичу комфортнее работать с президентом, чем с премьером. Мы же помним историю его ухода. Я слышал о его возвращении исключительно в контексте его работы в администрации президента. По структуре администрации президента мы пока не видели обнародованных решений. Так что, может, эта тема еще не закрыта. Про возвращение Кудрина в правительство я не слышал. Хотя, может, это было на уровне рассуждений каких-нибудь политологов. Мы не должны серьезно оценивать любую теорию, а только ту, которая имеет реальные основания и бьется с логикой, которую нам легко проследить в силу наличия тех или иных познаний.

— Тогда почему все-таки не назначили Белоусова?

— У меня нет ответа на этот вопрос. Я бы хотел вас чем-то порадовать, но кроме слухов ничего на эту тему не знаю. Скорее всего, президент не захотел отпускать Белоусова. Президент его очень ценит. Белоусов многие вопросы ведет, я сам принимаю участие в некоторых совещаниях с его участием, иногда очень спорные, но Белоусов отстаивает свою точку зрения всегда. Этот человек очень лоялен к президенту, вполне возможно, что Путин просто не захотел его отпускать.

— Также в правительство из Счетной палаты возвращается Татьяна Голикова, ей будут отданы социальные вопросы.

— Кстати, это возвращение в место, из которого она ушла. Конечно, Голикова, безусловно, крутая. Она на память знает все цифры, четко понимает, в каких отраслях, сферах, кодах бюджетной классификации есть остатки неизрасходованных средств, где у нас неэффективное бюджетное планирование, где неэффективное финансовое планирование — во всем этом она четко разбирается. Мне кажется, что Голикова будет на своем месте. Причем ей даже не потребуется дополнительного времени на вхождение в тему, она глубоко погружена в эту сферу.

— Но она будет отвечать теперь за социальные вопросы, которые до этого курировала Ольга Голодец. Та, к слову, остается в правительстве, но теперь она ответственна за культуру и спорт. По сути, может казаться, что социальный блок окажется поделен между двумя женщинами. В связи с этим, быть может, для Мутко ответственность за строительство и регионы весьма формальная позиция?

— Он будет отвечать и за развитие регионов, а там и межбюджетные отношения, и планирование, и городская среда, и ЖКХ, и снижение бюджетного дефицита, и снижение закредитованности регионов — это огромный спектр вопросов, который раньше был в компетенции Дмитрия Козака. Поэтому там будет чем заняться. Я уверяю вас, это не мелкая сфера. А это еще и задачи по строительству, которые президент поставил нам, — 120 миллионов квадратных метров жилья. Поэтому что значит Голодец? Наверное, в ее эффективности не сомневаются. Я, если честно, не работал с Голодец, не моя сфера деятельности была, не соприкасался никогда. Но я знаю, что она умеет пробивать решения, выстраивать работу в коллективах.


— Понимаете — многих, мягко говоря, удивило, что именно Виталию Леонтьевичу отвели такую сферу деятельности...

— Когда Медведев говорил об этом, он сказал, что мы никогда не прогибаемся под внешним давлением, поэтому остается Виталий Леонтьевич. Я представляю Татарстан, Мутко очень много сделал для нашей республики, он поддерживал нас по Универсиаде, было много контактов с ним у Рустама Нургалиевича, он всегда о нем комплиментарно отзывался. Мутко много раз приезжал в Казань. Поэтому с точки зрения нашей республики Мутко — это здорово. У него есть уважение к тому, что делается в республике, есть контакты с руководством, с нашим президентом. Я, поскольку являюсь частью татарстанской команды, на этот вопрос смотрю именно так. Сработаемся, я думаю. У Козака был кабинет рядом с Мутко. Очень часто, когда ждали совещания у Козака, Мутко к нам выходил. Я думаю, такая общность коридоров власти преемственность вопросов обеспечит.

— Голодец отвечала за социальные вопросы, сейчас ее перевели на культуру и спорт. Некоторые эксперты полагают, что это может свидетельствовать об ослаблении ее позиций, так как социальный блок отдали Голиковой. А ту, кстати, как раз очень критиковали, когда она была министром социального развития.

— Я бы так не сказал, это просто перетасовка тех, с кем премьер хотел бы работать дальше. Никто не остается на том направлении, которое курировал раньше. Заметьте, все вице-премьеры передвинуты, даже те, кто остался — Козак, Голодец, Мутко, — все перетасованы, чтобы была смена, перезагрузка, чтобы не замыливался глаз. Я думаю, что это нельзя назвать ослаблением. Я вчера прочитал много комментариев на тему спорта, многие говорят, что хуже некуда, что завалили все: обвинение в допинге, пропуск Олимпиады, провал везде. Все пеняют в этой истории на Виталия Леонтьевича. Говорят, что хуже было бы что-то сложно придумать. Поэтому если все плохо, то назначение Голодец надо воспринимать как антикризисное для этих вопросов.


— Следуя этой логике, можно сказать, что теперь и в сфере строительства настанет кризис.

— Все говорят, что теперь надо дворников проверять на допинг. (Смеется.) Но я думаю, что тут повлияла совокупность обстоятельств. Мутко выполнял возложенные на него задачи, которые перед ним ставились. На момент проведения Олимпиады мы заняли первое место в общемедальном зачете. Какую задачу ему поставили — такую он и решил. А обвинения в допинге сейчас разваливаются, суд вернул медали почти всем. Проблемы федераций легкой и тяжелой атлетики, с паралимпийским комитетом были со времен домутковских.

Вообще, я плохих слов про Мутко говорить не буду и не хочу. Он человек профессиональный. Я знаю, что, когда речь шла о стройках, он не стеснялся звонить руководителям департаментов и их заместителям минстроя по поводу КС, подписаны ли они. Это делает ему, безусловно, честь, поскольку не каждый будет утруждать себя звонками главам департаментов не своего министерства. А он все это делал, когда в Сочи строили. 24 часа работал. Поэтому опыт в строительстве у Мутко есть. Он долгое время и с Козаком работал.

Многое будет зависеть от того, кто будет министром, потому что нормотворчеством занимается не вице-премьер. Вице-премьер определяет, как это будет двигаться, по каким направлениям и лекалам, а сами нормы, регулирование, подходы прописывает министерство. Безусловно, фигура вице-премьера важна, какие-то развилки иногда встречаются, например, с теми же дольщиками.

«Уходит большое количество вице-премьеров: Шувалов, Дворкович, Рогозин, Приходько, Хлопонин (на фото). Почему они уходят, мне сложно комментировать»Фото: kremlin.ru

«Я ЗНАЮ, ЧТО ШУВАЛОВ И ХЛОПОНИН САМИ ХОТЕЛИ УЙТИ»

— А вам, например, не жаль, что уходит Аркадий Дворкович? Ему, конечно, прочили уход...

— Уходит большое количество вице-премьеров: Шувалов, Дворкович, Рогозин, Приходько, Хлопонин. Почему они уходят, мне сложно комментировать. В принципе, глобально ни к кому из них вопросов нет. Но я знаю, что Шувалов и Хлопонин сами хотели уйти. Что касается Дворковича — вопрос непростой. Наверное, я бы не стал на него отвечать публично. Там есть много всего. Можно много параллелей проводить, кто-то говорит о братьях Магомедовых. Но я, честно говоря, не знаю мотивов. У меня с Дворковичем были рабочие отношения. Когда мы отстаивали партийные интересы, он с нами всегда соглашался, мы продавливали то, что касается тарифов, вопросов, связанных с энергосервисом. Вам надо спрашивать у политологов, почему уходят вице-премьеры. Я же политик, поэтому не могу комментировать решения, которые принял председатель партии. У меня к вице-премьерам вопросов нет.

— Но мы бы хотели, чтобы вы объяснили нам логику назначений.

— Логику назначений вам в том или ином виде объяснил сам президент.

— Почему ушел Рогозин? Связано ли это с провалами в космической отрасли: скандалы со строительством космодрома Восточный, падающими спутниками и так далее? Или тут какая-то иная логика? Тем более на его место приходит замминистра обороны Юрий Борисов.

— Я думаю, что все это тоже учтено. Основная проблема была в том, чтобы соединить предприятия оборонного комплекса с заказом министерства обороны. Очень часто в ручном режиме этим занимался сам президент. У него есть ежегодные совещания в Сочи, когда он собирает оборонщиков и гражданских, соединяет гособоронзаказ с возможностями, потребностями. Много хорошего тут сделано, армия действительно переоснащена. Скорее всего, я понимаю, как появилось решение с назначением замминистра обороны. У нас серьезным весом обладает и министр обороны, а он из ближайшего круга президента. Так о чем тут говорить? Во всяком случае для меня это назначение не выглядит нелогичным: человек, понятный для министра обороны, вышел курировать ВПК.

Почему ушел Рогозин? Попросился ли сам или по тем причинам, что вы перечислили, — это будет гадание на кофейной гуще. Это уже вопрос к политологам, а не ко мне.

«Все говорят, что приход Гордеева (справа) — это круто, что он разбирается в сельском хозяйстве и регионом поруководил, процессы чувствует, четко чувствует пульс этой истории»Фото: kremlin.ru

«ВСЕ ГОВОРЯТ, ЧТО ПРИХОД ГОРДЕЕВА — ЭТО КРУТО»

— Не могу не спросить про Алексея Гордеева, который 10 лет возглавлял минсельхоз, а теперь возвращается в правительство. Значит ли это, что Александр Ткачев уйдет с поста министра сельского хозяйства?

— Они друг друга давно знают — Воронежская область и Краснодарский край почти соседние регионы. Они оба люди закаленные. Но все говорят, что приход Гордеева — это круто, что он разбирается в сельском хозяйстве и регионом поруководил, процессы чувствует, четко чувствует пульс этой истории. От коллег-депутатов слышал, что это очень удачное назначение. Не знаю, уйдет ли Ткачев, слышал разные версии, диаметрально противоположные. Сегодня будет понятно.

— Также уходит Приходько, на его место приходит Константин Чуйченко — сокурсник Медведева.

— Кстати, про Приходько тоже говорили, что он хотел сам уйти. Я думаю, что если бы он захотел остаться, то остался бы. Приходько — очень тяжелый по аппаратному весу человек. Он давнишний соратник Медведева, к нему нет никаких глобальных вопросов. Я слышал в кулуарах власти, что, если бы он захотел остаться, остался бы. Видимо, это его личное желание.

Чуйченко — сокурсник Медведева. Это настолько логичное назначение, что тут и комментировать нечего. Он работал с Медведевым в бытность того и главой администрации президента, и президентом, он его очень хорошо знает. Чуйченко как раз настроен на аппаратную работу, он знает, как контролировать исполнение поручений. В чем смысл контрольного управления президента? В том, чтобы контролировать выполнение поручений: на сколько выполнены по содержанию и срокам. Руководитель аппарата правительства, в принципе, должен делать то же самое, но в правительстве: он определяет, какие сроки формировать для выполнения поручения, как оно должно быть прописано, кто ответственный, следить за выполнением, добиваться выполнения. По сути, это самая ответственная работа. Вице-премьеры определяют, а чтобы слаженно все работало, руководитель аппарата правительства отвечает за всю законотворческую работу. Все законопроекты, которые вносятся правительством, подписываются руководителем аппарата, все координационные совещания по отзывам на законопроекты, подготовка заседаний правительства — все это ответственность руководителя аппарата. По весу это очень-очень сильная фигура.

— Насчет министров у вас есть предположения, кто из них может уйти или остаться?

— Нет. Как я могу гадать? Сегодня их назначат или переназначат, а как мне с ними потом работать? Поэтому я предвосхищать какие-то решения не буду. Я знаю лишь, что обновление кабмина будет серьезным. Мне бы, конечно, очень хотелось, чтобы остались наши Николай Никифоров (министр связи — прим. ред.) и Артем Сидоров (глава Росприроднадзора  — прим. ред.). Если кто-то еще придет из нашей татарстанской элиты, тоже будет здорово.

— Исходя из тех очертаний будущего правительства, которые уже набросал Медведев, что будет выгодно для Татарстана? Или кого, например, будет не хватать?

— Вы меня загоняете в угол. Для меня будет не хватать Козака, который курировал ЖКХ, мы с ним сработались, на одном языке говорили, многие вещи можно было не объяснять, понимали друг друга с полуслова. Сейчас придется заново выстраивать историю с Виталием Леонтьевичем. Я уверен, что она получится. А Дмитрий Козак ушел на серьезное направление промышленности и энергетики. Я уверен, что от этого эти отрасли только приобретут, потому что Дмитрий Николаевич — самый основательный администратор в правительстве.

Уверен, что все решения проработаны, там случайных людей нет. Никто же не будет самострелом заниматься. Эти люди подготовленные. И те, кто ушел, были подготовленными, я уверен, что они найдут себе применение. Посмотрим, кто придет в правительство министрами, это тоже важно.

— Мы с вами упустили еще одну фамилию — Максим Акимов, который будет отвечать за цифровую экономику. Кто этот человек? Знаю, что он был мэром Калуги. Оказывается, в 2013 году он претендовал на пост министра экономического развития, а сейчас — первый замруководителя аппарата правительства.

— Это человек, знающий тонкости административной работы, погруженный в повестку. Ему не потребуется время, чтобы вникнуть в процесс. Честно признаться, я видел его несколько раз, но ничего более глубокого о нем сказать не могу. Это не моя отрасль. Я с ним лично не знаком, встречался только на общих совещаниях. Но он производит впечатление адекватного человека, вовлеченного в процесс, понимающего тот предмет, над которым будет работать. Чего-то еще сказать о нем не могу.

«Что касается Дворковича — вопрос непростой. Наверное, я бы не стал на него отвечать публично. Там есть много всего. Можно много параллелей проводить, кто-то говорит о братьях Магомедовых. Но я, честно говоря, не знаю мотивов»Фото: kremlin.ru

«МЫ МОЖЕМ И ДОЛЖНЫ СТАВИТЬ СЕБЕ ЗАДАЧУ РОСТА ВВП НА 6 ПРОЦЕНТОВ»

— Также вчера Владимир Путин подписал первый майский указ о национальных целях и стратегических задачах. На ваш взгляд, какой будет Россия в 2024 году, если все это удастся выполнить? Или все случится как с «майскими указами» 2012 года, когда реализовали не все и не полностью?

— Надо ставить перед собой амбициозные задачи. Не будет их — значит, не будет и соответствующих темпов развития. Этого указа мы ждали. О том, что такой указ появится, говорили с момента обращения президента к Федеральному Собранию. То, что этот указ будет условным алгоритмом для действий правительства, тоже очевидно. Я пока пробежал указ глазами. Заметил, что появляется отдельный раздел по экологии, это в том числе работа с отходами. Также будет расселение аварийного жилья, которое признано таковым после 2012 года, свобода для бизнеса, инноваций. Путин же сказал, что «дремучее охранительство» должно уйти в прошлое.

Мы в «Единой России» будем проводить совместное заседание бюро высшего совета и генсовета 17–18 мая, в том числе будем по этому указу обозначать конкретику в наших программных решениях. У нас будет 6 или 7 разделов, посвященных реализации законодательного обеспечения тех приоритетов, которые обозначены в указе. Будем по ним работать.

— В указе президент еще раз повторил цель, что Россия должна расти темпами выше среднемировых, при этом сохранять инфляцию не выше 4 процентов. Как думаете, при нынешней международной обстановке и наших отношениях с Западом вообще такое возможно? Возможен ли такой рост, когда нас со всех сторон зажимают?

— Конечно, много факторов, которые на эти показатели могут повлиять и на которые не можем повлиять мы. Это, как правило, разные макроэкономические факторы: цена на нефть, общее развитие мировой экономики, локальные военные конфликты и так далее — все это тоже влияет на нашу экономику. Конечно, спрогнозировать все мы не можем. Но ставить задачи роста экономики, по крайней мере, превышающие темпы роста Евросоюза и в целом мировой экономики, мы можем, они не такие высокие. Американская экономика растет на 6–7 процентов, а среднемировая — на 3 процента. Мы можем и должны ставить себе задачу роста ВВП на 6 процентов. У нас в 2007–2008 годах экономика росла на 8–10 процентов. Было такое? Было.

— Но это было 10 лет назад.

— Да, но при этом тогда у нас не были проведены структурные реформы в экономике, не были оптимизированы бюджетные процессы, не было стратегического планирования. Была зависимость от нефтедоходов, которые обеспечивали больше 50 процентов доходов бюджета. Сейчас у нас другая структура экономики. Поэтому если не кошмарить бизнес, если не давать ухудшаться деловому климату, то эти темпы роста вполне возможны, по моему мнению. Поэтому я считаю, что постановка такой задачи вполне оправдана.

— А я считаю, что вы оптимист.

— Конечно, мне тоже не все нравится из того, что происходит. Но если не ориентироваться, не замахиваться на амбициозные цели, то вообще ничего не будет.

— В таком случае надеюсь, что те, чьи фамилии мы можем узнать уже сегодня, сделают все, чтобы у нас и темпы роста были высокими, и бедность сократилась в два раза.

— Ваши слова да богу в уши.

— На мой взгляд, более подходящая фраза: на бога надейся, а сам не плошай.