Сергей Горин, Al montage: «У нас есть правило – кто не боится, долго не живет»

Сергей Горин: «Рынок высотных работ очень нестандартный. Анализу он не поддается» Фото: Оксана Черкасова

«МОЛОЖАВЫЙ ВИД ОЧЕНЬ МЕШАЕТ В РАБОТЕ»

— Сергей, на чем специализируется ваша компания?

— Мы занимаемся высотными работами: мойка окон, монтаж систем вентиляции, кондиционирования. Все это актуально летом. А зимой это удаление наледи и снега с крыш. Например, там, где никак нельзя сбить сосульки, потому что невозможно подъехать на машине.  

В этом направлении я работаю уже 10 лет. Начал сразу, как только на первом курсе бросил институт. Наша компания называется Al montage. Во-первых, Al от слова «альпинизм» — это наше основное направление. Кроме того, это еще и дань местному менталитету. Мой компаньон, без которого ничего бы не получилось, верующий мусульманин. Также мы связываем название с английским словом all — все. То есть одним словом решили убить трех зайцев.

— Вы очень молодо выглядите.

— Честно говоря, то, что у меня такой моложавый вид, очень мешает мне в работе. Всякий раз нужно убеждать заказчика, что я не какой-то маленький мальчик…

Буквально недавно был случай. Рассказываю клиенту, как планирую выполнить порученную им работу: спроектировать вентиляцию. Он задает мне наводящие вопросы, я отвечаю. В конце концов он сказал, что его все устраивает. И только потом я узнал, что он крупный инженер и прекрасно разбирался в вопросе. Видимо, просто проверял, насколько я компетентен.

При этом я в свое время не получил высшего образования. Я просто до сих пор не знаю, на кого учиться. Мне нужно знать экономику, юриспруденцию, инжиниринг. Если учиться сразу в трех «вышках», я просто не смогу работать. Поэтому порой, если я чего-то не знаю, говорю: «Окей, Google», — и пошло-поехало. «Википедия» выручает.

— Вы определенно представитель молодого поколения предпринимателей.

— Кто-то считает, что я все в корне делаю неправильно, потому что я никогда никого не слушаю. Другие, наоборот, одобряют: «Слушай, а ты молоток». Я же придерживаюсь такой точки зрения: если это ошибка, то моя ошибка — тем она и ценна, это же мой опыт. Не скажу, что могу заработать какие-то огромные деньги и что у нашей компании какие-то сумасшедшие обороты. Конечно, я мечтаю стать состоятельным и влиятельным человеком. Но мой первоочередной план на ближайшую пятилетку — заработать деловой имидж. Когда я еще был простым наемным рабочим, многие заказчики мне говорили: «Когда ты выходишь на объект, мы можем не беспокоиться». Это моя хорошая черта. А что касается плохих черт — я просто нереально ленивый. Чтобы я начал что-то делать, должны совпасть миллионы звезд.

«Крупные объекты, которые мы сейчас обслуживаем, появились у нас только благодаря сарафанному радио» Фото предоставлено Al montage

Если бы не мой партнер Руслан, у нас вообще бы ничего не получилось. Мы с ним друг друга очень грамотно дополняем. Говорят, что с друзьями бизнес строить нельзя, — у нас противоположный случай. Он не может заговорить заказчика так, как могу я, донести до него свою точку зрения, но зато способен грамотно организовать работу. Если я на объекте выступаю, скажем, как бригадир, у меня будут перекуры по 20 минут, обед на три часа и, возможно, даже еще послеобеденный сон. Он обедает 15 минут, перекуривает раз в два часа, и то его надо об этом умолять. 

Именно поэтому мы все эти годы и работаем вместе. Совместный бизнес только укрепил нашу дружбу.

— Как вы познакомились с партнером?

— Он в свое время очень хотел прыгать. Несколько раз приходил к нам на прыжки — такой общительный, интересный. Я тоже за словом в карман не лезу. Так мы с ним и сошлись. Он учился всему, потому что ничего не знал про альпинизм. Сначала он был просто знакомым. Потом стал другом, и пошло-поехало: свидетель на свадьбе, компаньон…

Сработавшись с ним, мы поняли, что можем хорошо друг друга дополнить: моя харизма и его трудолюбие и исполнительность. С тех пор у нас все на двоих: и управление, и все-все-все. Говорят же: брат по духу. Вот у нас примерно то же самое. Вплоть до того, что мы можем, не сговариваясь, делать одни и те же вещи в одно и то же время. У нас вообще абсолютно все одинаковое, вплоть до вкуса на девушек: нам нравятся барышни одного и того же типа. Мы как два сапога — пара. Друг чуть постарше: ему 30 лет недавно исполнилось. Многие люди вообще думают, что мы с ним братья, а мы внешне действительно похожи. Хотя мы даже из разных городов: он родом из Альметьевска, а я — казанский. Он приехал в свое время сюда учиться — и остался… 

«ВЫСОКО, СТРАШНО: Я ЭТИМ ТОЧНО ЗАНИМАТЬСЯ НЕ БУДУ!»

— Как вы пустились в свободное плавание?

— 10 лет назад у меня появилась первая машина — отец подарил. При этом он сказал: «Сам ее и заправляй и страховку делай». Мне тогда как раз исполнилось 18 лет. Я только школу закончил и поступил в казанский филиал РГГУ. Но, собственно, через полгода я перестал туда ходить, потому что мне стало неинтересно — много «воды». Подрабатывал ремонтом компьютеров и прочей офисной техники. Заказов особенно не было. И тут друг говорит: «Мне нужны люди на стройку». Он тогда со своей бригадой занимался  капитальным ремонтом домов. Я поинтересовался у него, сколько дней мне нужно будет пахать у него, чтобы заработать 10 тысяч рублей.

«В последнее время заказов очень много. Постоянные клиенты — «Тандем», «Киномакс», Иннополис» — стабильно подбрасывают нам работу» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Вы думали о покрытии расходов на машину?

— Да. Он сказал: «Неделю». И мы договорились, что я приду на эту работу ровно на это время. Думал, что отработаю 7 дней, получу деньги и уйду. В первый же день работы я решил для себя: высоко, страшно, я этим точно заниматься не буду! Переспал с этой мыслью, с утра снова пришел и… затянуло. Хотя первые полгода я денег вообще не получал: нас либо обманывали, либо еще что. Но я фаталист, верю в то, что все предначертано свыше. Этот пусть и негативный опыт открыл для меня новую сферу. Прежде я был уверен в том, что всю жизнь буду заниматься компьютерами.

— Почему передумали?

— Наверное, меня подкупила эксклюзивность этой работы. Она же необычная. Даже когда при знакомстве в ответ на вопрос «Чем занимаешься?» говоришь «Промышленным альпинизмом», это производит на людей впечатление. Они же чаще всего только в кино видели, как моют небоскребы. Прохожие на улице, видя нас зависшими над объектом, тоже восхищаются: «Какие бесстрашные ребята!» Я жуткий эгоцентрист, всегда хочу быть в центре внимания. Моя работа этому способствует… Сначала я работал сам на себя как шабашник.

— Сколько времени вы шабашили?

— Лет пять как минимум. Мы участвовали в строительстве очень многих объектов к Универсиаде. Это, кстати, был последний год, когда я работал как шабашник. Опять же в силу своей лени мне было в лом заниматься всей этой бюрократией: составлять коммерческие предложения, считать сметы, вести бухгалтерскую отчетность. Это же очень большой объем работы! Но в какой-то момент учреждение компании стало необходимым шагом вперед. Сначала я открыл ООО, потом ИП. Одним словом, я всегда стремлюсь прыгнуть выше. У нас было много других направлений, с альпинизмом не связанных, которые мы пытались развить.

— То есть высотные работы вы открыли для себя не сразу?

— Они были всегда и приносили деньги.

«На работу я ходил как на каторгу. Но когда я делал то же самое, по трудоемкости процесса даже сложнее, в том же снаряжении, завязывая те же узлы и веревки, но уже не за деньги, я получал кайф...» Фото: Оксана Черкасова

— Знакомая рассказывала, как ее сына с приятелями, работавших на строительстве коттеджа для какого-то толстосума, после окончания работы напомнивших об оплате, жестоко избили битами.

— Бывает и такое. Поэтому у меня сейчас такая политика: со строительными компаниями я работаю только по стопроцентной предоплате. Потому что с деньгами меня кидали именно они. Одним словом, если заказ связан со строительством и заранее не оплачен, я ставлю на нем крест: риск слишком велик. Лучше я ничего не заработаю, нежели потрачу время и ресурсы и еще останусь должен. Надо сказать, такие ситуации возникают достаточно часто.

«КТО НЕ БОИТСЯ, ДОЛГО НЕ ЖИВЕТ»

— У вас много заказов?

— В последнее время очень много. Постоянные клиенты — «Тандем», «Киномакс», Иннополис — стабильно подбрасывают нам работу.

— Ее надо проводить через тендер?

— Очень крупные работы надо проводить через тендер. А небольшие заказы до определенной суммы проходят без него. Недавно мы мыли окна на здании «Нэфис Косметикс». Работали там опять же не от своей компании. Затем было новое здание «Транснефти» на улице Патриса Лумумбы. Следом старое здание этой компании на улице Ершова. Перед чемпионатом мира по футболу было очень востребовано мытье окон. Все стремились сделать город чище и красивее.

— У вас большая компания?

— Сейчас у нас работают около 10 человек. Когда люди в штате, их нужно содержать. Это сложно. Помимо того, что я езжу договариваюсь с заказчиками, я еще и сам непосредственно работаю.

— Вот откуда у вас прекрасная физическая форма!.

— Фитнес точно не нужен. Я даже не могу с этой работой поправиться, потому что трачу много энергии.

«Иннополис весь наш в той части, что относится к университету: cам он, общежития, спорткомплекс» Фото: university.innopolis.ru

— У вас сезонные заказы?

— Летом мы накапливаем жирок. Но в октябре – ноябре, бывает, хоть шаром покати. Зачастую, если осенью есть работа, ее физически нельзя выполнять, потому что этого не позволяют сделать технические регламенты, например в связи с погодными условиями. В дождь и сильный ветер работать нельзя. 

— На штрафные санкции из-за этого не попадали?

— Нет, но закон нас зажимает очень сильно.

— Каким образом?

— Очень сложно в  плане допуска к высотным работам: нужно получать удостоверение, подтверждать свою квалификацию. Это все делается в учебных центрах.

— Как вы подбираете себе сотрудников: из бесстрашных людей?

— Наоборот, у нас есть правило в отношении новичков, которые приходят к нам попробоваться: «Кто не боится, долго не живет». Человек подошел к краю крыши, посмотрел вниз и говорит: «Моя стажировка на этом закончена». Обычно таких мы просим остаться: «Повиси день-два и поймешь, что на самом деле это не страшно». По статистике, как ни странно, это одна из самых безопасных профессий в мире.

Раньше мы снимали офис. Компания с собственным офисом — это, как ни крути, солидно. Но, как оказалось, в нашем случае от него гораздо больше затрат, чем пользы. Сейчас у нас нет офиса, мы его закрыли. 

— Все сотрудники в большинстве своем на объектах?

— Именно. В офисе в основном сидел я. Да и то мне нужно было постоянно выезжать на замеры. По идее, бо́льшую часть времени офис пустовал. Какой смысл был платить за него деньги? Мне даже компьютер не так нужен. У меня все в смартфоне.

«Очень сложно в плане допуска к высотным работам: нужно получать удостоверение, подтверждать свою квалификацию...» Фото предоставлено Al montage

 «МЫ ПРЫГАЛИ С ДОМОВ, МОСТОВ, СКАЛ»

— Какое снаряжение вы в своей работе используете?

— Дорогое альпинистское. Я с ним хожу и в горы.

— Вы теперь уже и по жизни альпинист?

— Да. Сначала это было для меня работой, потом стало только хобби. А потом я хобби снова превратил в работу. Мы же очень долго занимались экстремальными видами спорта: прыгали с домов, мостов, скал на веревках. Это называется rope jumping. Я начал прыгать уже через полгода после начала работы.

—  Где вы прыгаете?  

— В Зеленодольске есть пустырь, где в советское время пытались построить завод. Но почему-то выстроили только трубу высотой 45 метров. Вот с нее мы и прыгали.

— Каким образом?..

— Там очень сложная система завязки веревок. Прыгаешь в альпинистском снаряжении. У веревок есть небольшое растяжение — процентов шесть. За счет общей длины веревочной базы эти шесть процентов очень хорошо амортизируют.

И вот стоишь на трубе, помолишься — и прыгаешь вниз. Полет длится буквально пару секунд. Но, как говорится, вся жизнь проносится перед глазами. Летишь, все приближаясь к земле. Видишь внизу препятствие, например дерево. Тебя несет прямо на него. А потом бах — и тебя уносит в сторону.

Это не как прыгают с резинки вниз головой. В нашем случае это больше напоминает гигантскую качель: сначала ты летишь вниз, не долетая до земли метра два, а потом начинаешь болтаться. И в конце, когда маятник устанавливается, ты плавно спускаешься на землю. Цель — просто пощекотать себе нервы. Ты получаешь такой выброс адреналина, эндорфина, что даже спустя два-три дня, когда ты смотришь свое видео, у тебя начинает колотиться сердце.

— Вы снимаете прыжки еще и на видео?

— Конечно. Обычно я прыгаю, весь увешанный камерами. Кроме того, приятели ведут съемку еще и с земли.  

— У вас есть команда по интересам?

«У веревок есть небольшое растяжение — процентов шесть. За счет общей длины они очень хорошо амортизируют»Фото предоставлено Al montage

— Да, это компания друзей. Среди них есть и те, кто работает в другой сфере. Нас объединяет увлечение альпинизмом.

— Вы испытываете кайф от высоты?

— У меня всегда была тяга к экстриму. Я люблю скорость. Видимо, просто не хватает адреналина.

— Вы бросили работу и стали прыгать… На что вы тогда жили?

— Работу я бросил не полностью. У меня не было тогда ни семьи, ни девушки. Я жил сам для себя. Посчитал, сколько мне нужно на развлечения. Допустим, 3 тысячи в неделю. По грубым расчетам, это один-два дня работы в неделю. Чаще всего мы прыгали по выходным. На работу я ходил как на каторгу. Но когда я делал то же самое, по трудоемкости процесса даже сложнее, в том же снаряжении, завязывая те же узлы и веревки, но уже не за деньги, я получал кайф. А потом жизнь начала поджимать, и это заставило меня двигаться дальше: открывать компанию и т. д.

«Я ЕЩЕ НЕ ВИДЕЛ ОТ ТЕНДЕРА НИ ОДНОГО ПЛЮСА»

— Как вы находите клиентов?

— В основном благодаря сарафанному радио. Крупные объекты, которые мы сейчас обслуживаем, появились у нас только благодаря сарафанному радио. Например, Иннополис. 

— Он весь ваш?  

— Весь в той части, что относится к университету: сам он, общежития, спорткомплекс. То же самое с торговым комплексом «Тандем» и сетью  кинотеатров «Киномакс». Они же запустили это радио дальше.

— В конкурсах и тендерах участвуете?

— Тендеры призваны упростить процедуру поиска и исполнения заказа. Но на самом деле все с точностью наоборот. Уже не говоря о том, что я сталкивался как минимум с двумя тендерами, подстроенными под конкретные компании. Там была очень сложная система. Молодому бизнесу просто нереально пробиться.

Поэтому зачастую случается так, что в конце концов я выхожу на тот же самый объект, но на суб-суб-субподряде. Заказчик платит первой компании —  той, что выиграла тендер. Это может быть сумма раз в десять больше, чем обещано нам за работу. Просто за счет того, что у нее есть весь этот перечень бумаг.

Одним словом, тендеры, которые должны упростить для малого бизнеса вовлеченность в крупные проекты, наоборот, все только усложняют, удлиняют цепочку и делают сумасшедшее удорожание. От тендера я же еще ни одного плюса не видел, хотя уже столько лет с ними работаю. Зачастую просматриваешь условия какого-то конкурса и понимаешь, что не получится участвовать в нем. Я могу сделать это даже дешевле, но меня туда просто не пустят.

«Всем сотрудникам до 30 лет. Поэтому сначала необходимо доказать заказчику, что мы настроены серьезно работать»Фото предоставлено Al montage

— Сколько подобных компаний в Казани?

— Мы относимся к крупным игрокам: даже не по количеству людей в штате и оборота, а по значимости объектов, которые обслуживаем. Таких компаний, наверное, штук пять на рынке. Из них с тремя отношения вообще отличные. Если появляется какой-то новый объект, мы, конечно, будем за него конкурировать, но опять же без излишней вражды. Чаще предпочитаем договориться. Я, например, могу сказать: «Этот объект будет мой, потому что я больше люблю монтаж. Если заявят какое-то здание на покраску, претендовать не буду — это ваше». Вплоть до того, что мы кооперируемся: «У меня не хватает людей: аврал. Дайте несколько человек». Если есть возможность, мне помогают. Так же потом кому-то могу помочь я. Мы даже можем обмениваться каким-то инструментом. У нас на рынке очень дружные отношения.

— У вас небольшой штат, поэтому вы вынуждены кооперироваться?

— Представим некую гипотетическую работу. Допустим, в каком-то историческом здании нужно восстановить лепнину. Я оцениваю эту работу примерно в 10–50 тысяч рублей. Мне говорят: «У нас такая сумма пройдет только через тендер». Для того, чтобы участвовать в тендере, нужно внести банковскую гарантию — минимум 25 тысяч. И эту сумму мне уже приходится накидывать к стоимости заказа. Кроме того, на тендерах бывают такие условия, которые для малого бизнеса просто невыполнимы. Могут требовать какие-то сертификаты. К примеру, ISO 9001. Абсолютно бесполезная бумажка, которая ничего мне не даст кроме участия в тендерах.

— На что у вас приходятся основные траты?

— Мы очень много закупаем инструмента. Но больше всего, наверное, съедает зарплата.

— Работа сопряжена с риском и поэтому высоко оценивается?

— Да, зарплата высокая. У нас человек минимум может заработать около 2,5 тысячи в день. В то же время важен коэффициент проделанной им работы.

— То есть ее результативность?

— Да. Потому что бывает, что приходит новый сотрудник, видит, что все получают примерно по 2,5 тысячи в день. И начинает думать: «Зачем мне лишний раз напрягаться, если оплата гарантирована?» Опять же можно делать подлиннее перекуры. Вот и получается по факту, что один работник вымыл за день 250 метров окон, а другой — только 100. Просто несправедливо платить им одинаково. Поэтому одному мы можем урезать оплату, а другому ее чуть повысить. Вторые по значимости траты — это расходный материал. 

«Пусть даже этот заказ выведет меня в минус, его все равно приходится заканчивать, потому что, если пострадает деловая репутация, будет гораздо хуже» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ЭТОТ РЫНОК НЕ ПОДДАЕТСЯ АНАЛИЗУ»

— Какой он, рынок высотных работ?

— Очень нестандартный. Анализу он вообще не поддается. Я им уже 10 лет занимаюсь и, как ни пытался, не смог. Каждый объект — это индивидуальный случай. Порой даже невозможно правильно рассчитать стоимость работы на объекте, потому что в процессе обнаруживается много подводных камней, которых изначально не видно. Вот смотришь: стоит грязное здание с грязными же окнами. Но если рамы на окнах алюминиевые, на них могут образовываться потеки оксида алюминия. Он моется кислотами. А это уже требует больше времени. Время опять же упирается в деньги. В итоге работа на объекте может выйти в минус. Вообще ценообразованием очень сложно заниматься. Точно так же сложно оценить сколько платить рабочим. Один мой знакомый альпинист старой закалки, который работает с 90-х годов, всегда говорит: «Я меньше чем за 10 тысяч в день работать не выйду». И на самом деле работает за такие деньги два раза в месяц.

— А что он выполняет?

— Он делает все то же самое, просто работает сам на себя. У него нет ни бригады, ничего.

— То есть ему дают объемы и он их выполняет? Он такой сильный?

— Да нет, просто у него такая политика. Если бы он был сильный и способный, такая работа была бы у него каждый день. Но зато он очень жестко выдерживает это табу. У нас зарплата примерно в четыре раза ниже, но, по крайней мере, люди гарантированно обеспечены работой с понедельника по пятницу. Не так, что на этой неделе два дня поработали, а потом сидите с понедельника отдыхайте: нет. Бывает, что и объекты внахлест идут, и людей с объекта на объект приходится перемещать.

— Если объект дорогой, но сложный, вы можете отказаться?

— Главное для меня — деловая репутация как надежного исполнителя. Даже если я понимаю, что объект не простой и не принесет мне большой прибыли, я все равно его сделаю. Это касается и тех случаев, когда работа оказывается сложнее, чем изначально и я, и заказчик, ожидали. Одним словом, если я взялся, стараюсь доделать, несмотря ни на что.

«Прохожие, видя нас зависшими над объектом, восхищаются: «Какие бесстрашные ребята!» Фото предоставлено Al montage

— Вам приходилось работать в снег или дождь?

— Бывало и такое. Может быть, мы даже при этом допускали нарушение каких-то регламентов. Например, было сказано закончить работу 25-го числа, а сегодня уже 24-е. И завтра с утра мне нужно явится с актом о выполненных работах. Как быть? Плохая погода или не плохая, но приходится проявлять максимум терпения, чтобы уговорить своих ребят: «Надо заканчивать». Что делать? Ответственность перед заказчиком.

Встречались даже такие заказы, которые, на первый взгляд, сделать нереально. А мы брались за них в силу неопытности. Например, в самом начале нашей работы возник один заказ: покрасить стены в заводском цехе. Приезжали представители какой-то питерской компании. Назвали сумму, близкую к миллиону. Но заказчик признался, что их бюджет не позволяет выплаты таких средств. Второй исполнитель тоже запросил довольно крупную сумму, при этом обещал уложиться в срок что-то около месяца. И тут возникли мы. Меня спросили: «Сделаешь?». Я ответил утвердительно. «А сколько это будет стоить?» Думаю, сколько  назвать: 120 тысяч или 100? Решил начать со 120. Заказчик к моему удивлению сразу согласился. Я обрадовался: «Классно! Заработаю 120 тысяч». Мы все, что требовалось, выполнили еще меньше заявленного срока — дней за десять. Это больше не моя заслуга, а ребят, которые со мной работали. И только потом я узнал, что мы взяли за это сумму почти в 10 раз меньше, чем называли конкуренты. Просто потому, что я не знал цен.

Тем не менее этот заказчик дал нам большой толчок в развитии. Поблагодарил нас. Нам, говорит, либо называли космические суммы, либо говорили, что это невозможно. А тут пришел 20-летний мальчишка, сказал, что сделает и сделал. Это был пивзавод «Красный Восток» — тогда он еще так назывался. Нынче-то там хозяева турки и немцы.

— Сейчас у вас заказы расписаны вперед?

— Да. Когда заказчик звонит, первый вопрос, который он задает: «Насколько вы загружены и когда освободитесь?» И только потом говорит, что нужно сделать и в какие сроки. Мы обсуждаем цену. Если она их устраивает, я говорю, что освобожусь, к примеру, только через месяц. Многие готовы подождать это время. Хочется же быть уверенным в своем партнере. Я тоже заинтересован. Даже если сказал, что освобожусь только через три-четыре недели, все-равно хочется закончить работу побыстрее и прийти на новый объект.

«Я даже не могу с этой работой поправиться, потому что трачу много энергии»Фото предоставлено Al montage

«СНАЧАЛА НУЖНО ДОКАЗАТЬ ЗАКАЗЧИКУ, ЧТО МЫ НЕ КАКИЕ-ТО «ФИГАРО ТУТ, ФИГАРО ТАМ: ПОРАБОТАЛИ И УБЕЖАЛИ»

— Что в вашей работе самое сложное?

— Поиск стоящих заказов, которые могут принести хорошие деньги. Нам не сразу доверяют. Компания молодая, всем сотрудникам до 30 лет. Поэтому сначала необходимо доказать заказчику, что мы настроены серьезно работать, что мы не какие-то там шабашники «Фигаро тут, Фигаро там: поработали и убежали».

Даже если на объекте обнаружатся какие-то подводные камни, я доведу работу до конца для поддержания своего делового имиджа. Или же сделал я где-то на объекте неправильный расчет. Пусть даже этот заказ выведет меня в минус, его все-равно приходится заканчивать, потому что, если пострадает деловая репутация, будет гораздо хуже. Я лучше здесь потеряю деньги, но, по крайней мере, точно оставлю за собой заказчика, и он будет меня рекомендовать как надежного человека.

— Всякие крупные события в городе вроде чемпионата мира по футболу для вас благо? Работы прибавляется?

— Когда в городе предстоят крупные мероприятия, появляется риск, что с деньгами все будет не так гладко. Ты их в конце концов получишь, но сколько пройдет времени... Если это какой-то муниципальный объект, то точно на полгода-год может затянуться, даже если речь идет о какой-то смешной сумме. Во-вторых, я не люблю такие масштабные мероприятия из-за того, что, грубо говоря, город за раз спускает на них все деньги и потом несколько месяцев может быть затишье. Когда же, наконец, возникает оживление — появляются заказы, за них разворачивается жесткая конкуренция. Сейчас вроде бы работы завал, ты купаешься в ней, а потом может образоваться пустота.   

— Когда в вашей работе чаще возникает затишье? Осенью? 

— В октябре – ноябре наступает некое межсезонье. Работы, рассчитанные на зиму, еще не начались. А те, что были запланированы на теплое время, все постарались закончить. В сентябре – октябре в строящиеся дома вносят последние штрихи. Одним словом, одно закончилось, а другое еще не началось. Обычно мы делаем как: если возникает крупный заказ, например работы в помещении на каком-то заводе, и сроки не критичны, мы готовы выполнить их даже со скидкой, если заказчик согласен чуть передвинуть их по времени. Это помогает нам заполнить мертвый сезон. Мы практикуем подобное последние несколько лет. И это на самом деле хорошо работает. После Универсиады год был вообще пустой. Все было бесполезно, сколько бы денег ни тратил на рекламу, обзванивал старых и новых заказчиков. Нам говорили одно: «Делать надо, но сейчас у нас на это нет средств».

«Мы занимаемся высотными работами: мойка окон, монтаж систем вентиляции, кондиционирования и т.д.»Фото предоставлено Al montage

«СЛЕДОМ ЗА ЗАПИСЬЮ «ДВОРНИК» В МОЕЙ ТРУДОВОЙ КНИЖКЕ ЗНАЧИТСЯ «ДИРЕКТОР»

— Какое у вас образование?

— Среднее. Школу я, к сожалению, закончил с трудом. Признаюсь: по ЕГЭ я получил 29 баллов, потому что, можно сказать, вообще не учился. Я не люблю получать знания, которые мне в данный момент не интересны. Например, в школе я не учил геометрию, потому что не понимал, зачем она мне нужна. А вот когда мне стало необходимо посчитать площадь треугольника, я ее быстро усвоил. Я вообще очень быстро впитываю необходимую информацию.

В университет я пошел учиться на специализацию «управление персоналом». Потом думаю: господи, а почему нам сейчас дают философию? Я был активным участником студактива. Делал все что угодно, лишь бы не сидеть на парах. Но следовать моему примеру не советую… Числился там до второго курса. Иногда даже появлялся. Одногруппники мне пеняли: «Мы выучимся, получим дипломы, станем руководителями, а ты так и останешься разнорабочим на стройке». Самое интересное, что человек, который громче всех это говорил, потом два года работал у меня. Моя самооценка после этого сильно поднялась. Думаю: «Только напомни мне про это, сразу понижу тебе зарплату!» (Смеется.)

Вообще первая официальная работа появилась у меня в 14 лет. Я в летние каникулы по четыре часа в день, на полставки, работал дворником. Следующая запись спустя несколько лет — уже «директор». 

— Кто вам дает советы в бизнесе?

— Меня никто ничему не учил, я до всего доходил сам. Есть известный афоризм: «Дурак учится на своих ошибках, а умный — на чужих». Это все брехня. Чужие ошибки никто не воспринимает. Каждый из нас считает себя уникальным человеком. Мы думаем: «У него не получилось, потому что он сделал так и так. А я этой ошибки избегу». Но в итоге наступаешь на те же грабли.

«После Универсиады год был вообще пустой. Все было бесполезно, сколько бы денег ни тратил на рекламу, обзванивал старых и новых заказчиков...» Фото: prav.tatarstan.ru

— На что вы тратите деньги? 

— Сейчас — на строительство дома. А раньше очень много тратил на развлечения.

— По-прежнему продолжаете прыгать?

— Наверное, для прыжков я уже стал «старым». Хотя я прыгал еще недавно, в декабре. Но теперь это происходит крайне редко: если раньше каждые выходные, то сейчас — в лучшем случае раз в полгода. Раньше я был представлен сам себе. А сейчас испытываю некую ответственность, потому что понимаю, что дочке отца в любом случае никто не заменит. И снижаю градус опасности. 

— И традиционный вопрос рубрики «Персона»: ваши секреты успеха в бизнесе?   

— Никому не доверять. Человек на словах может сказать что угодно и даже подписаться под этим на бумаге. Но всегда есть лазейки, в том числе в законе, благодаря которым можно обмануть исполнителя и не заплатить ему. 

— Как же тогда быть, если никому не доверять?

— Проверять. Пытаться задавать наводящие вопросы, зайти к человеку, что называется, с тыла. Одним словом, проявить хитрость, чтобы вывести его на чистую воду. Нельзя, как только тебе пообещали 100 тысяч, сразу браться за работу. Второе — важнее, чем деньги, может быть только деловая репутация. Не надо об этом забывать. Всегда необходимо работать на перспективу.