Ревизор ТФБ: «Во всех банках всегда есть маленькие или большие нарушения»

Анатолий Дербенев — единственный свидетель, который вчера пришел на допрос по уголовному делу экс-председателя правления Татфондбанка Роберта Мусина

КАК НА «КАЗАНСКОЙ СЕЛЬХОЗТЕХНИКЕ» ОКАЗАЛОСЬ 10 КРЕДИТОВ ПО 200 МЛН РУБЛЕЙ

Анатолий Дербенев — единственный свидетель, который вчера пришел на допрос по уголовному делу экс-председателя правления Татфондбанка Роберта Мусина. С подсудимым свидетель знаком по работе, но виделись они пару раз. С 2009 по 2013 год Дербенев работал ведущим специалистом отдела внутреннего контроля — ведущим ревизором, как назвал себя свидетель: занимался проверкой выданных кредитов на целевое использование, на предмет соблюдения внутренних нормативных документов и  требований ЦБ. Руководителем управления был на тот момент супруг зампредседателя ТФБ Наили Тагировой — Сергей Гаврилов (суд его уже допросил), а возглавлял отдел Владислав Савельев. Но, помимо основной работы, Дербенев, как и многие в ТФБ, «совмещал». Примерно в 2010 году Гаврилов предложил ему стать руководителем фирмы ОАО «Казанская сельхозтехника». «Он пояснил, что в интересах банка создана операционная компания и ее надо возглавить», — пояснил свидетель.

Из документов, которые приносили на подпись, Дербенев узнал, что фирма проводила операции с недвижимостью, например квартирами в Нижнекамске, а также с ценными бумагами и займами. Все документы Дербеневу приносила сотрудник «Учет.Ру» (компания, по версии следствия, занималась ведением бухгалтерского учета 40 операционных компаний Мусина). Бумаги он не читал, просто подписывал.

Первые кредитные договоры, оформленные с «Казанской сельхозтехникой», Дербенев увидел в 2012–2013 годах, до этого он подписывал только пустые отчеты. Все кредиты фирма брала только в ТФБ, их количество он точно назвать не смог, но сказал, что точно больше 10 и каждый примерно на 200 млн рублей. «Остаток по итогам — 1 миллиард 200 миллионов рублей», — обозначил свидетель, подтвердив, что это сумма задолженности «Казанской сельхозтехники» перед ТФБ.

Каждый раз для получения кредита Дербенева приглашал в офис Татфондбанка руководитель отдела кредитования агропромышленного комплекса Фазыл Нуртдинов. Тот давал ему на подпись кредитные документы. Подписантами кредитного договора были Дербенев как директор, а из сотрудников ТФБ, как предполагает свидетель, — директор департамента крупного бизнеса и проектного финансирования Роза Якушкина.

Динар Чуркин, гособвинитель (справа), спросил, не смущала ли Дербенева сумма кредита, которую берет организация с одним-единственным сотрудником — самим директором?

«ЕСЛИ ЭТО ОПЕРАЦИОННАЯ КОМПАНИЯ БАНКА, ТО ЕЙ ВСЕ ДОЗВОЛЕНО?!»

Гособвинитель Динар Чуркин спросил, не смущала ли Дербенева сумма кредита, которую берет организация с одним-единственным сотрудником — самим директором?

— Это была операционная компания банка, поэтому особо не задавался вопросом, — ответил Дербенев. 

— Если это операционная компания банка, то ей все дозволено, что ли? Это в Татфондбанке так было заведено? — недоумевал прокурор. Молчание. Тогда Чуркин немного перефразировал свой вопрос. Он спросил, интересовался ли Дербенев, не будут ли с него требовать выплатить миллиардный кредит? На тот момент, сказал свидетель, он таким вопросом не задавался, но иногда спрашивал у Нуртдинова, обслуживаются ли кредиты. Ответ был положительным. Зато после краха ТФБ, признался Дербенев, его привлекли к субсидиарной ответственности на всю сумму остатка по кредитам в 1 млрд 200 миллионов.

Тогда Чуркин задал вопрос конкретно про два кредита от 23 апреля 2013 года, которые вошли в материалы дела. Один из них был на 130 млн рублей, второй — на 129 миллионов. Обвинение считает, что кредит, выданный «Казанской сельхозтехнике» на 259 млн рублей, осел в кипрском офшоре. Но Дербенев не вспомнил, как получались эти кредиты. Не знает он и то, проверялись ли как-нибудь эти кредиты со стороны Татфондбанка. «Контроль за кредитными специалистами должен быть», — предположил лишь он.

Анатолий Дербенев: «Это была операционная компания банка, поэтому особо не задавался вопросом…»

Когда деньги поступили на счет «Казанской сельхозтехники», фирма якобы заключила фиктивный договор с подконтрольной Мусину «Траверз компани» на покупку ценных бумаг на сумму 253 млн рублей. Договор, уверена прокуратура, носил формальный характер, сделки фактически не было. Дербенев подтвердил, что подпись на документах стоит его, но подробностей он не знает. 

Представитель АСВ Андрей Соколов спросил, что свидетель, как ведущий ревизор ТФБ, должен был делать в случае нарушений по выдаче и нецелевому использованию кредитов. Дербенев сказал, что должен был составить акт проверки и передать руководству. «Во всех банках маленькие или большие нарушения всегда есть», — добавил он, разводя плечами. Затруднился свидетель ответить на вопрос, является ли нарушением выдача необеспеченного кредита.

Адвокат Мусина Алексей Клюкин спросил у Дербенева, решен ли на данный момент вопрос с долгом по субсидиарной ответственности. Свидетель ответил, что сейчас миллиардный долг с него не требуют: в удовлетворении иска было отказано.

Чуркин дополнительно зачитал показания свидетеля, данные в ходе следствия. Следователю Дербенев сказал, что ему представители ТФБ давали конкретные указания «подписывать и не задавать лишних вопросов». В суде же после оглашения он был не согласен с этим фактом. На что гособвинение спросило: почему он дал тогда такие показания? «Волновался», — сказал Дербенев.

Когда деньги поступили на счет «Казанской сельхозтехники», фирма якобы заключила фиктивный договор с подконтрольной Мусину «Траверз компани» на покупку ценных бумаг на сумму 253 млн рублей

«РЕШЕНИЕ БЫЛО ПРИНЯТО единоличными исполнительными органами — председателем правления»

Чтобы не затягивать процесс, прокуроры зачитали показания четырех не пришедших в суд свидетелей. Все они допрашивались по эпизоду ТФБ и Бинбанка (ныне банк «Открытие»). Ранее гособвинители заявляли, что между Мусиным и предправления московского банка Микаилом Шишхановым были весьма доверительные отношения. Роберт Ренатович якобы дал указание своим подчиненным не позднее 8 декабря 2016 года уступить Бинбанку право требования по 32 кредитным договорам. Позже у сделки появился посредник — ООО «Московская инжиниринговая группа» (МИГ). По договору уступки прав требования от 13 декабря 2016-го за 2 млрд 713 млн рублей кредитные обязательства ряда приближенных к Мусину фирм — «Сувар-Отеля», «Автомакияжа», «Сувар Девелопмент», «Краснодар Девелопмент», а также «Тандем-Д» — вместе с залогами МИГа были реализованы Бинбанком. Взамен на кредитный портфель ТФБ получил свои облигации, которые держал Бинбанк. Гендиректор МИГа Умар Цуров, уверены силовики, позже подписал договор о получении облигаций ТФБ на 2 млрд 251 млн рублей. Затем МИГ переуступил ценные бумаги банку Мусина, а кредитный портфель получил Бинбанк. «Сделка не несла здравого смысла и экономической целесообразности для банка», — комментировал эпизод прокурор. После отзыва лицензии конкурсная масса недосчиталась 2 млрд 713 млн рублей.

14 декабря 2017 года свидетель Галина Максименкова рассказала, что работает заместителем директора департамента кредитования в Бинбанке. Кто был инициатором сделки между ТФБ и Бинбанком, ей неизвестно. Указание подготовить проект соглашения поступило ей от руководителя блока корпоративного бизнеса Константина Калагина, в состав которого входит департамент кредитования.

Директор департамента разработки и оптимизации бизнес-процессов Елена Солнцева рассказала следствию, что договор переуступки прав требований она подписывала на основании выданной доверенности. «Сделка была одобрена уполномоченным органом банка, договор составлен на основании данных и параметров сделки, указываемых в решении председателя правления банка», — сказала она. То же самое она пояснила и по поводу соглашения о зачете встречных однородных требований между МИГом и Бинбанком. Проекты договора, по ее словам, были подготовлены сотрудниками бэк-офиса Бинбанка. Информацией по сделкам Солнцева не обладала. Сказала лишь, что обязательства Бинбанка по указанным договорам по уступке прав требования прекращаются путем взаимозачета требований по договорам на основании решения председателя правления. 

Денис Тулинов на момент допроса работал директором департамента долгового финансирования и инвестиционных банковских продуктов Бинбанка. Тулинов рассказал, что был знаком с зампредом ТФБ Вадимом Мерзляковым. Договор цессии между Татфондбанком и Бинбанком он никогда не видел, пояснить следователю ничего не смог. С Цуровым Тулинов был знаком, наслышан, что МИГ — это дружественная компания Бинбанка. А 12 декабря 2016 года получил указания подготовить договоры по сделке. «Я только проверил соответствие данной сделки закону, что данная облигация свободно обращается на московской бирже, торги по ним не приостановлены, а биржевая цена предыдущего дня закрытия несущественно отличается от цены предполагаемой сделки», — сказал он. 

Последней зачитали допрос руководителя блока международного бизнеса, финансовых институтов и рынков капитала Светланы Комаровой. О договоре цессии ей ничего не было известно, как и о деятельности ООО «МИГ», и о документах, которые подписывал Цуров в офисе Бинбанка. Комарова была подписантом по сделке купли-продажи ценных бумаг ТФБ. Она получила указание от предправления Шишханова за пару дней до сделки. Ее просили подготовить договор. Заседания членов правления банка или членов кредитного комитета, где рассматривали бы вопрос о проведении вышеуказанных сделок, не проводились. «Решение было принято в соответствии с уставом банка единоличными исполнительными органами — председателем правления», — закончила Комарова.

Допрос свидетелей продолжится сегодня.