«Хорошо знаю банковскую сферу»: показания Талгата Абдуллина в суде по делу Мусина

Прокуратура настояла на оглашении его показаний, которые Абдуллин дал еще на этапе предварительного следствия — в кабинете СКР 22 сентября 2017 года Фото: «БИЗНЕС Online»

МУСИН И ЕГО ПЕРВЫЙ ЗАМ ПРИЕХАЛИ УГОВАРИВАТЬ АБДУЛЛИНА В ОФИС ГЖФ

Бывший директор Госжилфонда РТ Талгат Абдуллин не пришел в суд по делу бывшего предправления Татфондбанка Роберта Мусина. Потому прокуратура настояла на оглашении его показаний, которые Абдуллин дал еще на этапе предварительного следствия — в кабинете СКР 22 сентября 2017 года. Показания Абдуллина о залоге на 12 млрд рублей зачитал гособвинитель Динар Чуркин.

Абдуллин начал свой рассказ с апреля-мая 2016 года, тогда ему позвонил Мусин. Тот попросил встречи, хотел обсудить вопросы заключения договора залога с ТФБ для «необходимости освобождения резервов, активов банка и направления освобожденных денег в оборот банка». «Так как в прошлом я являлся председателем правления Ак Барс Банка, а в настоящее время состою в совете директоров АББ, то хорошо знаю банковскую сферу и понимаю необходимость освобождения резервов банка», — объяснял следователю Абдуллин.

Договорились о встрече. Мусин подъехал в офис Госжилфонда, расположенный в Казани на улице Горького. С собой предправления ТФБ взял первого заместителя Рамиля Насырова — его свидетель увидел впервые. Они поднялись в кабинет к Абдуллину, там Мусин и Насыров еще раз рассказали свой план: попросили ГЖФ поручиться по ранее выданным кредитам 9 компаний и пообещали материальную выгоду для ГЖФ от этой сделки. Абдуллин перечислил фирмы: это «Грит Плюс», «Автопаркинг», «МетИнвест», «Алнаир», «Весна», стройкомплекс «Альбатрос», «Люксор», «Торгбыт» и «Умная электроника». Поручиться надо было на сумму в 10,8 млрд рублей. «Фонду полагалось вознаграждение в размере 1 процента годовых от суммы заложенного имущества, — сказал Абдуллин. — Вознаграждение должно было выплачиваться заемщиками». После встречи с банкирами Абдуллин вызвал главного специалиста финансового отдела Аделя Гумерова. Тот нашел свободные, необремененные обязательствами акции Ак Барс Банка на 8,8 млрд рублей и земельные участки в Приволжском районе Казани на 2 миллиарда. Все это заложили примерно через неделю-две после встречи Мусина и Абдуллина, заявил свидетель.

Показания Абдуллина о залоге на 12 млрд рублей зачитал гособвинитель Динар Чуркин: «Об оформлении и подписании банком соглашения о расторжении договоров залога я банк не просил» Фото: Регина Шафиева

ПРОСИЛ ЛИ АБДУЛЛИН О РАСТОРЖЕНИИ ДОГОВОРОВ ЗАЛОГА?

По словам Абдуллина, предполагалось, что по истечении одного года с момента подписания соглашения о предоставлении залогов кредиты будут погашены заемщиками и ГЖФ получит премии в полном объеме — всего приблизительно 120 млн рублей. Но обещанное вознаграждение так никто и не увидел, договор был расторгнут досрочно.

«Об оформлении и подписании банком соглашения о расторжении договоров залога я банк не просил», — объяснял Абдуллин.

Но чуть позже и в ходе одного и того же допроса Абдуллин сам себе противоречил: заявил следователю, что поручил Гумерову подготовить договоры расторжения залога. В октябре 2016 года он из СМИ узнал, что ТФБ намерен осуществить дополнительную эмиссию акций на 2 млрд рублей. «Дополнительная эмиссия была одобрена Центробанком РФ, акционеры банка перечислили более 2 миллиардов рублей. В связи с тем, что заемщики исполняли принятые на себя обязательства по кредитным договорам надлежащим образом, кредитная история по ним положительна, просроченные платежи и неисполненные обязательства отсутствовали, ухудшения категории качества заемщиков не произошло, ТФБ получил от своих акционеров более 2 миллиардов рублей за дополнительную эмиссию акций». Мусину, по его словам, он позвонил сам и предложил расторгнуть договоры залога земельных участков и акций, предправления ТФБ якобы и не возражал, заявил он следователям, хотя ранее высказывал другую позицию.

Далее Абдуллин лишь углублялся в подробности расторжения договора. «Необходимость досрочного расторжения была вызвана потребностью ГЖФ в привлечении денежных средств на финансирование программ. В частности, в последующем мы привлекли 25 миллиардов рублей, положив в обеспечение акции АББ и наши гарантии о предоставлении в будущем земельных участков, в том числе которые ранее предоставлялись в ТФБ», — продолжал Абдуллин.

13 декабря 2016 года ГЖФ совместно с представителями банка обратились в Росреестр за снятием обременения с земельных участков и акций. Эти распоряжения, по его словам, он подписал еще в начале ноября.

А позже фонд посчитал, что заемщики должны ему 50 млн рублей за период действия залога. Но и этих денег от фирм Мусина не поступило. «Единственная организация, которая частично оплатила сумму обязательств, — „Грит Плюс“. Организация оплатила приблизительно 969 тысяч рублей», — добавил Абдуллин. С остальных организаций ГЖФ взыскивал деньги в арбитраже. Чем закончились эти тяжбы — неизвестно.

Не явился в суд и недавно переизбранный председатель Торгово-промышленной палаты Татарстана, член попечительского совета Госжилфонда РТ Шамиль Агеев. Его допрашивали дважды, оба раза в апреле 2018 года Фото: tatarstan.ru

«гжф теряет значительную часть своего имущества без встречного исполнения»

Не явился в суд и недавно переизбранный председатель Торгово-промышленной палаты Татарстана, член попечительского совета Госжилфонда РТ Шамиль Агеев. Его допрашивали дважды, оба раза в апреле 2018 года. Следователь успел задать ему один вопрос — о выводе залогового обеспечения ГЖФ. Но Агеев по неизвестной причине растерялся и попросил перерыв на сутки — для подготовки.

Почему Агеева вообще вызвали на допрос в СКР и именно по такому вопросу? Потому что именно по его заявлению от сентября 2017 года сделки ГЖФ и ТФБ были признаны недействительными. Причем Агеев почему-то акцентировал внимание: он обращается в суд не как представитель попечительского совета ГЖФ, а именно как физическое лицо.

Позиция Агеева была такова: поручительство ГЖФ по договорам залога противоречит «целевой правоспособности». «В случае обращения взыскания на предмет залога по оспариваемым договорам залога ГЖФ потеряет часть своих активов, которые в принципе может использовать лишь для реализации своих уставных целей», — отмечал он на допросе в СКР. Кроме этого, Агеев заявил, что сделки посягают на публичные интересы. Ссылаясь на Гражданский кодекс, Агеев утверждал, что у ГЖФ ограничен в предпринимательской деятельности по закону. «При законодательном ограничении ГЖФ фактически выступил гарантом ненаступления неблагоприятных последствий у банка независимо от результатов предпринимательской деятельности других юрлиц», — добавил Агеев. Да и в целом, по словам свидетеля, ГЖФ должен развивать жилищное строительство в РТ и содействовать в обеспечении граждан их конституционного права на жилище, а не поручаться по кредитам фирм Мусина. И Татфондбанк, считает свидетель, должен был это знать.

ТФБ, по мнению Агеева, знал и о том, что предоставление некоммерческой организацией своего имущества в залог в обеспечение исполнения обязательств третьими лицами — заведомо невыгодная для Госжилфонда сделка. «В случае обращения взыскания на предмет залога ГЖФ теряет значительную часть своего имущества без какого-либо встречного исполнения», — дополнил он. 

В конце Агеев добавил, что, как он считает, сделки совершены безвозмездно и в интересах третьих лиц — заемщиков: «Можно сделать вывод о наличии в действиях банка и ГЖФ при заключении оспариваемых сделок злоупотребления правом».

Вкладчики, которые давно следят за судебными тяжбами по делу ТФБ, отмечали: допрос Агеева дословно повторял его судебный иск. Единственное, что сказал на допросе у следователя председатель ТПП своими словами, так это то, что с Мусиным и Абдуллиным он лично никогда не был знаком. 

ТФБ, по мнению Агеева, знал и о том, что предоставление некоммерческой организацией своего имущества в залог в обеспечение исполнения обязательств третьими лицами — заведомо невыгодная для Госжилфонда сделка Фото: Регина Шафиева

«СДЕЛКИ ОСУЩЕСТВЛЯЛИСЬ РЕШЕНИем ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ПРАВЛЕНИЯ БИНБАНКА ШИШХАНОВА»

Следующим гособвинители огласили показания генерального директора «Московской инжиниринговой группы» Умара Цурова. Он, по версии следствия, подписал договор на получение облигаций ТФБ на 2 млрд 251 млн рублей (столько они стоили на момент сделки). МИГ переуступил ценные бумаги Татфондбанку, а взамен кредитный портфель получил Бинбанк. После отзыва лицензии ТФБ конкурсная масса не досчиталась 2 млрд 713 рублей.

Подпись в документах ставил именно Цуров. Следователям он рассказал, что примерно в декабре 2016 года к нему обратился его знакомый — руководитель блока корпоративного бизнеса Бинбанка Константин Калагин. Он попросил Цурова поучаствовать в ряде выгодных для Бинбанка сделок и заверил, что финансовых рисков и потерь не будет. «Так как Константин достаточно эрудирован в сфере экономических отношений, я согласился на его предложение поучаствовать в ряде сделок, инициированном ПАО „Бинбанк“», — сказал он. Калагин объяснил ему, что нужно приехать подписать документы в офис Бинбанка в Москве и в офис Татфондбанка в Казани. Цуров, по его словам, согласился на эту сделку, потому что «располагал достаточным количеством времени». 

В начале декабря 2016 года он успел подписать договоры в один день. Точный день свидетель не назвал. В Казани его встретили представители Бинбанка и привезли в ТФБ. Кто присутствовал на сделке, он не вспомнил.

Следом огласили допрос вышеуказанного Калагина. В декабре 2016 года ему поступило указание от предправления Бинбанка Микаила Шишханова реализовать сделку по продаже облигаций Татфондбанка, при этом в счет оплаты получить кредитный портфель на равнозначных по цене условиях. «В связи со сложившейся практикой было инициировано провести данную сделку с использованием третьего юридического лица. Для реализации соглашения я по личной инициативе попросил своего знакомого Цурова поучаствовать в сделке между банком и ТФБ, — сказал Калагин. — Далее я связался с заместителем предправления Татфондбанка Вадимом Мерзляковым, с которым мы подтвердили намеренность совершить сделку». Калагин обозначил, что заседание членов правления Бинбанка по одобрению соглашений не проводилось: «Сделки осуществлялись посредством решения председателя правления банка Шишханова».

А из протокола допроса замдиректора департамента операций на финансовом рынке Центробанка РФ Ирины Филатовой стало известно, как ТФБ смог получить кредит в ЦБ на 3,1 млрд рублей с технической точки зрения. Между банком Мусина и ЦБ был заключен генеральный кредитный договор, то есть ТФБ в любой момент мог представить на рассмотрение нерыночные активы, которые потенциально могут выступать в качестве обеспечения кредитов ЦБ. Если возникала потребность в кредите, нужно было лишь написать заявление на его получение, которое рассматривается по месту ведения корреспондентского счета кредитной организации. Территориальное отделение, в данном случае Национальный банк РТ, проверяет на соответствие всех требований.

«В связи с тем, что запрашиваемый кредит ТФБ соответствовал условиям, требованиям нормативных документов Банка России и сумма обеспечения по кредитам была достаточная, Банк России предоставил кредит ТФБ в сумме более 3,1 миллиарда рублей», — заявила Филатова, уточняя, что кредит был рассчитан на 86 дней с процентной ставкой 11,75% годовых. Филатова сказала, что о договорах цессии между НКНХ, «Новой нефтехимией» и «Сувар Девелопмент» Центробанку стало известно уже после заключения сделки.

Допрос свидетелей продолжится сегодня.