Камияр Байтемиров: «У фермеров, как и врачей, нет возможности самоизолироваться»

Камияр Байтемиров: «В законе написано: «Земля выделяется, как правило, единым массивом». С одной стороны, его направленность правильная, с другой — тормозит развитие. Что значит «как правило»?» Фото: «БИЗНЕС Online»

«срок весенних полевых работ наступает независимо от эпидемий»

— Камияр Мижагитович, как самоизоляция из-за коронавируса повлияла на фермерские хозяйства Татарстана?

— Как и на любой другой бизнес. Отличие сельского хозяйства в том, что фермеры не могут бросить на произвол судьбы скот и птицу. И срок весенних полевых работ наступает независимо от эпидемий. У фермеров, как и врачей, нет возможности самоизолироваться. Поэтому через вашу газету хочу обратиться к своим коллегам, чтобы они все-таки постарались поберечь себя, выполняли необходимые рекомендации врачей.

— Есть информация о крахе сельхозпроизводителей в результате «коронавирусного» кризиса?

— Таких сведений пока нет. Наша ассоциация собирает информацию о текущих проблемах и пытается их решить. Например, в перечне продуктов, разрешенных к перевозке, заявлены не все виды продукции, в том числе фермерской. Также непонятно, где брать на селе справки от работодателя. И срок годности сельскохозяйственной продукции не учтен. Вот над этими вопросами сегодня работаем.

— Сколько сегодня фермеров в РТ? Какова их доля в ВРП РТ?

— В 1999 году меня избрали председателем ассоциации фермеров, тогда в республике было 260 фермеров, они обрабатывали 800 гектаров земли. А сегодня фермерских хозяйств более 6 тысяч и они обрабатывают свыше 500 тысяч гектаров! За 2019 год рост фермерского производства в среднем составил 113 процентов, по животноводству — 127 процентов, а в среднем по отрасли — около 5 процентов.

— Фермерство развивается вопреки или благодаря политике государства?

— Вопреки. В 2011–2012 годах наша ассоциация разработала программу государственной поддержки начинающих фермеров и семейных животноводческих ферм. Министерство сельского хозяйства РФ взяло нашу программу за основу и распространило по всей России. 

Первую апробацию этих программ провели в Республике Татарстан благодаря поддержке президента РТ Рустама Минниханова и бывшего министра сельского хозяйства и продовольствия РТ Марата Ахметова.

— Кто финансирует реализацию программы?

— 60 процентов — это софинансирование из федерального и регионального бюджетов, а 40 процентов, если взять по семейным животноводческим фермам, — собственные средства фермеров. За последние три года на поддержку фермеров, ЛПХ и сельскохозяйственных потребительских кооперативов было вложено 2 миллиарда 650 миллионов рублей. Казалось бы, большая сумма, но из нее 1 миллиард 116 миллионов вложили сами крестьяне.

— 40 процентов в софинансировании — это под силу фермерству?

— Мы стараемся. Здесь присутствуют и банковские кредиты, и собственные средства фермеров. А иначе они не смогут участвовать в программе. На момент начала конкурса необходимо, чтобы эти деньги уже были на расчетном счете в банке.

— Но кредит — это же дополнительная нагрузка на бизнес.

— Конечно, но она сегодня становится меньше, поскольку государство предпринимает определенные усилия: второй год фермерам и другим сельхозпроизводителям кредиты выдают под 5 процентов. По сравнению с бизнесменами из других отраслей это достаточно низкий процент.

— В иных областях государство возмещало предпринимателям банковскую процентную ставку по кредитам. В сельском хозяйстве такого нет?

— С мая прошлого года министерство экономики РТ стало возмещать эти проценты. Но есть определенные требования банков и слабые места наших фермерских хозяйств: они либо не согласны с рядом требований, либо не соблюдают их, например отчеты, бухгалтерский учет. Когда фермер обращается в банк за кредитом, слабым звеном оказывается отсутствие бухучета. Поэтому мы совместно с банками и министерством сельского хозяйства и продовольствия РТ разработали методику, при которой обязательным требованием должны быть учет и отчетность.

«В 1999 году меня избрали председателем ассоциации фермеров, тогда в республике было 260 фермеров, они обрабатывали 800 гектаров земли» Фото: tatarstan.ru

«В Татарстане уже есть фермеры во втором и третьем поколении!»

— Как начиналось фермерство в Татарстане? (Ильгизар Зарипов)

— По истории фермерства республики мы выпустили несколько книг. Кроме того, совместно с президентом ассоциации фермеров, крестьянских подворий и сельскохозяйственных потребительских кооперативов России Владимиром Башмачниковым выпустили летопись фермерства, ее можно прочитать на нашем сайте www.tatfermer.ru.

Значимость фермерских хозяйств — в моральном и психологическом плане — сегодня пересматривается. Успехи, которых добиваются фермеры, начиная с 90-х годов значительны, и мы бережно относимся к фермерским династиям, потому что это продолжение нашей жизни. А в Татарстане уже есть фермеры во втором и третьем поколении! 

— Там, где есть фермеры, деревни в каком состоянии — по сравнению с теми, где фермеров нет или их единицы?

— В лучшем. Крестьянство всегда было опорой государства в плане демографии, и фермерские семьи продолжают эту традицию: дети и внуки остаются на селе. Фермерские хозяйства несут и социальную нагрузку: поддерживают сельчан, создавая рабочие места, арендуя землю у крестьян, помогая им с кормами, расчисткой дороги от снега и прочим. У нас 86 процентов земли фермерских хозяйств — это земли, арендованные у крестьян. Кроме того, фермеры проводят за свой счет сабантуи, встречи односельчан и так далее.

— Как сегодня в деревнях относятся к фермерам? Было время, когда их, мягко говоря, не любили…

— Да, существовало отторжение… Я стал фермером в 1992 году в Бугульминском районе. У нас в то время всегда была проблема: привозили черствый хлеб, хотя поселок Березовка находился в 2 километрах от Бугульмы. А когда я начал возводить пекарню, односельчане выходили с вилами, протестуя против этого строительства… Преобладала идеология, которая культивировалась в стране практически 70 лет.

— Фермеры воспринимались как кулаки?

— Да, видно, в голове это засело. В 74-ФЗ («О крестьянском фермерском хозяйстве») в то время было прописано, что «разрешение» на начало фермерской деятельности могло дать только общее собрание сельчан. Когда решался мой вопрос на общем собрании, я сидел как на суде, а с задних рядов один из сельчан кричит: «Ты что, кулаком хочешь стать?!» Точно как в «Поднятой целине» Михаила Шолохова… Я ему: «Пошли со мной работать!» На что он мне отвечает: «Я дурак, что ли, так вкалывать?» У фермера ведь ненормированный рабочий день.

— На том собрании вам разрешили стать фермером?

— Да, и в течение года появилось уже 18 фермерских хозяйств в селе. Я поставил пекарню, потом мельницу, приобрел свинокомплекс — и так пошло-пошло… Сейчас вместо меня там зять работает.

— 74-ФЗ, согласно которому надо было получить разрешение на фермерство, до сих пор действует?

— К этому закону уже приняли изменения и дополнения, разрешение сегодня не требуется, но он действующий. 

— К законодателям и законодательству у вас есть претензии и предложения?

— Конечно! Например, мои 9 земельных участков находятся в разных местах, самый дальний — на расстоянии 18 километров. В законе написано: «Земля выделяется, как правило, единым массивом». С одной стороны, его направленность правильная, с другой — тормозит развитие. Что значит «как правило»? Однозначности в законе нет, и этим пользуются чиновники при выделении земли.

— 9 участков вы получили сразу или постепенно?

— Постепенно. Сначала я получил земельный пай на себя и супругу, а затем пришлось увеличивать.

— А рядом не давали, потому что земля была уже занята или из вредности?

— Из вредности. 

«В России провозгласили фермерство, но его воспринимали как «сопутствующий товар». Желающих стать фермерами в РФ было много, и за два года их оказалось 270 тысяч» Фото: tatarstan.ru

«В РОССИИ ПРОВОЗГЛАСИЛИ ФЕРМЕРСТВО, НО ЕГО ВОСПРИНИМАЛИ КАК «СОПУТСТВУЮЩИЙ ТОВАР»

— Допустим, решил я стать фермером или развивать ЛПХ. Создано ли в республике «одно окно» для оформления такого рода деятельности? (Тимур)

— Во-первых, каждый желающий стать фермером должен прочитать закон. Во-вторых, зарегистрироваться в налоговой инспекции и открыть расчетный счет. В-третьих, надо получить средства производства, а первое из них — это земля. Человек должен добиться ее оформления. По нашему мнению, государство обязано не препятствовать, а создавать условия — как на законодательном, так и на исполнительном уровне.

— Легко добиться оформления земли?

— Нет, к сожалению, не так-то легко, но при упорстве можно. Впрочем, иногда и его недостаточно.

— Читатель спрашивает: «Почему при образовании холдингов не были поддержаны фермеры?»

— Здесь надо вспомнить, какая агроэкономическая политика существовала в то время в Российской Федерации. Да, в России провозгласили фермерство, но его воспринимали как «сопутствующий товар». Желающих стать фермерами в РФ было много, и за два года их оказалось 270 тысяч. Такой взрывной эффект случился. Люди соскучились по земле, крестьянской работе. Они являлись настоящими хозяевами, которые реализовывали свою собственную продукцию. Но параллельно должна была развиваться и фермерская инфраструктура. Приведу пример из жизни. Мы выращивали зерно и отдавали его на хранение на элеватор. А элеваторы и тогда, и сейчас в собственности крупных инвесторов. У государства были «золотые акции» в ней, но они не работали на него, потому что вся хозяйственная деятельность оказалась передана в руки агрохолдингов. Когда мы забирали свое зерно для реализации, то нам отдавали низшего класса. Допустим, мы заложили на элеватор зерно 1–2-го класса, а нам отдавали 4–5-го. И с расчетами за зерно были проблемы, они и сейчас есть.

— А сегодня фермерская инфраструктура имеется?

— Ее мы строим с 2006 года, когда вышло постановление правительства РФ «О развитии агропромышленного комплекса и малых форм хозяйствования». С этого времени начались определенные изменения, но, конечно, не без борьбы. На съезды АККОР (ассоциация крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России — прим. ред.) мы приглашали первых лиц страны, и фермеры высказывали, что необходимо сделать. Не могу сказать, что сразу по-нашему выполняли, но постепенно, эволюционным путем процесс шел. По настоянию тех, кто работает на земле, правительством принимались решения.

Наверное, если бы была другая агроэкономическая политика с самого начала, то оказалась бы и другая ситуация. Я могу это обосновать на примере господдержки. Да, государство поддерживает фермеров последние 10 лет. А до того они были вычеркнуты из всей поддержки, но развивались. И когда мы сделали анализ нашей работы, оказалось, что фермеры в Татарстане пользуются только 18–20 процентами от общего объема господдержки в сельском хозяйстве, а производят более 50 процентов валовой сельскохозяйственной продукции. В прошлом году было 53,7 процента. И как к этому относиться?

— Наверное, и госпомощи фермерам должно быть столько же, сколько производят продукции?

— Мы оптимисты, поэтому в большей степени надеемся на собственные силы.

— А в других регионах сколько фермеры производят?

— В некоторых — до 67 процентов валовой продукции, но в среднем стабилизировалось на уровне 50 процентов.

«В свое время я интересовался, как за рубежом работают фермеры. Там для них созданы информационно-консультативные центры, которые не только консультируют, но и делают бухгалтерские отчеты» Фото: tatarstan.ru

«ИДЕЯ СОЗДАНИЯ ИНФОРМАЦИОННО-КОНСУЛЬТАТИВНЫХ ЦЕНТРОВ БЫЛА САБОТИРОВАНА»

— Фермер должен быть и бухгалтером? Это реально на практике?

— В свое время я интересовался, как за рубежом работают фермеры. Там для них созданы информационно-консультативные центры, которые не только консультируют, но и составляют бухгалтерские отчеты. Также есть независимые организации фермерского самоуправления, которые готовят доклады для правительства, и на их основе принимаются необходимые для фермерства законы и годовой бюджет для сельского хозяйства.

— В Татарстане есть информационно-консультативные центры?

— Мы создали один такой, три года он поработал. Его деятельность финансировалась фермерами 50 на 50 процентов с государством.

— Один центр на всю республику?

— Нет, мы разработали программу, подписали соглашение для организации таких центров в каждом муниципальном районе. Но выделенные для них штатные единицы руководители районов при молчаливом согласии республиканских властей забрали себе под водителей и секретарей. Идея создания информационно-консультативных центров фактически была саботирована. И через три года сняли субсидии государства на софинансирование. Еще год-полтора после этого центры поработали, а потом закрылись.

— Когда закрылись?

— Лет пять назад.

— Саботаж был во всех районах?

— Нет, но центры закрылись везде, потому что субсидии сняли со всех. Консультации и информирование фермеров необходимы, мы к этой работе привлекали сторонних экспертов, поскольку в центрах было всего по три сотрудника и они не могли знать всё. А деятельность привлеченных специалистов, конечно, надо оплачивать.

— Но при современных технологиях можно и онлайн консультировать…

— Да, в WhatsApp создано три группы: первая — «Ассоциация фермеров» для оперативного информирования, вторая — «Фермеры» для обмена информацией между собой, третья — «Сельскохозяйственные потребительские кооперативы».

— Это для обмена информацией, а с бухгалтерским учетом и отчетом фермерам кто-то помогает сегодня?

— Они нанимают бухгалтера, работающего при нашей ассоциации.

— Одного бухгалтера на 6 тысяч фермерских хозяйств?!

— Конечно, не на всех, а для тех, кому требуется помощь в бухучете. Кому-то на платной основе помогает специалист управления сельского хозяйства. Но большинство фермеров сами управляются. С учетом современных требований и развития цифровой технологии в сельскохозяйственном производстве такой бухгалтерский учет явно недостаточен.

«В начале фермерства почти все занялись растениеводством, некоторые — овощеводством, а за животноводство практически никто не брался. Сегодня же большинство хозяйств занимается животноводством» Фото: tatarstan.ru

«ОДИН КООПЕРАТИВ ПРОИЗВЕЛ МЯСА БОЛЬШЕ, ЧЕМ ВЕСЬ КУКМОРСКИЙ РАЙОН!»

— Чем фермеры в Татарстане больше занимаются — земледелием или животноводством?

— В начале фермерства почти все занялись растениеводством, некоторые — овощеводством, а за животноводство практически никто не брался. Сегодня же большинство хозяйств занимается животноводством. Я считаю, это благодаря программам «Семейная животноводческая ферма», «Начинающий фермер», «Агростартап». Только среди их участников 1 460 хозяйств занимается животноводством и показывает самый большой рост — и по поголовью, и по мясу, и по молоку. На сегодня практически поровну занимаются растениеводством, овощеводством и животноводством, каждое направление составляет 25–30 процентов.

Очень здорово поднялось птицеводство. В некоторых фермерских хозяйствах и на временном содержании более миллиона птиц — куры, гуси, утки, индейки. А в общей сложности у фермеров республики более 7 миллионов голов птицы. Одним из первых сельхозкооперативов была «Индейка» в Больших Ключах Зеленодольского района, для него ассоциация разработала специальную программу. В 2019 году там произвели более 7,2 тысячи тонн мяса индейки. Один кооператив сделал мяса больше, чем весь Кукморский район!

— В муниципалитете меньше производят мяса индейки или в целом мяса?

— В целом мяса. Кооператив «Индейка» выпускает 46 видов деликатесов, колбасных изделий из мяса индейки. Реализуется продукция в Новосибирске, Санкт-Петербурге, Нальчике, Москве, причем спрос такой, что торговые сети за месяц делают предоплату. Вначале в Казани мясо индейки торговые сети не брали, потому что не было спроса. Сейчас ситуация изменилась и мы разворачиваем строительство второй очереди птицефабрики на 250 тысяч голов в Кукморском районе.

— Решили помочь ему с производством мяса?

— В муниципалитете образовался первый промпарк. А для индеек требуется большое количество комбикорма, и мы в этом промпарке запланировали построить элеватор на 25–30 тысяч тонн и комбикормовый завод. Потом уж решили и птицефабрику здесь открыть, чтобы не возить корм. «Индейка» выкупила заброшенный свинокомплекс и уже ввела два корпуса, а в остальных идет установка оборудования. У кооператива есть и второе название — ООО «Залесный», потому что в 2008 году сельскохозяйственные потребительские кооперативы не были восприняты банковской системой, хотя соответствующий закон имелся с 2006-го, и пришлось создать ООО. Опять вопреки.

— Есть ли какие-то экзотические виды фермерства?

— Пробовали разводить и страусов, и верблюдов… Мясо страусов, к сожалению, не пошло. А из верблюжьей шерсти что-то делают, но широкого распространения нет. В Муслюмовском районе фермерское хозяйство поставляет во Владимирскую область эмбрионы кур — против гриппа, для детей. Более миллиона эмбрионов!

«Очень здорово поднялось птицеводство. В некоторых фермерских хозяйствах и на временном содержании более миллиона птиц — куры, гуси, утки, индейки» Фото: tatarstan.ru

«КАК ФЕРМЕРЫ РАБОТАЮТ ПРИ ТАКИХ НИЗКИХ ЗАКУПОЧНЫХ ЦЕНАХ?!»  

— Сколько фермерских хозяйств прекратило свою деятельность, разорилось за последний год, пять лет? По какой причине? (Диляра Шакирова)

— Возможно, закрылись, но не разорились. У меня порой спрашивают: «Как фермеры работают при таких низких закупочных ценах на зерно и молоко?!» Им приходится затягивать пояса… А если фермер разорится, это значит, что семья разорилась. Если фермеры неправильно начали свою работу или не вовремя перешли на другой вид деятельности, то разоряются. Но таких очень и очень мало. За 2019 год 641 новое фермерское хозяйство образовалось. Здесь свою роль сыграла новая программа «Агростартап», в которой могут участвовать крестьяне без образования юридического лица, и, только выиграв конкурс, они регистрируются как фермерское хозяйство, встают на налоговый учет и получают субсидии: производящие мясо и молоко — до 5 миллионов рублей, остальные — 3 миллиона. И начинают работать.

— С закупочными ценами на сельхозпродукцию всегда бардак! Не пора ли вводить плановую экономику, как в советское время? (Андрей Федоров) 

— Проблема закупочных цен насущная. Но границы между субъектами РФ открыты, мы работаем как сообщающиеся сосуды: где-то убывает, где-то прибывает. Да, наверное, должен быть госзаказ на продукцию сельского хозяйства, и государство на его выполнение обязано произвести соответствующие расчеты. Какие? В разных странах этот вопрос решается по-разному, но сам факт решения остается за правительствами, которые должны защищать интересы своих сельхозтоваропроизводителей. Например, исходить из рентабельности. Возьмем сахарную свеклу: ее производство рентабельно при закупочной цене 30 рублей за килограмм сахара. А она упала до 20 рублей. Решение лежит на поверхности — создать резервный фонд, в который 2 процента от реализованной продукции отчисляют сельхозтоваропроизводители. Допустим, собирается 100 миллионов рублей, и государство добавляет столько же. Если цена сахара стала 20 рублей, то сельхозтоваропроизводители получают разницу из резервного фонда, чтобы обеспечить рентабельность 25–30 процентов. Только при такой рентабельности можно вести расширенное воспроизводство и не закрывать сахарные заводы по РФ.

— А если цена будет не 30, а 35 рублей?

— Сельхозтоваропроизводитель перечисляет в резервный фонд те же 2 процента от реализации. Так можно работать с любой сельскохозяйственной культурой. А министерство сельского хозяйства должно быть арбитром, не допуская, чтобы переработчики получали сверхдоходы за счет производителей сырья. У нас же в стране предлагают снизить площади сахарной свеклы… А где гарантия, что через пару лет не станут требовать увеличить посевы. Где будут эти сахарные заводы — в мартеновских печах?

— Какая реакция властей на предложение создать резервный фонд?

— В подобных случаях я всегда вспоминаю работу Владимира Ленина «Империализм как высшая стадия капитализма», где он пишет, что на определенном этапе происходит сращивание государственного монополизма с олигархическим. И становится понятно, кто не заинтересован в принятии многих подобных решений. Не надо забывать работы классиков…

«У меня порой спрашивают: «Как фермеры работают при таких низких закупочных ценах на зерно и молоко?!» Им приходится затягивать пояс… А если фермер разорится, это значит, что семья разорилась» Фото: «БИЗНЕС Online»

«В ТЕЧЕНИЕ ВЕСЕННЕ-ЛЕТНЕЙ СЕССИИ ГОССОВЕТА РТ ЗАКОН О БЕСХОЗНОЙ ЗЕМЛЕ БУДЕТ ПРИНЯТ»

— На съезде фермеров РТ вы объявили о том, что в Татарстане будет принят закон, по которому фермеры смогут получать землю безвозмездно. Когда его ждать? (Хусаин)

— Нам говорят, что в республике есть около 40 тысяч гектаров бесхозных участков, но в то же время заявляют, что земли нет. Хотя ассоциация изначально сказала, что те бесхозные территории, которые были в муниципальных районах, необходимо зафиксировать как резервный фонд для сельского хозяйства, потому что у многих фермеров сыновья находились в армии, а когда возвращаются в село, нуждаются в земле. Но эти невостребованные участки через суды оформили в собственность муниципальных районов, а потом отдали агрохолдингам. Последние закладывали земли в банк, и по сей день часть территории находится в залоге.

— В какой стадии этот закон РТ?

— Уже есть проект, Госсовет РТ работает с ним, идет согласование с министерствами. При согласовании с министерством сельского хозяйства и продовольствия РТ мы внесли свои предложения. В минземимущества сказали, что сначала надо выделить такие земли в 5–6 районах. Но руководитель аппарата президента РТ Асгат Сафаров заявил, что нужно начать сразу во всех муниципалитетах. И это правильно! Думаю, в течение весенне-летней сессии Госсовета РТ закон о бесхозной земле будет принят.

— А как вышли на необходимость его утверждения?

— У нас каждый год проходит семинар – совещание с участием Фарида Мухаметшина и ряда министров, где фермеры постоянно поднимали вопрос о земле — о том, что надо что-то сделать, не нарушая федеральный и республиканский законы. Протоколы этих заседаний доводились до президента РТ, и мы при каждой встрече с ним поднимали данный вопрос. В итоге Минниханов дал поручение разработать проект предложений. Мы предложили бесхозные земли площадью 500 гектаров безвозмездно передавать фермерским хозяйствам на 6 лет. Но насколько это будет выполнено? Главы районов сразу стали говорить, что земли у них нет. С одной стороны, это правда, потому что свободные земли уже распродали или заложили в банк. С другой — надо учесть и то, что где-то пусто с землей, а где-то густо, потому нужно предложить фермерам переехать в те районы, где еще остались бесхозные земли. Конечно, при этом необходимо создать какие-то льготные условия, подъемные предоставить. Хотя все есть в программах, просто их надо объединить.  

— Вопрос читателя: «Кто хочет заниматься сельским хозяйством, вынужден строиться с нуля, а кто владеет руинами, ведет себя как собака на сене, создавая не самый привлекательный вид на селе из-за полуразрушенных зданий. Может, ассоциация возьмется за решение этого вопроса?»

— Такая проблема с заброшенными фермами существует повсеместно. Некоторые главы районов своим волевым решением ее закрывают. Дело в том, что, когда банкротились совхозы и колхозы, эти фермы не были зарегистрированы в Регистрационной палате. Они как бы вообще не существуют, хотя есть. Внешние управляющие должны были зарегистрировать должным образом и сами строения, и землю под ними. Но для первых это было дорого, потому фермы оформляли как стройматериалы и продавали. Некоторые фермерские хозяйства, приобретя такие «стройматериалы», не могли предвидеть, что возникнут проблемы при регистрации.

Первыми волевым решением главы оформили такие фермы в Заинском районе, где сначала поселковые советы выкупили их, а потом продали фермерским хозяйствам за чисто условную цену, чтобы можно было оформить договор купли-продажи. Так же поступили в некоторых других районах. Но проблема остается. Внешние управляющие обязаны были фермы зарегистрировать, а кто-то — проконтролировать, чтобы последние не разрушались и оказались переданы для работы другим. Но не бывает худа без добра: фермеры, участвуя в наших программах, построили добротные фермы из современных материалов. У многих собственный дом оказался хуже, чем ферма… Фермы расширяются, у многих это уже целые комплексы. Если пять лет назад фермеры, участвуя в программах, заявлялись на 30–50 голов КРС, то сегодня — на 150–200 и более. 

«У нас каждый год проходит семинар – совещание с участием Фарида Мухаметшина и ряда министров, где фермеры постоянно поднимали вопрос о земле — о том, что надо что-то сделать, не нарушая законы» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ВЛОЖЕНИЕ БЮДЖЕТНЫХ ДЕНЕГ В МАЛЫЕ ФОРМЫ ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ БОЛЕЕ ЭФФЕКТИВНО — ОТДАЧА БОЛЬШЕ»

— На съезде фермеров вы сказали, что только 40 процентов заявителей получают гранты, остальным отказывают. Как планируете решить ситуацию? (Маршида)

— Ее можно изменить, увеличив объем субсидий.

— То есть просто денег не хватает, а не потому, что фермеры не умеют правильно документы оформлять?

— Есть и такие, кто не может защитить свой бизнес-проект. Например, нет соответствующего документа о праве на землю. Иногда говорят, что глава обещает территорию, но мы не может основываться на голословных обещаниях. И гарантийного письма главы недостаточно. По положению земля должна быть или в собственности, или в долгосрочной аренде, или в субаренде, и соответствующий документ обязаны зарегистрировать в Регистрационной палате. Я как член конкурсной комиссии допускаю, что по таким причинам отказывают 10 процентам фермеров, а 30 процентов отказов — из-за нехватки денег.

— Каков размер грантов сегодня? На эти деньги реально можно что-то сделать?

— Грант для ЛПХ «Агростартап» — до 5 миллионов рублей, по Татарстану было выдано 526 миллионов. А если собственник ЛПХ станет участвовать как пайщик в сельскохозяйственном кооперативе, государство к 3 миллионам добавляет еще 1. Наверное, оно, наконец, поняло, что вложение бюджетных денег в малые формы хозяйствования более эффективно. Грант «Начинающий фермер» — 4 миллиона рублей плюс 1 миллион для вступления в кооператив.

На грант «Семейная ферма» денег всегда не хватало, и вместо запрашиваемых 10 миллионов выдавали 5–7, бизнес-проект не реализовывался. Поэтому два года назад приняли решение давать столько, сколько требуется по проекту, — запрашивают 15 или 30 миллионов, столько и выделяется. Теперь сдерживающим фактором служит только сам фермер, потому что надо вложить 40 процентов своих денег. Но мы уже третий год выходим с предложением в минсельхоз РФ и правительство РФ о том, чтобы не 40 процентов было, а 20. Ведомство распространило письмо о том, что решение данного вопроса отдается на усмотрение регионов. То есть 20 процентов должен добавить бюджет РТ, но республика пока на это не идет. Постараемся обратиться к Рустаму Нургалиевичу, Фариду Хайрулловичу…

Если мы говорим о развитии малого бизнеса на селе, то одними призывами не увеличим количество занятых. А рост их числа потянет за собой поднятие доходности крестьянских хозяйств. Пока же самые низкие зарплаты и пенсии — в деревне. И самая низкая продолжительность жизни тоже там. Мы должны исправить такую ситуацию! И каким образом мы достигнем надоя 2,6 миллиона тонн молока, если кардинальным образом не изменим положение дел? Людей каким-то образом надо закреплять в сельской местности, иначе все убегут в город. Минниханов каждую неделю призывает решить проблемы на селе, предлагая всемерную поддержку главам муниципальных районов.

Что касается гранта «Сельскохозяйственный потребительский кооператив», то на 60 процентов средств государства фермеры должны вложить 40 процентов своих денег. Оно пошло на то, чтобы субсидировать 50 процентов стоимости техники, оборудования, животных, если они закупаются кооперативом для своих пайщиков.

— За эти гранты придется много отчитываться?

— Каждый квартал надо.

— Возиться с бумагами сложно и обременительно для фермеров, наверное?

— Трудно, но мы и министерство сельского хозяйства изначально настраиваем их на это.

«Создание рабочих мест — одно из условий конкурса, прописанных министерством сельского хозяйства РФ. Мы против этого, хотя бы по начинающим фермерским хозяйствам» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ФЕРМЕР ЕЩЕ НЕ ЗАПУСТИЛ ПРОЦЕСС, А УЖЕ ДОЛЖЕН ПЛАТИТЬ ЗАРПЛАТУ И СОЦИАЛЬНЫЕ НАЛОГИ»

— Вопрос читателя: «Почему фермер, участвуя в госпрограммах, должен создавать рабочие места, он же не социальный сотрудник?»

— Создание рабочих мест — одно из условий конкурса, прописанных министерством сельского хозяйства РФ. Мы против этого, хотя бы по начинающим фермерским хозяйствам. Фермер еще не запустил процесс, а уже должен нанять людей, платить зарплату и социальные налоги. Как это?! Правительство за счет крестьян хочет увеличить количество занятых на селе. Я об этом говорил и в минсельхозе РФ, и на комиссиях в Госдуме, куда меня приглашают в качестве эксперта.

Еще такой вопрос: где должен образоваться первичный кооператив? Я думаю, не в райцентре, а в муниципальном поселении, где люди живут и каким-то образом реализуют свою продукцию. И мы внесли предложение о создании кооперативов первого уровня в поселениях — для сбора продукции. Это аналог заготконторы при Татпотребсоюзе, но на другой основе: если он со своими пайщиками не делится добавленной стоимостью, которая образовалась во время переработки и реализации, то сельскохозяйственный потребительский кооператив должен согласно 193-ФЗ. Председатели сельских советов входят в категорию бюджетников, поэтому не имеют права участвовать в сельскохозяйственных кооперативах. А мы считаем, что в них председатель сельсовета должен участвовать, потому что знает, кто чем занимается. И мы внесли предложение, чтобы изменить закон в отношении руководителей сельских поселений. Он может быть руководителем кооператива или членом наблюдательного совета. Тогда у него и заинтересованность в работе кооператива появится. Соответствующий закон с поправкой АККОР уже прошел первое чтение в Госдуме РФ. А изменение одного закона повлечет за собой внесение изменений в 13 других.  

— Предприниматели из Удмуртии скупают татарстанские заводы молокопереработки. С чем это связано?

— Мы нацеливаем фермеров на то, чтобы сельскохозяйственные потребительские кооперативы развивались, исходя из того, что сегодня востребовано в их муниципальном районе. И обязательно ставим цель — получение добавленной стоимости через переработку фермерской и элпэховской продукции.

Приведу пример: в 2018 году кооператив «Баракат» из Азнакаевского района участвовал в нашей программе, и председатель кооператива Рамис Сахапов закупил молоковоз и начал собирать у фермеров и ЛПХ молоко по цене 23 рубля за литр. А до этого фермеры сдавали молоко сборщикам по 16–17 рублей. Почему это стало возможным? Потому что часть добавленной стоимости с переработки и реализации возвращается крестьянину. А кооператив в Муслюмовском районе, тоже приняв участие в программе, затем приобрел молокозавод, который на сегодня перерабатывает 134 тонны молока в сутки. Они принимают молоко азнакаевского кооператива. В декабре 2019 года кооператив «Баракат» закупил 50 голов КРС и раздал своим пайщикам и еще собирается приобрести коров и второй молоковоз. И задумались: может быть, не возить молоко в Муслюмовский район, а самим производить молочную продукцию? В деревне Лашман Черемшанского района тоже создали кооператив, который сегодня забивает до 25–30 голов КРС в смену — с глубокой переработкой мяса и производством до одной тонны колбасных изделий в сутки. Решается вопрос и по забою свиней. В феврале в Балтасинском районе запускаем аналогичный сельскохозяйственный потребительский кооператив по забою КРС и переработке мяса. Все эти примеры говорят в пользу малых форм хозяйствования и объединения их в кооперативы. И таких кооперативов у нас довольно много.

— Вы сказали, что у фермеров 7 миллионов голов птицы. Как их столько обработать?

— В Муслюмовском районе фермер Хамадишин совместно с ЛПХ держит 100 тысяч гусей, и мы там поставили цех по убою гусей, а потом по просьбе крестьян расширили цех для убоя кур, уток и индеек.

— Этот убойный цех один на весь Татарстан?

— Нет, конечно. Индеек еще забивают в Больших Ключах Зеленодольского района. Недавно в ассоциацию за консультацией обратились фермеры из деревни Мусабай Тукаевского района: они вырастили в 2019 году около 900 тысяч кур и уток и собираются ставить убойный цех — спрашивали, как лучше его сделать.

«СО ВРЕМЕНЕМ МЫ ДОЛЖНЫ ПЕРЕЙТИ К ХУТОРСКОМУ СПОСОБУ ВЕДЕНИЯ ХОЗЯЙСТВА»

— Когда фермерам разрешат строить собственные дома на своем участке?

— Этот вопрос мы задали Владимиру Путину на съезде АККОР в Тамбове. Он дал поручение правительству. Это было… в 2012 году! Правительство тянуло 7 лет и в 2019-м вышло с законодательной инициативой в Госдуму РФ. Депутаты приняли законопроект в первом чтении, но процесс опять затормозился.

— А в чем загвоздка, почему вопрос не решается?

— В действующем законе прописано, что можно и нельзя делать на сельскохозяйственной земле. Дом можно построить, но его нельзя будет продать, площади не следует превышать 500 квадратных метров, и в доме не должно быть больше трех этажей. И дом не сможет входить в черту городского или сельского поселения.

— Но почтовый адрес у него будет?

— Совершенно верно. Фермер Ленар Латыпов в Высокогорском районе участвовал в программе «Семейная ферма». Ферму они построили, и я предложил им рядом поставить дом. Его они возвели, а местное руководство обвинило их в самострое. На что фермер ответил: «Это не жилой дом, а красный уголок»… Два года прошло, а адрес дому так и не давали. Но фермеры обратились к президенту РТ, и на следующий день адрес дали… Здесь вопрос не в адресе — они его получат, а в том, что в Госдуме нашлись люди, которые стали по-другому истолковывать закон: дескать, если так пойдет, то пашню застроят домами, земли мало будет. А когда земли зарастают лесом?! Таких земель 50–70 миллионов гектаров по России. А если фермер рядом с фермой дом поставит, то земли уже мало станет?

Жить рядом с фермой — это же очень удобно: зашел в любую минуту и посмотрел. Допустим, на ферме 200 коров, каждая по 150 тысяч рублей. Это же 30 миллионов рублей! И такое богатство доверять ночному сторожу?! Считаю, со временем, лет через 100, мы должны перейти к хуторскому способу ведения хозяйства. У меня, как руководителя ассоциации фермеров, нет ни дня, чтобы кто-то не спрашивал о том, когда этот закон примут…

— Что вы думаете о патентной системе налогообложения?

— Когда мы стали анализировать эту патентную систему, то оказалось, что при ней НДС и социальные налоги остаются, квартальные отчеты тоже. Так зачем мне сразу платить 6 процентов за патент? Год на год ведь не приходится, и у хозяйства может быть отрицательный баланс. Патентную систему надо разработать в соответствии с мнением тех, кто эти патенты будет покупать. Говорят, что патентную систему хотят потихоньку ввести для самозанятых и ЛПХ, но есть закон о том, что реализация продукции ЛПХ не считается предпринимательской деятельностью. Крестьяне очень остро реагируют на подобные вещи: сразу сокращают поголовье скота. У нас в свое время сократили 10 тысяч коров за какие-то полгода. Такие налоги — это дополнительный повод оставить деревню.

— Всегда в сельской местности стоимость электричества была меньше, чем в городе. Почему же для фермеров она сегодня выше, чем для промышленных предприятий? (Ильдус Х.)

— Недавно во время визита в Адыгею президент России Владимир Путин сказал, что необходимо пересмотреть вопросы ценообразования на электроэнергию для фермеров и сельскохозяйственных потребительских кооперативов. Дал такой посыл правительству. Не могу сказать, когда конкретно вопрос решится, но слова президента не забываются — рано или поздно ситуация изменится. Думаю, к концу первого полугодия решения будут приняты.

«Жить рядом с фермой — это же очень удобно: зашел в любую минуту и посмотрел. Допустим, на ферме 200 коров, каждая по 150 тысяч рублей. Это же 30 миллионов рублей! И такое богатство доверять ночному сторожу?!» Фото: «БИЗНЕС Online»

«КТО ПОЛУЧИТ БОЛЬШЕ СУБСИДИЙ? КОНЕЧНО, АГРОХОЛДИНГ!»

— Мы поверили в программу, по которой обещали субсидии на приобретение сельхозтехники из расчета «60 на 40», залезли в долги и вложили деньги. А компенсации от государства не дождались. Когда возместят деньги? (Александр)

— Необходимо вовремя представить документы в министерство сельского хозяйства, потому что крупные агрохолдинги, имеющие юридические и бухгалтерские службы, действуют быстро — закупают дорогостоящую технику и на большую сумму предоставляют документы для субсидирования. И фермер отдает документы, но на гораздо меньшую сумму. Кто получит больше средств? Конечно, агрохолдинг! А деньги на субсидию выделяются определенным объемом, его на всех не хватает, и бо́льшая часть фермеров остаются без компенсации.

— Им вообще не выплатят компенсацию или сделают это попозже?

— Может быть, выплатят на следующий год, но через два года эти документы становятся ничтожными. У 70 процентов фермерской техники уже прошел срок амортизации, то есть необходимо закупать новую, чтобы качественно провести посевные и уборочные работы. А сегодняшняя ситуация работает, к сожалению, не в пользу фермеров. Мы предлагаем установить квоту, пропорциональную объему валовой продукции. Зачем торопиться за один день собрать все документы? Но, к сожалению, вопрос пока не решен. 

— Как обстоят дела с ГСМ на весну 2020 года для фермеров? (Нурислам)

— ГСМ фермеры получают пропорционально пашне. Но есть проблема по месту выборки ГСМ. Если раньше фермеры, например Дрожжановского района, ГСМ получали с базы в Буинске, то теперь вынуждены приезжать в Казанский аэропорт. Представляете, какое расстояние? Это абсурд! А ведь есть фермерские хозяйства, которые имеют 25–50 гектаров земли. Да, они объединяются и привозят ГСМ, но и это не решение проблемы. А мы предлагаем, чтобы фермеры брали ГСМ на заправках в своих районах. Надеюсь донести этот вопрос до президента РТ на заседании расширенной коллегии минсельхоза РТ.

— Когда на электронных торгах избавятся от перекупщиков, которые неоправданно сбивают цену? (Эльмир)

— Там, где руководители муниципальных районов хотят решить эту проблему, они это делают. Удивительно, что за основу приняли низкую цену: кто меньше даст, тот проходит. Но доходит ведь до абсурда! Мы с министерством сельского хозяйства сегодня делаем выборку, где поставить цех по глубокой переработке молока. Ну как понять, когда для бюджетных организаций Дрожжановского района молочную продукцию везут из Зеленодольска? 260 километров туда, 260 — обратно! Почему бы цех не поставить в Дрожжаном? В свое время там был молокозавод, но его закрыли в интересах агрохолдинга. Но сейчас другая ситуация и быстрее надо сориентироваться! Это выгодно для муниципального района, потому что деньги будут оставаться в нем.

— Достаточны ли субсидии, выделяемые на развитие личных подсобных хозяйств, предусмотренные программами минсельхоза? Какие еще виды поддержки необходимы для развития ЛПХ? (Роберт)

— Есть федеральная программа «Агростартап», это три миллиона рублей на одно ЛПХ. Это серьезно и, думаю, надолго. Лишь бы крестьяне эти средства использовали по назначению.

— Разве «Агростартап» — это не татарстанское «изобретение»?

— Нет, общероссийское — для увеличения поголовья КРС и других направлений развития. 3 миллиона рублей на ЛПХ — много или мало? В целом по республике это 526 миллионов рублей. Конечно, надо помогать! Я уже говорил, что самый большой рост производства — у фермеров и крестьянских подворий. За два последних года практически удалось остановить спад количества КРС в ЛПХ.

— А 3 миллиона на одно ЛПХ — достаточно?

— Этого вполне хватит для начала своего бизнеса. А потом фермер может участвовать в других программах — «Начинающий фермер» и «Семейная животноводческая ферма».

— Движение экопоселенцев-анастасийцев стало заметным и в Татарстане: люди переезжают из городов в сельскую местность и создают свои экопоселения. Считаете ли вы, что им должно помогать государство? (Дамир Нигматуллин)

— Почему бы нет? Ведь они могут участвовать в уже существующих программах, если они предлагают производство экологически чистой продукции не только для себя, но и для соседей. На круглых столах в минсельхозе РТ мы обсуждаем подобные вопросы: экологически чистая продукция, халяль, органическое земледелие. Я приветствую это движение.

«Агропромпарк должен работать безубыточно, но увлечение получением прибыли, к сожалению, превалирует над тем, чтобы сделать реализацию продукции удобной для фермеров и потребителей» Фото: «БИЗНЕС Online»

«АГРОПРОМПАРК ДОЛЖЕН БЫТЬ НЕ ПРОСТО РЫНКОМ, А КООПЕРАТИВОМ ТРЕТЬЕГО УРОВНЯ»

— Вопрос читателя: «Байтемиров два года требовал места для своих фермеров в агропромпарке. Места выделили. А где ваши фермеры?»

— Понятно, что агропромпарк должен работать безубыточно, но увлечение получением прибыли, к сожалению, превалирует над тем, чтобы сделать реализацию продукции удобной для фермеров и потребителей. Такова наша действительность — с чем-то приходится соглашаться. Мы, фермеры, не можем целыми днями стоять на рынке. Этим должен заниматься сельскохозяйственный потребительский кооператив в агропромпарке «Казань».

— Аренда дорогая?

— Да, но есть еще некоторые моменты, которые мешают фермерам торговать. Был там недавно: фермеров мало, торгуют больше посредники и самозанятые. А по замыслу агропромпарк должен быть не просто рынком, а кооперативом третьего уровня, заказчиком и переработчиком продукции, которую собирают у фермеров в муниципальных поселениях, и поставщиком полуфабрикатов в торговые сети. Всем известно, какое отношение у торговых сетей к продукции наших производителей… Фермер занят производством сырья, и кто будет работать, если он целый день начнет торговать? У нас есть фермерские хозяйства, которые сами торгуют, например, у Азата Давлетшина из Балтасинского района дочь стоит за прилавком. А если фермеру нанять кого-то, то весь месячный доход уйдет в виде заработной платы продавцу — надо платить не менее тысячи рублей в день. Поэтому определенную работу на себя должен взять агропромпарк. Да, предоставляют и продавцов, и торговое место, но фермеру некогда там стоять.

— Какую конкретную помощь оказывает ассоциация в вопросе реализации излишков с/х продукции частных подворий? (Ильгиз)

— Согласно ФЗ-74, ассоциация защищает правовые и экономические интересы фермеров, крестьянских подворий и сельскохозяйственных потребительских кооперативов. И все те программы, которые облегчили жизнь крестьянам, прошли именно через ассоциацию. «Начинающий фермер», «Семейная ферма» — эти программы мы разработали. Проект агропромпарка тоже разработан ассоциацией. В течение сентября – декабря повсеместно проходили ярмарки, в том числе в агропромпарке. Мы были инициаторами строительства шатровых ярмарок, куда сельхозпроизводители любого района могли приехать и торговать. Арендная плата на ярмарках не взимается, и затраты на ГСМ возмещаются. Кроме того, ассоциация помогает готовить проекты, подбирает людей для участия в программах и кооперативах. И мы подсказываем, что в скором времени будет в тренде — какие породы использовать для получения качественной востребованной продукции. Все это через нас идет. И депутатам мы подсказываем.

— Читатель спрашивает: «Где компенсации на топливо участникам ярмарок, почему финансирование прошлого года не дошло до фермеров?»

— Буквально недавно деньги пришли, они поступят в муниципальные районы по предоставленным документам и до конца февраля будут отданы фермерам.

— Еще один вопрос читателя: «Почему не предусмотреть фиксированные цены на продукцию фермеров? Тогда и от субсидий все откажутся, а то при таких ценах на ГСМ производство никогда выгодным не будет».

— Это невозможно! Цена зависит от многих факторов, например от логистики: одно дело — масло изготовить в Балтасинском районе и в Казань привезти продавать, другое — произвести масло в столице РТ. Себестоимость будет разной, поэтому и одинаковой для всех фиксированной цены существовать не может. Хотя нам говорят, что продукция, продаваемая на ярмарках, должна быть дешевле. Мы согласны, потому что минсельхоз РТ субсидирует затраты на ГСМ. В настоящее время все ярмарки закрылись, но за ассоциацией закреплена ярмарка на улице Дементьева, и мы круглый год каждую субботу работаем там.

«Я уже приводил пример, когда сборщики молока в Азнакаевском районе принимали его у крестьян по 16 рублей, а наш кооператив принимает по 23 рубля» Фото: tatarstan.ru

«есть так называемая красная зона, где кооперативы и фермеры не приветствуются»

— Какие сельхозпотребкооперативы есть в Татарстане? (Альбина Нуруллина)

— Первый кооператив я создал в 1998 году, когда еще был фермером, — кредитный. В то время даже еще разговора не было о создании сельскохозяйственных потребительских кооперативов. А в 2008-м в рамках ФЗ-193 появился первый кооператив по переработке сельскохозяйственной продукции — «Индейка». На сегодняшний день в республике создано более 200 кооперативов, но реально работают 76 из них. Два-три года требуется на то, чтобы кооператив начал свою деятельность. Мы решили, что размещать кооперативы в старых зданиях — это нам не к лицу, мы ставим новые, чтобы там можно было применять современные технологии и соответствовать новым требованиям.

У каждого кооператива есть председатель, наблюдательный совет и пайщики. Я люблю приводить такой пример: в Германии каждый год банкротится более 50 тысяч различных предприятий, но среди банкротов нет ни одного сельскохозяйственного потребительского кооператива. А почему, как вы думаете?

— Потому что кооператив — устойчивая форма?

— Да, кооператив имеет «предохранители»: первый — председатель не может единолично принять решение с определенной суммы, только совместно с наблюдательным советом, второй — с более высокой суммы решение принимается только на общем собрании пайщиков. Здесь невозможна такая ситуация, как в ООО, когда руководитель по собственному почину его банкротит. Третий «клапан», предохраняющий от банкротства, — это неделимость фонда кооператива, который распределяется пропорционально доле участия фермеров.

— Кооперативы есть в каждом районе республики?

— Нет, не в каждом, к сожалению. У нас есть так называемая красная зона, где кооперативы и фермеры не приветствуются.

— Значит, там должны быть колхозы?

— Колхозы есть, но они принадлежат тем, кто принимает решения.

— Какие районы РТ находятся в красной зоне?

— В 2019 году в грантовой программе участвовало 15 хозяйств из Чистопольского района, по 14 — из Сабинского и Мамадышского, по 13 — из Кукморского и Азнакаевского, 11 — из Тюлячинского, по 9 — из Рыбно-Слободского, Нурлатского и Нижнекамского. А из Верхнеуслонского никто не участвовал, по одному — из Зеленодольского, Спасского, Альметьевского, Атнинского районов. Из остальных районов — по два-три участника. Там некого объединять!

— Но не может же быть, чтобы в каких-то районах люди были активные, а в других — все неактивные. Почему же тогда не участвуют в грантах?

— Вы сами ответили: не могут люди в одном районе быть активными, а в другом — нет. Значит, условия, которые создаются на местах, не способствуют развитию малых форм хозяйствования, к сожалению. Поэтому президент РТ каждую неделю заслушивает глав районов о реализации программ развития малого и среднего бизнеса и делает выводы.

— Такие «заслушивания» влияют на статистику кооперативов?

— Конечно, влияют! Например, в Сабинском районе уже пять сельскохозяйственных потребительских кооперативов. Они принимают продукцию, сырье от хозяйств всех форм собственности.

— Сабинский район — не самый показательный пример…

— Да, возможно, Сабинский район находится в определенных условиях — это говорят чиновники, но не было такого, чтобы они отказывались от предложенных ассоциацией проектов. Поставили убойный цех, а сегодня расширяют его под переработку мяса. И так же по переработке молока. Разве это плохо? Когда мы предложили создание кооперативов в муниципальных поселениях, Раис Нургалиевич (Минниханов, глава Сабинского района, — прим. ред.) одним из первых сделал проект. А сегодня произведенную в районе продукцию они возят в Санкт-Петербург и Москву.

— Прочему некоторые главы районов тормозят развитие фермерства и кооперативов?

— Они это делают в пользу своих аффилированных компаний.

— Вопрос читателя: «Почему под кооперацию выдают гранты только для переработки? У нас и так предприятия пищевки недозагружены, зачем плодить неэффективные проекты?»

— Сборщики снижают закупочные цены настолько, что люди начинают скот забивать или возить молоко в другие регионы. Сборщиков это не волнует, они думают только о своей прибыли. Хотя не понимают, что такой ценовой политикой сами себе крылья подрезают. А какую продукцию производят молокоперерабатывающие заводы? Допустим, ряженка у них нормальная, а сыры? По инициативе ассоциации и при поддержке минсельхоза РТ руководители трех кооперативов были направлены в Швейцарию и Францию за опытом сыроварения. Чтобы сыр качественным был, во-первых, животное, которое дает молоко, должно быть здоровым, а для этого корову надо кормить не кислым силосом, а на альпийских лугах. У нас альпийских лугов нет, но культурные пастбища сделать можно. И мы сегодня хорошие сыры выпускаем, например, кооператив «Каймак» в Сабинском районе, кооператив «Восток» в Нурлатском, «Большая ялга» в Рыбно-Слободском районе. Руководителей этих кооперативов мы и направляли на обучение. Для производства качественного сыра надо решить комплекс проблем, у нас это заняло два года. Мы планируем пригласить специалиста высшего класса для проведения работы здесь, в цехах, чтобы технология стала безупречной. Вот это будет конкуренция!

— По итогам работы Татпотребсоюза за 2019 год становится понятно, что в потребкооперации РТ полный застой, никакого развития, которое бы мало-мальски соответствовало требованиям современного рынка, нынешнее руководство не видит. Какой вклад планирует внести ассоциация в развитие потребкооперации республики? (Ильгиз)

— Татпотребсоюз к нашей ассоциации отношения не имеет, он работает совсем по другому закону — «О потребительских обществах». Приведу такой пример: только в Казани у Татпотребсоюза было 68 торговых точек, а сейчас ни одной — все разошлось по рукам. И в муниципальных районах то же самое: приватизировали то, что принадлежало пайщикам. Но свои функции Татпотребсоюз выполняет: снабжает продуктами питания первой необходимости деревни, где нет торговых точек. Сразу его вычеркивать? Не думаю. Но какую-то реорганизацию необходимо провести.

«Некоторые чиновники упрекали меня: «Как ты можешь?! У нас только один президент в республике…» На что я им ответил: «Президент президента не подведет!» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ПРЕЗИДЕНТ ПРЕЗИДЕНТА НЕ ПОДВЕДЕТ!»

— Какими достижениями может похвастаться ассоциация за 20 лет своей деятельности? (Иванов)

— Первым председателем ассоциации был Габдулхак Набиуллин, параллельно он являлся заместителем министра сельского хозяйства и продовольствия РТ по экономике. Вторым председателем тоже стал замминистра — Даныл Сайфуллин. Много из того, что выделялось из федерального бюджета, мы в 90-е годы не добрали — из так называемого силаевского миллиарда на закупку техники. До фермеров эти деньги не доходили, потому что в то время агроэкономическая политика и отношение к фермерам были совсем другими. Через два года после скоропостижной смерти второго председателя ассоциации выбрали меня. Я сказал, что поработаю два года и уйду. Но вот уже 20 лет работаю… Это как в анекдоте про первоклассника: «Что же вы не предупредили, что это на 10 лет?!» (Смеется.) Стало жалко на полпути бросать дело. Мною был составлен проект, его утвердили на заседании совета ассоциации, и мы работали по нему. И я решил стоять до конца…

— Какое достижение ассоциации считаете самым важным?

— Первое — это то, что вокруг ассоциации собрались фермеры, второе — целенаправленная работа, позволяющая чаяния фермеров доводить до руководителей республики и страны, создать инфраструктуру с прицелом на будущее.

— Аппарат у ассоциации большой?

— Пять человек, и все программы мы сами разрабатываем. Еще у нас есть ревизионный союз, который объединяет сельскохозяйственные потребительские кооперативы и анализирует их деятельность.

— Чем должность «председатель» отличается от должности «президент» ассоциации? Зачем поменяли-то? (Илья Гаврилов)

— Изменение должности предложили члены совета ассоциации. Возможно, само слово «президент» для молодых, которые будут после меня, привлекательнее. Президентами ассоциаций уже давно называются аналогичные должностные лица в Чувашии, Удмуртии, Марий Эл и других регионах. Лично я был и остаюсь приверженцем того, что важно не название, а содержание. Но на смену названия должности я пошел сознательно. Хотя некоторые чиновники упрекали меня: «Как ты можешь?! У нас только один президент в республике…» На что я им ответил: «Президент президента не подведет!»

— Камияр Мижагитович, спасибо за обстоятельный разговор. Успехов вам и всем фермерам!