Алена Владимирская: «Главное, что сделала «удаленка», – показала социальное неравенство»

Алена Владимирская: «Потрясения будут больше даже не в рамках того, что какие-то отрасли пострадают, сколько в том, что впервые в гонку за хорошие вакансии выходят регионы» Фото: vk.com/alenavl

«СЛУЧИЛОСЬ ТО, К ЧЕМУ ОЧЕНЬ ДОЛГО ШЛО БОЛЬШИНСТВО КОМПАНИЙ»

— Алена, останется ли рынок труда таким, как раньше, когда закончится история с коронавирусом и самоизоляцией? Какие перемены его ждут?

— Давайте говорить честно. На самом деле никто сейчас не знает, каким он будет. Очевидно, что изменения возникнут, но, насколько они станут большими и критичными, пока никто не понимает, потому что это вопрос, какими мы будем выходить из карантина и появится ли второй виток вируса осенью, о котором активно говорят власти. Те вещи, которые станут очень серьезно влиять.

Но если сейчас рассуждать о тенденциях, то мы видим следующее. Случилось то, к чему очень долго шло большинство компаний, но неохотно, потому что было страшно, — удаленная работа. Сейчас, во-первых, в связи с санитарными нормами, а во-вторых, с тем, что компании вытолкнули на удаленную работу, большинство думает о том, как часть сотрудников не вернуть, а оставить трудиться дистанционно сначала на лето, а потом насовсем. И тут история делится на две части. Первая: кто-то очень хорошо воспринял «удаленку», а кто-то — плохо. Это во многом связано, как ни странно, с квартирным вопросом, потому что у нас маленькие площади, притом мама и папа работают, маленькие дети, которым не объяснишь, что если мама дома, то она работает, а не с ними, плюс теща, свекровь, кошка, собака. Поэтому становится нереальной, невозможной организация рабочего пространства. Конечно, подобное очень выматывает. К счастью, далеко не все люди у нас социопаты, многим очень важен офис. Но дело в том, что компании будут делить на тех, кто работает удаленно, а кто — в офисе, совсем не по данным критериям, не по тому, кто хочет, а кто — нет. Есть гуманные фирмы, которые на такое станут смотреть, но в целом будут учитывать выгоды для бизнеса: какие подразделения на «удаленку» вывести, где подобное эффективно. И это то, что скажется на рынке труда, потому что в тех подразделениях и профессиях, которые уйдут на «удаленку», конечно, возникнут совсем другие процессы. Прежде всего станет очень важна диджитализация в тех профессиях, где она была совершенно не нужна, например эйчары, юристы, экономисты. Умение работать в офисных программах, удаленно, в таск-трекерах, правильно коммуницировать в мессенджерах — это теперь ключевой навык.

Второе. Если ты работаешь удаленно, то уже совершенно не важно, москвич ты или нет. В данном смысле в борьбу за дорогие вакансии впервые всерьез вступают люди из регионов. До того нужно было переезжать, а это тяжело и рискованно, теперь же ты можешь работать на «удаленке». И сейчас зарплата в 60 тысяч, о которой в Москве можно услышать фразу «Фу, я не пойду!», для моих родных в Вологде воспринимается как очень крутая. Там на нее будут претендовать лучшие кадры, а не те, которые в столице на 60 тысяч рублей. Поэтому москвичи и жители других больших городов станут гарантированно проигрывать. Потому у нас изменится ландшафт рынка труда — это одна из ключевых вещей, которую принесла пандемия.

Также есть целые отрасли, которые чувствуют себя очень плохо, в кризис там будут большие сокращения. Но поскольку это четвертый кризис в нашей жизни, то многие уже научились работать в таких условиях. Потому те, кто старше 35 лет, подобное уже проходили, для них это не то чтобы какая-то великая тайна и открытие. Однако такое будет открытием для избалованного, так называемого поколения хипстеров, тех, кому 30 лет и младше, которые жили сыто в больших городах, с хорошей зарплатой, офисом, где их баловали, — и вдруг в жизни все не так оказалось.

Но в целом потрясения будут больше даже не в рамках того, что какие-то отрасли пострадают (да, они схлопнутся, год, наверное, окажется тяжело, а потом снова возродятся), сколько в том, что впервые в гонку за хорошие вакансии выходят регионы. Еще одна история связана с тем, что большое количество людей, хороших профессионалов, но без диджитал-навыков окажутся невостребованными, так как не смогут работать на «удаленке».

— Значит, если раньше, чтобы добиться успеха, нужно было обязательно перебираться в Москву, то теперь — нет. Получается, столица таким образом избавится от излишнего населения.

— Скажем так: когда мне было 18–20 лет, если я хотела сделать большую карьеру и достичь успеха, мне обязательно надо было ехать в Москву, и я это понимала. Теперь — нет. Разве только студентам (я все-таки не верю полностью в онлайн-образование), для которых важен нетворк, наверное, все-таки нужно учиться в Москве, Питере, Новосибирске — в таких больших университетских центрах. А дальше, если ты хороший профессионал, можешь жить где-то в другом месте и раз в месяц на два-три дня прилетать в головной офис на какое-то стратегическое совещание.

— Можете ли оценить хотя бы в процентах, сколько сотрудников останется на «удаленке»?

— В разных отраслях по-разному. Есть какие-то отрасли, более ориентированные на «удаленку», например IT. Там, как сказал Марк Цукерберг, выступая перед «Фейсбуком», останется в офисе 20–30 процентов, остальные будут на «удаленке». Примерно так IT-компании и рассчитывают — от 20 до 40 процентов сотрудников вернут в офисы. Есть какие-то отрасли, которые возвратят 70 процентов. Это зависит от того, как устроен рабочий процесс. Например, на заводе такое не сделаешь. Но, условно, весь бэк-офис, всех программистов и прочих постараются перевести на «удаленку».

— В чем, на ваш взгляд, как главные минусы, так и плюсы работы на «удаленке»?

— Главный плюс в том, что ты сам можешь контролировать твое качество жизни. Допустим, у меня сейчас один из сотрудников уехал к родителям в Новосибирск, где у него жена, маленький ребенок, там им проще и спокойнее, так как нет таких карантинных мер, как в Москве. И, конечно, если ты живешь в каком-то небольшом городе, то с зарплатой в те же самые 150 тысяч, которые в Москве норма, в моей Вологде ты будешь просто миллионер. Это позволит снимать или купить там хорошую квартиру, отдать ребенка в лучшую школу и так далее. Это главный плюс «удаленки» — то, что большое количество людей получат доступ к той работе, которую они в силу своей геолокации ранее иметь не могли. Второе — те москвичи, которые перешли на «удаленку», смогут (если мечтали, но не могли себе позволить из-за пробок) жить за городом или вообще переехать в другой регион: Новосибирск, Казань и прочие.

Главный минус в том, что еще очень долго (я не говорю, что так будет всегда) все равно карьеры лучше станут делаться у тех, кто работает в офисе, потому что факт присутствия пока очень важен в наших рабочих процессах. На самом деле, кто рядом, тот и ближе, с тем обсуждаешь, того больше помнишь, о нем больше думаешь, он скорее растет. Карьерный рост сделать на «удаленке», пока мы не научимся (а это 5–10 лет), будет сложнее.

«Случилось то, к чему очень долго шло большинство компаний, но неохотно, потому что было страшно, — удаленная работа. И тут история делится на две части. Первая: кто-то очень хорошо воспринял «удаленку», а кто-то — плохо» Фото: Алексей Белкин

«ЕСЛИ начнется ВТОРАЯ ВОЛНА В СЕНТЯБРЕ-НОЯБРЕ, ТО ТОГДА, КОНЕЧНО, последуют СИЛЬНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ»

— Опросы центра стратегических разработок показывают, что чаще всего работодатели, стремясь сэкономить на расходах, урезают фонд оплаты труда. По вашим оценкам, какая мера становится наиболее популярной? Будут ли массовые увольнения? И если кем-то все-таки придется пожертвовать, то кто это окажется?

— Сейчас массовых увольнений не будет по двум причинам. Во-первых, пока мы на карантине, это вообще незаконно, потому что есть решение правительства, что подобное делать нельзя. Потому компании боятся и не увольняют, если только не банкротятся, так как дальше могут быть штрафы и суды. Также не будут массово увольнять, так как обещана помощь от правительства, в частности кредиты, зарплатные проекты и прочее. Конечно, компании станут ждать, какая это помощь, попадают они или нет, потому начнут придерживать сотрудников. Дальше фирмы будут смотреть, какими мы войдем в осень. Подобное зависит от множества вещей: цены на нефть, того, как чувствуют себя Европа, Америка. Это мировая история, связанная с пандемией, потому главное то, будет ли вторая ее волна. Если начнется вторая волна в сентябре-ноябре, то тогда, конечно, последуют сильные сокращения.

Пока фирмы скорее делают следующие вещи. Даже очень богатые компании формируют списки на сокращение, в которые попадают люди нескольких категорий. Первая — это те направления, которые были взяты, что называется, на венчур, типа давайте посмотрим, поразвиваем данное направление, то есть под хорошую экономику. Все это сократится. Второе — те люди, от которых давно хотели избавиться, но по каким-то причинам (этическим и прочим) не могли, а тут кризис — хороший инструмент. Третье — те направления, которые упали. Если в рамках холдинга было направление туризма или гостиниц, то тут пойдут сокращения. Четвертое — задублированные сущности, всегда было немного больше людей: бухгалтеров чуть больше, чем нужно, как и юристов. Условно, лишних убрать, а остальным дать доплату или просто попросить поработать, так как тяжелые времена, — это вполне себе практикуется. Волна сокращений будет ближе к сентябрю. Но масштабы станут зависеть от второй волны вируса. Пока компании по миллиону причин пытаются удержать коллектив. Еще одна причина — у всех это не первый кризис в жизни, все помнят, как сложно было набирать людей. Потому лучше придержать, чем потом искать дорого и тяжело.

Поэтому в основном все идут на следующее. По согласованию с сотрудниками уменьшают зарплатную часть (в основном у топов), кого-то отправляют в отпуск за свой счет на все лето. На это люди идут охотно, особенно в регионах, уезжают в деревню, где картошка, морковка и прочее, и спокойно живут. Где-то срезают премии и бонусы. В основном пытаются работать с ФОТом и сохранить людей минимум до сентября, потому что компании ждут и думают, что будет дальше.

— В одном выступлении вы говорили, что это как раз особенность нынешнего кризиса.

— Да, такой отложенный кризис. Обычно во все прошлые кризисы компании просто сразу сбрасывали много людей. Это первый кризис, когда фирмы, наученные опытом, а частично подобное пролоббировано правительством и непонятным характером кризиса, пытаются сохранить людей.

«Вакансий много. Их меньше, чем обычно, но больше, чем в прошлые кризисы. Если в начале кризиса искали только низовой персонал, то сейчас требуется много топов» Фото: © Владимир Вяткин, РИА «Новости»

«ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ПОНИМАЮТ, ЧТО ПОТЕРЯЮТ РАБОТУ, ИЛИ УЖЕ ПОТЕРЯЛИ, НЕАКТИВНО ИЩУТ НОВУЮ»

— Вы как-то говорили, что в этот раз число вакансий впервые превышает количество активностей людей, но число неработающих притом растет.

— Подобное — вторая часть кризиса, она поразительная: люди, которые понимают, что потеряют работу, или уже потеряли, неактивно ищут новую. Это меня поражает, я такого не видела никогда. Видимо, шок от того, что все случилось внезапно, еще наложено на карантин, в результате привел к тому, что люди, как мы говорим, окуклились. Причем это отмечаем не только мы, но и HeadHunter, который абсолютный лидер: нет повышенного спроса на вакансии, судорожности. Обычно, когда случался кризис, люди реагировали на все вакансии подряд. Ничего этого нет. Такое ощущение, что граждане окуклились, ждут и не понимают, что будет дальше.

— Можно ли в нынешних условиях искать и найти работу, учитывая самоизоляцию?

— Да, конечно, можно. Вакансий много. Их меньше, чем обычно, но больше, чем в прошлые кризисы. Практически все компании, которые работают, перевели собеседования в удаленный формат, по крайней мере, первый этап. Дальше вам дают тестовое задание, которое вы тоже дома делаете. От тех фирм, которые ушли, приходит отбивка на вакансию: «Мы вернемся после карантина и свяжемся с вами». Все компании непрерывного цикла, продуктовая розница, все IT, весь госсектор, производство и промышленность работают. Поэтому там много вакансий.

— Кого сейчас ищут чаще всего?

— Если в начале кризиса искали только низовой персонал (грузчики, фасовщики), то сейчас требуется много топов. Мы посчитали, что по маю к нам зашло порядка 20 топовых вакансий — это нормальная, обычная история данного месяца, где за счет праздников вакансий поменьше. Мы идем в нижней планочке обычной истории. Активно ищут финансистов, эйчаров, юристов, которые занимаются банкротствами, сделками слияния и поглощений, потому что в кризис всегда покупают более дешевые компании, требуется много операционных директоров (видимо, недовольны предыдущими). Кого не ищут, так это на венчур, развития очень мало.

— В таком случае, если вакансии есть, почему люди неактивны, даже если их отправили в отпуск за свой счет?

— Не знаю. Я не понимаю подобного. Мне кажется, это чисто психологическая реакция на карантин.

— Что бы вы посоветовали?

— Поскольку мы не знаем, что будет, то в сентябре возможна волна безработицы. Если компании начнут понимать, что вторая волна вируса придет, то к сентябрю будут избавляться от людей, о которых я говорила. Поэтому не ждите. Видимо, у граждан такая реакция: карантин, боюсь ехать в Москву, плюс лето, давай посижу. Не надо так. Лучше ищите сейчас. Да, обычно в сентябре больше вакансий, легче найти работу, но этот кризис идет не так, как обычно. Есть ощущение, что сейчас вакансий больше и можно найти работу лучше, чем в сентябре. Еще раз говорю, мы не знаем, что будет осенью, это станет зависеть от того, как поведет себя вирус. Но поскольку очень многие врачи, экономисты говорят о том, что возникнет вторая волна вируса, то она очень серьезно повлияет на экономику, потому что уже не будет запаса. Первая волна сожрала весь экономический запас многих стран, а восстановиться не выйдет, просто физически не получится это сделать за два-три летних месяца. Потому есть вероятность, что сейчас искать работу выгоднее. Но люди… Я не психолог, это непостижимо, я не видела такого никогда!

— Те, кто ищет работу, как себя ведут? Готовы ли они снизить свои зарплатные ожидания?

— В этом смысле — нет. Люди заходят и видят, что вакансий много. В рамках обычного торга, если предложение интересное, готовы «упасть» на 10–15 процентов. Соискатели ведут себя как обычно, у них есть возможность выбора. Единственное, что процессы сейчас идут дольше. Это связано не с «удаленкой», а с тем, что топ-менеджеры стоят больших денег, сегодня же кризис. Поэтому решения принимаются долго, дольше идет проверка службы безопасности, больше собеседований. Но люди ведут себя как обычно, даже выторговывают нормальные зарплаты. Ничего особо ужасного нет.

Да, встало несколько направлений. Тяжело людям из туризма, ресторанов и кафе, непродуктовой розницы. Но сотрудникам из последней, в отличие от ресторанов и кафе, зарплату хоть какую-то платили и они ждут. Говорят, что через две недели уже все магазины заработают, по крайней мере, в Москве. Почему я сказала про столицу? Тут головняки практически всех непродуктовых сеток. Они посчитают, сколько им будет нужно. Понятно, что пойдут сокращения, но неясно какие.

— Правильно ли я понимаю, что сейчас у работодателя меньше шансов найти хорошего специалиста за меньшие деньги?

— Это вообще иллюзия, что в кризис можно найти хорошего специалиста, но за меньшие деньги. Есть отдельные категории, например, если вам нужен хороший бухгалтер и вы готовы его дообучить диджитал-навыкам, то да, скоро вы сможете взять дешевого хорошего бухгалтера, так как от них будут избавляться другие компании. Но в целом как раз в любой кризис (в том нет ничего нового, это закономерность) взять хорошего специалиста дешевле практически невозможно, если только повезет. За него компания держится, его будут отпускать последним. Человек в кризис также не очень хочет менять работу, потому что ценность стабильности для него очень высока. Он должен почувствовать, что это офигенный шанс — переход в новую компанию. Потому никогда не существовало такого, чтобы в кризис можно было взять хорошего сотрудника дешево. Можно взять плохих задешево.

— Согласны ли вы с оценкой, что на рынке могут оказаться 8 миллионов безработных?

— Я вообще сейчас не могу ничего оценить по одной простой вещи: если возникнет вторая волна вируса, то будет больше безработных. Сегодня население деньги проело, но еще ничего критического не наступило, если в ближайшие неделю-две начнут отпускать карантин, будет выходить розница. Если карантин продержится еще месяц или возникнет вторая волна вируса, а не дай бог, случится и первое, и второе, то последствия будут чудовищными.

— В любом случае самоизоляция — это время для обучения? Какие навыки стоит прокачивать?

— Когда все ушли на самоизоляцию, говорили, что будем учиться. Но человек по жизни не готов к такому режиму, не зря у нас одна из форм наказания — изоляция, домашний арест. Поэтому да, конечно, самоизоляция — прекрасное время, чтобы прокачивать навыки. Но давайте говорить честно: большинство из нас столкнулись с таким шоком, это оказался и бытовой, и технологический (у кого-то не были готовы компы, интернет, кабинет), что казнить за то, что вы что-то не выполнили или попытались сделать, но не получилось, я не буду. Пандемия и то, что нас каждый день пугают количеством смертей, что скорые не справляются, плюс то, что ты в замкнутом пространстве, что оказался не с теми людьми (по-разному семьи складывались), конечно, сделали так, что 99 процентов данным шансом не воспользовались. И это не из-за того, что вы ленивы или нет, а из-за того, что воспользоваться им не могли.

«У огромного количества людей вымыло все: маленькая квартира, нет работы, сбережений, то есть люди ничего не копили, нет компьютера или один на всю семью, нет возможностей срочно купить второй и третий» Фото: Алексей Белкин

«удаленку» испортил квартирный вопроС»

— Помните, в «Мастере и Маргарите» фраза про то, что москвичей испортил квартирный вопрос? Получается, и с «удаленкой» то же самое.

— Да, ее действительно испортил квартирный вопрос. Когда мы говорим о европейско-американской «удаленке», то там большие квартиры, кабинеты. Мало кто в России имеет такую возможность. Главное, что сделала «удаленка», — показала социальное неравенство. Если ты работаешь в продвинутой сфере, то ты не лишился работы, а перешел на «удаленку», заработок остался. Второе — ты смог организовать рабочее пространство. Третье — у тебя есть няни, еще какие-то возможности для того, чтобы покупать детям бесконечные игрушки, развивашки. И еще куча вещей: платная медицина и скорая. Поэтому «удаленка» показала социальное неравенство, которое в большей части было сильно скрыто в больших городах. Все-таки деньги на пропитание, пока большой город функционирует, есть у каждого, кто в возрасте не старше 60 лет, работает и не болеет. А тут вдруг у огромного количества людей вымыло все: маленькая квартира, нет работы, сбережений, то есть люди ничего не копили, нет компьютера или один на всю семью, нет возможностей срочно купить второй и третий.

— После «коронакризиса», кроме диджитализации, какие еще навыки потребуются?

— Наверное, прежде всего умение правильно структурировать свое рабочее время, потому что «удаленка» требует этого, умение договариваться, вести переговоры, причем не только внешние, но и внутренние. Плюс, конечно, командная работа. Сборка тебя в команду, когда ты работаешь на «удаленке», требует совершенно других алгоритмов.

— Что насчет пенсионеров и предпенсионеров на рынке труда?

— С этим все плохо, потому что такие люди теряют работу первыми, им говорят: «У тебя есть доход, нам надо уменьшить расходы, давай сократим тебя, потому что ты будешь жить на пенсию». Тут срабатывает только одно: насколько крутым профессионалом за эти годы ты стал. Если очень крутой специалист, тебя будут держать до последнего. Это вопрос, чему ты учился, как работал, насколько современен по навыкам, опять же по диджитализации.

— В таком случае как дела у выпускников вузов?

— Пока это самая непонятная категория, потому что в 2020 году никто стажировок не объявлял. Обычно крупные компании к тому времени так делают, в 2020-м их меньше. Я думаю, что весь набор будет отложен к сентябрю. Выпускникам этого года адски не повезло.

— Им сложнее найти работу, чем предпенсионерам и пенсионерам?

— Нет, труднее всего последним. Другой вопрос, что выпускникам будет сложнее отыскать ту работу, о которой мечтали, с той зарплатой, уровнем вакансий, который они хотят.

— Что скажете про рабочие профессии? В прошлом году прошел чемпионат WorldSkills в Казани. Стали ли они более востребованными, популярными?

— Зависит от специальности. Востребовано все, что связано с грузчиками, курьерами, водителями доставки. В производство сейчас будут много вкладывать, поэтому вряд ли потеряешь работу. Но другой вопрос, что есть традиционные отрасли, которые хорошо себя чувствовали, а сейчас им плохо, там рабочим специальностям нехорошо. Тут нет общей закономерности. Есть индустрии, которые растут, это не только диджитал, увеличивается агросектор, робототехника, потому повышается спрос на таких заводах на рабочих и инженеров. Растет фармацевтика и медицинская техника, некоторые виды производств, в частности оборонка. Если вы в той отрасли, которая увеличивается, то востребованы. Если нет, тогда тяжело. Такого понятия, как рабочий, в целом сейчас не существует, это отраслевой термин.

— Чтобы стать успешным, стоит ли сегодняшним выпускникам обязательно идти в вуз?

— Нет. Но главный плюс университета заключается в двух вещах. Первая — в 15–16 лет, когда вы оканчиваете школу, принять решение, в какой профессии будете успешны, вам сложно, вы еще маленький. Поэтому вуз предоставляет гарантированную отсрочку на 4–5 лет. Также он дает отличный нетворк. Но нужно поступать в хорошие университеты, потому что плохие — это потеря времени и вы в онлайне выучитесь лучше. Так вот, условно, сообщества выпускников МГУ, Казанского университета, Иннополиса и прочих поддерживают друг друга, берут на работу, вместе создают бизнесы. Это те шансы, которые дадут вам дополнительные преимущества в жизни.

— Если учитывать эпидемию, то станет ли более престижной профессия врача? Есть исследования, что сейчас зарплаты упаковщикам выросли, тогда как для врачей прибавка незначительная.

— Это неправда. Хотя есть разница по регионам, в Москве прибавка значительная. Престиж профессии врача всегда был. В общем, доктор, если мы не говорим о младшем медперсонале и интернах (там кошмар), получал не то чтобы большие деньги, но вполне себе разумные. Это было за счет региональных надбавок. Также у врачей имелась возможность подрабатывать в платной медицине.

Вырастет ли желание поступать на медика? Тут сложный момент. Мы воспитали изнеженное поколение, которое впервые столкнулось с угрозой, и врачи с ней соприкоснулись как никто. Видно по студентам медвузов. Еще 20 лет назад было невозможно представить, если интерну говорят: «Иди в красную зону», — а он не соглашается. Сейчас выпускники спокойно отвечают: «Нет, не пойду». Тут вопрос про разное понимание сути профессии. Раньше врач — это человек с установкой «я на войне, я такой же солдат». Потому престиж профессии вырос (все почувствовали, что без медиков никак), а вот будет ли она более популярной, это большой вопрос.

«То, что сейчас лоббирует работодатель, — это возможность более легкого увольнения сотрудников. Также отменят, а де-факто подобное уже случилось, высшее образование для многих профессий, кроме тех, где оно совершенно необходимо» Фото: Алексей Белкин

«САМОЕ ПОЗИТИВНОЕ ДЛЯ СОТРУДНИКА — ВВЕДЕНИЕ УДАЛЕННОГО, КОМБИНИРОВАННОГО РАБОЧЕГО ДНЯ И НЕДЕЛИ»

— Как будут, на ваш взгляд, меняться (и станут ли) формы трудовых отношений? Может, какие-то изменения в трудовом законодательстве?

— Они интенсивно идут, прежде всего это то, что связано с электронным документооборотом. С одной стороны, будет меняться форма трудовых отношений, введут понятие «удаленки», скользящего рабочего дня, и это большой плюс для сотрудников. С другой — для них наступают тяжелые времена, потому что новые нормативные акты прописывают гораздо больший контроль работодателя: вы обязаны сообщать о своем состоянии здоровья, у вас есть цифровой пропуск, который отслеживает, где и когда вы находитесь. Поскольку возникает «удаленка», то дается возможность следить за вашим компьютером — работаете вы или нет. Поэтому изменения окажутся большие, но я не могу говорить, что все они, кроме «удаленки» как возможности комбинировать свою рабочую неделю и день, будут сильно позитивны для соискателя.

— Что-то еще изменится во взаимоотношениях работодателя и сотрудника?

— Я не знаю. То, что сейчас лоббирует работодатель, — это возможность более легкого увольнения сотрудников. Я не думаю, что сегодня такое случится. Также отменят, а де-факто подобное уже случилось, высшее образование для многих профессий, кроме тех, где оно совершенно необходимо: врач, юрист, пилот и другие.

Но, как я и говорю, самое позитивное для сотрудника — введение удаленного, комбинированного рабочего дня и недели. Плюс активное внедрение самозанятых как формы взаимоотношений.

— Не превратится ли «удаленка» в неограниченный рабочий день, когда работодатель сможет звонить вам и в 8 утра, и в 21 час?

— Конечно, превратится.

— Кажется, кто-то предлагал ввести право работников на офлайн.

— Оно и так есть. Никто не отменял 8-часовой рабочий день. Другое дело, что в реалиях это сейчас невозможно, и большинство людей понимают. Тут важно видеть грань, где вас уже эксплуатируют, а где это правда необходимо, чтобы выжила ваша компания. Потому, какие бы регулирующие факторы ни делали, тут вопрос адекватности твоего руководителя и ваших с ним отношений.