«Стратегию для татарского народа уже написали, посмотрим, что с комиссией получится»

Павел Шмаков директор школы «СОлНЦе»

— С моей точки зрения, это липа, она не прокатит, тем более если не взяли никого из молодежи в комиссию. По-моему, там Наиля Набиуллина нет, никого нет. Была уже одна комиссия при Песошине, хорошая, но она тоже не особо работала. Создадут еще одну.

Когда я узнал, что там нет молодежи татарской, единственной, ради кого это стоило делать… На митингах много видел, как приходят люди старше 50–60 лет. Если это нужно только им, то подобное не действует. Комиссия, которая затевается по татарскому языку, без татарской молодежи не будет работать. Есть такая вещь: президент, когда захотел, чтобы у нас наследие сохранялось, взял помощником Олесу Балтусову. Когда наш мэр пожелал, чтобы с образованием стало хорошо, он поставил начальником гороно парня, которому 31 год. У нас куча директоров школ молодых, 30-летних. Если хотеть, чтобы делалось для народа, надо, чтобы там были 30–40-летние люди. Я много работал с татарским языком, хорошо понимаю, кому и как такое нужно. Это то же самое, что у нас в Госсовете голосуют за то, что татарский язык необходим, потом им приходит приказ из Москвы, они голосуют, что татарский язык не нужен. Как им скажут, так и голосуют, а молодежь действует по совести!

Лилиана Сафина руководитель языковой школы «Умарта», автор и ведущая программы «Говорим по-татарски» на радиостанции «Эхо Москвы»

— Название этой комиссии звучит унизительно, ощущение, что речь идет не о живом языке, а о какой-то редкой популяции пингвинов или уникальном диалекте папуасов, представляющих научный интерес и нуждающихся в сохранении для будущих поколений. Татарский язык, слава богу, несмотря на усилия деструктивных сил, пока еще не нуждается в сохранении, его надо просто использовать.

Мы не смогли защитить полноценное образование на татарском языке. При желании можно в этом обвинить кого угодно, но только не себя. А кто мешал последние 30 лет создавать и развивать сеть татароязычных структур дополнительного образования для детей и взрослых? Найду ли я в РТ секцию гимнастики или автошколу с преподаванием на татарском языке? Татарский превратили в прикладной язык, вытеснив его на кухню. Не смогли создать даже сеть татарских культурных центров. Это смешно: в Москве такой центр есть, а в Казани — нет, я уже не говорю про Набережные Челны или Нижнекамск. Неужели для подобного комиссия нужна? Стратегию для татарского народа уже написали, посмотрим, что с комиссией получится.

Олег Морозов член Совета Федерации от Татарстана

— Что должно стать первоочередным в работе нового органа? Ну комиссия, наверное, для того и создается, чтобы ответить на этот вопрос. На мой взгляд, вся система, которая касается и семейного воспитания, и того, что происходит в детском саду, школе (начальной, средней), в целом в регионе, должна работать на то, чтобы язык оказался востребован, интересен молодому человеку, чтобы последний был заинтересован в достижении своих языковых корней. Я, например, очень сожалею, что в то время, когда рос в Татарстане и являлся маленьким мальчиком, в Казани физически негде было нормально изучать татарский язык, потому что на улице, и в школе, и где угодно все было по-русски. Даже в татарских семьях говорили на русском. Считаю, что это неправильно. Нужно создавать эффективную среду, где был бы востребован язык, тогда он сохранится, потому комиссия — дело очень нужное, важное. Начать необходимо именно с создания вот этой самой среды, где востребован язык во всех его видах: в бытовом, культурном, литературном и так далее.

Фатих Сибагатуллин депутат Госдумы РФ

— После выборов в сентябре я с президентом РТ встречусь и подниму этот вопрос. Марат Готович на сайте «БИЗНЕС Online» высказал свое мнение. Он говорил о духовности и потребительской составляющей: дескать, что я получу от татарского языка? Но я бы чуть по-другому сказал: нужны прежде всего специалисты. Вот мы скоро откроем школу полилингвальную, где будут изучать татарский, русский, английский, но там ведь нужны хорошие педагоги! Без преподавателя татарский язык развиваться не станет. У нас давно говорят о национальном университете. Я думаю, что в ближайшем будущем с ним в Казани не получится, потому что у нас педагогический университет в составе КФУ. Сказали, что если там готовить преподавателей, то обучать на татарском языке по всем предметам. Но нет необходимости изучать на татарском физику, химию, математику, информатику. Я истинный татарин, по себе сужу. Там термины многие международные. Надо готовить преподавателей капитально именно по литературе и письму, плюс еще история России, мира и особенно татарская. Историю татар мы не знаем.

Мечтаю создать педагогический университет на базе Арского педагогического колледжа. Там обычаи и традиции очень основательные для создания национального университета. И многие наши мыслители, просветители, литературоведы, историки из Арска. Возьмите Марджани, в районе деревни Ташкичу музей его имени. Дальше — Курсави, который пропагандировал джадидизм. Габдулла Тукай — татарский Пушкин. Сибгат Хаким, Гариф Ахунов… Они все татаристы.

Что касается комиссии, мне стало обидно, что там нет Шаймиева, Шайхразиева, религиозных деятелей. У нас очень грамотный муфтий Самигуллин, к него весьма хорошая библиотека, отличное образование. Мы издали Коран на татарском языке. Даже я не понимал, что там, на арабском читал. А сегодня есть Коран, написанный на кириллице, на татарском языке. Мусульмане приходят в мечеть, читают молитву — вот тебе и сохранение татарского языка. Мечеть в каждой деревне есть!

Рафаэль Хакимов научный руководитель Института истории им. Марджани АН РТ

— Нужно прежде всего обратиться к родителям, чтобы они занимались воспитанием детей и дома говорили на татарском. Я по себе это знаю, по своей семье. Меня никто специально татарскому не учил, но дома я разговаривал, потому владею языком. У нас многие воспринимают так, что «государство должно», а оно в принципе в этих вопросах ничего не должно. Если родители не говорят, как же дети будут?..

А все остальное мы уже многократно обсуждали с 1990-х, что, как и почему, это у нас давно ясно, известно, отработано. Просто надо схемы, которые уже выработаны, продолжить — и все. Сегодня настроения сильно поменялись, давление со стороны Москвы в этом вопросе сейчас имеет обратный эффект, русские будут учить татарский, причем добровольно. Но спасателем языка является сам народ. Конечно, государственные функции важны, тут слов нет. В мировой истории имелись случаи, когда возрождали мертвые языки. Скажем, в Израиле иврит — есть такие случаи, но мы не дошли до такого. При этом у нас многие хорошо владеют татарским. Вот и все — его необходимо ввести в разговор. Вывесок побольше, посмотрите, сколько таковых на английском, сколько — на татарском. Везде должны быть надписи, все будут ходить, читать и учить одновременно.

Эльмира Калимуллина певица, заслуженная артистка РТ

— Конечно, совершенно понятно, что даже тысяча комиссий не сможет спасти татарский язык. Это можем сделать лишь мы сами. И татарский язык начнет развиваться, только если на нем станет разговаривать много людей, если будут писаться и выпускаться интересные книги, издаваться и переиздаваться классика татарской литературы и произведения современных татарских писателей, проходить концерты и спектакли на татарском языке, другие мероприятия, выпускаться хорошие фильмы. Ну и конечно, нужно, чтобы люди разговаривали на татарском дома! Поэтому хотелось бы, чтобы комиссия не только занималась законодательными мерами, но и помогла создавать и развивать среду, где татарский — естественный язык общения и культуры. Тогда люди начнут говорить на нем больше, язык будет жить и развиваться.

Дамир Исхаков историк, этнолог

— Так как языковая проблема очень сложная, без экспертного сообщества не обойтись, а пока не видно, чтобы там имелись эксперты. Любые выработанные комиссией решения без экспертного сопровождения будут равняться нулю или иметь отрицательный эффект. Экспертов не так много. Как их станут привлекать, откуда наберут 1523 — уже технический вопрос, но пока что я не видел, чтобы как-то работали в данном направлении.

Что должно стать первоочередным в деятельности нового органа? Сначала надо обсудить общую ситуацию языковую. Например, мы даже не знаем, сколько процентов людей реально владеет татарским языком. В Татарстане исследования проводились, а за пределами республики практически нет информации. Если начинать работу, сначала же надо знать, что с нашими массами случилось. Окажется ли новый орган спасителем татарского языка... я не слишком в это верю. Состав комиссии не очень обнадеживает.

Яков Геллер генеральный директор агентства по государственному заказу РТ

— В моей семье за четыре поколения умерло два языка — идиш и иврит. Моя бабушка говорила, писала и на идише, и на иврите, папа — только на идише, я немножко говорю, а дети мои уже ничего не знают. Для того чтобы иврит восстановился, есть Израиль, чтобы идиш — Америка и Германия. А если здесь между Волгой и Уралом пропадет татарский язык, он нигде не восстановится. Понимаете, насильно его изучать бесполезно, он должен стать языком обихода. Я жил на Украине: мы говорили и на русском, и на украинском. Правда, схожие языки, но все равно очень разные, и мы говорили на них одинаково, потому что это были языки обихода. А у нас татарский для русскоязычного населения вообще не является таковым. На мой взгляд, надо не заставлять детей учить его в школе, а что-то такое придумать. Я живу в Татарстане 50 лет и не говорю на нем. Понимаю, но не говорю, так как это не язык обихода.

У нас говорят: «Язык матери». Ты его знаешь, тебе не надо его учить. Открываешь рот и говоришь на языке матери. А если это не так, то его учить бесполезно. Надо создавать ауру, бытовое употребление. Бесполезно русских детей учить татарскому. У меня старший учил 11 лет, младший — тоже. Они могут сказать: «Исәнмесез. Хәллэр ничек?», «Сау булыгыз». И я с этим знаком, но не потому, что язык учил, а потому, что песни пел. «Эх, сез матур кызлар» знаю, потому что эту песню пою, когда с Фаритом Ханифовым сидим; каждый свой доклад заканчиваю словом «бетте» («всё»); с кассиром «Бахетле» могу перекинуться парой слов, но сказать, что знаю язык, не могу.

Фаузия Байрамова писательница, общественный деятель

— Во-первых, я не верю, что данная комиссия заработает, там вся команда — это не те люди, которые могут нести идеи по сохранению татарского языка. Большинство из них — чиновники-бюрократы, там даже достаточно много лиц, которые боролись с татарским языком и которые не знакомы с татарской культурой, литературой, искусством. Давать им какие-то наказы было бы смешно, трагикомично.

Что бы я ждала от настоящей комиссии? В первую очередь нужно поставить диагноз: в каком состоянии сейчас наш язык? Если в деле его развития твое государство не преуспело, то этим занимается сама нация. До революции было именно так: татарские баи (интеллигенция) строили школы и медресе, обучали детей. В советские времена, несмотря на коммунистическую идеологию, язык сохранялся в школах. Сейчас ни того ни другого нет. В таких условиях комиссия должна выработать стратегию сохранения языка, потом создать план, какими методами осуществлять последнюю, наметить конкретные мероприятия на ближайшее время. По моему мнению, в комиссии должны быть ученые, специалисты по языку, правозащитники, юристы, национальная интеллигенция, которая горит планами по татарскому языку. Таких людей там практически нет — только пара писателей ради галочки.

Сохранение языка — это не сохранение картошки в погребе или скотины в хлеву. Марат Ахметов — хороший человек, специалист по сельскому хозяйству, но ведь татарский язык не отрасль сельского хозяйства! Тут нужен был ученый-стратег. Вот мы говорим, что татары — единый народ, так почему в комиссии нет представителей сибирских татар, кряшен, представителей духовенства (у нас татарский язык остался только в мечетях), муфтия РТ Камиля Самигуллина? Состав комиссии я считаю неудачным. Что мешало этим чиновникам спасать язык в течение 30 лет? Сделать это могут только люди, готовые отдать жизнь за татарский народ, язык, а таковых в комиссии я не вижу.

Фярит Ляпин председатель национально-культурной автономии татар Ивановской области

— Комиссии надо уделять внимание и татарам, находящимся за пределами Татарстана, особенно в местах компактного проживания татар. Нужно открывать там центры национального образования. Республике необходимо помогать, причем не только морально, но и организационно и, может быть, материально: поддерживать преподавателей, ведь, как ни крути, без денег ничего не сделаешь. Говорить, что именно они спасут татарский язык, я бы не стал, но определенную лепту внесут.

Вот мы что делаем? Во-первых, образование на татарском даем в системе гособразования в области, во-вторых, ставим татарские театры самодеятельные, на спектакли приходят даже те, кто по-татарски ни слова не знают, а потом начинают изучать. Кроме того, преподаем в Ивановском доме национальностей, а также используем современные технологии. Татарстану надо поддерживать людей, возглавляющих НКАТ в регионах, потому что многие не понимают, к сожалению, как работать с государственными структурами. Нужно их учить или как-то подсказывать им. Я сам всех к себе приглашаю, готов поделиться опытом, книги, учебники есть, РТ их выделяет достаточно.

Рафик Мухаметшин ректор Российского исламского института, заммуфтия РТ

— Сохранение татарского языка в последнее время стало одной из самых ключевых проблем. Федеральный центр под видом укрепления русского национальные языки отодвигает. Мы оказались тоже не готовы к данной ситуации. Подобное касается учебных пособий, использования, помимо школы, и других инструментов сохранения языка — языковых курсов и тому подобного. С этой точки зрения комиссия должна работать, предлагать.

Ключевая задача — сохранение места языка в школах. Мы очень долго говорили, что учебные пособия по татарскому языку не совсем эффективны. В данном направлении надо работать. Необходимо усилить онлайн-курсы обучения татарскому языку. Нужно думать, где, помимо школы, мы можем эффективно способствовать сохранению татарского языка. У нас есть программа «Без татарлар» при мечетях. С этой точки зрения комиссия должна рассмотреть разные варианты сохранения языка. Дело не в личностях, а в тех структурах, которые представляют данные персоналии, а там есть практически все ведомства: министерство образования, министерство культуры, академические институты. Если комиссия будет с ними работать, то можно достичь определенных результатов. Поэтому надо смотреть не на то, кого включили или не включили в комиссию, а на то, какую организацию там люди представляют. С этой точки зрения практически все ключевые участники сохранения и развития языка там представлены.

Эльза Набиуллина учитель татарского языка, ведущая рубрики «Эйдэ говорить по-татарски» на «БИМ-радио»

— Могу посоветовать больше общаться с людьми, с практиками. При составлении каких-то концепций, проведении собраний, встреч должны присутствовать люди, которые непосредственно занимаются вопросами языка. Да, у нас пишутся учебники, разрабатываются программы, но, когда дело доходит до выполнения, там вообще другие проблемы стоят, оказывается. Потому нужно быть ближе к народу, опираться не просто на голые цифры и верить им, а именно точечно работать. Если уж браться за такое дело, то делать, а не просто рисовать цифры. Пока происходит именно это — рисуются цифры. Выделяются какие-то гранты, вроде и отчеты пишутся, все в них сходится, но, повторю, нужно быть ближе к народу и самой проблеме. Пока же приходится надеяться только на себя и находить свои пути — скажем, с какими-то знакомыми объединяться, периодически встречаться, создавать некую искусственную среду татароязычную, показывающую, что мир татарского языка крутой, на нем общаются. Раз мы касается темы сохранения, то необходимо говорить и о популяризации языка, делать его актуальным, современным, в связи с чем нужны современные инструменты, потому важна молодежь. А когда это актуально, уже не надо думать, как сохранить язык. Наверное, в таком ключе стоит двигаться.

Что должно стать первоочередным в работе нового органа? Мне интересно, кто входит в данную комиссию, то есть насколько эти люди близки к народу, насколько знают проблемы, а теоретиков у нас много. Чаще всего предлагается то, что уже неактуально или вообще не соответствует поставленной проблеме, поэтому происходят казусы. Или проблему уже проходили, обсуждали, но все равно наступают на одни и те же грабли.

Так что, скорее всего, можно начать и с контроля преподавания татарского языка в школах РТ, детских садах, вообще с количества подобного рода учебных заведений. На бумаге все хорошо, нам говорят, что есть столько-то татароязычных школ, детских садов, кружков и так далее, но, например, моей дочери сейчас два года, я ломаю голову, куда ее здесь, в Казани, отдать, пытаюсь найти татароязычный детский сад, а их практически нет. Есть один-два — и либо нужно куда-то далеко ехать, либо это 20 тысяч рублей в месяц за частный садик. Скорее всего, надо начинать с подобного.