Айдар Ногманов: «Для татар Ново-Татарское кладбище выполняет роль национального пантеона»

Айдар Ногманов: «Мы прекрасно понимали, насколько важен этот некрополь для истории и культуры татарского народа, и до поры до времени просто не решались к нему подступиться» Фото: Андрей Титов

«Многие казанцы помнят погром на Ново-Татарском кладбище»

— Айдар Ильсурович, что представляет из себя ваша книга и почему появилась необходимость в подобном научном труде?

— Это каталог-справочник, в котором представлены биографии известных людей, похороненных на Ново-Татарском кладбище. Купцы, предприниматели, религиозные и общественные деятели, литераторы и педагоги, составлявшие элиту татарской нации во второй половине  XIX — начале XX веков, соседствуют здесь с видными фигурами советской и постсоветской эпох — государственными деятелями, учеными, писателями, поэтами, музыкантами, композиторами, актерами, режиссерами, Героями Советского Союза и Героями Социалистического Труда и так далее. В общей сложности в книге насчитывается 720 биографических статей, более тысячи фотографий и других иллюстраций, 37 карт. Тираж каталога — 1 тысяча  экземпляров, его издание помогла осуществить ГК «Нэфис».

— По какому принципу отбирались персоналии?

— Это весьма деликатная тема. Как я уже сказал, на Ново-Татарском кладбище похоронено большое количество известных людей. Определить, кто из них заслуживает включения в каталог, а кто нет, — большая ответственность. В итоге основным критерием стало наличие персональной статьи в многотомной Татарской энциклопедии — фундаментальном научно-справочном издании, содержащем сведения о лицах, внесших значительный вклад в историю и развитие Республики Татарстан. Эти критерии разрабатывали компетентные и мудрые люди во главе с первым президентом Академии наук Татарстана Мансуром Хасановым, поэтому не было смысла заново изобретать велосипед.

Формат подачи материалов был также заимствован из Татарской энциклопедии. Он очень компактный и позволяет вместить в одну книгу значительный объем информации. Представьте себе это же издание в жанре очерков. Получилось бы не 388 страниц, как сейчас, а значительно больше. Московские и питерские авторы, занимающиеся кладбищами, как правило, предпочитают именно очерковый формат. Он дает свободу выбора, позволяя писать о людях, интересных им лично или способных привлечь читательскую аудиторию, обходя других вниманием. Перед нами же изначально стояла иная задача…   

— Что это была за задача и кто ее поставил?

—  Изучение кладбищ не новая тема для Института истории имени Марджани. У нас работает один из лучших специалистов по татарской эпиграфике, кандидат филологических наук Айдар Гайнутдинов. Каждый год он с коллегами выезжает в муниципальные районы Татарстана с целью изучения сельских кладбищ. К настоящему времени вышли из печати его книги по татарским зиратам Арского, Атнинского, Зеленодольского районов, готовится книга по Высокогорскому району. Изучения Ново-Татарского кладбища в планах не было. Мы прекрасно понимали, насколько важен этот некрополь для истории и культуры татарского народа, и до поры до времени просто не решались к нему подступиться. Однако тут в ситуацию вмешались жизненные обстоятельства…

Многие казанцы помнят погром на Ново-Татарском кладбище, случившийся  в сентябре 2016 года. Этот вопиющий акт вандализма вызвал широкий общественный резонанс, освещался различными СМИ, в том числе вашей газетой. Руководство республики оперативно отреагировало на неприятную историю. С целью пресечения подобных случаев были выделены средства на обновление забора кладбища и другие охранные  мероприятия. Тогда же возникла идея произвести своеобразный аудит старинных казанских некрополей, определить, кто из известных личностей там похоронен, в каком состоянии находятся объекты историко-культурного наследия, попытаться восстановить историю самих кладбищ.

«Это каталог-справочник, в котором представлены биографии известных людей, похороненных на Ново-Татарском кладбище» Фото: Андрей Титов

«Требовалось провести фронтальное обследование некрополей»

— Как началась история изучения Ново-Татарского кладбища?

— В начале 2017 года Рустам Нургалиевич Минниханов поручил нашему институту заняться этой работой. Были созданы две научно-исследовательские группы. Группу по изучению Арского кладбища возглавила известная журналистка Любовь Владимировна Агеева, руководителем второй группы, сформированной для изучения Ново-Татарского кладбища, стал я. Куратором проекта от государства выступила помощник президента Олеся Александровна Балтусова. 

— В чем заключалась ваша работа, это был поиск материалов в архивах, библиотеках или нечто другое?

— Главным на начальном этапе была работа в «поле», на самих кладбищах. Требовалось провести фронтальное обследование некрополей, собрать первичный материал. Исследование кладбищ — весьма специфическая вещь. Оптимальный период для полевых экспедиций — апрель – май и октябрь – ноябрь, когда нет листвы и потому хорошая видимость. Наша группа в составе четырех сотрудников института приступила к работе в последней декаде  апреля 2017 года, едва подсохла земля. Начали с обследования кладбища «Бишбалта» в Адмиралтейской слободе, затем перешли на Пороховое кладбище на улице Окольной (описания памятников с этих кладбищ, выполненные Гайнутдиновым, были изданы Институтом имени Марджани в 2018–2019 годах). Если на обследование двух упомянутых зиратов ушло три дня, то на Ново-Татарском кладбище мы провели больше двух месяцев. Изо дня в день, с утра до вечера, порой прихватывая выходные…

— Почему так долго?

— Во-первых, само кладбище немаленькое. Его площадь составляет 26,4 гектара. Во-вторых, руководство института поставило перед нашей группой две задачи. Первая — выявление и фиксация всех старых арабографичных памятников. Вторая — составление реестра известных людей, похороненных на Ново-Татарском кладбище. Решение обеих задач было возможно лишь при сплошном обследовании зирата. Мы последовательно проходили участок за участком, захоронение за захоронением. По мере продвижения росло понимание того, какой ценности объект мы обследуем, и это заставляло работать еще внимательнее.

В отличие от коллег, занимавшихся арабографичными надгробиями, я производил фотофиксацию всех потенциально интересных памятников. В общей сложности за время экспедиции 2017 года было отснято более 20 тысяч кадров. На основе обработки этих материалов, а также фотосъемок с последующих посещений зирата (всего более 30) подготовили реестр захоронений. Затем возникла идея превратить реестр в нечто большее, одушевить Ново-Татарское кладбище, «открыть» его для широкой аудитории. Итогом этой работы и стал представляемый каталог-справочник.

Материалы визуального обследования кладбища, а также камеральной обработки отснятых фотографий легли в основу рукописных планов участков. Информация на них уточнялась и дополнялась в ходе последующих посещений кладбища. Нам повезло встретить молодого, но очень профессионального картографа, выпускницу КФУ Валерию Тихонову, которая перевела эти рукописные планы в электронный формат. Печатные версии 37 карт составили отдельный раздел книги и, на мой взгляд, являются ее украшением. На них отмечены места захоронения лиц, включенных в каталог. Их фамилии, имена и отчества, а также координаты могил (аллея, участок, местоположение на карте) приведены в особом указателе. Полагаю, данная информация будет полезной для историков, краеведов, музейных работников, экскурсоводов и рядовых посетителей кладбища.

— Как отнеслись к вашей работе сотрудники Ново-Татарского кладбища, не было ли с их стороны косых взглядов или недопонимания?

— Напротив, мы встретили с их стороны глубокую заинтересованность и поддержку. В целом оказались очень доброжелательными людьми. Среди них даже есть представители семейных династий. Они в хорошем смысле патриоты кладбища и хотели бы, чтобы информация о нем стала достоянием широкой общественности. Не в плане того, что здесь ждут потока туристов. Просто люди, особенно молодежь, должны знать, что есть такое место, куда можно прийти и почтить память выдающихся представителей татарской нации. Когда татары из разных уголков России и мира приезжают в Казань, они часто просят свозить их на Ново-Татарское кладбище и показать могилу Шигабутдина Марджани, Габдуллы Тукая, Ильгама Шакирова, Хании Фархи. Список можно продолжать и продолжать…

Среди сотрудников кладбища хочу особо выделить Роберта хазрата Валеева, на момент обследования зирата работавшего его директором. И в 2017 году, и позднее, на этапах подготовки реестра и каталога–справочника, он оказывал нашей группе всяческое содействие, внушал уверенность в успешном завершении работы. Степень его участия в издании книги настолько велика, что я считаю его своим полноценным соавтором.

Оглядываясь в прошлое, невозможно не вспомнить и других людей, помогавших мне в работе. Их десятки. Кто-то помог с архивными материалами, консультацией, советом…. Каждому в отдельности я глубоко признателен за помощь и содействие в подготовке каталога-справочника.

«Когда образовалось Ново-Татарское кладбище — сказать трудно. Совершенно точно — после выхода сенатского указа от 19 мая 1772 года, запретившего устраивать места погребения умерших ближе 100 саженей от жилых строений»

«Уже к началу XX столетия Ново-Татарское кладбище приобретает функции национального пантеона»

— Давайте все-таки перейдем к истории кладбища. Как оно появилось на свет?

— В силу естественных причин. В 50-е годы XVIII века, в правление императрицы Елизаветы Петровны, была основана Ново-Татарская слобода. Она располагалась к западу от Старо-Татарской слободы, ближе к Волге и очень скоро стала своеобразной производственной площадкой для татарских предпринимателей того времени. Здесь работали заводы и фабрики по производству мыла, кожи, тканей, а также множество мелких мастерских, торговых лавок, постоялых дворов. Население слободы быстро росло, и в какой-то момент ему потребовалось собственное место для упокоения умерших. Возможности же единственного мусульманского зирата — кладбища «Ике бистә арасы» («Кладбище между двух слобод»), располагавшегося между Старо-Татарской и Ново-Татарской слободами (в 1930-е на его месте была построена 5-я горбольница), были ограничены.

Когда образовалось Ново-Татарское кладбище — сказать трудно. Совершенно точно — после выхода сенатского указа от 19 мая 1772 года, запретившего устраивать места погребения умерших ближе 100 саженей от жилых строений. Судя по дореволюционным картам и планам Казани, это предписание неуклонно выполнялось. Вплоть до 1930-х кладбище располагалось на южной окраине Ново-Татарской слободы, за пределами городской черты.

— Вы пишете, что еще Шигабутдин Марджани в «Мустафад аль-ахбар фи ахвали Казань ва Булгар» написал о похороненных там в 1812 году богословах…

— Действительно, в своем знаменитом труде Марджани упоминает имамов Фазыла бине Сайфутдина бине Хабибулла ал-Кизляви и Махмуда бине Махаммад Амина бине Мухамедьяр бине Мамаш ал-Казани, умерших в 1812 году и похороненных «на новом» кладбище. Нет сомнений, что он имел в виду именно Ново-Татарское кладбище. Для нас сведения Шигабутдина хазрата ценны тем, что уже в 1810-е здесь хоронили видных мусульманских деятелей.

Вообще, объективным показателем возраста кладбища являются надмогильные камни. Наиболее раннее из сохранившихся на Ново-Татарском кладбище надгробий датировано 1813 годом. Оно принадлежит Юсуфу Бикбау (Бикбову), родившемуся в 1757-м. В начале 1990-х эпиграфист Хадиев обнаружил и описал камень 1803-го, принадлежавший Мухиббе, дочери Гайсы. К настоящему времени это надгробие, скорее всего, утрачено, поскольку не было обнаружено во время обследования некрополя в 2017-м. Тем не менее, опираясь на данную публикацию, мы можем с полным основанием утверждать, что Ново-Татарское кладбище существовало уже в самом начале XIX века. С большой долей вероятности время его основания можно отнести к концу предшествующего столетия.

— Вы сказали, что Ново-Татарская слобода была местом проживания рабочего люда. Как получилось, что на слободском зирате хоронили и видных представителей татарской Казани?

— Это также произошло в силу естественных причин. Приблизительно к 1820-м, а возможно, и раньше, кладбище «Ике бистэ арасы» заполнилось и на «Новом» кладбище стали хоронить всех мусульман, без различия чинов и званий. Подтверждение тому памятники 1820–1830-х, принадлежавшие представителям именитых казанских купеческих родов. С этого времени и на протяжении почти полутора столетий Ново-Татарское кладбище являлось главным мусульманским некрополем Казани.

Наряду с купцами, промышленниками, религиозными деятелями здесь хоронили представителей нарождавшейся татарской интеллигенции: литераторов, журналистов, издателей, учителей, людей творческих профессий, чьи жизнь и деятельность были связаны со столицей татарского мира — Казанью. Благодаря этому уже к началу XX столетия Ново-Татарское кладбище приобретает функции национального пантеона. По нашим минимальным оценкам, всего за время существования некрополя здесь были похоронены порядка 130–150 тысяч человек.

— Известно ли, в какой последовательности осваивалась территория Ново-Татарского кладбища? Существует ли деление на старые и сравнительно новые участки?

— В процессе изучения кладбища мы узнали много нового об этом мемориальном объекте, с какими-то прежними представлениями пришлось расстаться. Наверное, не один я полагал, что наиболее старая часть кладбища расположена вдоль аллеи «Иске юл» («Старая дорога»), которую еще называют старой главной аллеей. Оказалось, что это не так. На прилегающих к аллее участках действительно довольно много дореволюционных захоронений, в том числе принадлежащих знаковым для татарской истории фигурам (Марджани, Насыри, Тукай, Ямашев и другие). Однако самые старые камни, датируемые первой четвертью XIX века, были обнаружены нами на участках, расположенных к северу от центрального кольца, ближе к забору, отделяющему кладбище от производственно-складской базы фирмы «Мелита».

Можно с уверенностью утверждать, что на кладбище нет старых и новых участков. Каменные надгробия первой половины XIX столетия встречаются в разных частях некрополя. Даже вблизи главного входа, где похоронены многие знаковые для Татарстана личности, среди памятников 1970–2010-х были обнаружены мусульманские надмогильные камни 1820–1830-х годов. Это говорит о том, что освоение территории Ново-Татарского кладбища с самого начала носило несистемный характер и шло не строго от участка к участку, а произвольно, захоронения производились на свободных местах.

— Как с течением времени менялись границы кладбища?

— Изучение дореволюционных карт и планов Казани показывает, что за долгий период существования  Ново-Татарское кладбище практически не меняло границ. Выделение земли и в XIX веке было серьезной проблемой, поскольку участки, прилегавшие к зирату, являлись чьей-то собственностью. Во введении к книге описан случай, когда купец Мухаметзян Галеев (отец Галимджана Баруди — прим. ред.), состоявший в 1875–1907 годах попечителем Магометанского кладбища Казани (так до революции официально именовалось Ново-Татарское кладбище),  в 1876-м обратился  в Казанскую городскую Думу с просьбой прирезать к зирату соседний участок земли. Следовательно, уже тогда мусульманской общине Казани не хватало места для захоронения единоверцев. С помощью многоходовой операции Галеев  добился желаемого, однако это был единичный случай, и других примеров расширения территории Ново-Татарского кладбища нам не известно. После истощения свободных мест захоронения начали производиться поверх старых могил, к тому времени заброшенных или сравнявшихся с землей.

«В советский период гранитных и мраморных памятников стало больше, но преобладали надгробия из более доступных материалов: мраморной крошки, бетона, оштукатуренного кирпича. Широкое распространение получили памятники из железа» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Даже в советский период здесь погребали преимущественно татар»

— Почему родственники переставали ухаживать за могилами своих близких?

— Причиной подобного забвения могло быть отсутствие близких людей, способных ухаживать за могилами. Другая — заключается в свойствах человеческой памяти. Люди обычно чтят и помнят тех старших родственников, кого они хорошо знали. Как правило, это бабушки и дедушки. Более ранние предки для них уже почти мифические фигуры, не связанные с личными ассоциациями, и потому отношение к ним довольно отстраненное. Могилы таких родственников постепенно приходят в запустение и со временем исчезают.

Наконец, многое определяла долговечность материалов, из которых изготавливались памятники. Чаще всего до 1917 года в этой роли выступало дерево, срок службы которого невелик. Каменные надгробия в силу дороговизны были доступны лишь зажиточным слоям населения, как правило, купцам и духовенству. Однако и они не были вечными. Основным материалом для подобных изделий служил известняк, часто невысокого качества. Надписи на таких камнях со временем выветриваются, крошатся и исчезают. Памятники из гранита и мрамора были привозными и потому очень дорогими. Их могли позволить себе лишь весьма состоятельные люди. На Ново-Татарском кладбище такие памятники встречаются в единичных экземплярах.

В советский период гранитных и мраморных памятников стало больше, но преобладали надгробия из более доступных материалов: мраморной крошки, бетона, оштукатуренного кирпича. Широкое распространение получили памятники из железа. По долговечности они превосходили деревянные, однако без покраски и других защитных мер были также уязвимы перед временем. В разных частях Ново-Татарского кладбища можно встретить немало проржавевших металлических памятников со стершимися полностью или частично надписями.

Таким образом, у каждой разновидности памятников был свой жизненный цикл. По этой причине на одном участке, как правило, соседствуют памятники разных видов и исторических эпох.

— По моему субъективному ощущению, могилы на Ново-Татарском кладбище расположены хаотично. А была ли раньше какая-то разметка, аллеи?

— Трудно сказать, какая планировка на кладбище была изначально, поскольку старых планов зирата  не сохранилось, да и вряд ли они были. Кладбище вплоть до 1930-х находилось на попечении мусульманской общины Казани, которая все внутренние проблемы решала самостоятельно, избегая лишний раз обращаться к властям. Можно предположить, что существующая ныне система аллей сложилась очень давно. Сохранился план кладбища начала 1960-х, на котором все аллеи уже обозначены. Безусловно, время вносило в их конфигурацию свои коррективы. Из-за недостатка мест для захоронений владельцы могил, особенно на второстепенных аллеях, зачастую явочным порядком занимали часть общественного пространства, порой полностью перекрывая посетителям доступ к отдаленным частям кладбища. Отдельные аллеи сами имеют причудливую форму. Отчасти из-за этого и складывается впечатление о хаотичности расположения захоронений.

Для упорядочения процесса обследования кладбища и удобства учета захоронений мы с самого начала    в дополнение к аллеям стали делить кладбище на участки. Всего их 37, хотя аллей насчитывается 41.  Уравновесить это соотношение спустя время оказалось затруднительным, поэтому оно вошло в книгу в первоначальном виде. Официально же деление на участки не узаконено.

— Кладбище мусульманское, могилы расположены в соответствии с шариатскими установками?

— Да, это идет еще с дореволюционных времен. Покойного кладут на правый бок, лицом в сторону Мекки, надмогильный камень ставится в изголовье. Традиции придерживаются и по сей день. Исключения встречаются крайне редко, в тех случаях, когда физически невозможно выполнить предписания шариата. Строгая ориентация могил особенно заметна зимой, когда опадает листва и все они как на ладони.

— Но ведь на кладбище есть и захоронения с крестом?

—  Вы, наверное, имеете в виду крест, установленный на могиле композитора Александра Миргородского, скончавшегося в 1994 году? В принципе, это исключительный для Ново-Татарского кладбища случай, хотя  на памятниках здесь можно встретить русские или еврейские фамилии. Как правило,  это лица, состоявшие в смешанных браках. Русские фамилии могут принадлежать и татарам-кряшенам. Судя по фамилиям, на Ново-Татарском кладбище хоронили башкир, азербайджанцев, узбеков, представителей других мусульманских народов. Есть несколько приметных цыганских захоронений. В целом же кладбище моноэтнично, и даже в советский период здесь погребали преимущественно татар.

— По нормам санитарным, кажется, 15 лет должно пройти с момента предыдущего захоронения в родственной могиле?

— Да, 15 лет — это минимальный срок, разрешенный по действующим санитарным нормам. Из-за отсутствия свободных мест Ново-Татарское кладбище давно носит закрытый характер и погребения здесь производятся только в родственные захоронения. Исключения делаются лишь для особо выдающихся личностей, таких как Ильгам Шакиров или Альфия Авзалова. По-другому и быть не может. Народ просто не поймет, если такие люди упокоятся на другом кладбище. Остается посочувствовать администрации зирата, перед которой встает проблема — найти для такого человека достойное место.

«Из-за отсутствия свободных мест Ново-Татарское кладбище давно носит закрытый характер, и погребения здесь производятся только в родственные захоронения» Фото: Андрей Титов

«На Ново-Татарском кладбище выявлено свыше 1,3 тысячи образцов мусульманской эпиграфики»

— Дореволюционные надмогильные камни представляют интерес для историков?

— Безусловно. Я уже отмечал, что одной из главных задач, поставленных перед нами в 2017 году, стало выявление и фиксация старых арабографичных памятников. Эта работа была выполнена. На сегодняшний день на Ново-Татарском кладбище выявлено свыше 1,3 тысячи образцов мусульманской эпиграфики с начала XIX века по 1929 год. Памятники принадлежат как рядовым обитателям Старой и Новой татарских слобод, так и представителям известных фамилий. Нередко они образуют целые родовые участки. К таковым относятся семейные захоронения Апанаевых, Юнусовых, Бурнаевых, Субаевых, Галеевых, Утямышевых и других, расположенные в разных частях кладбища.

Надписи на эпиграфических памятниках содержат ценную информацию о татарском населении Казани XIX — начала XX столетия, которую невозможно получить из других источников. В 2019 году был издан краткий реестр выявленных памятников, составленный Гайнутдиновым. Он же подготовил их полное описание. Оно представляет собой увесистый том объемом свыше 800 страниц. Хочется надеяться, что книга заинтересует потенциальных спонсоров и выйдет отдельным изданием. Это важно не только в научном, но и в морально-этическом плане. К сожалению, многие из выявленных памятников находятся в крайне плачевном состоянии: повреждены, с полустертыми надписями, нередко лежат на земле, прямо под ногами, листвой или в кучах мусора. Все это очень грустно видеть и осознавать. Выход книги стал бы своеобразной данью памяти этим людям, помог бы сохранить для истории их имена и фамилии. Наиболее же ценные образцы татарской эпиграфики необходимо ставить на учет и охрану во избежание их уничтожения.

— Представляют ли историческую ценность ограды-чардуган, которые, скажем прямо, порой мешают ходить по кладбищу?

— Кое-где на кладбище еще встречаются старинные ограды, настоящие, кованые. Они имеют несомненную историческую ценность, однако после смерти Нияза Халитова не видно специалистов, которых интересовали бы подобные вещи. Дореволюционных оград сохранилось очень мало, а их красота часто скрывается под толстым слоем краски. К сожалению, они очень уязвимы под давлением внешних обстоятельств. Если понадобилось место, ими жертвуют в первую очередь, не задумываясь о ценности. В связи с этим не могу умолчать о процессе замены старых памятников и оград, который идет не только на Ново-Татарском кладбище.

Понятно, что родственники делают это из лучших побуждений, желая, чтобы памятники их близких выглядели достойно. В основном обновляют надгробия 1960–1980-х, в большинстве своем стандартные и неказистые с виду. Однако поветрие коснулось даже захоронений современников Габдуллы Тукая и Фатиха Амирхана. Мне, как историку, больно видеть, когда на смену традиционному для татар камню из известняка с затейливой арабской вязью, которому более 100 лет, встает солидная черная гранитная плита. Как правило, заодно меняют и ограду… Повлиять на этот процесс крайне сложно, однако вместе со старыми камнями и оградами на кладбище пропадает дух времени, его неповторимая аутентичность и аура…   

— Изучалось ли «Ике бистә арасы», которое было предшественником Ново-Татарского кладбища?

— Информация об этом кладбище очень скудная, буквально единичные факты. Оно было полностью уничтожено в середине 1930-х при строительстве здания 5-й горбольницы. Справедливости ради следует отметить, что к тому времени кладбище было заброшенным, на нем не хоронили уже около столетия. В 1870-е на кладбище свободно паслась скотина, и Мухаметзяну Галееву, опекавшему все татарские зираты Казани, пришлось приложить немало усилий для возведения вокруг некрополя ограды, а также для ликвидации питейных заведений, располагавшихся по соседству.

— Остались ли надмогильные камни на этом кладбище?

— Куда делись старые надмогильные плиты, сложно сказать. Возможно, частично использовались под фундаменты зданий. Не исключено также, что они заново пускались в оборот. В 1920–1950-х было обычным явлением, когда на надгробиях стирались старые надписи и поверх них наносились новые. Надмогильные камни с упраздненного кладбища «Ике бистэ арасы» вполне могли попасть на Ново-Татарское. Там встречаются переделанные надгробия с дореволюционными фабричными клеймами. Судя по внешним признакам в основном они попали туда с христианских кладбищ. Постоянные посетители зирата могут представить памятник в виде античной колонны, стоящий по правую сторону главной аллеи. Уверен, что он именно такого происхождения.

В 2018 году мне довелось беседовать с одним бабаем, живущим возле Азимовской мечети, который рассказал, как это примерно происходило. В 1950-е, когда в Казанском кремле ликвидировали некрополь Спасо-Преображенского монастыря, жителям города разрешили забирать оттуда надмогильные камни. Бабай, в то время совсем молодой человек, вместе с отцом вывез к себе во двор памятник с могилы купчихи Варвары Стахеевой. После переделки они хотели использовать его для надгробия кому-то из родственников. По каким-то причинам это намерение не осуществилось, и камень уже свыше 60 лет лежит под брезентом в одном из старых казанских дворов…

«Многим казанцам известна история с кладбищем Кизического монастыря, на месте которого был построен ДК химиков и разбит парк. Так поступали не только в Казани, а практически повсеместно» Фото: «БИЗНЕС Online»

«В районе нынешнего Дворца земледельцев в 1730-е находилось «немецкое» кладбище»

— Наверное, таких камней достаточно много в Казани?

— Казань, можно сказать, построена на таких камнях. В течение многовековой истории города образовывалось и исчезало большое количество кладбищ. До 1770-х свои погосты существовали при каждом православном храме. Их остатки обнаруживались при строительстве Дома политпросвещения (ныне Академия наук РТ), комбината «Здоровье» и других объектов в центре города. Древний мусульманский зират располагался на месте бывшей Сенной площади (ныне сад имени Кирова), между улицами Московской и Николая Столбова. До появления «Ике бистэ арасы» мусульман хоронили на кладбище, находившемся на пересечении современных улиц Татарстан и Карима Тинчурина. В 1876 году на его месте была построена Казаковская мечеть. Если изучать карты Казани XVIII века, обнаружится, что в районе нынешнего Дворца земледельцев в 1730-е находилось «немецкое»  кладбище.

— То есть ни раньше, ни в наше время особо не заморачивались, начинали стройку на месте захоронений?

— Так и есть. Особенно в советское время. Многим казанцам известна история с кладбищем Кизического монастыря, на месте которого был построен ДК химиков и разбит парк. Так поступали не только в Казани, а практически повсеместно. И дело не только в коммунистической идеологии, на которую принято списывать подобные утраты. По всей стране шел процесс урбанизации, население городов росло, требовалось строить новое жилье и общественные здания. В этих условиях многие из старинных кладбищ, расположенных в зоне застройки, были обречены.

— Есть ли у Ново-Татарского кладбища свои легенды, какие-нибудь яркие истории, может, даже привидения?

— Насчет приведений я не слышал, а истории, конечно же, есть, как и полагается любому старинному кладбищу. Среди местных достопримечательностей выделяется «Могила семи девушек» (по-татарски  «Җиде кыз кабере»). С ней связаны различные легенды, в основном описывающие обстоятельства гибели девушек. По одной из легенд, после взятия Иваном Грозным Казани 7 девушек — участниц ее обороны — бежали из города. Когда их настигли враги, они, чтобы избежать поругания, сначала ударили кинжалами преследователей, а затем самих себя. По другой версии, девушек, бежавших от погони, спасла от насилия земля, разверзшаяся и принявшая их в себя. Памятник на кладбище якобы обозначает место, где это случилось. Распространен и третий вариант легенды, согласно которой могила принадлежит 7 девушкам, которые предпочли смерть насильственной христианизации.

— А так могло быть?

— Это не более чем легенды, поскольку кладбище образовалось значительно позже описываемых исторических событий, в царствование Екатерины II, которая проводила политику религиозной толерантности и в целом благосклонно относилась к татарам. Тем не менее воображаемая связь с событиями, значимыми для татарской истории, а также сам факт мученической смерти девушек превратили данное памятное место в объект поклонения. Могила с давних времен привлекала к себе верующих мусульман, в основном представительниц женского пола. Поминальные молитвы совершались у памятника, на котором были выбиты имена девушек: Биби-Мушкелбикэ, Биби-Дармандабикэ, Биби-Хажатбикэ, Биби-Шишэмбикэ, Биби-Чахаршамбикә, Биби-Дарманбикэ, Биби-Намуратбикэ. Все они были дочерьми человека по имени Мухамметхасим.

— Сейчас к могиле приходят люди?

— Ранее недалеко от могилы располагался старый главный вход на Ново-Татарское кладбище, что способствовало ее популярности как объекта паломничества. После закрытия этого входа «Могила семи девушек» оказалась в отдаленном конце зирата, несмотря на это, она и сейчас посещается. Люди приходят к ней помолиться или просто посидеть наедине со своими думами на лавочке, установленной напротив памятного места. Некоторые бросают за ограду монетки…

«Оцифровке должны подвергнуться все кладбища Казани. Предполагается, что после окончания работ каждый желающий сможет найти в открытом доступе сведения об интересующих его захоронениях» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Оцифровке должны подвергнуться все кладбища Казани»

— Все захоронения на Ново-Татарском кладбище оцифрованы?

— Такие планы давно существуют в МУП «Ритуал». Причем оцифровке должны подвергнуться все кладбища Казани. Предполагается, что после окончания работ каждый желающий сможет найти в открытом доступе сведения об интересующих его захоронениях. На данном этапе многое упирается в финансовые ресурсы. Каждое захоронение необходимо сфотографировать, сделать геолокацию, внести в базу данных и так далее. Все это очень затратно, учитывая, что на крупных городских кладбищах насчитывается по несколько десятков тысяч могил. Кроме того, это весьма трудоемкая работа. Может быть, на новых кладбищах, где нет препятствий в виде оград и старых деревьев, оцифровку можно сделать достаточно быстро. В отношении же старых городских некрополей — Ново-Татарского, Арского, Архангельского — у меня большие сомнения. Работам по оцифровке будет мешать сложная планировка кладбищ, деревья и другая растительность, а главное — частоколы из оград. Многие металлические ограды 1960–1980-х представляют собой своеобразные мини-крепости с острыми пиками на уровне человеческого роста, отсутствием проходов, а порой и калиток. При обследовании Ново-Татарского кладбища мы попортили немало одежды и обуви, и тем специалистам, которые будут производить оцифровку кладбищенских объектов, надо быть к этому готовыми.  

 — Можно сказать, что вы полностью изучили Ново-Татарское кладбище?

— Я бы сказал, что мы находимся на промежуточном этапе его изучения. Ново-Татарское кладбище можно сравнить и с музеем, и с архивом, многие экспонаты которых или архивные дела до сих пор остаются неизученными. Вышедшая книга всего лишь видимая часть айсберга.

Во введении к каталогу-справочнику я указываю, что данное издание не претендует на исчерпывающую полноту. В нем есть пробелы и упущения, которые могут быть исправлены после выхода книги и реакции на нее со стороны читателей. В издание вошли лишь те персоналии, чьи могилы были выявлены во время визуальных обследований кладбища, прошли процедуру последующей идентификации с целью составления биографической статьи и нанесения места захоронения на планы кладбища и отдельных участков.

По этой причине в книге не представлены ряд видных деятелей советской эпохи, похороненных на Ново-Татарском кладбище, но могилы которых не были обнаружены или идентифицированы во время обследования некрополя. Вплотную с данной проблемой мы столкнулись при подготовке к празднованию 100-летия ТАССР. К нам в институт обращались представители разных государственных органов с просьбой помочь отыскать могилы конкретных людей. К сожалению, не всегда это удавалось сделать…

Не исключено, что отдельные захоронения не пощадило время и они уже утрачены. Другие памятники могли сохраниться, однако надписи на них не поддаются прочтению, вследствие чего их идентификация возможна лишь при помощи родственников и близких людей. Особенно это характерно для памятников из красного или серого гранита. При виде такого памятника, как правило, внушительных размеров, понимаешь, что под ним покоится непростой человек, однако сделать ничего не можешь…

Свою лепту в обезличивание памятников внесли и охотники за цветными металлами, которые в лихие 90-е промышляли на городских кладбищах. От их рук пострадало немало памятников известным  людям. Многие монументы лишились литых барельефов, памятных табличек и декоративных вставок из бронзы и других металлов. Остались лишь отверстия, с помощью которых они крепились к камням.

— Это были действующие руководители или, может, это расстрелянные, поэтому их могилы неизвестны?

— Как правило, это люди, давно отошедшие от дел, находившиеся на пенсии. Что касается расстрелянных, то на Ново-Татарском кладбище такие могилы мне неизвестны. Жертв политических репрессий в основном хоронили на Архангельском кладбище, там даже есть специальная мемориальная зона. Кстати, мы обследовали и этот некрополь, даже небольшую книжку издали. На Архангельском кладбище, как и на Арском, много захоронений солдат и офицеров Красной армии, умерших в годы Великой Отечественной войны от ран и болезней в госпиталях Казани.

На Ново-Татарском кладбище есть лишь одно такое памятное место, расположенное по правую сторону главной аллеи. Примечательно, что на памятнике, среди фамилий похороненных красноармейцев, выбита фамилия человека, у которого на кладбище есть собственный памятник. В годы войны он служил начальником одного из казанских эвакогоспиталей и после смерти в 1943-м был похоронен родственниками. На общий памятник его фамилия могла попасть по ошибке или же, напротив, как дань уважения памяти.

«Для татар, как я уже отмечал, Ново-Татарское кладбище выполняет роль национального пантеона» Фото: Андрей Титов

«Уже сейчас задумываемся о подготовке второго издания книги»

— Поиском могил занимаются и в медресе имени 1000-летия принятия ислама. В первую субботу мая проходит акция «Остазларның кадерен бел, остазларның каберен бел» («Цени наставника, когда он еще жив, не забывай его могилу после кончины») с посещением могил устазов.

— Насколько я знаю, данная работа ведется с 2005 года. Это, безусловно, важное и благородное дело, поскольку преподаватели и шакирды медресе не только занимаются поиском могил религиозных деятелей прошлого, но и ухаживают за ними. О захоронениях бывших сотрудников заботятся и некоторые светские учреждения. Например, Казанский медицинский университет устанавливает металлические стойки с QR-кодом на могилах известных медиков. Традиция ухода за захоронениями коллег существует в театре имени Камала. Каждую весну сотрудники приносят цветы, прибирают могилы, вовлекая в это дело молодое поколение актеров. В прошлом году в рамках празднования 100-летия ТАССР на Ново-Татарское кладбище приходили почтить память своих коллег представители журналистского сообщества. 

— Каковы ваши планы на будущее?

— Планов много. Уже сейчас задумываемся о подготовке  второго издания книги, расширенного и дополненного. Есть люди, которых мы пропустили по ошибке, о некоторых достойных личностях узнали уже после завершения работы над макетом книги. Немало утрат принес текущий 2021 год — актриса Нажиба Ихсанова, музыковед Юлдуз Исанбет, историк Булат Султанбеков, архитектор Фарида Забирова… Этот список, увы, будет пополняться.

Необходимо начать работу по составлению реестра утраченных захоронений дореволюционного времени. Шигабутдин Марджани в своей книге «Мустафад аль-ахбар фи ахвали Казань ва Булгар» упоминает порядка двух десятков видных мусульманских священнослужителей, похороненных на Ново-Татарском кладбище. Нам же пока известны могилы двух или трех из них. Особая тема — захоронения 1920–1930-х. Многие из них принадлежат представителям первой волны татарской советской интеллигенции — журналистам, музыкантам, актерам, литераторам, ученым, работникам радио. Они ушли из жизни совсем молодыми, не успев получить звания и регалии. И мы о них практически ничего не знаем… А хотелось бы узнать. На мой взгляд, это тема для отдельного диссертационного исследования. Может, кто-то и займется…

— В Москве, насколько я знаю, есть специальные туристические маршруты по кладбищам. Наше Ново-Татарское достойно, чтобы провести там отдельный маршрут для гостей Казани?

— Безусловно, достойно. Для татар, как я уже отмечал, Ново-Татарское кладбище выполняет роль национального пантеона. По концентрации похороненных здесь выдающихся личностей с ним не может сравниваться ни одно другое татарское кладбище: ни в Уфе, ни в Оренбурге, ни в Троицке, ни где-либо еще. Имена Габдуллы Тукая, Шигабутдина Марджани, Каюма Насыри, Галимджана Баруди, Ахметхади Максуди, Фатиха Амирхана, Габдуллы Кариева, Салиха Сайдашева, Баки Урманче, Наки Исанбета, Хасана Туфана, Сибгата Хакима, Рустема Яхина, Сары Садыковой, Рашида Вагапова, Марселя Салимжанова, Туфана Миннуллина, Шауката Биктемирова, Ильхама Шакирова, Альфии Авзаловой, других сынов и дочерей татарского народа, являющихся предметом его гордости, придают неповторимый ореол данному некрополю, позволяют считать его ценнейшей частью историко-культурного наследия Казани, Татарстана, всего тюрко-татарского мира.

— В настоящее время есть такие экскурсии?

— Пока нет. Разве что кто-то в частном порядке знакомит гостей города с этой достопримечательностью. Думаю, что появление нашей книги даст определенный импульс к налаживанию экскурсионной деятельности. Интерес к этому есть как со стороны экскурсоводов (я пару раз водил их с экскурсиями  по кладбищу), так и со стороны общественности.

Люди просто не знают  кто здесь похоронен, что порой приводит к казусным историям. Одна из них связана с Зайтуной Мавлюдовой — музой Габдуллы Тукая, которой он посвятил несколько лирических стихотворений. При обследовании кладбища в 2017 году мы обнаружили ее могилу. Зафиксировали место, сфотографировали памятник, включили в реестр лиц, о которых будет статья в каталоге-справочнике. Обнародовать информацию не торопились, поскольку у Мавлюдовой могли остаться родственники, близкие ее сына — известного татарского писателя Атиллы Расиха. Но кто-то рассуждал по-другому. Примерно пару лет назад  татарский интернет взбудоражила новость о том, что найдена могила единственной любви великого поэта. Открытием озаботилась культурная общественность, к ней начали  ходить делегации, возлагаться цветы и так далее. В этой ситуации мы не стали разубеждать людей в том, что «открытия» как такового нет. По большому счету это дело родственников.

Аналогичный случай произошел недавно с могилой поэта Миргазиза Укмаси (1884–1946). Также СМИ во всеуслышание объявили об ее «обнаружении», хотя эта могила с конца 1950-х состоит в реестре памятников истории и культуры Республики Татарстан, находящихся на государственной охране. Надеюсь, что с выходом нашего каталога-справочника таких «открытий» станет меньше. Кроме того, с его помощью любой человек может легко отыскать на кладбище интересующую его могилу.

— Включая экскурсоводов?

— Для них издание представляет особый интерес. Потенциал для налаживания здесь различных видов экскурсионной работы немалый. Это могут быть обзорные экскурсии, дающие общее представление о некрополе и его наиболее интересных достопримечательностях. Другой вариант — экскурсии,  посвященные отдельным выдающимся личностям: «Тукай и его окружение», «Марджани и его ученики» и так далее. Широкие перспективы открываются и для проведения тематических экскурсий: «Казань купеческая», «Мусульманские богословы и просветители», «Мастера татарской театральной сцены»…

Единственное, что хотелось бы пожелать людям, пожелавшим заняться такого рода деятельностью, — по этическим соображениям не следует превращать мусульманский зират в туристический объект, подобный Новодевичьему и Ваганьковскому кладбищам в Москве или Александро-Невской лавре в Санкт-Петербурге. Статус национального пантеона предполагает уважительное отношение к покоящимся здесь людям и корректное поведение при посещении некрополя. Это место не для случайных и равнодушных людей. Если и проводить экскурсии, то для заинтересованных лиц и небольших туристических групп.