Алексей Чадаев: «У нас олень в тундре и тот понимает, что «Единая Россия» ничего не решает»

Алексей Чадаев: «Государственная Дума с точки зрения депутатского состава осталась под контролем и за все будет голосовать, как ей скажут. При этом запрос на новые фигуры удовлетворен только очень частично» Фото: Владимир Андреев/URA.RU/ТАСС

«Оппозиционеры стеклись в братские могилы и там благополучно перекусали друг друга»

— Алексей Викторович, год назад вы поделились довольно мрачным прогнозом относительно парламентских выборов 2021 года. Позволю себе процитировать: «Сначала на выборах в Госдуму в 2021-м накидают от души — не бей лежачего. ЕР опять получит свое чаемое конституционное большинство. Потом случится улица — точно мощнее и масштабнее, чем была Болотная 10 лет назад. Росгвардия героически спасет страну от „цветного сценария“ — это будет шоу куда покруче нынешнего минского. Под эту лавочку расформируют к чертям внутриполитический блок АП как очевидно не справившийся с задачей „удержания стабильности“».

Но вот выборы прошли, «Единая Россия» опять на коне, а на улице почему-то тихо. Что позволило избежать катастрофического хода событий?

— Есть два фактора, которые помогли сломать этот сценарий. Да, конституционное большинство у «Единой России» осталось, но одновременно появилась новая парламентская партия, пришли новые игроки и прежний расклад сильно поменялся. Набор аргументов о том, что система власти сделала ставку на консервацию любой ценой, у идеологов протеста оказался выбит. Это одно. А второе — это стратегическая ошибка, которую допустили те же идеологи протеста, сделав ставку на КПРФ. Причем внешне это казалось разумным — у коммунистов все лето росли рейтинги, они довольно много набрали на борьбе с пенсионной реформой и на борьбе с вакцинацией, и это выглядело довольно крепко.

Но в чем проблема? Очевидно, что либеральный электорат в отношении КПРФ вынужден был действовать, превозмогая себя — что называется, «мышки плакали, кололись, но продолжали есть кактус». Психологически тяжело было голосовать за неких «замшелых» людей с иконой Сталина в руках. И даже относительный успех коммунистов (все-таки они отрастили думскую фракцию в 1,5 раза) трудно приписать целиком себе, а самое главное, трудно этот успех продавать на Западе. Для того чтобы доказать, что электоральный успех сталинистов является несомненным достижением прозападного протеста, нужно обладать какой-то очень вывернутой наизнанку логикой. Все-таки простые брюссельские ребята из Европарламента не умеют так гибко мыслить. В этом смысле протестное голосование оказалось демотивированным.

Есть еще один фактор — его можно обозначить как «фактор два с половиной», а именно то, что случилось с одномандатными кампаниями. В тех немногочисленных округах, где имелись большие шансы на победу оппозиционного кандидата (в первую очередь в Москве, немножко в Питере и далее по стране — в том же Томске, где кандидат от ЛДПР сподобился обойти соперника-единоросса), образовалась настоящая толкотня из известных и влиятельных борцов с режимом. Никто из них не хотел уступать другому и договариваться, и все ждали, что УГ, «Умное голосование», укажет именно на них (сайт УГ связан фондом борьбы с коррупцией, признанным иноагентом и экстремистской организацией, запрещенной в РФ, — прим. ред.). При этом боролись даже не за избирателей, а за благосклонность Леонида Волкова (соратник Алексея Навального, координатор УГ — прим. ред.) Однако с публикацией списка УГ затягивали, а когда это все-таки произошло, все пролетевшие мимо стали бурно возмущаться сделанным выбором, плевать в Волкова и друг в друга, и в результате сам инструмент УГ оказался дискредитированным. Если, скажем, в прошлом году тех, кто атаковал «Умное голосование», можно было обвинить в том, что они продались Кремлю, то в нынешнем году УГ атаковала буквально вся оппозиционная тусовка, а защищать его оказалось некому.

Второй и третий факторы (вернее, второй с половиной) — это практически одно и то же, ошибки стратегии. Но вместе они привели к тому, что «катастрофический» сценарий, описанный мною в прошлом году, все-таки не сработал. В то же время, как мне кажется, для страны это хорошо — причем хорошо не в контексте охранительной логики. Конечно, какой-нибудь лоялист непременно скажет про борцов с режимом: «Так им и надо, они опять обделались!» Однако в том, что они «обделались» или сделали неудачные ставки, я лично никакой особой радости не вижу — в отличие от упертых лоялистов. Так почему же это хорошо? На мой взгляд, потому что не произошло дальнейшего ужесточения и консервации режима в формате осажденной крепости. События не стали развиваться по белорусскому сценарию прошлого года, а в самой российской политической системе осталось достаточно воздуха, достаточно пространства для маневра и для разнообразной палитры мнений.

«Есть несколько причин, определяющих, почему рейтинги «Единой России» так различаются от итоговых результатов партии. Во-первых, сказывается влияние специфических территорий, которые я называю султанатами. Второе — это фактор одномандатной кампании» Фото: © Евгений Одиноков, РИА «Новости»

— В одном из прошлых интервью «БИЗНЕС Online» вы констатировали, что с 2018 года рейтинги «Единой России» стояли на отметке в 27–30 процентов.

— Они и сейчас не превысили этой планки.

— Тогда откуда взялось почти 50 процентов голосов, поданных за «ЕдРо» на думских выборах?

— Тут есть несколько причин, определяющих, почему рейтинги «Единой России» так отличаются от итоговых результатов партии. Во-первых, сказывается влияние специфических территорий, которые я называю султанатами (в той же Чечне партия власти набрала 96,62 процента голосов в рамках думских выборов). Второе — это фактор одномандатной кампании, и он всегда так работает. Любой понимает, что одномандатники неизбежно тянут за собой и партийный список. Согласитесь, каким надо быть шизофреником, чтобы по одномандатным округам голосовать за кандидата от одной партии, а по спискам поддерживать другую? Это тоже упражнение не для слабых умов. А в рамках одномандатной кампании сильных оппозиционеров было немного, и они все, как я уже сказал, толкались локтями на очень небольшом количестве округов. Это уже ошибка оппозиции: вместо того чтобы договориться между собой и распределить одномандатные округа по стране, они все сконцентрировались на узком пятачке, где, по их мнению, был шанс пролезть в Думу. Конечно, если бы борцы с режимом рассредоточились по стране, мало кто из них выиграл бы выборы в одномандатных округах. Но голосование по партийным спискам оказалось бы другим! Транслируя свою повестку и привлекая к себе внимание, оппозиционеры создали бы эффект другой списочной кампании. Но поскольку в нашей оппозиции мыслить стратегически никто, по всей видимости, не умеет, этого не произошло. Каждый свои проблемы решал, все изголодались и устали быть никем вне парламента — какими-то блогерами и несистемными деятелями. Хотелось ощутить себя чем-то полноценным. В результате они все стеклись в эти братские могилы и там благополучно перекусали друг друга даже без особого участия власти.

Что же получилось в итоге? В большинстве одномандатных округов по стране присутствовал сильный единоросс и несколько ноу-неймов, которые формально представляли оппозиционные партии, но толком кампанию не вели. На кого избиратель в этом случае сделает ставку? Для того чтобы эффективно представлять интересы территорий, нужно быть способным открывать в столице нужные двери, а это лучше всего получается у депутатов самой сильной и влиятельной политической партии, за которой, так или иначе, стоит большинство. Таким образом, одномандатное голосование от одного избирательного цикла к другому все больше скатывается к тому, чтобы стать вообще однопартийным. Прибавьте к этому шедшие параллельно кампании регионального и местного уровня — губернаторские, в заксобрания и прочие, где работает та же механика. В результате «ЕдРо» даже без «коррекций» набирает значительно выше собственных рейтингов.

«Из всех идеологем, опробованных в ходе кампании «Новых людей», наибольшие электоральные плоды принес регионализм» (на фото: Александр Хуруджи, Сардана Авксентьева (слева направо), Сангаджи Тарбаев, Елена Хохлова (справа налево) и председатель партии «Новые люди» Алексей Нечаев (в центре) Фото: © Виталий Белоусов, РИА «Новости»

«Таскать каштаны из огня для товарищей из администрации президента никто не нанимался»

— Не могу не спросить о КПРФ, которая на этот раз сделала очевидный электоральный рывок и набрала почти 19 процентов голосов. Я согласен с определением «замшелая» в отношении данной партии, но почему бы ей на волне успеха не сбросить с себя этот имидж? Скажем, осуществить персональный транзит власти Геннадия Зюганова гораздо раньше, чем это сделает Владимир Путин, и поменять Геннадия Андреевича, возглавляющего коммунистов аж с 1993 года, на более энергичного и нонконформистского лидера вроде Павла Грудинина, Николая Платошкина или Максима Шевченко? Вот шороху тогда будет!

— Не будет этого. Скорее всего, появится Юрий Афонин — такой же Зюганов, только молодой. И станет сидеть на этом посту следующие 50 лет с той же «иконой» и так же договариваться с администрацией президента. Пока что такой сценарий мне представляется основным. Понимаете, есть политические силы, которые заточены на то, чтобы бороться за власть, а есть силы, которые заточены на то, чтобы снимать ренту со своего статуса вечной оппозиции. Коммунисты — это второе. Они о том, чтобы вся, так сказать, народная боль, возмущение и прочие формы социального протеста стекались к ним, а они бы потом обменивали все это с начальниками за «зубцами» на какие-то преференции, на свое относительно тихое сидение и всякие разные мелкие уступки. Вроде поста главы одного из комитетов Госдумы или же одной-двух губерний «красного пояса».

— Тогда о главной политической новинке российского парламента — «Новых людях». За них нередко голосовали по принципу: «Кто тут у нас есть в бюллетенях? Жирик, Зюганов, Миронов — это все старье. А вот наконец-то „Новые люди“! Поставлю-ка я за них галочку!» Но при этом так и осталось загадкой: а что скрывается за этим симпатичным брендом, кроме вкусно пахнущей компании Faberlic? И не станет сетевой маркетинг просто еще одной политической моделью?

— Что касается Faberlic, то это как раз тот случай, когда опыт сетевого маркетинга стал хорошим подспорьем для проведения успешной избирательной кампании по ту сторону традиционных каналов коммуникации. Почему? Потому что все медиа в России контролируются либо Кремлем и региональными властями, либо условной заграницей (соцсети, видеохостинги и прочие платформы). Соответственно, чтобы остаться в информационном поле, ты должен либо лизать кованый имперский сапог, либо целовать мировую жабу. Первым занимаются системные силы, чтобы их пустили в эфир, а вторым — несистемные, чтобы им отсыпали трафик. Заметим, что предвыборная кампания «Новых людей» пошла не то чтобы мимо, но даже перпендикулярно всем этим имеющимся каналам. Посредством той же модели, которая действует в сетевом маркетинге, голоса собирались в основном на земле, вживую. Это дало в нужной степени автономность всех имеющихся рычагов, тех или других, а также возможность быть достаточно самостоятельными в сфере политического позиционирования. Партия при этом избегала резких конфликтов и не брала на вооружение лозунги радикальной оппозиции — по понятным причинам. У системы много способов снимать кандидатов или «рубить» их по собранным подписям. И без того «Новые люди» оказались чемпионами по количеству кандидатов, не допущенных к выборам, — особенно к региональным. Однако на федеральном уровне был достигнут определенный паритет.

Разумеется, осторожность партийной стратегии, о которой я говорю, создавала «Новым людям» репутацию спойлера. Хотя в реальности региональные политические администраторы считывали партию как угрозу и боролись с ней как с угрозой. Чем чаще раздавался вопль из либерального лагеря, что это «проект Кремля», тем громче раздавался стон региональных политадминистраторов: «Да они же оттягивают голоса у „Единой России“!» Тем не менее, пройдя по «бритве Оккама» (один из принципов методологии — прим. ред.) в буквальном смысле босиком, «Новым людям» удалось набрать 3 миллиона голосов (5,32 процента), чтобы зайти в Думу.

— И это, как я понимаю, сломало «катастрофический» белорусский сценарий, с которого мы начали разговор?

— Это точно не было целью! Таскать каштаны из огня для товарищей из администрации президента никто не нанимался, да еще и за свой счет. По-моему, изо всех преодолевших 5-процентный барьер партий «Новые люди» были единственными, кто использовал свои ресурсы, а не благотворительные бюджеты. Но косвенный эффект, безусловно, именно такой, как вы говорите.

— Еще хочу уточнить по «Новым людям»: у них есть какая-то идеологическая скрепа, какие-то идейные идентификаторы? Или от этого они отказались вполне осознанно?

— Из всех идеологем, опробованных в ходе кампании «Новых людей», наибольшие электоральные плоды принес регионализм. Тема судьбы регионов и тема перераспределения ресурсов (вроде «Хватит забирать наши налоги в Москву!»), а также тема расширения прав самоуправлений оказались самыми востребованными. Неслучайно флагманом, вернее, флагвумен и лицом кампании стала Сардана Авксентьева. Главным в ее образе было как раз то, что она бывший мэр Якутска, среднего по российским меркам города, где живут чуть более 345 тысяч человек. Кстати, если смотреть по социологическим показателям, то наибольшей поддержкой «Новые люди» пользовались как раз в средних городах, а не в столицах, как это принято у либеральных партий. Тезис о том, чтобы развивать не только Москву, но и Россию, в итоге сработал даже сильнее, чем то, что было изначально написано на знаменах у «Новых людей»: «Надоели старые — давайте новых!» На этот тезис «ЕдРо», кстати, ответило: «Смотрите, у нас у самих до 50 процентов партийного состава обновилось!» Так что новизна перестала быть уникальным конкурентным преимуществом. А вот запрос на децентрализацию денег оказался тем, на что у партии власти оказалось ответить нечем по понятным причинам. Таким образом, избиратели «ЕдРа», которые живут не в столице, стали постепенно переориентироваться, отчего региональные чиновники и подняли стон. Нажатие условной кнопки о том, что Россия — это не только Москва, привело «Новых людей» к успеху. Особенно на отдаленных территориях. Я напомню, что больше всего партия собрала на Дальнем Востоке, в Сибири, кое-где на югах и так далее.

«Шизофрения, которая возникла в головах у избирателей «Справедливой России», не прибавила эсерам электоральных успехов» (на фото: лидер партии «Патриоты России» Геннадий Семигин, руководитель фракции «Справедливая Россия» Сергей Миронов и председатель партии «За правду» Захар Прилепин (слева направо) Фото: «БИЗНЕС Online»

«Когда отчитывались, как мы строили Крымский мост, из разных регионов шли робкие реакции: «А может, Вологодскую область тоже к России присоединить?»

— Отсутствие Алексея Навального на свободе и в публичном поле тоже ведь сыграло свою роль в том, что выборы прошли мирно, а «майданный» сценарий удалось предотвратить?

— Здесь я бы поспорил. Во-первых, нельзя сказать, чтобы он совсем отсутствовал — в медиасфере его «письма из застенков» публикуются и тиражируются с завидной регулярностью, иногда до двух раз в неделю. Так что в новостной повестке оппозиционер есть. Но здесь работает другой фактор. Когда нет выборов, нет никакой другой политики, кроме уличной. И тогда Навальный — высотой с три горы. А вот когда начинаются выборы и в публичное пространство выходит огромное количество игроков с разными флагами, внимание все-таки переключается. Скажем, коррупция — большая проблема в нашем отечестве, кто бы спорил! Но кроме коррупции есть десятки других проблем, и некоторые из них не менее внушительны. К примеру, призыв говорить только о коррупции в эпоху, когда к тебе с разных сторон подступают с вакцинами и призывают уколоться, слышится слабо. Просто сместилась повестка. А раз это произошло, значит, сместилась и расстановка сил.

— Почему же «Справедливая Россия», которая пыталась играть на левой повестке и которая для этого объединилась с партией «За правду» Захара Прилепина и прочими «красными» патриотами, смогла вырасти только на 1 процент по сравнению с выборами 2016 года?

— Тут все совсем просто. Этакий турбопатриотизм от Прилепина — за Донбасс. А классический эсер, который превалировал до Прилепина, ратовал за то, чтобы раздать деньги бедным. При этом любая домохозяйка понимает, что деньги в бюджете есть либо на то, чтобы раздать бедным, либо на Донбасс. Когда по телевизору транслировались бравурные отчеты, как мы строили Крымский мост и сколько денег вложили в то, чтобы подтянуть Крым хотя бы до общероссийского уровня, из разных регионов РФ шли робкие реакции: «А может, Вологодскую или Владимирскую область тоже к России присоединить?» И в основном, по моей оценке, этими вопросами задавался потенциальный эсеровский электорат. Как будто Россия собирается c завидной регулярностью присоединять к себе все новые земли, а деньги, которые могли бы получить убогий старик и вдовица, отправить на очередную демонстрацию имперской мощи. Вполне понятно, что шизофрения, которая возникла в головах у избирателей «Справедливой России», не прибавила эсерам электоральных успехов.

— И даже тот факт, что ДНР и ЛНР в этом году впервые массово приняли участие в российских выборах, не сыграл никакой роли?

— Отток избирателей внутри России оказался значительнее, чем бонусы донбасского голосования.

— Массовая раздача денег накануне выборов — пенсионерам, военным, учителям, семьям с детьми и прочим — не была воспринята избирателем как подкуп? По этому поводу ворчали в соцсетях…

— Ворчание в соцсетях можно смело игнорировать. Бо́льшая часть граждан восприняла раздачу как само собой разумеющееся — дескать, молодцы, наконец-то сообразили денег дать. Но привело ли это к поддержке партии власти — еще вопрос. Деньги-то раздавали президент с правительством, а голосовать почему-то надо было за «ЕдРо». Как ни объясняли людям в телевизоре, что это одно и то же и что «партия так решила», у нас олень в тундре и тот понимает, что «Единая Россия» ничего не решает. Потому что решают совсем в другом месте, а партии лишь объясняют, что именно она «решила». Поэтому затруднительно сказать, что раздача денег дала какой-то рост рейтинга. Точно нет. Это скорее снизило уровень социального недовольства и напряжения. В таком смысле это была оборонная стратегия. «ЕдРо» в электоральном плане потеряло меньше, чем могло бы. Это компенсировало и удержало достигнутое, но не помогло нарастить новые голоса.

«Представьте, если бы Медведев (справа) вышел под софиты и начал кричать на пару с Турчаком, как «мы всех жахнули»! Его бы просто в очередной раз подняли на смех. И встал бы вопрос, кто кого вообще жахнул» Фото: © Григорий Сысоев, РИА «Новости»

«Медведев сидит в своем доме на Воздвиженке всеми забытый, ему грустно»

— Скажите, самоизоляция Владимира Путина и «сильный кашель» Дмитрия Медведева в момент подведения первых итогов выборов не символизирует ли их скорое отсутствие в ближайшей политической перспективе? Или это ряд случайностей?

— Да нет, что вы. Это дистанцирование в жанре того, что «партии партиями, а страна у нас одна». Андрей Турчак опять ведь не удержался и вылез со своим коронным заявлением: «Мы всех жахнули!» А Владимир Путин, сколько бы его ни приклеивали к «ЕдРу», склонен, как я вижу, считать себя президентом всей страны, а не одной отдельно взятой правящей партии и ее сторонников. На выборах Путин им помог как мог, а по итогам просто отошел в сторону. Это разумно.

А с Дмитрием Медведевым другая история, совсем другая. Человек хотел партийный список возглавлять, но его не взяли. Человек хотел Думу возглавить, но ему не дали. И вот он сидит в своем доме на Воздвиженке (Дом приемов правительства — прим. ред.) всеми забытый, ему грустно. Он чужой на празднике жизни. Теперь представьте, если бы он вышел под софиты и начал бы кричать на пару с Турчаком, как «мы всех жахнули»! Его бы просто в очередной раз подняли на смех. И встал бы вопрос, кто кого вообще жахнул.

— Удалось ли этим выборам решить проблему путинского транзита власти – 2024, как это предполагалось вначале?

— А вот это я пока плохо понимаю. Да, Государственная Дума с точки зрения депутатского состава осталась под контролем и за все будет голосовать, как ей скажут. В то же время запрос на новые фигуры удовлетворен только очень частично. Новых лиц в политике меньше, чем стране хотелось бы. Стратеги ломают голову: «Что же, опять повторилась гонка на лафетах? Опять Зюганов, опять Жириновский и опять Миронов?» Думаю, что в ближайшие три года нас ждет интересный кастинг — и внутри Думы, и вне ее. Что до «Новых людей», то их перспективы роста связаны с одним — удастся ли им из, по сути, авторского и нишевого проекта стать платформой для объединения разных сил — в том числе и тех, кто сейчас не входит в парламент. Сейчас «Новые люди» представляют собой энергию 3 миллионов голосов, которые были за них поданы. А если еще намагнитить сюда энергию всех тех, кто не прошел или не смог участвовать, тогда это будет совсем другая мощь сигнала и другой политический вес. Это то, за что «Новым людям» предстоит бороться в ближайшие годы.