Павел Салин: «Нынешний политический режим сожрет всех. Сейчас очередь дошла до Татарстана»

Павел Салин: «В Казани прекрасно понимают, что федеральному центру важен не столько финансовый вопрос, сколько имиджевый, для него неприемлема ситуация, когда кто-то публично и громко выступает против него. И татарстанские элиты демонстрируют свою особую позицию, привлекая внимание для того, чтобы создать пространство для торга» Фото: er.ru

«С точки зрения реальных интересов демонстративный шаг Госсовета Татарстана вполне оправдан»

— Павел Борисович, Госсовет Татарстана не поддержал законопроект Клишаса – Крашенникова об «обнулении» губернаторов, который предполагает в том числе демонтаж должности президента РТ. Как вы оцениваете это решение парламента Татарстана? Насколько оно оправданно и правомочно?

— Что касается правомочности, то это чисто процедурный вопрос. Законопроект отправили не на согласование, а на отзывы (в соответствии с законодательными процедурами) в парламенты всех 85 субъектов Российской Федерации. Один из них дал на законопроект отрицательный отзыв. Но юридических последствий это иметь не будет. Я подчеркиваю, юридических, а не политических. Поэтому с правомочностью здесь все просто и технично.

Насколько это оправданно с политической точки зрения? Вопрос более сложный. Здесь несколько треков и смысловых линий. С одной стороны — интересы Кремля, с другой — Татарстана. У федерального центра два основных интереса. Первый — общеполитический. Нынешнюю политсистему России можно охарактеризовать как консолидированный политический режим. А для такого режима важно тотальное одобрение его действий. Со стороны общества, других властных институтов. То есть ситуации, когда, условно, 80 процентов за какое-то решение, а 20 — против, консолидированный политический режим не устраивают. Для него это начало распада. Поэтому в случае с инициативой по «обнулению губернаторов» для федерального центра было важно, чтобы одобрение являлось тотальным.

Второй интерес Кремля — аппаратно-финансовый. Хотя большинство СМИ сосредотачивается на внешнем аспекте, на «бантике» этого законопроекта. То есть на том, что он предусматривает упразднение должности президента Татарстана. Но в этой инициативе есть гораздо более серьезные аппаратно-кадровые новеллы. Они касаются не только упразднения должности президента РТ, унификации наименований всех руководителей регионов и «обнуления» сроков полномочий региональных чиновников. Этот законопроект предусматривает фактически право федерального центра назначать региональных министров, которые распоряжаются серьезными бюджетами. То есть интерес федерального центра в том, чтобы взять под контроль все финансовые потоки, которые сейчас находятся под контролем региональных элит через министров, назначение которых они лоббируют.

Какие интересы у Татарстана? Их тоже два. Во-первых, политический. Это касается должности президента, так как РТ остается единственным регионом, глава которого называется президентом. Этот символ дает Татарстану точку отсчета для торга с федеральным центром, чтобы претендовать на эксклюзивный статус. То есть эта символическая точка дает основания РТ, отталкиваясь от нее, претендовать на какие-то реальные уступки. Второй интерес Татарстана зеркален интересу Кремля — сохранить контроль над должностями министров и финансовыми потоками, которые они контролируют. Представляется, что основной клинч между Москвой и Казанью идет не по линии названия должности президента РТ (с содержательной точки зрения, это второй или третий трек), а именно по поводу контроля над назначениями министров и финансовыми потоками. Хотя стороны открыто об этом не говорят. Представители Татарстана завуалированно намекают, а представители Москвы и федеральные СМИ вообще об этом умалчивают. Но для РТ именно эта норма особенно важна как для региона-донора. Если субъекты-реципиенты на ту же социалку получают деньги из федерального центра и за тем, как они их тратят, тоже во многом федеральный центр осуществляет контроль (неформально, через минфин и прочее), то регионы-доноры финансовые потоки контролируют самостоятельно. Но после принятия законопроекта об «обнулении» губернаторов деньги Татарстана, которые остаются у него в бюджете после уплаты всех налогов и взносов в федеральный бюджет, тоже будут контролироваться Москвой. Для РТ это неприемлемо.

Поэтому с точки зрения реальных интересов демонстративный шаг Госсовета Татарстана вполне оправдан. Татарстанским элитам не хочется терять контроль над финансовыми потоками. И болевая точка выбрана тоже правильно. В Казани прекрасно понимают, что федеральному центру важен не столько финансовый вопрос, сколько имиджевый, для него неприемлема ситуация, когда кто-то публично и громко выступает против него. И татарстанские элиты демонстрируют свою особую позицию, привлекая внимание для того, чтобы создать пространство для торга.

«Жители Татарстана голосовали за или против Минниханнова. А как будет называться его должность, подавляющему большинству жителей РТ все равно. Им важно, что конкретно Минниханов может им дать» Фото: kremlin.ru

«Федеративное устройство Российской Федерации де-факто было упразднено в прошлом году»

— Депутаты Татарстана говорят, что Москва забирает у субъектов остатки федерализма, так как законопроект нарушает нормы Конституции РФ и федеративные основы государства. Они правы?

— Во-первых, Кремль защищает свои интересы, а элита Татарстана — свои. Что касается остатков федерализма. Есть обновленная Конституция Российской Федерации от 2020 года. Там есть новелла, которая фактически предусматривает упразднение разделения властей на три уровня — федеральный, региональный и муниципальный. Так как в Конституции есть термин — «единая система органов публичной власти». То есть на смысловом уровне трехуровневое деление власти в России демонтируется.

Если смотреть на то, как на плебисците голосовали регионы, то Татарстан дал больше 80 процентов в поддержку конституционных поправок. Не секрет, что в большинстве регионов мощно использовался административный ресурс для того, чтобы получить такие результаты. Поэтому к нему причастны и татарстанские элиты. Почему это было сделано, ясно. В прошлом году президент Татарстана Минниханов продлевал свои полномочия. И в год выборов особенно не хотелось ссориться с Кремлем. Но в принципе татарстанские элиты сами способствовали на своем региональном уровне внесению в Конституцию поправки, которая в перспективе ущемляет их полномочия. Другое дело, что они, наверное, надеялись, что договорятся и до них дело не дойдет или дойдет в последнюю очередь. Но мы видим, что прошел год с небольшим после принятия поправок и очередь дошла до Татарстана. Здесь все по классику. По кому звонит колокол? Может быть, он звонит по тебе. Через год с небольшим колокол зазвонил и по РТ. А татарстанские элиты сами способствовали принятию поправки к Конституции, в соответствии с которой сейчас Кремль ведет наступление на их полномочия.

— Насчет «способствовали или нет», наверное, можно поспорить, но не противодействовали точно.

— Здесь можно привести пример другого национального региона. Это Ненецкий автономный округ. Несколько лет назад Кремль обидел НАО идеей о присоединении его к Архангельской области. Формально предлагалось объединение, но реально речь шла о присоединении. После этого ненецкие элиты очень сильно обиделись на федеральный центр и перестали использовать административный ресурс в пользу Москвы во время избирательных кампаний и референдумов. Они не противодействуют федеральному центру, но и не помогают ему. В итоге во время плебисцита по поправкам к Конституции Ненецкий автономный округ был единственным в России регионом, который в большинстве своем проголосовал против поправок. А если результат, как в Татарстане, больше 80 процентов, то здесь два варианта. Либо элиты способствовали этому результату с помощью накачки административного ресурса, либо 80 с лишним процентов населения РТ, проголосовавших «за», поддерживают в том числе поправку, по которой изымаются полномочия и у самого Татарстана. Но я все-таки предполагаю, что татарстанские элиты сами способствовали той ситуации, в которой сегодня оказались.

— Но сам законопроект Клишаса – Крашенинникова не противоречит Конституции РФ?

— Конституция — это документ, который достаточно широко трактуется. Трактуют его с позиции силы. Сейчас больше силы у федерального центра. И у него есть полномочия трактовать эти нормы расширительно и закреплять их в законах. Что и происходит в том числе через законопроект Клишаса – Крашенинникова.

— Таким образом федеральный центр окончательно превращает Россию в унитарное государство, а главы регионов становятся декоративными фигурами типа английской королевы или свадебных генералов?

— Еще раз уточняю. Федеративное устройство Российской Федерации де-факто было упразднено в прошлом году с помощью поправок к Конституции. Так же, как и местное самоуправление. То, что происходит сейчас, — логическое продолжение того, что было запущено в прошлом году. Но в этой новой системе руководители регионов превращаются не в английскую королеву или свадебных генералов, а в элементы вертикали среднего уровня. Это не декоративные, а важные элементы власти. Потому что в пределах среднего уровня они обладают всей компетенцией, располагают определенными полномочиями и несут ответственность. Но при этом они уже не самостоятельные игроки.

«Когда подойдет срок окончания их полномочий, если они досидят до конца, там будут совсем другие расклады» (на фото — мэр Москвы Сергей Собянин (справа) и губернатор Подмосковья Андрей Воробьев (слева) Фото: kremlin.ru

«Вопрос о должности президента Татарстана — это фигура на носу корабля»

— Получается, что вопрос с президентом Татарстана, который все обсуждают, — это отвлекающий маневр, который смещает акценты законопроекта, призванного решить более широкие задачи?

— Вопрос о должности президента Татарстана — это фигура на носу корабля. Реальный конфликт, как я сказал, идет по поводу контроля над финансовыми потоками.

— Есть ли сегодня у региональных властей хоть какие-то полномочия влиять на федеративную политику?

— Полномочий влиять на федеративную политику региональные власти лишились еще в начале нулевых годов. В этом состоял основной смысл административной реформы, назначения полпредов и всего прочего. С точки зрения институциональных возможностей, закрепленных в законодательстве, региональные власти уже давно лишены таких полномочий. Но с точки зрения реальных политических раскладов власти некоторых субъектов (Чечня, Татарстан, еще несколько) обладали такими возможностями. Не де-юре, а де-факто. В рамках конкретных расторговок с федеральным центром. Однако пространство для маневра и торга у большинства регионов, за исключением Чечни, постоянно снижалось. А сейчас оно вообще стремится к нулю. Так что на законодательном уровне все было ликвидировано еще в первой половине нулевых годов, а все остальное — это фактические рудименты 90-х, на которые опирались элиты части регионов. И скандал вокруг законопроекта Клишаса – Крашенинникова — один из таких рудиментов.

— Понятно, что данный законопроект подстраивается под новую Конституцию РФ. Однако в Татарстане все сейчас вспоминают, что Путин несколько лет назад говорил, что ему все равно, как называется лидер РТ, а теперь этот вопрос становится принципиальным.

— Что значит «все равно»? Владимир Путин — хозяин своего слова. Сначала сказал одно, потом мнение поменял. Он обещал и пенсионный возраст не повышать, но повысил. И что? Слово — это не закон. Вы можете ему предъявить какие-то юридические обвинения? Нет. Конечно, ситуация за эти годы изменилась. Нынешний режим становится все более цементированным. В этой цементированной модели пространства для маневра региональных элит становится все меньше и меньше. В том числе меньше возможности и для претензий на особость, на которую до последнего времени претендовал и претендует до сих пор Татарстан. Но в нынешней политической ситуации претендовать на особость могут только регионы, главы которых заключил личную унию с Владимиром Путиным. Такой регион сегодня один. Это Чечня. Остальные (Крым, который тоже претендует на особость, Татарстан и прочие) такой возможности по сравнению с пятилетней давностью лишены. Это логика развития нынешнего политического режима. Он так или иначе рано или поздно сожрет всех. Сейчас очередь дошла до Татарстана.

— Когда этот законопроект был внесен в Госдуму, многие эксперты сразу называли четверых его главных бенефициаров. Собянина, Кадырова, Воробьева и Минниханова. Теперь в Татарстане делается упор на том, что в инициативе скрывается возможность продления полномочий прежде всего для Собянина и Кадырова. И только потом для других тяжеловесов, включая Минниханова. А элитам РТ предлагается обмен: демонтировать должность президента, но получить возможность переизбрать Минниханова.

— Что касается бенефициаров, представляется, что изначально их оценка была неверна. Те, кто так говорил, исходили из того, что нынешний политический режим будет существовать в неизменном виде в ближайшие несколько лет. И до 2023 года, когда у Собянина и Воробьева заканчиваются полномочия, и до 2025-го, когда они заканчиваются у Минниханова, и до 2026-го, когда у Кадырова заканчиваются. Но нынешний политический режим будет меняться уже в следующем году. По какому сценарию, это отдельный вопрос. Но он точно будет меняться. И бенефициарами этого законопроекта в части снятия ограничений по количеству сроков сейчас 100-процентно являются только те губернаторы, которым нужно продлевать свои полномочия и идти на третий срок в 2023 году. Они могут стать бенефициарами этих норм, если их переназначит и выдвинет федеральный центр. Таких я насчитал троих. Это губернаторы Свердловской области, Томской и Саратовской. Это точно совсем не крупняк. Но вопрос о том, отправлять ли их в отставку или выдвигать на выборы снова, надо решать либо сейчас, либо следующей весной. Не позже. Потому что политическая система в нынешнем состоянии останется еще несколько месяцев. Возможно, она сохранится в таком состоянии и весной следующего года, но в этом я не уверен. Во второй половине следующего года она, скорее всего, уже изменится. И вопрос об отставке или неотставке тех губернаторов, чьи сроки полномочий заканчиваются не в 2022 году, а в 2023-м и позже, будут решаться исходя из совершенно других раскладов. По ним решения начнут приниматься в совершенно другой парадигме и контексте. Поэтому сейчас бенефициарами или небенефициарами данной инициативы можно назвать губернаторов, чей второй срок полномочий заканчивается в 2022 году. В число бенефициаров ни Собянина, ни Воробьева, ни Минниханова, ни тем более Кадырова сегодня внести нельзя. Когда подойдет срок окончания их полномочий, если они досидят до конца, там будут совсем другие расклады.

— Почему вы так считаете?

— Потому что сейчас, в конце нынешнего года и особенно в начале следующего ожидается старт открытой фазы, я подчеркиваю, открытой фазы пресловутого транзита. Изменение российской политической системы через изменение места Владимира Путина в этой системе. Скажем так, обтекаемо. Другое дело, что этого ждут уже год. Сначала ожидания были на начало 2021-го. Они не оправдались. Потом были определенные ожидания на минувшее лето, они тоже не оправдались. Сейчас есть ожидания, что это все будет происходит в начале следующего года. Январь – февраль – март. А промежуточный ответ мы на это получим, когда услышим Владимира Путина во время его большой пресс-конференции в декабре, новогоднего поздравления и обращения к Федеральному Собранию, предположительно, в январе следующего года. Скажет ли Путин что-то на тему транзита, тогда можно говорить, что открытая фаза транзита началась. Не скажет, тогда ситуация останется подвешенной еще. Но не на насколько лет, а на какое-то время. Посмотрим, что будет. Но, когда открытая фаза транзита стартует, тогда возникнут серьезные кадровые перестановки.

— Вы придерживаетесь точки зрения, что Путин все-таки не пойдет на следующий срок?

— Да, я придерживаюсь такой точки зрения. Путин не пойдет на следующий срок.

— Но сейчас вновь продвигается обратная тема. И сам Путин демонстрирует, что он активен, бодр, здоров и хорошо выглядит.

— Что значит «хорошо выглядит и здоров»? Нет, Путин нехорошо выглядит и нездоров. Много можно говорить и про покашливания, и про хрипы. У него случаются периоды ремиссии, поэтому год уже ждут старта транзита, но пока не происходит. Но это вопрос месяцев, а не лет. Поэтому, скорее всего, в следующем году данный вопрос придется решать. Сейчас ожидается, что в I квартале 2022-го (январь – февраль – март), но не факт. Могут еще пролонгировать этот вопрос на несколько месяцев. Все зависит от самого Владимира Путина.

«Роль Кириенко здесь преувеличивать не стоит»

— Вернемся к обсуждаемому законопроекту. Как вы оцениваете во всей этой истории роль Кириенко? Очевидно, что по исполнению это главное действующее лицо. За действиями Клишаса и Крашенинникова стоит прежде всего он. Не будем брать Путина.

— Почему не будем? Это принципиальный вопрос. Решение превращения России в унитарное государство давно вынашивалось представителями силовой корпорации, которая после 2014 года имеет определяющее влияние на принятие всех политических решений в стране. И Владимир Путин их позицию поддерживает, потому что она ему близка. Принципиальное политическое решение о том, что все регионы равны перед Москвой и никто не может претендовать на особость, принималось лично президентом и на уровне совета безопасности. А вот исполнителем этого решения является администрация президента, в частности ее политический блок, который курирует господин Кириенко. Но в данном случае он решение не принимает. Он решения должен реализовывать. Хотя и может при этом предлагать на рассмотрение президента конкретные идеи, но в рамках общего курса на унификацию.

— Это понятно. Тем не менее. В Татарстане сейчас вспоминают о том, что у Кириенко сложились непростые отношения с республикой еще с тех пор, когда он был главой ПФО. Со времен Шаймиева он не мог полноценно влиять на РТ. Это обстоятельство могло повлиять на то, что в нынешнем законопроекте предусмотрено лишение Татарстана должности президента?

— Роль Кириенко здесь преувеличивать не стоит. У него, может быть, есть какое-то личное отношение к каким-то регионам. Но в данном случае он технократ-исполнитель, который не имеет права на свою точку зрения и личные эмоции. Поэтому Кириенко в рамках своей компетенции реализует те задачи, которые были поставлены вышестоящими инстанциями в лице президента и совбеза. А элемент личной мести, несмотря на то что Кириенко может испытывать к Татарстану какие-то особые чувства, отсутствует. Не из-за того, что у Кириенко нет личного отношения к РТ, а из-за того, что в нынешней ситуации на своем посту Кириенко себе его позволить не может.

— То есть это нельзя назвать своеобразным призом Кириенко, который проводит курс на унитарное государство, за удачно проведенные выборы в Госдуму?

— Нет. Кириенко может получить приз за удачно проведенные выборы в Госдуму. Но этот приз заключается, возможно, в какой-то из должностей на федеральном уровне. Но выбор приза не проецируется на уровень Татарстана. В случае с РТ Кириенко как технократ выполняет ту задачу, которая была поставлена перед ним президентом. Он может выбирать лишь определенные детали, треки, траектории, но не общее направление унификации всех перед Москвой. А упразднение должности президента укладывается в курс на унификацию.

«С отрицательным отзывом (на законопроект Клишаса – Крашенинникова) выступил только Госсовет Татарстана. Один регион из 85» Фото: gossov.tatarstan.ru

«Российская власть ведет себя так, что слишком много плодит обиженных. Вопрос в том, достигнет ли количество обиженных критической точки»

— Вы говорите, что татарстанские элиты сами способствовали этой ситуации. Но им все равно обидно. Тем более что они провели в Госдуму спущенных из федерального центра «парашютистов», таких как Топилин и Ямпольская, дали высокий результат ЕР, а в ответ сразу после выборов получают болезненный для республики законопроект. Эти обиды чем-то чреваты?

— Можно ответить двумя пословицами или народными мудростями. Во-первых, на обиженных воду возят. Обижаться можно сколько угодно, но федеральный центр всегда понимает разговор только с позиции силы. Вот на болевую точку ему надавили, и он понимает, что это разговор с точки зрения силы. Второе. Насчет благодарности есть присказка, которую товарищу Сталину приписывают. Но это говорили киники, древнегреческие философы. Благодарность — это собачье чувство. А если вы ждете благодарности, то надо иметь в виду, что нельзя у рационально мыслящего субъекта, каким является компьютер или федеральный центр, рассчитывать на какие-то эмоции. Здесь просто баланс интересов в режиме реального времени. Ты мне, я тебе. Такая вещь, как благодарность, не входит в систему координат федерального центра. Либо размен, либо «спасибо, ребятки, что оказали услугу, вам на том свете зачтется».

— А можно ли ждать от Татарстана какого-то особенно активного сопротивления? Что он способен противопоставить федеральному центру?

— С точки зрения де-юре Татарстан не может противопоставить федеральному центру ничего, кроме своей особой позиции, которая юридического влияния на процесс влияния закона не окажет. С политической точки зрения, РТ уже действует. И нажимает на болевую точку консолидированного политического режима, о чем я уже сказал.

— Депутаты Госсовета Татарстана призвали и другие регионы не поддерживать законопроект. А еще раньше против инициативы Клишаса – Крашенинникова выступили в Республике Саха (Якутия). Может ли возникнуть какая-то сплоченная фронда регионалов?

— На самом деле консолидированного выступления против инициативы Клишаса – Крашенинникова в Якутии не было. Есть только статья депутата Заксобрания Якутии, то ли нынешнего, то ли бывшего, в «Новой газете», в которой он критикует этот законопроект и выступает против. Он утверждает, что по всей Якутии идут круглые столы по этой теме и все прочее. Но с отрицательным отзывом выступил только Госсовет Татарстана. Один регион из 85.

— Все-таки могут ли обиды Татарстана в объединении с обидами других регионов в какой-то момент выстрелить?

— Если бы федеральный центр был в этом не уверен, то сейчас и обсуждение данного законопроекта складывалось бы иначе. Дело в том, что нынешняя российская власть ведет себя так, что слишком много плодит обиженных. По разным трекам. И региональные элиты обижаются, и либеральная общественность, и много кто еще. Вопрос в том, достигнет ли число обиженных критической точки, когда количество начнет перерастать в качество и складываться во внутриэлитные альянсы, которые не просто обижаются, а предпринимают какие-то активные действия. Этот вопрос открыт. Пока точки кристаллизации обид я не наблюдаю. Хотя она может возникнуть. Федеральный центр это понимает. И именно поэтому он обеспокоен ситуацией с отзывом на законопроект Клишаса – Крашенинникова. Если бы не имелось такого беспокойства, то не было бы такого информационного шума.

— Татарстанцы надеются, что им удастся внести существенные изменения в законопроект, который будет рассматриваться в первом чтении 9 ноября. Ваш прогноз — удастся ли им что-то изменить? И, как вы говорите, выторговать?

— Судя по действами татарстанских элит, они именно на это и рассчитывают. Они пытаются создать себе пространство для торга. Что выторговать? Наверное, какие-то планы есть, но сейчас их рано обсуждать. Они просто ждут, когда федеральный центр предложит им вступить в этот торг. Возможно, рассчитывают, что сделают какое-то исключение, может быть, что исключение будет касаться де-факто процедуры назначения министров. Скорее всего, именно по полномочиям назначения своих министров. Расчет на компромисс есть. Какой это будет компромисс — на уровне поправок законопроекта или на уровне уже конкретных назначений, — вопрос открыт. Сейчас говорить об этом рано. Думаю, что татарстанские элиты сами не представляют. Они просто хотят от федерального центра получить сигнал, что тот готов к торгу. А тогда уже будут обнародованы конкретные сделочные позиции и предложения.

— Возможна ли еще какая-то дополнительная компенсация Татарстану после потери последней федеративной привилегии в виде должности президента?

— Федеральный центр решает вопрос здесь и сейчас по принципу «баш на баш». Вы же сами говорили, что только в сентябре избрали так называемых парашютистов. И сразу же такой «подлый» удар в спину со стороны Москвы. Еще и месяца не прошло. На какие-то компенсации здесь и сейчас, наверное, татарстанские элиты надеются. Но, как гласит одна переиначенная пословица, надежда умирает предпоследней, а последним умирает надеющийся.

«Вопрос в том, как быть в нынешней ситуации Хуснуллину — либо жертвовать своей карьерой и вступать в противоречие с планами силовиков в отношении регионов в целом и Татарстана в частности, либо предпочесть развитие своей федеральной карьеры. Но тогда надо будет дистанцироваться от ситуации с РТ» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Возможно даже, что от Хуснуллина потребуют публично выступить на стороне федерального центра»

— А лоббисты Татарстана в Госдуме, Совете Федерации, других органах верховной власти могут ему помочь?

— Смотря в каких вопросах. Если вопрос второго уровня, не публичный, то лоббисты могут встать на защиту Татарстана. А если вопрос принципиальный (а законопроект Клишаса – Крашенинникова, после того как он обрел скандальную форму, является таковым), лоббисты РТ будут наверняка действовать в линии федерального центра. С ними или уже поработали, или поработают компетентные товарищи. Каждого есть за что зацепить.

— У Татарстана есть еще мощное лобби на федеральном уровне. Так называемый татарстанский клан во главе с Хуснуллиным, который становится все сильнее. Известно, что к Хуснуллину хорошо относится Путин, у Минниханова прекрасные отношения с Хуснуллиным. Стоит ли по этой линии ждать поддержки Татарстану? Или, может быть, наоборот, таким образом решено еще и немного притормозить татарстанцев, которые слишком усилились в последнее время?

— Здесь такие причинно-следственные связи. Для Хуснуллина это ирония судьбы. Для него это тест на то, чьих интересов придерживаться. Региональных или федеральных. Дело в том, что идею привести все регионы к единому знаменателю и фактически создать из России унитарное государство давно продвигают и сейчас реализуют так называемые силовики. А главным силовиком принято считать идеолога этой группы, который обладает самой разветвленной клиентеллой, секретаря совбеза Николая Патрушева. Его союзником также является Игорь Сечин. И все дело в том, что именно этот альянс поддерживает господина Хуснуллина. Патрушев и Сечин имеют на Хуснуллина серьезные виды. Они лоббируют его на дальнейшее повышение в случае, если Мишустин сам уйдет на повышение. И вопрос в том, как быть в нынешней ситуации Хуснуллину — либо жертвовать своей карьерой и вступать в противоречие с планами силовиков в отношении регионов в целом и Татарстана в частности, либо предпочесть развитие своей федеральной карьеры. Но тогда надо будет дистанцироваться от ситуации с РТ. А возможно даже, что от Хуснуллина потребуют публично выступить на стороне федерального центра. В этом его ирония судьбы. Каждый, кто строит карьеру, должен делать тяжелый, серьезный выбор. И даже если сейчас нет такого выбора перед господином Хуснуллиным, то в ближайшее время он встанет. И, скорее всего, исходя из логики развития ситуации, наверное, ему придется выбрать интересы федерального центра.

То, что татарстанский клан хотят притормозить, — это не так. Если под этим кланом подразумевать прежде всего господина Хуснуллина, то наоборот, его сейчас активно лоббируют представители силовой группы. Не в их интересах ограничивать его развитие.

«Предполагалось сокращение количества субъектов Федерации до 15–20»

— Сейчас татарстанцы еще задаются вопросом: как быть с тем, что жители республики в прошлом году выбирали на новый срок президента, а не главу региона?

— Эта позиция не выдерживает критики. Жители Татарстана голосовали за или против Минниханнова. А как будет называться его должность, подавляющему большинству жителей РТ все равно. Им важно, что конкретно Минниханов может им дать.

— А почему вопрос названия должности так важен для элит Татарстана?

— Для элит это важно не само по себе, а как некая точка, от которой они могут оттолкнуться и претендовать на особое отношение к себе. Само по себе название должности для элит тоже не важно. А вот то, что название этой должности подчеркивает особый статус элит и они, отталкиваясь от этого, могут претендовать на особость, важно. Для элит это точка, на которую они могут опираться в своих претензиях на особое к себе отношение в конкретных аппаратно-финансовых делах. Но с федеральным центром торгуются татарстанские элиты, а не население. Подавляющему большинству людей на это все равно.

— Тут так и хочется спросить: вам шашечки или ехать? Или без шашечек они и ехать не хотят?

— Они понимают, что без шашечек им ехать будет гораздо труднее. Эта позиция рациональная, а не эмоциональная. Когда торгуешься, нужно апеллировать к каким-то вещам. В том числе символическим. Лишившись символических вещей, апеллировать к особости будет труднее.

— В Татарстане еще опасаются, что реформаторы могут дойти и до ликвидации национальных республик. Такое возможно?

— Такие планы существовали и существуют. Их продвигают опять же силовики. Когда принимались поправки к Конституции в прошлом году, была одна из идей, которая не получила реализации наряду с обязательной идеологией (патриотизмом) и тому подобным. Предполагалось сокращение количества субъектов Федерации до 15–20. Потому что таким количеством проще управлять. Не зря Жириновский неоднократно озвучивал подобное предложение. Он прекрасно знает, какие идеи витают в верхах. Но по разным причинам от реализации такой идеи в прошлом году решено было отказаться. Но это не значит, что от нее отказались в принципе. К ней могут постепенно вернуться в рамках той логики, что нынешнему политическому режиму надо постоянно что-то есть. И в итоге он доберется до каждого, в том числе и до национальных республик. Но этот вопрос если и начнет решаться, то, скорее всего, не скопом, а в персональном порядке. Например, Чечне в нынешней политической ситуации, когда Владимир Путин сохраняет контроль над ситуацией и принимает решения, а у господина Кадырова с ним личная уния, опасаться нечего. Насчет Татарстана я не уверен. Он в возможной процедуре пересмотра статуса национальных республик стоит явно не на первом месте, но и не на последнем.

— Кстати, Хуснуллин несколько месяцев назад тоже говорил об объединении регионов.

— Совершенно верно. Господин Хуснуллин продвигал идею, которую как раз вынашивают силовики. Он выступал их рупором и демонстрировал лояльность силовой группе, когда сказал, что ему неинтересно общаться с губернатором Еврейской автономной области, потому что этот регион маленький и бедный. В данном случае господин Хуснуллин напрямую транслировал точку зрения так называемых силовиков. Потому что тогда он уже был их протеже и они делали на него ставку. А Хуснуллин таким образом публично демонстрировал лояльность их позиции.