Александр Разуваев: «Дорогая нефть, дешевый рубль – бюджет в шоколаде!»

Александр Разуваев: «Рубль с начала года минус 5 процентов. Вторая валюта с конца. Это страх. Страх побеждает жажду наживы. Деньги из страны уходят» Фото предоставлено Александром Разуваевым

«Выдержать мы можем всё. Особенно те, кто помнит 1990-е»

— Александр Юрьевич, наши биржи и национальная валюта начали очень нервно реагировать на внешнеполитическую нестабильность и повышение уровня конфронтации с Западом. Все падает. ЦБ повышает курсы доллара и евро. Что ждать в ближайшие недели?

— Мы будем очень болезненно реагировать на любую геополитику, на разговоры о каких-то санкциях. У нас есть плохая новость. Когда некоторые наши уважаемые эксперты говорят по телевизору, что мы сейчас готовы к санкциям и экономическому противостоянию лучше, чем в 2014 году, это неправда. Фондовый рынок всегда был очень уязвим к санкциям и геополитике. Сейчас у нас 17 миллионов частных брокерских счетов на Московской бирже. Не берусь точно сказать, сколько было их в 2014 году, но, по моей прикидочной оценке, миллиона 2. С семьями 17 миллионов будет примерно порядка 40 миллионов. Обвал больно бьет по россиянам. Поэтому не так мы сильны, как некоторые говорят и кому-то хотелось бы думать.

Но есть у нас, конечно, и хорошие новости. Это очень высокие мировые цены на весь наш экспорт — газ, нефть, уголь и так далее. Я считаю, что уголь и дальше будет дорожать в первом полугодии.

Что касается ситуации в моменте, то ЦБ уже прекратил покупку валюты, что, безусловно, поддержало курс. Наши компании, корпоративный сектор прежде всего, экспортеры только в российской банковской системе на конец года имеют валютную позицию свыше 170 миллиардов долларов. Международные резервы — более чем 600 миллиардов. В отличие от 2014 года не висит огромный корпоративный долг. Когда мы говорим о большом оттоке капитала, который кто-то комментирует как ужас-ужас, то это в том числе и погашение долгов. Подобное не так плохо. Поэтому, в принципе, наши монетарные власти могут поставить любой курс доллара, который захотят, — 60 рублей за доллар, 65. Другое дело, что дорогая нефть, дешевый рубль — бюджет в шоколаде, социальные выплаты и так далее. Все хорошо. Опять же, сложившаяся ситуация говорит в пользу дальнейшего повышения ключевой ставки Банка России. Я думаю, что в этом году 2 раза точно поднимут. И 10,5, и, может быть, даже 11 мы увидим. То ослабление рубля, которое имело место, подстегивает инфляцию как напрямую через импорт, так и через рост скорости обращения денег. Это основа монетаризма. Монетаристов у нас не любят, хотя основа монетаризма — хорошая экономическая теория. По крайней мере, не хуже других.

— Ваш прогноз по текущему состоянию и ближайшей перспективе?         

— Все зависит от политики. Новости всех держат в постоянном напряжении. Мое мнение — покупайте Surgut-pref как страховку от девальвации. Там, по-моему, 52 миллиарда долларов последняя цифра денежной позиции. Рубль падает, дивиденды ваши растут. Ну и, учитывая, что сейчас время сырьевых товаров, все сырьевые компании очень интересны. «РусГидро» — как ставка на «зеленую» энергетику в долгую. В конце 2021 года JPMorgan Chase сказал, что начался новый сырьевой цикл. Правда, они говорили, что главный фаворит не нефть, а металлы, но я с ними согласен. Конечно, для России это хорошо, как и для других наших сырьевых экспортеров из СНГ — и для Казахстана, и для Азербайджана. Хотя с Казахстаном в плане политики неясно, что будет. При этом «Белую Орду» я очень люблю, и в Астане, и в Алма-Ате много раз бывал.      

— Кто валит биржи и рубль — спекулянты, какие-то засланные казачки, кто, как и почему? Кто и что выигрывает от таких падений и колебаний вообще?

— Рубль с начала года минус 5 процентов. Вторая валюта с конца. Это страх. Страх побеждает жажду наживы. Деньги из страны уходят. Это рыночная стихия. Рынки никто специально не валит. Никакого заговора я не вижу. Мог ли ЦБ, скажем так, поступить по-другому и стабилизировать курс? Как я уже сказал, ресурсы для этого есть. Должно быть политическое решение. Все зависит от людей. Если бы ЦБ возглавлял господин Геращенко, как в 1990-е годы, я думаю, что курс у нас был бы 70 рублей за доллар и не сильно менялся бы. Имея такие резервы, я думаю, что «спалить» 50 или даже 100 миллиардов не проблема. Ну и что, зато люди спят спокойно, инфляция гораздо ниже.       

— А почему они не укрепляют рубль? Ведь это действительно сильно влияет на инфляцию? Мы очень много чего закупаем за границей за валюту, а потом продаем здесь за рубли. От продуктов до электроники. То же пальмовое масло, холодильники, телевизоры, автомобили.

— Мы все-таки крупнейший экспортер пшеницы, например. В прошлом году у нас экспорт и импорт продовольствия сравнялся. Несырьевой экспорт каждый год бьет рекорд. Но курс действительно влияет очень сильно. Я сам сторонник сильного рубля. Понятно, что экспортерам и бюджету он невыгоден, но надо лучше работать. Почему наши власти не укрепляют рубль, вопрос риторический. Они, видимо, считают, что главное — это бюджет. Может быть, лобби тех же экспортеров очень серьезно влияет на принятие решений. Тот же «Сургутнефтегаз» — 52 миллиарда в валюте, доллар и евро. В большей степени, конечно, в долларах. «Сургут» всегда говорил, что они патриоты. Ну так переведите в рубли, купите ОФЗ (облигации федерального займа) и прочее. Но мы имеем то, что имеем. Сколько экономистов, столько и мнений. Условно говоря, занизили ставку в пандемию, деньги среднего класса на фондовый рынок загнали. Что теперь из-за санкций будет с фондовым рынком, я не знаю.  

— Насколько устойчива наша экономика?

— Наверное, выдержать мы можем всё. Особенно те, кто прошел 1990-е. Я помню 1993 год: инфляция 30 процентов в месяц. Нормально. Резервы у нас хорошие. ФНБ — 14 триллионов рублей, может, даже побольше уже. Плюс международные резервы. Корпоративный долг меньше. Я думаю, что долг наших компаний с учетом кеша вообще сейчас отрицательный.

Опять-таки импортозамещение где-то состоялось. Мы по-прежнему вместе с немцами — первая-вторая экономика Европы. Кроме Росатома, оборонки, нефтегаза. Вот сельхозсектор неплохо стоит. Это не очень большие деньги, но все равно интересно — мы активно продаем мороженное и в США, и в Китай.

Что касается реального сектора, то он устойчив. Но если брать биржи, то мы стали немножко Америкой. Котировки акций, «Газпром» — самые популярные фишки на бирже. Они уже влияют на уверенность потребителей, как говорят англосаксы. То есть на поведенческие решения, которые принимают люди. Покупать — не покупать. На отношение к властям. И вот если все это обнулится, то будет очень больно. Поэтому есть изменения, которые могут оказаться весьма болезненными, если по нам станут сильно бить. Россия хотела встроиться в глобальную экономику, но мы изначально не готовы были к такому противостоянию. Понятно, что армия у нас сильная, но если брать все в целом, то мы не такие сильные, чтобы бодаться с коллективным Западом.

«То, что они [США] действительно могут сделать, — это организовать распродажу на рынке акций и обнуление фондового индекса» Фото: © Илья Питалев, РИА «Новости»

 «Как-то надавить на людей, которые принимают решения в России, никто не может»

— Теперь о санкциях, которыми нам грозят, прежде всего со стороны США. Байден на недавней пресс-конференции в качестве мер воздействия упомянул запрет российским банкам (и, возможно, сырьевым компаниям) на операции с долларом. Чем это чревато для нашей экономики и личных сбережений россиян?

— Обычно они говорят: отключим от SWIFT. В этом случае платежи просто подольше будут идти и возможны всякие сбои. Если они это осуществят, — а я думаю, что они подобного никогда не сделают, потому что это ударит по доверию к доллару как к резервной валюте, — то последствия не очень ясны. Понятно, что наша внешняя торговля не слишком пострадает, поскольку мы уже значительно сократили долю доллара в расчетах и с Евросоюзом, и с Китаем. Там уже евро и юань. Со Штатами мы мало торгуем.

Что касается непосредственно налички граждан, то за границу можно с ней поехать. Будет ли у нас здесь валютный рынок именно долларовый, трудно сказать, но в любом случае, наверное, банкам можно будет проводить операции через евро.

Поэтому все достаточно мутно, что они говорят. Конечно, они могут и корсчета наши заблокировать, и еще что-то сделать, но Россия все-таки настолько большая страна, и ее вес на отдельных рынках столь велик, что это будет очень болезненно, прежде всего для их союзников в Европе. Поэтому все, что США говорят, — пугалки.

А вот то, что они действительно могут сделать, — это организовать распродажу на рынке акций и обнуление фондового индекса. Но опять-таки надо понимать, что Россия способна дать очень жесткий экономический ответ. В частности, мы можем заморозить выплаты, включая корпоративные, по внешним долгам в пользу Запада. Также заморозить дивиденды по акциям. Вот подобное окажется довольно болезненным. Это «дедушка Ленин – лайт». Эти идеи в прессе были еще в 2015 году. Хотя, конечно, лучше, чтобы экономика не становилась заложницей политики.   

— Лавров говорит, что Россия стремительно избавляется от долларов в золотовалютных резервах, пытаясь уменьшить зависимость от американской валюты. Насколько мы уже сократили долларовые резервы и свое участие в трежерис?

— В трежерис (ценные бумаги казначейства США — прим. ред.) мы свое участие почти обнулили еще весной 2018 года, когда были введены санкции против Олега Дерипаски и других представителей бизнеса. Там сейчас меньше 1 процента осталось. Но риск ареста есть. А в целом американские бонды ликвидные, надежные. Это проблема уже кредиторов, а не самих Соединенных Штатов.

Что касается структуры резервов… Да, мы снизили их, но это по-прежнему основная резервная валюта. Может быть, мир действительно распадется на несколько валютных зон. Мое мнение, через какой-то исторический промежуток человечество придет к единому правительству и к единой валюте. Может быть, вначале это окажется валюта стран БРИКС, но она будет привязана либо к золоту, либо к ценным бумагам, которые на золото завязаны. Подобное просто неизбежно. Это развитие транспорта, финансовых, телекоммуникационных технологий.

— Прав ли Лавров в части оценки американских действий? Зачем превращают доллар в политический инструмент давления и шантажа, что действительно не способствует доверию к нему? Или это все неправда?

— Это правда. Более того, примерно год назад они даже обсуждали возможность заморозить вложения Китая в их облигации. А у КНР их больше чем на триллион. Они действительно поступают не очень рационально. У них амбиции, ненависть, в том числе к нам, зашкаливают. На эту тему есть хороший анекдот. Скорпион на берегу реки обращается к лягушке: «Перевези меня на тот берег, и я тебе 100 долларов дам». Лягушка отвечает: «Скорпион, но ты же меня укусишь». Скорпион в ответ: «Если я тебя укушу, мы же вместе утонем». Поплыли. На середине реки скорпион начинает ее кусать. Лягушка говорит: «Что ты делаешь, мы же сейчас вместе утонем!» А он отвечает: «Да я знаю, но понимаешь, характер такой». Вот американцы так устроены, да. Но то, что у них сейчас инфляция, как в России, и ставка около нуля (неважно, повысят они ее или нет), обесценивает их валюту.

— Что такое санкции в отношении российского госдолга, включая долг наших госкомпаний, прописанные в четырех законопроектах, появившихся в палате представителей и сенате США?

— Это ударит прежде всего по банкам-держателям. Там уже не так много сейчас. Даже если будет распродажа, то наши резервы позволяют все это выкупить и валютными интервенциями сдержать курс. Нужно только политическое решение. И опять-таки при нынешних ценах на нефть, газ, уголь и так далее я думаю, за бюджет Российской Федерации можно не волноваться в принципе. 

— Британский премьер Джонсон со своей стороны намерен провести переговоры с лидерами стран G7, чтобы создать «санкционную коалицию» для принятия «целенаправленных мер против олигархов, поддерживающих президента России». Это очень интересный вопрос, поскольку много разговоров о том, что громадные деньги нашей элиты и, скажем так, влиятельных людей, от которых зависит принятие важных решений, находятся в юрисдикции государств Запада. Если их начнут ущемлять, то насколько верны опасения, что эти люди смогут оказать влияние на Путина или его ближайшее окружение в интересах Запада?

— Они до сих пор помнят 1996 год, когда пул олигархов действительно избрал Ельцина. Это правда. Борис Березовский, Владимир Гусинский и далее по списку. Они считают, что подобное можно повторить. Понятно, что олигархи у нас давно другие. Кто не принял путинских правил игры, либо давно за границей, либо, как БАБ, уже в земле. Сейчас у нас чиновничий капитализм. Есть люди, которые мне симпатичны, типа Абрамовича. На них пытаются как-то давить, но они пока неплохо отбиваются. В любом случае они не могут никак повлиять на российскую политику. Очень узкий круг людей реально управляет Россией. На всяких закрытых тусовках, на которых мне приходилось бывать, говорили, что РФ управляют нефтяники и чекисты. Да, наверное, так. И это неплохо. Потому что как-то надавить на людей, которые принимают решения в России, никто не может. У этих людей на Западе ничего нет. Не берусь утверждать, но думаю, что где-то вне зоны влияния Запада у данных людей что-то есть, а на Западе нет ничего.

А все остальное — это их влажные фантазии и не более того. Бжезинский еще в 2008 году говорил, что Россия никогда не признает Абхазию и Южную Осетию. И что в итоге? Легко признала. РФ действительно суверенная страна, и они это дело проспали. Никакой цветной революции у нас тоже быть не может, поскольку, кто бы что ни говорил, но революции возможны в слабых с точки зрения государственности и власти странах с расколом элит. У нас этого нет. А если кто-то вспоминает 1917 год — так большевики были крепкой, сильной партией. Люди там прошли каторги, ссылки и знали, на что шли. Это была очень идейная боевая группировка. В итоге по разным причинам они смогли существенной части населения что-то предложить. Сейчас, когда отношения с Западом стремительно обостряются, население либо нейтральное, либо поддерживает власть. Поддерживает прежде всего именно за внешнюю политику. Таким образом, Запад добивается прямо противоположного эффекта вместо того, какого ему бы хотелось.    

«Простым людям я бы посоветовал иметь две карточки, Visa и «Мир». «Мир» для России, Visa — если куда-то поедете. А вообще, я думаю, что блокировки карт и прочее уже совсем элементы войны, и тем, кто это будет делать, дороже выйдет» Фото: «БИЗНЕС Online»

«От введения новых санкций кто-то не получит дивидендов, кто-то еще каких-то плюшек. Неприятно, но не смертельно»

— В соцсетях доминирует мнение о том, что у нас у власти клан компрадорской буржуазии, и, по разным подсчетам, она уже вывезла из России порядка 1,5 триллиона долларов. Если ее там взять за самое чувствительное место, а именно за припрятанные сокровища, то она инициирует здесь смену курса своим влиянием или, если не получится, поднимет белоленточное или какое-то иное движение, которое поменяет власть.

— Это глупое мнение. Недавно вышла цифра оттока капитала. Что это за цифра? Например, дивиденды по акциям российских компаний. Они растут год от года. Это погашение кредитов и так далее. Надо смотреть конкретно, что за деньги. Почему 1,5, а не 3 триллиона? Откуда такая цифра? Ну есть там какие-то прикидки, и то это касалось ситуации в стране, которая была 20 лет назад. Кому сейчас данные деньги принадлежат, что вернулось, куда и во что вложено Это все достаточно спорно и недостоверно. Кроме того, у нас у власти — не бизнес. У нас бизнес отдельно, власть отдельно. И бизнес у нас либо патриотичен, либо он вынужден принять те правила игры, которые есть. Но опять-таки наш главный олигарх — это государство. У нас, еще раз повторяю, чиновничий капитализм. 50–70 процентов ВВП — доля государства. Это очень много.  

— Отдельный вопрос о мировых биржах, где мы торгуем сырьевыми товарами за доллары, и о крупнейших российских государственных и частных компаниях, которые полностью или частично продолжают проводить свои операции по офшорным схемам. Какие удары по ним возможны?

— Офшоры — это часть глобальной финансовой системы. Никто не будет нас там преследовать. Что касается бирж, то мы же не на биржах торгуем. Там прямые контракты по поставкам. Другое дело, что в ценах, да — мы опираемся на те котировки, которые есть на биржах. Грубо говоря, формула цены «Газпрома» учитывает и спотовый рынок, и корзину цен на нефть и нефтепродукты. Я опять-таки не могу себе представить, чтобы Европа отказалась от наших нефти и газа. Или чтобы Аргентина — от крупного контракта на наше машиностроение, который сейчас заключается.

Простым людям я бы посоветовал иметь две карточки, Visa и «Мир». «Мир» для России, Visa — если куда-то поедете. А вообще, я думаю, что блокировки карт и прочее уже совсем элементы войны, и тем, кто это будет делать, дороже выйдет. Потому что Visa, понятное дело, здесь деньги теряет. А что касается внешней торговли, то у нас два основных торговых партнера — это Китай и Евросоюз, и мы для ЕС очень важная площадка по сбыту. Не только они у нас углеводороды покупают. Поэтому какие-то адские санкции с заморозкой торгово-экономических отношений просто невозможно себе представить.        

— На исходе января стало известно о новом санкционном плане США против России, разработанном главой ЦРУ Уильямом Бернсом. В нем речь идет конкретно о «перекрытии российских торговых путей по всему миру», блокаде поставок сырья из РФ, «перекрытии путей снабжения», а также о «резком сокращении персонала российских посольств в западных государствах». Как вы оцениваете вероятность шагов Запада в данном направлении и что это будут за шаги?

— Скорее всего, речь идет об эмбарго на поставку айфонов и еще о чем-то подобном. Это все можно пережить. Что касается технологий — не беда, купим в другом месте. Посольства вполне могут потерять в кадровом составе. Но мне кажется, все, что сейчас происходит, это — кто первый отвернет в лобовой атаке? Мы или США? Опять-таки, ну, тряхнет нас в случае какого-то военного конфликта, но конфликт будет быстрым. И я не думаю, что они на него пойдут. Украинская карта при всей царящей сейчас шумихе не так важна для них, чтобы серьезно вписываться и идти на соответствующие потери. И мы видим, что Россия войны не хочет. Если бы она хотела забрать кусок Украины или всю республику, то подобное легко можно было сделать в 2014 году. Но мы же не пошли на это.        

— Эксперты говорят, что в случае введения всех анонсированных санкций ущерб российской экономике может составить порядка 50 миллиардов долларов. Вы согласны с такой оценкой?

— Я не знаю, откуда эта цифра, она на их совести. Ну хорошо, рассмотрим ее. И сколько это в процентах от нашего ВВП? Наверное, процента 3. Неприятно, но совсем не смертельно. У нас в начале 1990-х ВВП упал в 2 раза. А тут всего 3 процента. Кто-то не получит дивидендов, кто-то еще каких-то плюшек. Кстати, когда 2014 год оценивали по санкциям, то там была цифра в 40 миллиардов. Но у нас ничего смертельного не произошло.

Памятник Кузьме Минину и Дмитрию Пожарскому на Красной площади в Москве Фото: «БИЗНЕС Online»

«Памятник Минину и Пожарскому на Красной площади — это памятник русско-татарской дружбе»

— Какие ответные действия или, как модно говорить, контрсанкции мы можем предпринять? Как сообщает «Газпром», из подземных хранилищ Европы отобрано более 70 процентов от объема газа, закачанного летом 2021 года. По данным компании, сокращение запасов стало рекордным за многолетний период наблюдений. Можем перекрыть вентиль в ответ на санкции или арестовать их активы в России на 360 миллиардов долларов?

— Я не думаю, что мы перекроем поставки, а вот мораторий на внешние долги, на дивиденды — легко. А поставки — нет. Зачем? Деньги-то идут, для чего от них отказываться? Если мы введем мораторий, кто пострадает? Банкиры, финансисты, состоятельные люди Запада. А если перекроем вентиль? Простые европейцы. Так что, не делая этого, мы будем выглядеть еще и гуманистами.

— Кстати, недавно в России побывал президент Ирана Ибрахим Раиси, который сказал: «Во внешних очень исключительных условиях, когда идет противостояние односторонним действиям Запада, в том числе США, мы можем создать синергию в нашем взаимодействии». Во-первых, очень интересно, как Иран столько лет выживает под санкциями США и западного мира, и при этом никаких цветных революций там нет. И, во-вторых, что это за синергию они нам предлагают?

— Синергия, я думаю, будет заключаться в военно-технических делах. В мире два государства, где у власти священники, церковь, — это Ватикан и Иран. Иран — моноэтническая страна. Пять тысяч лет персидской цивилизации. Страна со своей богатейшей культурой и национальными традициями, которая гораздо ближе нам, чем многим кажется. У них свои проблемы. Насколько я знаю, контрабанда оттуда раньше шла через Карабах. После того как Азербайджан выиграл войну, он этот канал перекрыл, поскольку, видимо, не заинтересован иметь какой-то «бакшиш» (в буквальном переводе с персидского — «чаевые» — прим. ред.) с этой контрабанды. В связи с этим у Ирана возникли некоторые проблемы.

Если брать нас, то у России хорошие отношения с Израилем. Израиль не ввел санкций против нас, как, кстати, и Турция. Там все достаточно сложно, но в военных вопросах мы с Ираном, конечно, будем вместе. Это раз. Ну и второй момент, как я уже говорил: мир раскалывается на большой Восток и большой Запад. Прямо как 800 лет назад при первых Чингисидах. Ясно, что Иран, Турция и Китай — это Восток. И мы тоже Восток. Мы не Европа, не западный мир.

— А нас давят с целью сделать частью западного мира или вообще уничтожить? Чего они от нас хотят-то?

— 800 лет назад они хотели, чтобы мы стали частью западного мира. Для этого надо было просто принять католичество. Александру Невскому папа Римский предлагал корону. Сейчас я даже не знаю, к чему свести их требования. Видимо, ввести радикальный либерализм: родитель один, родитель два и так далее. Это с одной стороны. С другой — они наконец поняли, что у них нет никакой победы в холодной войне. Имеется достаточно сильная российская армия, есть суверенная внутренняя и внешняя политика РФ, ну и громадная территория с запасами сырья. Хорошо бы все это дело поделить и переварить. Чего здесь больше: идеологии или здравого смысла? Я думаю, что идеологии больше.

Мне лично очень нравился мир Буша-старшего. Фондовые рынки того периода, политические свободы и прочее. Это все очень привлекательно было. Сейчас Запад поменялся и стал не очень симпатичным. Для меня, по крайней мере. Но опять-таки, какой кусок мира отойдет на Восток, а какой на Запад, еще окончательно не решено. Когда затеяли свару в Беларуси, я очень болел за Лукашенко, хотя и не являюсь его сторонником и фанатом. А почему болел за него? Потому что я не хочу, чтобы вместо музея Великой Отечественной войны там был музей советской оккупации. Я не хочу, чтобы на каком-нибудь доме в центре Минска, где я много раз гулял, висел польский флаг. Вот поэтому, как мне кажется, Беларусь останется с нами на Востоке. И для самих белорусов это плюс, потому что мы их любим, уважаем и так далее. А для польской аристократии, как сказала одна польская аристократка с белорусским гражданством, белорусы — это скот. Поляки их никогда за равных держать не будут, как и украинцев. Это нормально, потому что у поляков была своя империя, которую сгубило, наверное, то, что она была построена на жестком католицизме и этническом национализме. Но у них многое получалось. Они, извините, и в нашем Кремле сидели, и мы их с большим трудом оттуда выкинули.

— Кстати, в изгнании поляков из Кремля татарский фактор не последнюю роль сыграл.

— Да. Кузьма Минин — крещеный этнический татарин, мясной олигарх того времени, который потерял при поляках сбыт в Москве. А князь Пожарский понимал, что для освобождения Москвы войско нужно профессиональное, а это бюджет, деньги. И вот они с Пожарским бросили клич: «Освободим Россию-матушку от поляков!» Но денег в итоге собрали мало. Никто не захотел Россию-матушку спасать своими деньгами. Такой вот у нас был купеческий класс. Тогда Минин поступил абсолютно по-ордынски, по-татарски, — они с Пожарским взяли в заложники жен и миловидных дочерей богатых купцов и сказали: «Выкупайте своих, а если не выкупите, мы ваших женщин в Крым продадим и деньги все равно получим, и пойдем на Москву». Те выкупили. Деньги в итоге собрали, пошли на Москву и выкинули оттуда поляков. Если бы Минин с Пожарским не взяли заложников, может быть, и не спасли бы Россию. Да, мы прежде всего Азия, и именно такими методами успехов достигали. И я люблю говорить (это не шутка), что памятник Минину и Пожарскому на Красной площади — это памятник русско-татарской дружбе.                 

— Путин едет в Китай на открытие Олимпиады, но основной упор в его визите все-таки делается на переговорах с главой КНР Си Цзиньпином. За прошлый год наш товарооборот вырос на 36 процентов до 146 миллиардов долларов. Запад, как мы видим, делает все, чтобы в России поставили на нем крест как на добрососедском, надежном, долгосрочном партнере. Будет ли абсолютный и окончательный поворот на Восток?

— Визит Путина в Китай — это какая-то военно-политическая история. Будет гласный или негласный блок с КНР. Поворот на Восток? А почему нет? Население — в Азии, спрос — в Азии, технологии — в значительной степени уже тоже в Азии. Поэтому это выглядит очень логично. Но когда я говорю о повороте на Восток, то это не только Китай и Индия. Это еще и Турция, и страны тюркского мира. Тот же Азербайджан. Да, он маленький, всего 9 миллионов человек. Но это качественная экономика, качественная страна. Если все сложить, то получается немало. Я думаю, что восточный вектор будет только усиливаться. Хотя Путин, конечно, европеец, но его жизнь заставила.