Валерию Дзюбенко 44 года, он окончил НИУ Московский энергетический институт и Липецкий государственный технический университетФото предоставлено Валерием Дзюбенко

Об авторе

Валерию Дзюбенко 44 года, он окончил НИУ Московский энергетический институт и Липецкий государственный технический университет. Начинал консультантом в ОАО «Новолипецкий металлургический комбинат». Работал на различных должностях в органах местного самоуправления. Был заместителем гендиректора в ОАО «Липецкая энергосбытовая компания». Сейчас Дзюбенко — заместитель директора ассоциации «Сообщество потребителей энергии». Эту организацию создали в сентябре 2008 года для объединения усилий потребителей электроэнергии в защите их интересов.

В блоге, написанном для «БИЗНЕС Online», Дзюбенко предлагает постепенно отказываться от платежей за мощность без реальной поставки электроэнергии, чтобы «дать экономике возможность вздохнуть».

Генерирующие компании просят разрешить им выключить иностранные энергоблоки, чтобы поберечь этот актив. Ссылаются на дорогой ремонт и сервис, сложности с зарубежными поставщиками «Генерирующие компании просят разрешить им выключить иностранные энергоблоки, чтобы поберечь этот актив. Ссылаются на дорогой ремонт и сервис, сложности с зарубежными поставщиками» Фото: © Илья Наймушин, РИА «Новости»

Электроэнергетика — это просто эксклюзив какой-то

Генерирующие компании просят разрешить им выключить иностранные энергоблоки, чтобы поберечь этот актив. Ссылаются на дорогой ремонт и сервис, сложности с зарубежными поставщиками. Но при этом хотят, чтобы за выключенную мощность все равно платили! С дисконтом в 10%, но все равно. Эти турбины уже ускоренно, за 10 лет, окупились по ДПМ (договор предоставления мощности — прим. ред.), с финансовой точки зрения с ними уже все хорошо. Но обеспечивать поставку по этому договору они должны более продолжительный период — не менее 15 лет. Мы говорим: нет поставки — нет оплаты. Если генкомпании считают, что им необходимо сберечь этот ресурс, то они тоже должны чем-то поступиться. А так получается, что генкомпании ничего не теряют. Все технологические и коммерческие риски, связанные с обслуживанием объектов, они перекладывают на потребителей, которые продолжают все оплачивать, а генераторы в это непростое время включают паросилу — более дорогостоящие по выработке энергоблоки. И тем самым повышают цену на РСВ (рынок на сутки вперед — прим. ред.) для потребителя.

Т. е. мы оплачиваем эффективные мощности, которые по факту не работают, и вдобавок получаем повышенные цены на РСВ, которые мы также обязаны оплачивать. Что происходит дальше? Через какое-то время, получив замечательную маржу на энергорынке, они снова включат эффективные энергоблоки. А нужны ли они будут к тому времени? Понимания нет. Т. е. мы заплатим двойную цену, как, собственно, и любят наши энергетики, а эффекта для экономики никакого не получим.

Второй момент. Генкомпании и регуляторы говорят о программе создания отечественных турбин большой мощности, браво заявляют, что эта программа нужна и важна. Тогда было бы неплохо определиться: мы создаем свое или все-таки бережем импортное оборудование? Если бережем, то насколько серьезны тогда наши намерения делать импортозамещение? В этой связи лучше сейчас включить высокоэффективные импортные турбины, выработать их ресурс, а потом со спокойной душой вывести их из эксплуатации и включить им на смену отечественное оборудование, которое к тому моменту заработает в полную силу.

В общем, их предложения кажутся непоследовательными и противоречивыми. Давайте выберем что-то одно. Если мы полагаемся только на импорт, тогда да, их надо беречь. Но тогда зачем нам платить за эксперименты с российскими турбинами? Нужно предлагать оптимальную конструкцию, а не гоняться за двумя зайцами и пытаться получить деньги за все сразу.

Другим отраслям остается только удивляться и завидовать такому подходу. Электроэнергетика — это просто эксклюзив какой-то. Ни металлурги, ни нефтяники не требуют дать им денег впрок. Все клиенты основных сырьевых рынков платят деньги за реальный товар, а не за то, что завод у него стоит и труба замечательно смотрится с какого-то расстояния… Оборудование, его загрузка или простои — это предпринимательские риски, которые необходимо заложить в цену и понять ее конкурентоспособность. Металлурги же не говорят: «Вот мы новую доменную печь построили, давайте вы за нее заплатите, мы на ней еще поэкспериментируем, но вы все равно будете за нее платить, независимо от того, сломалась она или работает». Клиенты в лучшем случае покрутят пальцем у виска и пойдут покупать металл у другого продавца.

А электроэнергетика тем и сложна, что отказаться от покупки фактически нельзя и спрос неэластичен по цене. А если мы не согласимся, то ответ будет как в том фильме: «Если не будут брать, отключим газ», — или, другими словами, перекроют допуск к торговой системе, дальше — покупка на рознице еще дороже со сбытовой надбавкой или единственный выход — строить свои энергообъекты. Собственно, многие наши коллеги и приходят к выводу, что дискутировать с генкомпаниями и регуляторами можно бесконечно, и поэтому стремятся к собственной энергонезависимости.

Это проциклический механизм, который добивает оставшихся

Во других странах все, как правило, устроено совершенно иначе. Понимая монопольный характер отрасли, ее консервативность и капиталоемкость, регуляторы стремятся поддерживать в первую очередь экономику и вводят стимулы и ограничения для повышения гибкости энергосистем. Например, дифференцированные платежи в зависимости от вклада в покрытие нагрузок в энергосистеме. И это правильно — кто больше работает, тот и должен больше получать. В России дальше разговоров эта тема пока не ушла, и мы по-прежнему вынуждены платить за простаивающие мощности. Это неправильно, пики потребления можно покрывать и более экономичным путем, чем строить дорогостоящую энергоинфраструктуру. Например, с помощью управления спросом. А станции, которые работают от силы несколько часов в году или в лучшем случае неделю, можно просто вывести из эксплуатации, демонтировать оборудование и перевезти куда-то в более интересную с точки зрения загрузки точку, где есть дефицит мощности.

В энергетике особенно востребована гибкость, которую дают современные технологии. Это сразу серьезно поджимает затраты и снижает платежи экономики. Если их применять, то вместо обрюзгшей избыточной энергосистемы с непомерным аппетитом очень скоро сформируется атлетичный, быстро реагирующий на запросы экономики организм, который может в определенные моменты времени расширять свои мощности для покрытия пиков нагрузки.

Сейчас же получается так, что экономика сжимается, выпуск продукции сокращается, но энергетика почему-то должна получить весь объем денег, который запланировали на этот год вне зависимости от реального спроса. Как так?! Получается, что на пострадавшие предприятия сваливаются и платежи тех компаний, которые ушли и не потребляют энергию, обанкротились и т. д. Это такой ущербный проциклический механизм, который добивает оставшихся. Вы остались живы: сохранили производственные программы, рабочие места — тогда платите за электроэнергию по завышенной цене! Это неправильно, это дестимулирует экономику. Когда была пандемия, ровно это и произошло. В 1,5–2 раза платежи за мощность выросли. Почему? Потому что вы остались работать, вы не погибли, не закрылись, и вот вам повышенный счет за того парня, что не работает!

Мы предлагаем сокращать и постепенно отказываться от платежей за мощность без реальной поставки электроэнергии. Генкомпании не пострадают, за счет ДПМ, оплаченных простоев и ценовых флуктуаций на РСВ они накопили достаточно серьезную жировую прослойку. Можно и потерпеть, чтобы дать экономике возможность вздохнуть. Взамен они получат сохраненные предприятия, имеющие возможность для инвестиций и расширения объемов электропотребления. Но энергетики как будто живут только сегодняшним днем.

После спада энергопотребления в период пандемии прошло немало времени, но выводов никто не сделал. Возникают другие актуальные задачи, а на то, чтобы сбалансировать саму конструкцию отношений в отрасли, времени не находится, регуляторы заняты другими вещами. Сейчас мы снова видим наметившиеся тенденции снижения пиков потребления мощности. Мы думаем, платежи за мощность вырастут, потому что нерегулируемый пик ее потребления снижается. Соответственно, если знаменатель, на который распределяется платеж, уменьшается, цена растет. Эксперты-макроэкономисты говорят, что ВВП по итогам года может снизиться на 7–8%, в каких-то прогнозах говорят о 5%. Корреляция между ВВП и энергопотреблением довольно тесная. Если ВВП упадет на 7–8%, то потребление — на 5%. В основных энергоемких отраслях мы не видим ничего позитивного. Для нас это риск.

Также есть необъяснимый рост цен на РСВ. Генерирующие компании даже в спокойные времена, когда нет предпосылок к росту, меняют свои ценовые стратегии, и ФАС периодически пытается понять, что их подвигло на увеличение ценовых заявок. Недавно было поручение правительства создать наконец методику проверки обоснованности ценовых заявок для генкомпаний. Ее необходимо как можно скорее реализовывать. По второй ценовой зоне (это Сибирь) наши коллеги уже сигнализируют, что с ценой происходит что-то не очень хорошее. Инструмент, который умерит чрезмерные аппетиты генераторов, крайне важен и необходим. 

Это не развитие ВИЭ, а поддержка частных интересов

Возобновляемые источники энергии (ВИЭ) — это долгосрочный тренд. Он глобальный. Разворот экспортных поставок в сторону стран Азиатско-Тихоокеанского региона содержит ровно те же риски и ограничения, что и на европейском направлении. Повестка низкоуглеродного развития принята в глобальном масштабе, ее разделяют и в Индии, и в Китае, и на Ближнем Востоке. Нужно поддерживать ВИЭ, но для этого необходимо использовать оптимальные инструменты. ДПМ для этого непригоден, более того, он вредит развитию отрасли, мы говорим об этом уже 10 лет.

Вместо конкуренции в секторе создана самая настоящая олигополия с высокими барьерами входа для новых игроков. Они сидят в этом своем «заповеднике» и получают масштабное финансирование с оптового энергорынка. Это не развитие ВИЭ, а поддержка частных интересов. Поставщиков должно быть много, степень локализации не должна быть запретительной. И тогда ВИЭ будут развиваться с приемлемым темпом, объемом и, главное, ценой. Дайте возможность заключать двусторонние договоры, снимите ограничения на 25 МВт для промышленных электростанций на возобновляемых источниках, установите локализацию меньшего объема. Допустите конкуренцию на этом рынке, и все будет хорошо.

Объем средств в рамках ДПМ ВИЭ оценивается в 3 трлн рублей. Этого вполне достаточно для уверенного старта. Его мы оплатили, все, хватит. А генераторы просят снова и снова. Давайте лучше посмотрим на результаты, которые заявлялась на старте программы. У нас сохранились все презентации, с которыми они ходили по правительственным кабинетам, пробивая ДПМ 10 лет назад. Там десятки тысяч высокотехнологичных мест, миллиарды бюджетных отчислений. Где это все? В лучшем случае какие-то проценты от того, что обещали уже к 2020 году. Поэтому и отношение у потребителей к отрасли ВИЭ скептическое. Хотя интерес к снижению углеродного следа есть и он только нарастает, но ДПМ ВИЭ в этом ничем не помогает. Подход к развитию ВИЭ необходимо менять, отказываться от дорогой и неэффективной программы ДПМ ВИЭ в пользу расширения добровольного спроса, тем более что паритет ВИЭ с ценой традиционной генерации будет достигнут уже в ближайшие годы.

Ассоциация (некоммерческое партнерство) «Сообщество потребителей энергии» была создана в сентябре 2008 года для консолидации усилий потребителей электроэнергии по защите их интересов в условиях развития конкурентного рынка электроэнергии и мощности. Учредителями являются ЗАО «Единая энергоснабжающая компания» (группа компания ТНК-BP), ЗАО «Энергопромышленная компания» (УГМК), ОАО «Сибурэнергоменеджмент» (СИБУР), ЗАО «Промышленная энергетическая компания».

Участники ассоциации — компании, работающие во всех отраслях экономики — от индустрии до сельского хозяйства. В нее входит 33 компании, среди которых ПАО «Магнитогорский металлургический комбинат», АО «ЕЭСнК» (ПАО «НК „Роснефть“»), ЗАО «Энергопромышленная компания», ПАО «СИБУР», ООО УК «Металлоинвест», ПАО «НЛМК», ОК «Русал», «Евразгруп С. А.», ООО «Транснефтьэнерго» (ПАО «Транснефть»), ООО «Русэнергосбыт» и др. Суммарный объем электропотребления предприятий, входящих в состав ассоциации, составляет более половины от общего объема промышленного электропотребления в России.