Ген боевой доблести

«Мне сегодня однополчанин прислал фотографию из Татарстана, — рассказывал на Первом канале в программе „Время покажет“ в один из первых дней после объявления частичной мобилизации ее ведущий Артем Шейнин. — Арский район, село Новый Кинер… Открыт памятник ветеранам локальных войн и военных конфликтов. Открыт он на пожертвования… В основном его местные люди построили. Сегодня все ветераны этого села там собрались… Население — 2–2,5 тысячи человек. Это „афганцы“, „чеченцы“, кто в Таджикистане, в Сирии… И я говорю своему однополчанину Ильясу: „Илюха, а что там у вас сейчас? Там мобилизация, не мобилизация“. А он отвечает: „Слушай, во-первых, у нас пять человек уже сегодня-завтра идут. Нормально“. И, самое главное, сами эти мужики говорят, что они еще крепкие и пошли бы. Вот это, друзья мои, наша Россия».

В селе Новый Кинер Арского района Татарстана на данный момент проживают около 2,1 тыс. человек. Раньше было больше, говорят в администрации, но сельские жители неизменно мигрируют в города. Некогда это было село с мощно развитой экономикой. «Это изначально рабочий поселок. У нас раньше здесь находился деревообрабатывающий комбинат: я там мастером работал. Была организация „Сельхозхимия“, „Сельхозтехника“, кирпичный завод, овощесушильный завод, пищекомбинат, который выпускал всякие консервы: щи, борщ, солянку. Сейчас тоже вроде выпускают, но не в таких объемах. Вот они все после развала Советского Союза исчезли», — рассказывает житель села, ветеран Афганской войны Рашат Салихзянов.

После развала 90-х работники закрывшихся в селе предприятий разбрелись кто куда: кто стал заниматься сельским хозяйством, кто подался в строительство, кто-то объединился с односельчанами в бригады и начал колесить по районам в поисках подработки.

Но присущий жителями Кинера предприимчивый дух никуда не исчез. В 2010-м, когда Татарстан опалила аномальная жара, кинерцы сообща решили построить пруд — чтобы в селе всегда была вода с подъездными путями на случай пожара. «Этот водоем односельчане прозвали „прудом Рашата“. Да, нескромно вышло, — смеется Салихзянов. — Но мою идею строительства пруда жители дружно поддержали в тот момент: кто чем мог, помог, и теперь у нас вот такая красота в селе!» Уже своими силами, не без помощи односельчан, конечно, он восстановил заброшенный сельский родник.

Новокинерское сельское поселение славится еще одним интересным фактом: участниками локальных войн здесь стали более полусотни жителей. Цифра огромная, даже несмотря на то, что поселение насчитывает свыше 4 тыс. жителей. Всего в Татарстане около 26 тыс. живых ветеранов боевых действий. В России их насчитывается свыше 1,5 млн человек. «Только из одной моей школы в Новом Кинере на войну ушли около 20 человек. Многие местные жители здесь прошли войну. У кого-то сын, у кого-то близкий или дальний родственник воевал: в Чечне или в Сирии, в Афганистане или в Таджикистане. Многие даже не знают, что в Таджикистане шла война в 1993 году. Даже имам-хатыб мечети в соседней деревне был в Чечне, причем дважды», — говорит Салихзянов.

21 сентября в России объявили частичную мобилизацию, а на следующий день в Новом Кинере торжественно открыли памятник участникам локальных войн, ветеранам боевых действий и военных конфликтов 21 сентября в России объявили частичную мобилизацию, а на следующий день в Новом Кинере торжественно открыли памятник участникам локальных войн, ветеранам боевых действий и военных конфликтов

Как всем миром строили памятник

15 февраля этого года, в день вывода советских войск из Афганистана, ветераны Новокинерского поселения традиционно собрались на встречу. На ней Салихзянов в очередной раз поднял идею установки в селе памятника участникам локальных войн — это было его мечтой долгие годы. Сначала хотели собрать 50 тыс. рублей и вступить в программу самообложения, получив на выходе увеличенную в четырехкратном размере сумму от государства. Но решили обойтись своими силами, не залезая в бюджетный карман муниципалитета. Объявили всеобщий сбор и параллельно согласовали место для памятника. На площади возле администрации села, рядом с памятником ветеранам Великой Отечественной войны.

«Начали работы: выкопали яму, заказал бетон под заливку фундамента, а денег-то расплачиваться нет, — смеясь, вспоминает  Салихзянов. — Ну что делать, поехал просить деньги у знакомых „афганцев“. „Сколько надо?“ — говорит. Я отвечаю — 35 тысяч. Тут же дал деньги. Потом подтянулись другие односельчане, молодежь у нас во многом предприниматели — на благое дело, говорят, не жалко. Кто 15 тысяч, кто 20 тысяч дал… Так и построили общими усилиями. Памятник обошелся в сумму около 350 тысяч».

Помимо денег, помогали и эскизами, и изготовлением деталей памятника. «Было предложение сделать штык-нож с использованием нержавеющей стали. И я обратился к своему товарищу из города Клина Московской области. Передал ему приобретенный материал, он выполнил лазерную резку. А рукоятку для штык-ножа изготавливали уже в Нижегородской области: ее сделал еще один мой товарищ, который служил в Афганистане», — рассказывает ветеран Афганской войны родом из соседнего с Кинером села Мамся Ильяс Фазылзянов.

21 сентября в России объявили частичную мобилизацию, а на следующий день (так совпало, хотя и вышло символично) в Новом Кинере торжественно открыли памятник участникам локальных войн, ветеранам боевых действий и военных конфликтов. Собрались сотни людей, приехали и ветераны Афгана из других городов России. Один из самых активных строителей памятника, местный житель Надел Шакирьянов, вскоре получил повестку от военкомата: «Отправили в Казань, в Танковое училище, 12 человек нас было из района. Выдали обмундирование, даже ушанки дали теплые… А на следующий день на построении говорят, что вышел приказ — все, кто старше 55 лет, отправляются домой. Ну вот я и вернулся».

Динар Гарифжанов: «Это очень страшно. Порой ночью сын меня будит: „Папа, ты что кричишь?“ А оно вот так, во сне приходят воспоминания об Афгане…» Динар Гарифжанов: «Это очень страшно. Порой ночью сын меня будит: «Папа, ты что кричишь?» А оно вот так, во сне приходят воспоминания об Афгане…»

Воспоминания хуже ада

Вспоминать свои войны прошедшие их и увидевшие смерть своими глазами не любят. Кто говорит, что все уже забылось спустя 40 лет, а кто-то просто не хочет вспоминать пережитый ужас… «В Афган я попал из Узбекистана: забрали в армию, отправили в учебку в город Термез, а оттуда уже в Афганистан. Попал я в приграничный город Хайратон. Служил сначала в роте охраны и обороны, потом людей стало не хватать, и нас отправили конвоировать технику и боеприпасы. Вспоминать, что там было, не хочу… — с дрожью в голосе вспоминает ветеран Афганской войны, житель Нового Кинера Динар Гарифжанов. — Это очень страшно. Порой ночью сын меня будит: „Папа, ты что кричишь?“ А оно вот так, во сне приходят воспоминания об Афгане… Я должен был в октябре 1988-го вернуться домой, но в связи с выводом войск нас оставили. 13 февраля нас все же вывезли, 14-го я уже дома был, а 15 февраля 1989-го смотрел по телевизору, как выводят советские войска с территории Афганистана».

«Часто память блокирует страшные воспоминания: что-то остается, а что-то стерто полностью, — размышляет о событиях 40-летней давности Фазылзянов. — Хотя при каждой встрече с однополчанами эти пустоты мы восполняем. Первое впечатление запомнилось ярко. Мы прилетели в Афганистан на вертолетах. В том время перелеты еще осуществлялись днем, а потом, когда начали обстреливать, все авиаперелеты проходили ночью. Это была первая ночь — и нашу бригаду обстреливали с реактивных снарядов. Они рвались где-то рядом. Мы находились в тот момент в палатках. У меня, 18-летнего пацана, было странное состояние: страха и чувства опасности не ощущалось. А вот те, кто уже давно служил, мгновенно побежали в укрытие…»

«В 1982-м меня забрали в армию, а оттуда отправили воевать в Афганистан. У нас был рейдовый батальон, и мы находились в постоянной 15-минутной готовности. Сохранились письма, которые я писал домой с войны. Читаю их, и аж смешно: пишу родным, мол, „находимся мы в очень хороших местах, едим виноград, сгущенку и сажаем деревья“. А о войне ничего не писал. Запрещено это было. Некоторые пацаны писали, что вовсе в Монголии находятся, — рассказывает Салихзянов. — Помню, когда ездили в рейды на БМП (боевая машина пехоты), люки всегда открытыми оставляли. Чтобы, если на фугасе (закладка пороха для взрыва навстречу неприятелю) подорвешься, вылететь через люк, чтобы был шанс выжить… А еще в нагрудном кармане справа носил я комсомольский билет, а за ним железный квадратик: чтобы от пули в сердце сберег».

Каждый из ветеранов Нового Кинера, с кем нам удалось поговорить, делясь переживаниями о непростой ситуации в стране и в мире, говоря о спецоперации на Украине, непременно добавляет: если понадобится, они готовы вновь отправиться воевать. У Гарифжанова трое сыновей, двое из которых с началом военного конфликта 24 февраля отправились на Украину. Один сын уже вернулся, второго родные ждут со дня на день… «Иногда созваниваемся, но сын мне ничего толком не рассказывает, чтобы меня не тревожить», — вздыхает наш собеседник.

«Те, кто жил в СССР, никто никогда не ругал Советский Союз. А сейчас и совком называют, и калошами» «Те, кто жил в СССР, никто никогда не ругал Советский Союз. А сейчас и совком называют, и калошами»

Со слов председателя «Содружества ветеранов боевых действий Татарстана» Рустама Равилова, который еще в мае сам отправился добровольцем для участия в спецоперации, здесь сейчас воюет большое количество татарстанцев, участвовавших в локальных войнах. Их практические знания и боевой опыт неоценимы в новых реалиях.

«В своем отечестве живешь и некрасиво отзываешься о своей родине, об армии, о президенте… Как это можно? Возможно, молодежь нынешнюю так воспитали. Те, кто жил в СССР, никто никогда не ругал Советский Союз. А сейчас и совком называют, и калошами, — говорит Салихзянов. — На Украине эта операция нужна была, я так считаю. Нацизм же там, не добили мы их до конца… И памятник мы вовремя открыли, успели. Время неспокойное сейчас. Аллах нам помог в этом».