Военный эксперт Дрозденко: «У нас было два пути – умыться в очередной раз или идти защищать Донбасс»

Дмитрий Дрозденко: «К нашему сожалению, военный конфликт — это такая штука, которая любые предположения может сделать неверными. Слишком много переменных факторов, в том числе политических, от которых слишком многое зависит»

«Практически все украинские военные стреляли по мирным городам»

— Дмитрий Витальевич, спустя уже почти 8 месяцев после начала специальной военной операции (СВО), как вы считаете, была ли Россия к ней готова?

— Полагаю, что Россия была к ней готова лишь частично. Специальная военная операция выявила большой ряд недостатков, прежде всего в области тылового обеспечения, а также координации в командовании войсками. 

— Предполагали ли в феврале, что все затянется на такой долгий срок?

— Думаю, никто этого не предполагал. Но, к нашему сожалению, военный конфликт — это такая штука, которая любые предположения может сделать неверными. Слишком много переменных факторов, в том числе политических, от которых слишком многое зависит. Как и что в итоге произойдет, предположить не может никто, никогда и нигде. Все, повторюсь, слишком непредсказуемо.

— Насколько мы верно оценили военный потенциал Украины? Сразу уточню — не ошиблись ли мы в самом начале, когда отделили украинских военных от нацистов?

— Может, это покажется странным, но вооруженные силы Украины мы, скажем так, в большей степени оценили адекватно. Конечно, нам они показались слабее, чем были на самом деле, тем не менее на военный потенциал Украины мы тоже смотрели достаточно адекватно. Мы сильно ошиблись, когда рассчитывали возможную помощь Запада. Скорее всего, мы не думали, что он так глубоко вмешается в конфликт.

Что касается украинских военнослужащих, дескать, они добренькие, а нацистские батальоны плохие, то я никогда так не говорил и эту мысль не поддерживал. Мне всегда было очевидно, что это примерно одна и та же субстанция, потому что все вооруженные силы Украины несли службу в Донбассе, а значит, практически все украинские военные стреляли по мирным городам. То есть к моменту начала специальной военной операции там изначально все были повязаны кровью.

— Есть мнение, что если бы НАТО не поставлял Украине оружие, то все бы закончилось к концу июня.

— Это правда. Может, не совсем в эти сроки уложились, вероятно, чуть раньше или позже, но примерно так бы и было.

— То есть сегодняшняя Украина зависит от поставок западного оружия?

— И уже давно. Я бы сказал, что западного оружия на Украине не менее 80 процентов. При этом бывшие украинские запасы закончились уже давным-давно. Какое-то время, конечно, они сидели на подсосе советского вооружения из стран Восточной Европы, ранее входивших в Варшавский договор. В том числе, кстати, вертолеты Ми-17, которые уже Россия продавала Соединенным Штатам для того, чтобы снабжать армию Афганистана. Даже это пошло в дело.

— Между СВО и рядом других военных конфликтов проводят аналогии. Например, кто-то говорит о ее схожести с советско-финской войной, кто-то сравнивает с Крымской, а кто-то жалуется, что события начинают напоминать Первую мировую. Какая параллель, на ваш взгляд, более уместна?

— Все это глупость и пустословие. Никакой параллели нет. Все, что мы сейчас видим, — это военные действия нового толка, военные действия XXI века, что бы там ни говорили. Может, смесь XX и XXI веков, поскольку все-таки мы видим фронтовые операции. Но в целом вышеуказанные военные конфликты не имеют к этому никакого отношения ни в плане тематики или боевых действий, ни даже в вопросе идеологии. 

— А идеологически почему?

— Какое отношение имеет специальная военная операция к Первой мировой войне? Что между ними общего?

— Люди, которые так утверждают, сходство видят в том обстоятельстве, что, с одной стороны, Россия проводит частичную мобилизацию, а с другой — НАТО перебрасывает войска на восток, проводя свою мобилизацию…

— Перебрасывание войск — это совсем не то же самое, что мобилизация и даже формально этого не означает. НАТО ничего такого не проводил. Мобилизацию проводила Украина, попутно введя у себя военное положение. Мы же только сейчас начали проводить всего лишь частичную мобилизацию. Военного положения или режима контртеррористической операции мы не вводили. Напомню, по крайней мере пока в юридическом смысле действует термин «специальная военная операция», при этом регламентирующего документа на него нет. Есть определение, что такое КТО, что такое военное положение, что такое война, а СВО — нет. В общем, немножко беременны, получается. Я полагаю, что именно поэтому Верховный главнокомандующий и министерство обороны выбрали такую форму ведения боевых действий.

«Если мы говорим о штатном составе военных подразделений мирного времени, то части, которые стоят на линии боевого соприкосновения, имеют состав в районе 30 процентов от необходимого количества в мирное время» Фото: © Petrov Sergey / news.ru via globallookpress.com / www.globallookpress.com

«У нас безумно большие проблемы с системами связи»

— Каковы, на ваш взгляд, причины успеха украинского наступления сначала под Изюмом, а затем под Красным Лиманом?

— Скорее всего, виной тому недооценка с нашей стороны сил и средств, которые были подготовлены для Украины странами блока НАТО. Кроме того, свою роль сыграл недостаток собственных сил и средств на линии боевого соприкосновения. Это, впрочем, должно будет решиться за счет частичной мобилизации. Соответственно, некоторое упущение в командовании, но это вопрос весьма спорный, поскольку, с одной стороны, понятно, что нельзя растягивать такую маленькую группировку на столь длинный фронт. При этом многие месяцы части просто не выходили на ротацию. Если мы говорим о штатном составе военных подразделений мирного времени, то части, которые стоят на линии боевого соприкосновения, имеют состав в районе 30 процентов от необходимого количества в мирное время. При этом в военное время должно быть 150 процентов от того, что бывает в мирное. Вместе с тем людям не хватает достаточного количества техники. В общем, то, что мы делаем сейчас, нужно было делать уже в начале июня, но мы упустили это время.

— Как думаете, почему в итоге затянули с принятием этого решения? 

— Это не мое дело — предполагать. Но, вероятно, это могло быть связано с различного рода переговорами, которые затевал Запад. Во всяком случае Владимир Владимирович говорил: «Запад нас в очередной раз кинул», — а значит, логично предположить, что случилось что-то такое, о чем нашей стороне было интересно договориться.

— Если я правильно понимаю, в зоне СВО действует наша группировка в 150 тысяч человек, еще порядка 800 тысяч военных находятся на территории России. Почему нужно проводить мобилизацию, а не призывать в бой уже имеющиеся части?

— Было принято командирское решение — сохранить жизни наших молодых пацанов, которые сейчас проходят срочную службу. Это, в общем-то, одна из позиций нашего командования. Можно вспомнить, какой вспыхнул скандал, когда в самом начале СВО командир одной из частей затащил на территорию тогда еще Украины солдат, проходящих срочную службу. Я уже точно не помню, но то ли они попали в плен, либо были убиты. Из-за этого решения, отмечу, полетели головы. В общем, молодежь туда не тащат. Берут тех, кто уже отслужил, состоялся, в общем, призывают мужиков, а не пацанов. Во-вторых, мы сражались контрактной армией, а теперь у нас осталось не так много неиспользованных ресурсов.

— Рамзан Кадыров, за ним Евгений Пригожин обвиняют генерала Александра Лапина среди прочего в том, что он на фронте не бывает. Он действительно виноват?

— Лапин — представитель «старого крыла», генерал с боевым опытом. Лично с ним не знаком, но очень многие говорят, что он человек достойный и порядочный. Не зная ни того ни другого лично, комментировать эту ситуацию очень сложно. С моей точки зрения, здесь политики существенно больше, чем военного ремесла.

— Была названа еще одна из причин — крайне низкая координация между стоящими рядом частями. Почему спустя столько времени после начала СВО проблема так и осталась нерешенной?

— Это действительно так. У нас безумно большие проблемы с системами связи, попросту говоря, они у нас толком не работают. У Росгвардии одни системы, у Вооруженных сил России — другие, у Луганской и Донецкой народных республик — третьи. То есть единого поля не существует, пользоваться системной единого автоматического управления полем боя у нас просто не умеют. Более того, по какой-то причине специальные блоки могут просто отсутствовать на технике. Они были сняты, потому что некий начальник подумал, что вдруг чего случится, не надо тут такого. В целом получается, что система не работает, координация между боевыми подразделениями слабая, так как средства связи несовершенные, неслаженные, а у бойцов нет полноценного умения пользоваться всем этим.

— Впервые я услышал этот тезис еще в 2008 году, во время «олимпийской войны». Тогда говорили, что у нас дрянная связь, которую надо менять. Неужели ничего за 14 лет не поправили?

— Верно, за 14 лет проблема не была решена, все до сих пор скверно. На выставках, конечно, попадаются весьма неплохие приборы, но на практике ничего не решено. Подчеркну: причина в тыловом обеспечении, собственно, поэтому начальника тыла и сняли. Это была не главная, но точно одна из главных причин. Кстати, уголовные дела в отношении других генералов возбудили, вероятно, именно из-за этой проблемы (24 сентября генерал Дмитрий Булгаков, отвечавший за тыловое обеспечение, был отправлен в отставку с поста замминистра обороны — прим. ред.).

— Какова вероятность, что эту проблему решат в ограниченные сроки?

— Никакая. Эту проблему, которая зрела годами, в ограниченные сроки не решат. Для решения потребуются даже не месяцы, а годы. Может, один год, вероятно, два, а возможно, и целых три.

«Те цифры, которые называет Сергей Шойгу, я думаю, очень близки к реальности. Действительно, украинские потери огромны. Это в целом они сами пусть и косвенно, но признают» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Украинские потери огромны. Это в целом они сами пусть и косвенно, но признают»

— В середине сентября Сергей Шойгу заявил, что потери Украины составляют более 60 тысяч убитыми, более 50 тысяч ранеными. Как удалось подсчитать, если та сторона не дает точных данных о потерях?

— Начнем с того, что украинскую сторону потери не интересовали и не интересуют. Наши войска занимались массовым захоронением украинских военнослужащих, погибших при нашем наступлении. Мы прекрасно видели, сколько у них человек погибло, сколько они оставляли на поле боя ранеными и убитыми. Я полагаю, что эти цифры достаточно достоверны. Понятно, что во время военного конфликта каждая из сторон преуменьшает свои потери и преувеличивает потери противника, ничего не поделаешь. Но те цифры, которые называет Сергей Шойгу, я думаю, очень близки к реальности. Действительно, украинские потери огромны. Это в целом они сами пусть и косвенно, но признают.

— Если они верны, почему украинская армия так безболезненно относится к ним?

— Вовсе не безболезненно, они вполне ощущают этот урон. Кроме того, попробуйте включить украинское телевидение и посмотрите его дня три, после этого мы с вами и поговорим. Уверяю, на четвертый день вы будете скакать, как самый щирый украинец.

— Настолько мощная пропаганда?

— Смотрите украинский новостной канал каждый день хотя бы по часу, и вы поймете, какое давление испытывает украинский гражданин.

— Есть же некая внутренняя критика, понимание, что не все, что говорят, правда…

— Обманывают все и везде, так жизнь устроена. Дело-то не в критике, а скорее в объективных обстоятельствах. Какой выход у украинского общества? Богатенькие уже сбежали, они свои проблемы решили, бедненькие не особо скачут, но им сказали, и они идут. Это же базовая психология поведения разных социальных групп.

— Владимир Зеленский отменил призыв и, как следствие, демобилизацию ранее призванных. Значит, на фронте уже все?

— Совершенно верно. Бессмысленно кого-то мобилизовывать, если собрали уже всех, кого смогли. В общем, за новыми ресурсами нужно ехать в Польшу или Германию.

«Все думали: вот оно, абсолютное оружие, уничтожающее танки одним своим видом. А оказалось, что оно воюет достаточно средненько» Фото: © AFLO / AFLO / www.globallookpress.com

«Javelin вовсе не оказался той волшебной палочкой-выручалочкой, которая могла бы решить проблемы на линии соприкосновения»

— CNBC, ссылаясь на центр стратегических и международных исследований в США, 16 сентября выпустили материал, согласно которому Штаты передали Украине порядка 8,5 тысячи комплексов Javelin, в то время как сами производят до тысячи в год… 

— Производили. Этот вид вооружения уже давно снят с производства, там Stinger и Javelin не выпускаются. Производство только начинает восстанавливаться. Совсем недавно на запуск производства Javelin приезжал лично Джо Байден. Есть даже фотография, где он рядом с толстой теткой по-детски радуется, как она вставляет ракету в тубус. Поэтому сейчас только пытаются отладить производство.

— Насколько сильно Украина подорвала запасы НАТО?

— Неплохо подорвала по многим направлениям и позициям, учитывая, что бо́льшая часть запасов растворилась где-то между отправкой и прибытием на Украину, притом прямо по указке людей из Штатов. Есть схема темной поставки оружия через конфликт: скажем, проезжает груз границу, а до места назначения не доходит. Даже расследования пытались проводить, но по понятным причинам все заглохло. Приезжает оружие на границу, подписывается накладная, при этом часть поехала в Африку по заданию ЦРУ, часть — на фронт, а дальше уже на Украине начинают тырить и припрятывать отдельные экземпляры для своих нужд. Что-то, конечно, доходит и до фронта. Но это секрет Полишинеля, об этом уже сто лет известно.

— В целом США могут производить достаточно вооружений и снаряжения к нему?

— Сложно сказать. Знаю, что пытаются восстанавливать производство Stinger и Javelin. Но этот последний вовсе не оказался той волшебной палочкой-выручалочкой, которая могла бы решить проблемы на линии соприкосновения. Все думали: вот оно, абсолютное оружие, уничтожающее танки одним своим видом. А оказалось, что оно воюет достаточно средненько.

— Относительно чего?

— Хотя бы относительно комплекса NLAW. Скажем, чтобы прицелиться из Javelin, нужно выходить на линию огня, в то время когда в современном бою стрелять можно только из хорошего надежного укрытия. Максимум быстренько вылез, прицелился, выстрелил, а тут быстренько не получится, нужно время. А если еще и артиллерия стреляет, то осколками почти без вариантов посечет. NLAW в этом плане эффективнее, поскольку у него меньше время прицеливания. Плюс он гораздо проще. Да и цена Javelin, мягко говоря, небюджетная — 700 тысяч долларов, по-моему, за штуку. И вот там нужно тубус соединить с ракетой, правильно оптику включить, метки совмещать, а у NLAW всего два выключателя: целишься — и готово.

— NLAW сколько стоит?

— По-моему, от 40 тысяч до 70 тысяч долларов за единицу, то есть кратно дешевле. Там нет системы наведения, а в Javelin она реализована. То есть «американец» сделан по принципу «выстрелили и забыл»: оператор через оптический комплекс держит устройство на плече, смотрит на цель, система запоминает ее, передает информацию на головку ракеты, и вот уже она, глядя на эту цель, запоминает ее и туда летит. У NLAW все проще: оператор отслеживает цель, смотрит на нее, система запоминает смещение, а инерциальная система ракеты просто ведет снаряд до точки соприкосновения. Вероятность поражения по быстро идущей цели, конечно, у него поменьше, но, с другой стороны, практика показала, что такой подход в целом эффективнее.

— У нас есть аналоги этих устройств? РПГ-7 — это не то же самое?

— Совсем не то же самое, мягко говоря. У нас есть противотанковый комплекс «Корнет» и аналогичные ему. Кстати, украинский ПТУР «Ступна» имеет точно такое же свойство: поставили ракету, замаскировали, оператор находится в стороне либо просто ниже ракеты, не выходит на линию поражения и запускает. Эффективная дальность у наших существенно выше. Javelin на поле боя показал худший вариант по дальности достижения из всех представленных.

«Бойцы изначально были уже подготовленными, сейчас у них переквалификация на более современную технику, которая, впрочем, идеологически не сильно выдвинулась вперед» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Части будут разворачиваться уже в октябре, первые группы уже проходят боевое слаживание на полигонах ЛНР»

— Как скоро могут быть развернуты части мобилизованных? Есть две версии — к декабрю или только к весне.

— Части будут разворачиваться уже в октябре, первые группы уже проходят боевое слаживание на полигонах ЛНР. Это наиболее оптимальное боевое слаживание, которое проводят на реальном театре военных действий. Полагаю, очень неплохо было бы, чтобы там присутствовали командиры частей с передка. Тогда обучение пойдет гораздо быстрее.

— Хватит ли этого времени, считай, всего около месяца, чтобы обучить бойца необходимому?

— Бойцы изначально были уже подготовленными, сейчас у них переквалификация на более современную технику, которая, впрочем, идеологически не сильно выдвинулась вперед. Понимание нужно примерно одно и то же, когда стреляешь из АК-74 или АК-12, да, это более продвинутый вариант, а в остальном все то же самое. Термобарической гранатой заряжаешь РПГ или обычной — вставляются они одинаково. Поэтому и времени на подготовку уходит меньше. Срочника нужно учить всему, а тут только переучивать. Плюс кто-то проходил сборы, где-то тренировался.

— Когда смотришь видеоролики, создается впечатление, что почти вся техника на СВО из 1980-х годов, может, начала 1990-х. Она устарела или нет? Где же тогда наш танк «Армата» и прочая техника с парадов?

— Техника не самая новая, конечно. «Армата» еще находится на испытаниях. Чтобы встать на вооружение, танку понадобится еще несколько лет. Так, чтобы показали и тут же начали серийные образцы делать, не бывает, причем не только у нас одних. Скажем, в фильме «Крепкий орешек – 4» показали самолет F-35, но на вооружение он был принят спустя много лет после того, как сняли фильм (премьера ленты состоялась в 2007 году, а F-35 был принят на вооружение корпуса морской пехоты США в 2015 году — прим. ред.). У нас есть Т-90 «Прорыв», он находится на линии боевого соприкосновения, есть Т-72Б3 — модификация, которая на танковом биатлоне себя отлично показывает. Сейчас сообщают, что появятся новые образцы вооружения. В целом «Армата» — это не панацея. Приехали две «Арматы» — и что? Они тут же победят? Нет, так не бывает.

— При каких условиях «Армата» смогла бы изменить обстановку?

— Ни при каких. «Арматы» у нас нет, забудьте. Она не стоит на вооружении. Зачем о ней рассуждать?

— Некоторое время назад появилась информация, что на фронт отправили танки Т-55. Это верное решение? Эффективен ли этот танк в современной войне?

— Публиковались различные картинки, что эти танки отгружают. Машина действительно старая. С другой стороны, и ее использовать можно, но только, пожалуй, не в прямых танковых дуэлях. Скажем, по аналогии с тяжелыми боевыми машинами пехоты как средство для поддержки пехоты вполне сгодится. Но я не видел подтверждения массовости такой практики.

У нас было два пути — умыться в очередной раз или идти защищать Донбасс. Но тогда бы мы пробивались сквозь окруженные войска республики. А получилось все строго наоборот Фото: © Dmitry Grigoriev / Argumenty i Fakty / www.globallookpress.com

«Промышленность справляется, но только не было заказов от министерства обороны»

— Россия начала активно использовать иранские беспилотники. Как получилось, что Иран в условиях международной изоляции стал страной, которая производит эти аппараты на мировом уровне?

— Не на мировом уровне. Мы говорим о дроне-камикадзе Shahed 136? Он делался из того, что было, но получилось крайне эффективно. Скажем, движок у него от газонокосилки. Ее же купить не проблема — везде продается и в большом количестве. Поэтому взяли и поставили на беспилотник. Второй момент: у этого дрона нет системы телеуправления, он ведет навигацию по инерциальной системе исчисления, грубо говоря, пальцем по карте, а корректируются они по спутникам. Спутниковый чип, напомню, есть в любом мобильном телефоне, который поддерживает системы GPS / «ГЛОНАСС» и собран из простейших деталей. Точно так же, кстати, летает и наш беспилотный летальный аппарат КУБ. Он от «Герани-2» отличается тем, что поменьше в размерах, а двигатель у него электрический. Точно такая же система наведения. «Ланцет» уже имеет телеуправление, также он по координатам летает. Но возникает вопрос соотношения цены и качества. А она очевидна: цена «Герани» невысока, взрывчатой силы предостаточно, летит хорошо, сбить низколетящую на большой скорости цель сложно для наших систем ПВО, а для западных и подавно.

— Западные системы ПВО хуже наших?

— Смотря какие. Если речь идет о системе «Герань-2», то Stinger ее не собьешь, у нее нет теплового излучения, на нее надо бы тратить ракету типа Iris-T. Но ее, в свою очередь, только собираются поставить для нужд Украины. Она с частично инерционным и инфракрасным наведением, там из железа только двигатель. Расход питания очень маленький, тепла опять же мало, то есть идеально подходит для таких вещей. Малые ракеты с телеуправлением или, допустим, пушечные комплексы для того, чтобы сбить этот беспилотник, хорошо бы подошли. Скажем, наши «Тор» или «Панцирь», но у них нет машин такого толка. Сейчас им немцы прислали Gepard, но это старая машина хотя бы потому, что там софт делался на старые РЛС, и, скорее всего, такие цели засекать не сможет.

— А что есть у нашей стороны? Насколько могут быть эффективными комплексы «Шилка» или «Тунгуска» против целей?

— «Шилка» у нас уже снята с вооружения. Это старая техника, которую мы давно не используем. «Тунгуска» до сих пор стоит. «Шилка» — это автомат, где стоят четыре автоматных ствола, каждый по 23 миллиметра, с РЛС. В общем-то, аналог Gepard. А «Тунгуска» — это уже совсем другой подход к такого рода зенитно-ракетно-пушечному комплексу. Там и ствольный комплекс, и ракетный. По сути, «Тунгуска» — это тот же «Панцирь», только на гусеницах. Там, где не дает эффекта ракета, достается пулеметная пушка, и наоборот. Система решает, каким именно средством наиболее эффективно поразить цель. Плюс здесь два канала поступления информации, инфракрасная РЛС и оптика.

— Представитель министерства обороны РФ полковник Игорь Ищук недавно заявил, что большинство российских авиационных беспилотников не удовлетворяют тактико-техническим требованиям военного ведомства. Почему Россия на текущий момент не может производить данные аппараты надлежащего качества? Ведь даже Иран из чего попало может делать эффективные модели.

— А кто сказал, что не справляется? Промышленность справляется, но только не поступало заказов от министерства обороны, не было воли государства — вот и все. 

— Почему?

— На карте Москвы есть две точки: Фрунзенская набережная и Знаменка. Вам туда с этим вопросом.

— Есть мнение, что беспилотники воспринимаются как авиация для бедных. Это верно?

— Уже давно производились беспилотники типа «Куба», «Ланцета» и прочие. Например, Zala Aero — частная компания, которая черт знает когда начала делать всякие БПЛА. Но минобороны их не приобретало, так как в них огромное количество импортных компонентов. Поэтому возникли трудности: с одной стороны, они не могли выпустить серию, так как никто не покупал, с другой — не приобретали, потому что много импортных деталей. Теперь компанию купил «Калашников», может, что-то поменяется. Если бы у них заказывали по хотя бы по тысяче беспилотников, тогда бы они совершенствовались и нашли способ заменять импортные детали на отечественные. Взять тот же «Орион»: несколько раз демонстрировали на выставках, отмечали, что надо исправить. В итоге завод только сейчас строят в Дубне.

Резюмируя, скажу, что если будут деньги и воля государства, то и наши смогут инерциалки сделать («Роскосмос» на этом собаку съел), а также двигатели — и поршневые, и реактивные. Как говорится, было бы желание.

— Насколько СВО может катализировать процесс?

— Надеюсь, катализирует. Если этого не произойдет, то мы проиграем.

— Резюмируем. На ваш взгляд, можно ли было решить проблему Донбасса миром?

— Нет. Я знаком с определенной информацией, поэтому прекрасно понимаю, что если бы Россия не начала в феврале спецоперацию, то пришлось бы это сделать в первой половине марта. Но разница была бы в том, что мы бы начали с отступающих позиций и с гораздо более значительными потерями в людской силе и территориях. То, что Украина собиралась напасть на Донбасс и разгромить Луганскую и Донецкую народные республики, уже документально подтвержденный факт. Там были развернуты части, все уже было подготовлено, сделано по науке, и все об этом знали.

У нас было два пути — умыться в очередной раз или идти защищать Донбасс. Но тогда бы мы пробивались сквозь окруженные войска республики. А получилось все строго наоборот. Если вы вспомните, мы пытались все решить мирно много лет, перманентно напоминая о минских договоренностях. Может быть, мы зря признавали власть на Украине. Все-таки Петр Порошенко выиграл на выборах, которые трудно назвать легитимными. Они же прошли в результате государственного переворота, половина страны не голосовала. Зеленский — преемник той же политической системы. Если он легитимный президент всей Украины, то почему не было голосования на всей территории?

— Почему Зеленский в итоге не попробовал решить дело миром, он ведь избирался именно как президент мира?

— Потому что на Украине самостоятельно никто и ничего давно не решает еще с тех времен, когда прошла так называемая оранжевая революция. Если помните, Виктор Янукович победил на выборах, но, так как это не устраивало, скажем так, некоторых людей, ситуацию переиграли, добавив третий тур. Практически сразу после этого в СБУ целый этаж был занят иностранными агентами. Так их назовем, не будем уточнять флаг, под которым они прибыли, вероятно, он был полосатым, а может, и британский. Затем при Януковиче процесс стал притормаживаться, а чем все кончилось, мы прекрасно помним.

— Януковича пророссийским не назовешь…

— Согласен, какой же он пророссийский? Никакой. Но нельзя отрицать, что некоторые программы он притормаживал, маневрировал, был многовекторным, как это тогда говорилось. А вот те, кто после него пришел, уже не маневрируют. Что касается Зеленского, то, к сожалению, мальчик оказался весьма плохим.