Дмитрий Дрозденко: «Ни Шойгу, ни Герасимов, ни Суровикин не говорили, что зимой будет наступление»

Дмитрий Дрозденко: «Если вы считаете Зеленского демократическим президентом, а власть на Украине — демократической и законной, то я не знаю, что сказать» Фото: скриншот видео из группы VK «News Front | Новости»

«Я не верю в корейский вариант»

— Дмитрий Витальевич, спецоперация затянулась почти на год. По всей видимости, будет длиться дальше. Как вы считаете, насколько это стало неожиданностью для России?

— Это стало неожиданностью для всех. Мы ведем боевые действия с целью достигнуть поставленных задач, и теперь они будут любым путем достигнуты.

— Есть мнение, что наш МИД не против решить все переговорами с Украиной. Насколько вероятно, что СВО закончится по корейскому варианту — ни нашим ни вашим?

— Я не верю в корейский вариант, это мое личное мнение. Подчеркну, по той причине, что Запад объявил войну и в целом готов ее вести. Если посмотреть, что изначально планировалось, исходя из заявлений тех лидеров, включая Ангелу Меркель и Эмманюэля Макрона, то можно понять, что даже если останется какая-то часть Украины, пусть, скажем, разделенная по Днепру, то все равно завтра ее будут накачивать оружием, подогревать настроения для реванша. У них задача простая — военный конфликт должен продолжаться, тем паче это в интересах США. Однако им не нужна глобальная война, прямое противостояние с нами, но необходим постоянно действующий конфликт, который будет отнимать силы у нас и в основном у Европы. Поэтому вполне естественно, что они продолжат душить нас.

— Как вы считаете, насколько Украина довольна положением страны-шахида?

— А Украину никто и не спрашивает. Не холопское дело — спрашивать бояр, так полагают по адресу: Вашингтон, Белый дом.

— Ага. Но там же некие митинги собираются женщин, которые ищут своих мужей, отцов и братьев…

— Да, собираются, это факт, видел записи с митингов.

— Может ли это повлиять на позицию Владимира Зеленского по военному конфликту?

— Если вы считаете Зеленского демократическим президентом, а власть на Украине — демократической и законной, то я не знаю, что сказать.

«Специальная военная операция выявила огромное количество недочетов. И не только в армии, но и в народном хозяйстве, как бы это сказали раньше, в промышленности, политическом управлении — в общем, везде» Фото: © Кирилл Брага, РИА «Новости»

— В прошлом году на расширенном заседании коллегии министерства обороны России был озвучен ряд армейских реформ, в том числе было сказано, что Вооруженные силы возвращаются к схеме, которая была до реформы 2007–2012 годов: полк – дивизия – армия – фронт. Насколько много недочетов и ошибок выявила СВО в организации нашей армии?

— Специальная военная операция выявила огромное количество недочетов. И не только в армии, но и в народном хозяйстве, как бы это сказали раньше, в промышленности, политическом управлении — в общем, везде. Фактически специальная военная операция — момент истины, в результате которого оказалось, что многие вещи не такие, какими кажутся. Это же и произошло на Украине, у стран, которые поддерживают ее, в странах НАТО, США и их приспешников — у них тоже огромное количество интересных вещей выяснилось: как это так, 2 процента экономики, ее давят со времен Обамы, а тут бабах — и понеслось, никто ничего не предусмотрел, включая и мировые финансовые круги.

— А отчего же? Вроде люди неглупые сидят.

— Ну как сказать… Неглупые, может, и неглупые, но они сидят. Они не особо напрягаются, в тепличных условиях, и так бывает всегда. Гитлеровская машина и наполеоновская тоже ведь заходили — вот сейчас все захватим. Оказалось, что не все получилось. Мы тоже готовились, что будем воевать на территории противника, но получилось не совсем так. Даже когда Юрий Гагарин в космос полетел, вроде бы все рассчитали, а у него корабль закрутило. Всякое бывает, жизнь отличается от фантазий.

— Насколько сильно мы будем корректировать наши Вооруженные силы?

— Нет таких критериев, неясно, как ответить. Нет численного критерия, работа, могу сказать, ведется.

— Российская армия освободила Соледар. Сообщается, что это сделали сотрудники ЧВК Вагнера. Как вышло, что у нас есть частная компания, имеющая самолеты, танки и артиллерию? Насколько она частная?

— Если брать глобально, то это мировая практика. Можем ли мы считать французский иностранный легион частной компанией? Не просто частная лавочка, конечно, а скорее частная лавочка французского правительства. Где пролегает тонкая грань, не скажу. ЧВК не наше изобретение, это новшество пришло с Запада. В большой степени это изобретение англосаксов, очень выгодное прежде всего тем, что военные действия как бы ведутся, но государства к ним отношения вроде как и не имеют. Прописывается в контракте охрана чего-то там, а уж дальше, как Господь пошлет. Если брать американские ЧВК, то у них то же самое. Можно вспомнить случай в Сирии, когда на «вагнеровцев» был осуществлен налет с помощью вертолетов и всего остального, списали на то, что это же не регулярная армия, а значит, можно и так договориться.

«Президент требует от чиновников выходить из зоны комфорта, заниматься не вразвалочку, а работать, хотя отмечу, что правительство Михаила Мишустина, наверное, одно из лучших на моей памяти» Фото: www.kremlin.ru

«ЧВК Вагнера, скорее всего, можно отнести к подразделениям сил специальных операций»

— То есть ЧВК — это такая прокладка между государствами?

— Фактически да, создание третьей стороны, но это есть у многих государств, повторюсь, и мы тут далеко не первые.

— Достаточно много разговоров о том, что есть некий конфликт между ЧВК Вагнера и министерством обороны. Он реален?

— Я не считаю, что он есть, полагаю, его придумали в медиапространстве. Возникло это, возможно, из-за не очень четких слов со стороны того же министерства обороны. Вопрос о воинской славе в общем-то. Скажем, кто взял Соледар? С этим вопросом, слава богу, разобрались. Что касается работы министерства обороны и «оркестра», то тут все очевидно — воюют все вместе в рамках единых глобальных задач. Как можно воевать вместе, если задачи, допустим, не едины? Да, у «вагнеровцев» есть свой участок фронта, на котором они как раз и работают, но они делают это не просто так, как вольное войско, они действуют в соответствии с планами Генерального штаба, которые не с потолка берутся. В общем-то, та же атака на Соледар была более четко расписана: это подразделение действует здесь, другое — вот тут, а на земле работали «музыканты».

— Во время нашего прошлого разговора вы подтвердили, что у нас плохие средства связи в войсках. Вместе с тем Евгений Пригожин говорил, что в ЧВК Вагнера со связью полный порядок. Может ли ЧВК стать тем примером, на который будут равнять всех при реформе армии?

— Сложно сказать. Начнем с того, что «Вагнер» меньше, чем Вооруженные силы, а значит, и объем подразделений, и уровень командования — ниже. Наладить что-либо в этой области там гораздо проще. Очевидно же, что проще связью обеспечить роту или полк, нежели пять дивизий. Мы прекрасно знаем, что у нас в этом вопросе все неважно, особо лучше не стало: и для летчиков, и для сухопутных войск волонтеры покупают рации. Что-то, безусловно, есть, но этого явно недостаточно. При наличии сил, средств и желания, а также учитывая, что ЧВК — более автономная организация, там все устроить проще, в том числе из-за отсутствия излишних бюрократических прокладок. Пригожин говорил прежде всего об этом, что там нет бюрократии: сначала все демократично обсуждается, но после поступает приказ и все выполняется железно. Это как раз то, как в принципе должно быть. В армии, правда, все-таки обсуждения как такового нет, действует система единоначалия, а «Вагнер», скорее всего, можно отнести к подразделениям сил специальных операций, особенно штурмовые группы. Там каждый за каждого, другая специфика работы, отличающаяся от регулярных частей. Да, организация работает лучше, но это из-за размера и тыла.

— Вы сказали о тыле. СВО как раз показала, что не все у нас в хорошем состоянии, есть масса недочетов. Как вы считаете, сделаны ли были какие-то серьезные выводы по тылу?

— К примеру, генерал Дмитрий Булгаков был отправлен в отставку. Правда, теперь он инспектирует свои же подразделения как гражданский, не вышел из системы. А так, со скрипом, но дело движется. Вы же сами видели, что, допустим, Уралвагонзавод запустился прямо с полосы, полностью свою военную машину поставил на ход, танки составами гонят. А что касается в целом, то это не только армейские проблемы, очень показательное было выступление Владимира Путина с Денисом Мантуровым. Президент требует от чиновников выходить из зоны комфорта, заниматься не вразвалочку, а работать, хотя отмечу, что правительство Михаила Мишустина, наверное, одно из лучших на моей памяти. Во всяком случае там есть четкая организация, которая шаг за шагом идет к цели, есть системность, нет киданий и паникерства. Несмотря на это, там все равно остается много старых людей, приверженцев либеральных взглядов.

— Осенью был большой скандал вокруг генерала Александра Лапина, потом оказалось, что он не при делах, а сейчас назначили главкомом штаба сухопутных войск?

— Начальник штаба — это тот человек, который планирует боевые действия на вверенном ему подразделении, в данном случае это сухопутные войска. Так же, как и Валерий Герасимов планирует для войск в целом.

— Писали, что основная задача штаба сухопутных войск — это обеспечение тыла…

— Нет, штаб занимается планированием всех действий, а тыл — обеспечением. Если на гражданский манер перевести, то штаб — это финансово-коммерческий блок, а тыл — административно-хозяйственный отдел.

— Насколько в целом важно занятие Соледара? Что это меняет в положении на фронте?

— Если говорить о военно-стратегическом факторе, не политическом, то изменений особых нет. Просто взятие города позволяет продолжить окружение Артемовска, которое идет с севера, где находится Соледар, и, соответственно, с юга, где тоже идет работа по окружению этого района. После окружения Артемовска под контроль берутся пути снабжения, начинается выдавливание противника на следующую линию обороны, можно сказать, позиционные боевые действия. Чтобы не было недопонимания, взятие Соледара — это не та победа, от которой Украина прямо сейчас готова сдаться. Такого не произойдет.

— Насколько справедлива мысль, что армия РФ прорывает вторую линию обороны Украины в Донбассе?

— Это, в принципе, верно, потому что Соледар — это как раз прорыв обороны, в том числе для Северска, взятие под контроль дорог, выход туда. Но там дальше линия обороны продолжается, там буквально каждый город — крепость.

— А насколько справедливо, что дальше за Донбассом крепость заканчивается?

— Тогда не строили, сейчас строили, вот что-что, а укрепляться украинцы умеют.

«Сегодня победа может получиться в случае наступления и капитуляции Киева, потому что, повторюсь, без смены режима, без отсечения режима Зеленского от «западных веяний», которые распыляет украинское командование, ничего не изменится» Фото: © Komsomolskaya Pravda / Global Look Press / www.globallookpress.com

«Среди наших экспертов выпускников академии Генерального штаба нет»

— Наступила зима, температура в Донбассе опустилась ниже нуля. Можно ли ожидать наступление Российской армии, если да, то где?

— Тут важный вопрос: «А кто это говорил?», — а говорили это медийные личности. Ни Сергей Шойгу, ни Валерий Герасимов, ни Сергей Суровикин не говорили, что зимой будет наступление. Это все мысли экспертов, которые считали, что техника там не сможет пройти из-за сырого чернозема. Логически это верное предположение. Командование общей группировкой войск передали именно начальнику Генерального штаба. Это не беспрецедентное, конечно, событие, в истории были такие случаи, но весьма серьезный шаг. Тут уместно вспомнить, как маршала Георгия Жукова Иосиф Виссарионович Сталин отправлял на фронт решать проблемы, которые были тогда, Александра Василевского тоже отправляли. Это делается с одной целью — добиться победы. Сегодня победа может получиться в случае наступления и капитуляции Киева, потому что, повторюсь, без смены режима, без отсечения режима Зеленского от «западных веяний», которые распыляет украинское командование, ничего не изменится. Мы же пониманием, кто за этим стоит. Без этого победы не будет и успокоения — тоже. Я не говорю, что Украина должна перестать существовать как государство, но нынешняя бандеровская страна — точно. Ее десятилетиями делали такой, задолго до 2014 года, во многом это влияние канадских диаспор, которые распространяли свои взгляды не только в западной части, но и на Центральной Украине. И комиксы с Бандерой для детей печатали, и чего только ни было. Люди, которые приезжают, такое рассказывают, что непонятно, куда смотрели наши политики, которые там сидели, включая, кстати, Виктора Черномырдина.

— А почему украинцы все сами делали? С бытовой-то точки зрения, им же было выгодно с нами дружить, по деньгам выгодно…

— С моей точки зрения, специфика украинского народа, вернее, того, что там выросло, — это такое состояние, которое характеризуется поговоркой «моя хата с краю». Они там как-то живут по-своему и в общем-то в государственные дела особо не лезут. Те, которые прыгали на площадях, — это сельские жители с запада, городские сумасшедшие и те, кому заплатили. В эту пропасть их толкает правящая элита. Добавим к этому реально переформатированное сознание, а подобным там занимаются долгие годы, не только на Украине, в Европе — то же самое. Там также форматируют сознание особым образом, для этого все наши средства массовой информации еще до начала всех действий оттуда выжимали, не просто же так это сделано было.

— С другой стороны зайдем. ВСУ накапливают войска на Запорожье, под Мелитополем и на севере под Сватово. Можно ли ожидать наступление украинской армии? Насколько в целом потери в Донбассе для нее существенны?

— Попытка наступления будет однозначно, потому что Америка открыто заявила в лице и Столтенберга, что Украина должна наступать, а они должны обеспечить ее. Опять же, то оружие, которое им передается, свидетельствует о том, что эскалация конфликта будет только нарастать. На юге, с нашей стороны, построены достаточно хорошие, мощные укрепления, включая обширные минные поля, заградительные инженерные сооружения, которые, наверное, сделают наступление противника очень сложным. Я бы подумал, что скорее будет активизация военных действий именно на севере. Но это лишь предположение. Чтобы давать умные комментарии на данную тему, нужно как минимум окончить академию Генерального штаба. Насколько я знаю, среди всего состава наших экспертов выпускников академии Генштаба нет.

— А отчего тогда на юге мы хорошо укрепились, а на севере — нет? Проблемы есть некие или что-то еще?

— Так и на севере, думаю, сейчас тоже есть определенные оборонительные сооружения, но югом занимался Суровикин специально, так как на него нацелились, там все сильно обустраивали. Опять же, зона ответственности ЧВК Вагнера тоже хорошо усилена пассивной обороной. Предположу, что если наступление будет, то, скорее всего, не в лоб, а откуда-то сбоку.

— RT, по-моему, выдавали информацию, что на текущий момент уничтожены порядка 16–17 батальонов и за всю кампанию с 3 августа насчитывается до 25 тысяч убитых в Соледаре. Насколько это тяжелые потери для Украины?

— Прежде всего цифры, которыми все манипулируют, разные. Скажем, Юрий Подоляка насчитывает до 10 тысяч. Каждый считает по-своему. Но потери серьезные, тяжелые, больше верится, конечно, в доклад со стороны RT. «Вагнер» еще подсчет ведет, пока эти цифры не озвучивают, просто говорят, что большое количество «200-х». Почему? Ответ простой — Украина не вывозила своих, многие «300-е» стали «200-ми», раненым нужно оказывать не только скорую, но и полноценную лечебную помощь, а на них, грубо говоря, плюнули и бросили свои же. В итоге многие умерли, хотя не должны были. Но общий объем потерь будет чуть позже.

Если помните, Пригожин сказал, что мы все тела вернем Украине. Поэтому, я думаю, он озвучит цифру, сколько тел собрали. И тогда будет ясно количество потерь. Говорят, что там была серьезная мясорубка. Так плохо говорить о людях, но это подтвержденный факт. Об этом свидетельствует множество косвенных признаков: заполненные госпитали, новые кладбища. Хорошо, если бы это были английские трупы, а не славянские.

— А почему Валерий Залужный не хотел отступать, если все шло к сдаче города? Зачем так беспощадно кинул войска?

— Надо его об этом спросить. Но вопрос все-таки решается в офисе президента Зеленского, а не главнокомандующим. Он же подчиняется ему, с точки зрения политического устройства Украины. Так что если бы не подчинялся, то была бы уже родная махновщина.

— Но если потеря Артемовска — это не окончание военного конфликта и не финальный шаг, то зачем столько терять в таких местах?

— Если сказать грубо, то плевать они хотели. Повторюсь, если вы считаете, что там сидит демократическое правительство, которое заботится об украинцах, то я буду рыдать.

— Я скорее о том, что войска нужно восполнять, а у них с этим проблемы, если ловят на улице кого попало…

— Конечно, есть проблемы, и не все идет хорошо. Кроме того, есть те, кто обучается за рубежом. Более того, председатель объединенного комитета начальников штабов генерал Марк Милли сказал, что США углубят курс по подготовке украинских военнослужащих, то есть увеличат его на 5–6 недель с целью повышения качества подготовки. Их будут тренировать не просто в формате курса молодого бойца, а станут учить общевойсковому бою, причем на основных полигонах НАТО, где есть система компьютерного моделирования. Они готовятся к дальнейшей эскалации, поэтому будут накачивать бойцов, чтобы обеспечить контрнаступление.

«Те удары, которые наносились по Украине, фактически работали не на уничтожение, а на разделение энергосистемы» Фото: © Cover Images / Keystone Press Agency / www.globallookpress.com

«Киевская ТЭЦ — первый на моей памяти случай, когда именно по генерации ударили»

— Насколько сильно сказалась на Украине наша бомбардировка энергообъектов? Часто слышим мнение, что эффекта мало: свет горит, люди живут.

— Вообще, это нужно было сделать сразу, потому что, по логике всех боевых действий, уничтожается не только живая сила и военная техника врага, но и его инфраструктура, которая позволяет активизировать технику, производить новую, ремонтировать подбитую и тому подобное. Конечно, в этой ситуации страдает мирное население, но оно может прожить и без электричества, и без тепла какое-то время. В Грузии, например, в свое время в многоквартирных домах из-за раздолбайства политиков топили буржуйками. А вот заводы и ремонтные предприятия без электричества не могут.

Пока эти удары имеют достаточно хорошую эффективность, потому что изматывают Украину именно в плане восстановления мощностей, потому что если трансформатор на 330 киловольт еще можно восстановить, то 700-е как более редкие (тем более завод, который их делает, тоже уничтожен) восстановить значительно труднее. Сейчас эти удары усилились.

Кроме того, в Киеве попали по генераторному, турбинному залу. Турбина — это еще более сложная вещь. Нужно понимать, что у Украины избыточный потенциал в области выработки электроэнергии. Все, что настроил Советский Союз, в избытке дает электроэнергию для нынешней деиндустриализированной Украины, какой она стала еще до 2014 года, когда там начали разваливать производства. Тем более в нынешней ситуации, когда народ уехал, а большинство предприятий не работает. Как следствие, наши рушили не генерацию, удар по Киевской ТЭЦ — первый, когда была затронута именно генерация. Некоторые эксперты говорят, что надо бить по подстанциям в 300 киловольт, вместо того чтобы наносить удары по подстанции в 700 киловольт, которая несколько «трехсоток» обслуживает. Это ошибочное мнение. «Высоковольтки» являются наиболее эксклюзивным, сложно восстановимым элементом транспортной цепи.

Те удары, которые наносились по Украине, фактически работали не на уничтожение, а на разделение энергосистемы. Советская система как наиболее эффективная на планете, которую Анатолий Чубайс пытался развалить всеми силами, предполагала большую экономию электроэнергии за счет перетоков. Например, во Владивостоке сейчас день, поэтому туда перебрасывались дополнительные мощности, дальше Солнце катилось по нашей территории, и мощности тоже перераспределялись, поэтому существовала единая энергосистема.

Другой пример: несколько лет назад в Техасе было веерное отключение света, поскольку нет единой системы, а только куча частных компаний. А советская система была очень надежной, прорезервированной огромное количество раз. Поэтому нынешние удары не уничтожают энергосистему, а делят ее на сегменты, ограничивая промышленность, железную дорогу. Да, есть проблемы у людей, но они вторичны. Люди при фонариках могут, а завод — нет.

— Есть оценка, что до 40 процентов генерирующих мощностей уничтожено. Насколько это весомые потери для Украины?

— Генерирующая мощность — это АЭС, ТЭЦ, ГЭС. А удары наносились по ОРС (открытые распределительные устройства), ЗРС (закрытые распределительные устройства), трансформаторные подстанции — узлы этой системы. Киевская ТЭЦ — первый на моей памяти случай, когда именно по генерации ударили.

Насчет 40 процентов не знаю, что сказать, нужно у специалиста по энергетике уточнить, но полагаю, что этого мало, потому что Украина продолжает функционировать как государство. Сами посудите, заводы, система управления, интернет, телевидение — все работает.

Посмотрите, куда били американцы и европейцы, когда бомбили Сербию. Они наносили удары сразу по энергетике, транспорту, мостам, дальше шли удары по критической структуре жизнеобеспечения, то есть по больницам, системе снабжения, городским службам, водоканалу и прочему, а не по войскам. Вырубить гражданское население — логика войны, по которой действуют англосаксы. А уже потом бьют по армии. Сначала сделаем ад, а потом и за вами придем.

«Такие дроны, как Bayraktar и MQ-9 Reaper, да и все остальные, хороши для полицейских операций, для функции наведения массированных атак, но при наличии ПВО хотя бы дивизионного уровня эти машинки близко не подлетают, поэтому быстро заканчиваются» Фото: © Yulii Zozuliaukrinform / Keystone Press Agency / www.globallookpress.com

«Герань» — это открытие СВО»

— Есть два противоречивых мнения. Первое: российские ракеты в большинстве своем сбиваются украинской стороной. Второе: ПВО Украины не способна успешно справляться с российскими ракетами. Какое из них более верное?

— Верно второе мнение хотя бы потому, что его озвучивают американцы. Ни одна ПВО в мире не может сбить все ракеты. ПВО, наверное, самая сложная из всех систем, которые существуют в мире. Стрелять проще, чем уклоняться или сбивать. Щит сложнее меча. Какая-то часть, возможно, сбивается с помощью западных ракет, хотя столько случаев было, когда находили обломки, их выдавали за наши, но написано было: made in USA. Это ракета AIM-120 AMRAAM от комплекса NASAMS средней дальности. Говорили о том, что все эти ракеты промахивались. Комплексы, которые поставили, в реальных боевых действиях не участвовали. Можно говорить, что они охраняют Вашингтон, и это правда, но по реальным целям они бьют первый раз в жизни и, судя по всему, промахиваются, потому что валяются упавшие ракеты, если верить самим украинцам. А вот дроны, если говорить о «Герани», то это открытие СВО.

— Если в 2020 году были открытием Bayraktar, то 2022-й — это «Герани»?

— Нет, Bayraktar не были открытием. Вернее, они стали открытием для Армении, у которой не имелось нормально построенной системы ПВО. То, что у них было, вовсе не маскировалось и вело себя раздолбайски на поле боя. А когда эти беспилотники появились на полях СВО, то они быстро закончились. Такие дроны, как Bayraktar и MQ-9 Reaper, да и все остальные, хороши для полицейских операций, для функции наведения массированных атак, но при наличии ПВО хотя бы дивизионного уровня эти машинки близко не подлетают, поэтому быстро заканчиваются. Все эти ударные дроны стоят дорого, в отличие от барражирующих боеприпасов, тупых, как «Герань».

Сейчас американцы пересмотрели стоимость. Раньше говорили, что стоит 80 тысяч долларов. Мы с товарищами, интересующимися вопросом, прикидывали, у нас вышло не более 20 тысяч долларов за штуку, исходя из розничной цены. Китайский двигатель Limbach даже на AliExpress продавался. В том-то и дело, что устройство собрано из простейших комплектующих, но несет приличную угрозу. Все-таки 50 килограммов взрывчатки стоит очень дешево. Сейчас американцы утверждают, что около 10 тысяч долларов. Но повреждения наносят большие. Скажем, стоит подстанция 750 киловольт стоимостью 20 миллионов долларов. Летят 10 «Гераней», цена которых около 100 тысяч долларов, и они уничтожат объект за 20 миллионов, если не сбить. Нужно сбивать? Конечно! А как сбивать? Ракеты ПВО? Какая ракета ПВО попадет по дрону, который практически не оставляет теплового следа, не имеет радиолокационной засветки, но с низкой радиальной скоростью? Для понимания: низкая скорость — это нехорошо для ПВО, она рассчитана, чтобы сбивать самолеты и крылатые ракеты. Специфика РЛС: то, что летит медленно, видится хуже.

У нас были проблемы с обороной авиабазы Хмеймим, когда против нас запускали подобные «мопеды». Но мы смогли перестроить систему ПВО с помощью «Торов», переделали «Панцири», появилась новая система обеспечения, которая их отлавливала.

Так вот, летят эти дроны, чтобы их сбить, нужно выпускать ракеты. Одна ракета стоит миллион долларов, другая — 2 миллиона, самая дешевая, условно, 150 тысяч долларов. Боеприпасов запустили на 100 тысяч, а на них нужно потратить ракет на десятки миллионов, иначе эти штуки разнесут объект стоимостью 20 миллионов. Это огромная экономическая дилемма, потому что ракеты не бесконечные, их долго делать. Это самая высокотехнологичная военная технология, а эти дроны можно производить быстро и пачками. Сейчас они летят отдельно, а кто помешает конструкторам сделать так, чтобы у них был внутренний обмен? Скажем, радиообмен между дронами, чтобы они шли в рамках роя. У нас эта технология с советских времен есть, наши противокорабельные ракеты, когда летят на АУГ, обмениваются данными, распределяют цели — все делается автоматически. Кто мешает эту фигню засунуть в дрон?

«Ланцеты» и Switchblade хороши как барражирующие боеприпасы, но у них есть канал связи с оператором, а значит, средства РЭБ может заглушить. А с тупыми планерами, как «Герань», неясно, что делать, оглушить нечем, нет канала связи, просто идет в заданную точку на карте. Имеет навигацию по ступенькам, заглушили GPS — идет на ГЛОНАСС, заглушили ГЛОНАСС — переключили на «Бэйдоу», заглушили все спутники — он идет по инерциальной системе, но точность будет несколько ниже. Остается один вариант — его сбить, а сделать это сложно, потому что он слишком простой, медленный и маленький.

Американцы пишут, что проводят испытания в пустыне Мохаве лазерной системы. Сейчас ищут разные способы. Поставка систем с дистанционным подрывом, на мой взгляд, самая эффективная система противодействия. Это когда пушка стреляет и артиллерийский снаряд подрывается в заданной точке пространства. У нас точно такая же система ПВО есть — «Деривация-ПВО» — и вообще разработки в области 30-миллиметровых малокалиберных снарядов с дистанционным подрывом. У нас такими штуками можно оснастить БМП, вертолет и так далее. Боеприпас стоит дорого, но дешевле, чем ракета. Чтобы охранять какой-то объект по периметру, нужно расставить штук 20 таких установок. А полетели «Герани-4» со всех сторон одновременно, и ПВО перегружена. Поэтому «Герани» — это определенно открытие.

— А израильская система «Железный купол» может что-то противопоставить?

— «Железный купол» построен как высокоинтегрированная система, как система «праща Давида» на оборону от неуправляемых снарядов, от «Града» и подобного. Что это такое? Быстролетящий по высокой траектории неуправляемый снаряд. Специфика работы «Железного купола» в том, что он знает районы пустыни, где нет ничего, а знает районы, где нужно защищать. Он не лупит ракетами по всем, а только по тем, которые представляют опасность. Стоимость одной ракеты существенно превышает цену залпа со стороны палестинцев, но в Израиле считают, что овчинка стоит выделки. С экономической точки зрения, для Израиля это существенные траты. Можно вспомнить в прошлом году конфликт, это, кстати, было уже второе столкновение такого рода. Тогда Израиль бомбил Палестину самолетами, а те в ответ пускали свои ракеты. Так вот, «Железный купол» отбивает день, другой, третий, а через неделю Израиль просит о перемирии. Почему? Ракеты ПВО кончились. А чтобы их восстановить, нужны деньги, за это время они настреляли на несколько десятков миллионов долларов. Так что любая ПВО может быть перегружена, идеальной ПВО не бывает.

— Associated Press перед Новым годом писали, что Украина закупила 1,4 тысячи разведывательных БПЛА, чтобы переделать их в ударные беспилотники. Насколько вероятно то, что у Украины появится своя «длинная рука»?

— Вероятность крайне высока. Эта технология слишком проста и легко технически осуществима. Нужно смотреть, какие беспилотники закупили. Если они разведывательные, то предполагают канал связи, БЛА-оператора, это подчиняется воздействию средствами РЭБ. Если «Герань» без каналов, то это другая песня. Но технология очень простая, легко масштабируемая, и сейчас очень многие страны, которые не имеют возможности содержать свои современные ВВС, задумались, почему бы не иметь такую ответочку в виде большого количества беспилотников. То, что сделал Иран, — это определенный показательный прорыв, как страна под санкциями на пустом месте сделала такие интересные штуки. У них не только «Герань».

Нас регулярно проверяют. Сколько над Севастополем беспилотников на той неделе сбили? Атаки будут нарастать, они постоянно проверяют нашу ПВО, смотрят, что и где находится. Когда украинские дроны летят, ПВО включается, американцы и натовцы со своих самолетов ДРЛО данные передают, засекают, составляют карты радиолокационных полей. Целая шахматная партия между пэвэошниками и теми, кто наносит удар. Сначала идут ложные цели. Раньше просто лупили, а теперь сначала ложные цели, которые раскрывают объекты ПВО. Сразу же самолеты выпускают противолокационные ракеты, которые бьют по радарам, те начинают перебазироваться, переезжают, а в этот момент вторая волна, которую сбивать некому. Тактика стала гораздо сложнее. Постоянное противостояние меча и щита.

«Проблема в том, что весь этот «зоопарк» нужно обслуживать, танки очень сложные, им нужно полевое обслуживание. Кто это будет делать — тоже непонятно» Фото: © Nicolas Armer / dpa / www.globallookpress.com

«Наши будут выбивать эти танки»

— Поставки западной техники на Украину. Насколько верно предположение, что это прежде всего показатель того, что советская техника закончилась?

— Все в мире когда-то заканчивается, все европейские запасы, судя по всему, выгребли.

— Как следствие, смогут ли страны НАТО возместить выбывшие запасы?

— Если они это делают, значит, будут возмещать и дальше. Поставят столько, насколько хватит политической воли. Танки, возможно, более современные, чем те советские, что были у Украины. Если говорить о французском AMX-10RC, то это старый, бестолковый экспедиционный легкий колесный танк. Если говорить о Leopard, то машина неслабая, несмотря на то что Турция ее применяла и они там горели. Впрочем, будем честны, там причина не в танках, а скорее в их неграмотном применении.

Проблема в том, что весь этот «зоопарк» нужно обслуживать, танки очень сложные, им нужно полевое обслуживание. Кто это будет делать — тоже непонятно. Системы у них такой нет. Если управлять научат, то с обслуживанием, думаю, будут большие проблемы. К тому же наши будут выбивать эти танки, естественно.

— Они же все разные — какие-то на бензине, другие на дизеле. Создаст ли это сложности для Украины?

— И по топливу сложно, и по запчастям, и по оснастке. Чтобы обслуживать, нужна ремонтная база. Танк — это самое сложное, что есть из бронетехники. M2 Bradley тоже машина непростая и не такая уж плохая, потому что на ней стоят ПТУР. Наши танки и БМП могут стрелять ПТУР, а из того «зоопарка», что передают Украине, это могут делать только M2 Bradley, остальные — пушечные. Вопрос в том, что все это нужно ремонтировать. А если говорить о M1 Abrams, то у него даже свое специальное топливо.

— И последний вопрос. Как вы считаете, можно ли было решить миром?

— На этот вопрос ответила мадам Меркель, так же, как и Макрон. Миром это решить было нельзя. Мир был ловушкой для России, чтобы вооружить Украину. Сказано четко и по-немецки. Американцы тоже об этом говорили. Соответственно, какой может быть мир, если они готовились к войне? А учитывая, что Украина собиралась напасть, то мы опередили, не стали дожидаться 4 часов утра 22 июня. Это понятно не только по дислокации войск, но и по документам, которые были захвачены. Я сам некоторые из них видел. Также понятно по заявлениям пентагоновских начальников. Украину готовили для того, чтобы напасть на Донбасс, готовили к противостоянию с Россией.