Абел Аганбегян — доктор экономических наук, завкафедрой экономической теории и политики факультета финансов и банковского дела РАНХиГС Абел Аганбегян доктор экономических наук, завкафедрой экономической теории и политики факультета финансов и банковского дела РАНХиГС
— Экономического кризиса не случится. Банкротство среднего банка, которых в Америке тысячи, — это не банкротство 2008 года. Lehman Brothers была одной из ведущих мировых инвестиционных фирм с капиталом почти под триллион долларов с филиалами в десятках стран. А сейчас это средний банк, причем он занимается специфическим делом в узком круге — венчурным капиталом. И думать, что от этого проистечет мировой кризис, — это анекдот. Мировые кризисы не происходят от того, что какой-то банк обанкротился. Мировой кризис 2008 года случился из-за ипотеки. А что такое ипотека? Это ипотечные кредиты с разным валовым внутренним продуктом. Это 20 триллионов, а сегодня идет речь о десятках миллиардов.

Приятно, конечно, когда в недружественных странах что-то банкротится, но не нужно думать, что это конец света. Америка — это 25 процентов экономики мира, 24 триллиона долларов, а экономика России — это 2 триллиона долларов. В 12 раз с точки зрения валютного курса по отношению к доллару мы меньше. И вот в этой стране обанкротился банк. В России он был бы крупным, а для Америки он средненький, и шуметь по этому поводу я бы не стал. И никто из тех, кто держал деньги в этом банке, их не потерял, потому что ФРС всем возместила. Она уже приняла такие решения, не повышать процентную ставку, например, чтобы кризис не распространился. И общенациональной опасности нет, как мы себе это представляем.
Сергей Губанов — главный редактор журнала «Экономист» Сергей Губанов главный редактор журнала «Экономист»
— Я бы вообще не смешивал европейскую банковскую систему с американским бизнес-циклом. Это надо четко разделять. Кризис всегда инициируется финансовым, спекулятивным капиталом США. То, что этот капитал грабит все остальные банки, в том числе европейские, — это второй вопрос. А волна кризисная, которая из эпицентра «накрывает» всех остальных, тащит других и создает эффект домино.

Теперь что касается банковского «камнепада» и циклического кризиса, многие задают вопрос: являются ли вот эти начавшиеся, так сказать, банковские крушения предвестником большого кризиса или нет? Могу сказать следующее: конечно, рецессия в США наступит. Неизбежно. Она станет также, естественно, мировой. Исключая Китай и, возможно, при ряде фундаментальных предпосылок Россию. Если, конечно, Кремль подсуетится и создаст, скажем так, подкрепит свою экономическую модель и уведет ее в сторону индустриальной. Наступление рецессии в США предсказано заранее. Это будет первая рецессия, заранее предсказанная. Это ее особенность. В 2019 году ФРС официально приняла в свой арсенал прогнозирования рецессии так называемый «сам-индикатор». В нашей стране тоже есть индикатор рецессии США и мировой рецессии. Этот индикатор гораздо точнее. Он может использоваться как предсказательный индикатор. Его автор — я, мы такой прогноз сделали еще в декабре 2007 года.

К сожалению, дедолларизации нашей экономики нет. Долларизации не будет, если у нас будет товарная сбалансированность экспорта и импорта. Тогда нам станет гораздо легче, но под это необходима другая экономическая система. Чтобы независимо проходить мировой кризис, нам нужно свое производство микропроцессоров, свое производство оцифрованных двигателей авиационных, автомобильных и так далее. Мы сегодня видим информацию, что даже свечей для авиадвигателей не производим, загранпаспорта вынуждены отложить в сторону, потому что для них нет чипов. О чем еще говорить? Естественно, кризис накроет нас мировой при такой экономической системе. Была бы у нас неоиндустриальная экономическая система, нам бы никакая мировая рецессия не грозила, по крайней мере, лет 20 точно.
Валентин Катасонов — профессор кафедры международных финансов МГИМО, доктор экономических наук Валентин Катасонов профессор кафедры международных финансов МГИМО, доктор экономических наук
— Нет, ситуация иная. Потому что в 2008 году у нас была полная валютная либерализация, не было никаких заслонов от мирового финансового рынка, поэтому мы тогда получили по полной. Сейчас спасибо коллективному Западу, который помог нам выстраивать заслон (мы не выстраиваем, это они его выстраивают). Прошел год с начала СВО, российские власти не пытаются его выстраивать. Тем не менее какой-то, хоть и хлипкий и дырявый, заслон есть, и он, конечно, немного амортизирует банковский кризис. Наши банки по-своему неустойчивы, они тоже могут падать, но причины здесь уже внутренние.

Если там банковская система как-то сегодня изолирована от внешнего мира, то российская экономика (а я ее называю «экономикой трубы») не изолирована и, более того, не собирается изолироваться, судя по заявлениям наших чиновников. Поэтому сценарий может быть таким: сначала крах отдельных банков, потом крах какого-то большого банка, как Lehman Brothers (не думаю, что Silicon Valley Bank — это аналог Lehman Brothers), тогда пусковой такой механизм, триггер, и начнется мощный банковский кризис не только в Америке, но и во всем мире. Ситуация Credit Suisse очень тухлая, впрочем, как и у Deutsche Bank. Так что тут все посыпется, и тогда вслед за банковским кризисом начнется экономический, который приведет к тому, что упадет спрос на энергоресурсы. Соответственно, снизится спрос на продукцию в российской «экономике трубы». Значит, мы тоже понесем серьезные потери от этого кризиса.
Рустам Курчаков — экономист Рустам Курчаков экономист
— Пока вероятность развития кризиса — 10–15 процентов. Не исключено, что первые 2–3 банка, которые обанкротились, — это было спровоцировано самой ФРС, с тем чтобы купировать этот кризис. Но есть прогнозы, что полетит вся финансовая система. Она рано или поздно разрушится, но в такой форме, в которой раньше этого не происходило. Привычные форматы кризисов система научилась гасить. Прорвет там, где тонко, но купировать там еще не научились. Понятно, что кризис России коснется, но когда это дойдет…
Александр Разуваев — экономист, член наблюдательного совета Гильдии финансовых аналитиков и риск-менеджеров Александр Разуваев экономист, член наблюдательного совета гильдии финансовых аналитиков и риск-менеджеров
— Я не думаю, что в моменте будет кризис, ведь Credit Suisse спасли. Но вероятность того, что кризис случится в этом году, очень большая. Мы очень сильно страдали тогда, в 2008–2009 годах. И только накопленные финансовые резервы позволили нам пересидеть дешевую нефть. Сейчас не будет вот такой страшной распродажи на фондовом рынке, инвестиции среди недружественных стран заморожены, торгуем мы с Востоком. Это все правда. Но если кризис будет, а он произойдет, скорее всего, в текущем году, только во втором полугодии, то для нас тоже есть риски, естественно. Во-первых, замороженные резервы все равно наши, единственное — что с ними будет? А главное, мы помним, как в 2008 году «просыпалась» нефть. Что можно сказать? Нефть может опять «просыпаться» очень сильно, и это крайне плохо, прежде всего для нашего бюджета. Поэтому риски нарастают.
Я согласен, мир вошел в большую турбулентность. Выйдет он через несколько лет совершенно другим. Естественно, это ослабляет позиции доллара и евро как мировых резервных валют. У нас ожидается визит лидера Китая в Россию, посмотрим, как чего. Ну а для россиян какой вывод: ребята, если у вас еще осталась «токсичная валюта», избавьтесь от доллара и евро. Если вам так нужна валюта — есть юань, азербайджанский манат, дирхам. Дирхам больше всего нравится: там нет токсичности политической.
Дмитрий Голубовский — аналитик, эксперт по финансовым рынкам ФГ «Калита-Финанс» Дмитрий Голубовский аналитик, эксперт по финансовым рынкам ФГ «Калита-Финанс»
— Во-первых, 2008 год — это был не Армагеддон. Пережили его благодаря чему? Благодаря тому, что тогда напечатали кучу денег и плохие долги заместили хорошими. Проблема сейчас в том, что долговая нагрузка такова и инфляция такова, что данный метод теперь вряд ли сработает. Хотя федеральный резерв это уже делает. С начала этой недели федеральный резерв напечатал 300 миллиардов долларов. Он прокредитовал агентство по страхованию вкладов, он прокредитовал банк через дисконтное окно. И он создал еще специальную программу поддержки вкладчиков обанкротившихся банков, чьи депозиты больше, чем лимит страхования — 250 тысяч долларов. Так что деньги уже печатаются. То, что деньги возвратные, в виде кредитов, не отменяет того, что это деньги. Потому если до этого шло сокращение балансов федерального резерва, то сейчас снова начался его рост. За одну неделю отыграли назад 60 процентов сокращения баланса федерального резерва, которое произошло за последние 9 месяцев. Так что финансовый кризис уже начался.

Весь вопрос в том, каким он будет. Окажется он повторением 2008 года? Вряд ли. Потому что в 2008-м сперва обанкротилась пара крупных банков, началась финансовая паника, и только потом стали печатать деньги. А сейчас деньги стали печатать сразу. Потому кризис будет другим. Это будет рецессия на фоне высокой инфляции. Это называется стагфляцией, и это то, что наблюдалось в 70-е годы прошлого века. Когда банкам не дают обанкротиться, но, выбирая между крахом банковской системы и утратой контроля над фактическим долгом и процентной политикой, правительство выбирает утрату контроля над долгом. Тогда в конце концов ситуация закончилась тем, что пришел Пол Волкер на пост директора федерального резерва США…

А сегодня все будет нормально. Деньги станут печататься, банки начнут спасаться, инфляция будет высокой, и это будет длительный период времени. Долги станут сжигаться инфляцией. В реальном выражении. Но для России это хороший сценарий, потому что в нем цены на все простые товары пойдут вверх. На нефть, металлы. Вот та просадка, которая сейчас есть, временная. Нефть может быть и выше 100 долларов за баррель к концу года.
Вадим Хоменко — доктор экономических наук, вице-президент Академии наук РТ Вадим Хоменко доктор экономических наук, вице-президент Академии наук РТ
— Масштабы кризиса сложно предугадать. Сейчас что определяет сложность процесса? Существенно на это влияют события, связанные с изменением мировой логистики и системы кооперационных связей. Должен сказать, что иногда эти связи преувеличивают и говорят, если Россия испытывает такие сложности, то это гиперболически утяжелит ситуацию. Я бы так не сказал. Дело в том, что доля России в мировом ВВП составляет 1,8 процента, а доля США — 24 процента, Китая — 18 процентов. На мировом уровне ситуация в России не влияет коренным образом на ситуацию с мировым кризисом. Конечно, какой-то фактор утяжеления есть, но это не критически. Если говорить о поставках энергоносителей, то существенная переориентация уже произошла — цены на газ даже в Европе снизились. Все думали, что кризис отразится на энергетическом обеспечении, но была изменена конфигурация поставок углеводородов, и этого не произошло. Логистика по нефтепродуктам меняется достаточно быстро.

Последние кризисы не являются кризисами перепроизводства продукции, потому что маркетинг работает четко. Практически все кризисы возникают на финансовых рынках: кризис 1998 года связан с фондовыми рынками и переоценкой котировок акций высокотехнологических компаний, 2008-й — кризис на рынке ипотечного кредитования США. Мы видим нарастание задолженности многих развитых стран, и это действительно серьезно. Это основная угроза, и малейшая ситуация с невозможностью дальнейшей пролонгации и выплаты долга переливается в достаточно сложную финансовую ситуацию.
Никита Кричевский — профессор, доктор экономических наук Никита Кричевский профессор, доктор экономических наук
— Нет, конечно. Проблема всех этих финансовых неурядиц заключается в том, что регуляторы несвоевременно или вообще не пополняют финансовую систему ликвидностью. Собственно, так было в Великую депрессию, как было при Lehman Brothers. Почему-то они не захотели это сделать, хотя были даже покупатели на этот банк. Но это был крупнейший федеральный банк, а это небольшие региональные банки. Что касается Credit Suisse, то его по нескольким иным причинам «подколбасило», но тут же дали ему в кредит несколько десятков миллиардов евро, и все успокоилось. Так что никакого кризиса, никаких потрясений ждать не стоит.

А что касается нас — для нас это вообще фиолетово! Во-первых, мы отключены от мировой финансовой системы. А во-вторых, у нас главное, для чего нужны деньги, — для обеспечения функционирования торговли. А у нас торговли нет с Западом! Поэтому курс у нас не меняется. Ну немножко тряхнуло, потом все установилось. Цены на нефть? Вы о Brent говорите, а мы продаем Urals, причем не на Запад, а на Восток. А там свое ценообразование, в корне отличное от всяких потолков.
Шамиль Агеев — председатель правления ТПП РТ Шамиль Агеев председатель правления ТПП РТ
— Скажу честно — я пока не имею своей точки зрения по этому вопросу. Потому что мы еще не можем никак осознать, насколько мы связаны с мировой системой и насколько мы отдельно от нее можем самостоятельно существовать. Потому что пока времени мало прошло. А то, что американский мировой кризис готовится, давно было известно. Потому что Америка во многом живет в кредит. Печатает постоянно средства. И сейчас печатает средства на войну с Россией. Потому в этом отношении они все переложат на другие страны. России это тоже коснется, обязательно. Потому что мы настолько вплелись в мировую систему… Другое дело, что мы имеем очень мало информации на эту тему.
Дмитрий Потапенко — предприниматель и радиоведущий Дмитрий Потапенко предприниматель и радиоведущий
— Никаких крупных банков в США не упало в принципе. Credit Suisse — это падение акций, никакого отношения к завалу двух мелких банков это не имеет. В Соединенных Штатах 7 тысяч банков, завалились двое, которые занимались копеечными операциями со стартапами. Какой мировой кризис? У нас было 2 тысячи банков, стало 300 — вообще никого не дернуло. США — это машина, которая производит не только бабки, она производит все — по чему мы говорим, на чем ездим и чем мы пользуемся (интернет, серверы, технические достижения). Какой завал мелкого говна ведет в мировой кризис?

Россия покупает всякие драхмы, юани и остальное говнище. Нашу экономику втаптываем мы, а не США. Мы на рынке не присутствуем, о нас никто не знает. Что за эгоцентричность трехлетнего ребенка, который думает, что мир вращается вокруг него? Нет, это не так. Нас на карте мира, кроме как на карте «Мир», не присутствует. В США чем пользуются российским? В Европе чем пользуются российским? Машины, я знаю, немецкие, знаю турецкое тряпье, знаю, что iPhone в Китае производят и где его изобретают. В мире вообще нет ничего российского. Мы сами себе устраиваем выстрелы в голову.