Сергей Хестанов: «Рынок может стабилизироваться в диапазоне 90–100 рублей, а может рвануть дальше»

Сергей Хестанов: «Сильные движения валютного курса обычно происходят тогда, когда одновременно в одном и том же направлении действуют разные факторы» Фото предоставлено Сергеем Хестановым

«Естественно, инфляция вырастет»

— Сергей Александрович, на прошлой неделе доллар превысил отметку 93 рубля впервые с марта 2022 года, евро торговался на уровне 102 рублей, и это сразу вызвало противоречивые оценки и комментарии. Так, глава ЦБ РФ Эльвира Набиуллина считает, что нынешнее ослабление курса рубля связано с внешней торговлей, а плавающий курс является благом для экономики, позволяющим ей адаптироваться к внешним шокам. В то же время пресс-секретарь президента Дмитрий Песков отметил, что, «как правило, в таких повышениях всегда есть значительная доля спекулятивных игр». Кто из них прав? Каково ваше мнение, что происходит и почему?

— Некоторая доля истины есть и в одних, и в других высказываниях. Сильные движения валютного курса обычно происходят тогда, когда одновременно в одном и том же направлении действуют разные факторы. Судя по всему, то, что произошло с рублем, как раз хрестоматийный пример такого сценария. 

С одной стороны, есть фактор, от которого, кстати говоря, ЦБ открещивается, но мне кажется, что полностью его игнорировать нельзя, — это дефицит федерального бюджета. Последнее время он растет, и данный фактор действует в сторону ослабления рубля, поскольку часть доходов федерального бюджета связана с экспортом, а почти все расходы бюджета рублевые. В этих условиях легко догадаться, что чем дешевле рубль, тем меньшее поступление долларов в бюджет превращается в большее число рублей. ЦБ говорит, что это неважно, но мне кажется, что здесь он немножко грешит против истины. Это фактор, который вроде бы косвенно действует, не напрямую, но игнорировать его нельзя. С учетом того, что у нас дефицит необычно большой, пока не катастрофический, но необычно большой, этот фактор стратегически давит рубль вниз.

С другой стороны, на этот фактор наложились два других, которые действуют быстро. Первый: абсолютно правильно госпожа Набиуллина сказала об ухудшении внешнеторгового баланса. Он у нас положительный. Мы все равно тратим валюты меньше, чем зарабатываем, но положительность его заметно уменьшилась. Это фактор, который быстро отражается на валютном курсе. Рубль, как правило, при этом слабеет. Соответственно, это и произошло.

Второй фактор абсолютно новый, мы даже не привыкли еще его анализировать: у нас изменилась структура валютной выручки. Заметная часть поступлений от экспорта стала приходить не в долларе и евро, а в валютах дружественных стран, в основном в китайском юане. Это, соответственно, привело к тому, что евро и долларов на российский рынок стало приходить еще меньше. А спроса на юани на внутреннем российском рынке особо не наблюдается. У нас только-только некоторые компании начинают с юанем работать, но скорее пока еще в большей степени учатся, чем активно, массированно и серьезно работают. В результате недостаток валюты на валютном рынке, и это тоже фактор, который способствует ослаблению рубля. Это все, вместе взятое, по рублю и ударило. Вот результат.  

— А спекуляции действительно есть? Кто спекулирует и с какой целью?

— Есть. Этих спекулянтов миллионы. Спекулируют они, чтобы заработать. У них одна цель с древнейших времен по настоящий момент. У нас много физических лиц, которые имеют доступ к валютному рынку, потому что большинство брокеров в качестве стандартной услуги такую возможность предоставляют. Поэтому рассказы о валютных спекулянтах просто смешны. По-моему, с 2012 года на валютную секцию Московской биржи разрешен доступ физических лиц. В России несколько миллионов частных лиц имеют счета у брокеров, соответственно, и доступ к этой секции. Поэтому кто там что делает — в этих миллионах разобраться довольно сложно.

— Песков именно их имел в виду, когда говорил о значительной доле спекулятивных игр?

— Он всех имел в виду — и мелких, и крупных. Всех, кто имеет доступ к рынку и возможность купить-продать.                   

— Что будет с инфляцией в свете того, что вы сказали?

— Естественно, инфляция вырастет. Даже дети уже понимают, что если рубль ослабевает, то это проинфляционный фактор. Есть даже официальный термин — эффект переноса валютного курса. Соответственно, те товары, которые поступают из-за рубежа или имеют в своем составе зарубежные компоненты, подорожают пропорционально ослаблению рубля. Здесь ничего нового. Может быть, не сразу, где-то складские запасы еще есть, но процесс этот неизбежен. Вспомните, что происходило с ценами при всех сильных обвалах рубля. Постепенно все это закладывалось в цены товаров длительного пользования, которые производятся за рубежом.

«Даже дети уже понимают, что если рубль ослабевает, то это проинфляционный фактор» Фото: © Григорий Сысоев, РИА «Новости»

— То есть осенью нам стоит ждать ползучего роста цен?

— Да. Всегда так было. Почему этого не должно быть в этот раз?

— На сколько примерно цены могут скакнуть вверх?

— Это зависит от многих факторов. Прежде всего валютный курс после этого скачка должен как-то успокоиться. Когда такой сильный скачок происходит, участники рынка, в особенности экспортеры, занимают выжидательную позицию. У нас в конце концов доллар был по 130 рублей в прошлом году, а потом взял и укрепился. Поэтому, как и в тот раз, сейчас многие занимают выжидательную позицию. Если курс более-менее успокаивается, стабилизируется где-то в нынешнем районе, то логично ждать подорожания процентов на 10, плюс-минус. При этом вы не забывайте, что сейчас с импортом вообще все сложнее стало. Много санкционных ограничений, товар надо возить кругами, маскировать, а это все хлопоты и затраты. Естественно, все это закладывается в цену. Раньше все напрямую происходило и стоимость доставки была низкой. Представьте себе морской контейнер, сколько в него помещается смартфонов. Соответственно, доставка выходила недорогой. На единицу товара такие копейки, что никто их не считал вообще. При этом все доставлялось быстро, четко, надежно, застраховано и так далее. Сейчас все это кругами, сложнее, с геморроями, с дополнительными рисками и затратами. Поэтому раньше можно было просто на валютный курс смотреть, и все, а сейчас все эти логистические трудности могут больше валютного курса влиять. Сейчас Казахстан или Армения что-нибудь подрежут, и цена улетит гораздо выше, чем эти 10 процентов.            

— Что произойдет с ключевой ставкой? Набиуллина говорит, что будет внимательно следить за инфляцией и реагировать соответствующим образом. Как станут реагировать?

— Совершенно понятно, как будут реагировать, — повышать ставку. Существует универсальный принцип: если инфляция растет, то, чтобы ее притормозить, нужно ставку повышать. Насколько? Посмотрим. Это и от инфляции зависит. С инфляцией действует эффект базы. В прошлом году взлет цен был в апреле, мае, июне. Инфляция формально считается на годовом базисе, из цен этого месяца вычитаются цены этого же месяца год назад. Поскольку в прошлом году в это время был взлет, то та инфляция, о которой нам сейчас говорят, — 3,24 процента — формально верна. Она замерена относительно пика прошлого года. А реально среднегодовая инфляция сейчас, наверное, ближе к 10 процентам. Это называется «эффект базы». Поэтому точно определить, какая сейчас инфляция, не такая простая задача. Должен пройти месяц, два, когда эффект базы пройдет, и те цифры, которые Росстат подает, станут более адекватными.

— И Центробанк своей ключевой ставкой будет реагировать, когда это все станет понятно, да?

— Не знаю. Это уже тактика. Он может сразу сдвинуть на четверть процента, на полпроцента, на процент. Но то, что придется поднимать ставку, чтобы притормозить инфляцию, — это правило довольно надежное.

«Помните, как валютные вклады появлялись? Сначала это была редкость, экзотика, а потом стало обыденностью. То же самое будет с юанем. Он намного стабильнее рубля, но до доллара недотягивает» Фото: © c40 / ZUMAPRESS.com / www.globallookpress.com

«В отсутствие нормального прогноза человек или организация, у которых валюта есть, ничего не станут делать, просто будут ждать»

— Эксперты все чаще стали предупреждать россиян о рисках хранения денег в валютах недружественных стран. В чем опасность?

— Хороший вопрос. В чем опасность — совершенно понятно. Теоретически североамериканские и европейские регуляторы, которые контролируют доллар и евро, могут заблокировать часть расчетов в безналичных евро и долларе. Какую часть — тоже большая интрига. Коротко объяснить не смогу, поскольку нужно всю работу банковской системы разбирать. Но важно понимать, что такое безналичные евро и доллар — это записи на специальных счетах. Вместе с тем держатель главной таблицы записей — это ФРС США и Европейский Центральный банк. Соответственно, теоретически они могут заблокировать любые расчеты, связанные с нами, и дальше возникнет вопрос: за какими-то безналичными платежами стоит наличная валюта, за какими-то — нет. Там, где стоит наличная валюта, ничего страшного. Это просто вопрос учета. В конце концов, и в блокнотике можно учет вести. Если его честно вести в блокнотике, он будет работать ничуть не хуже, чем ФРС США. Отнюдь не вся иностранная валюта в России находится в наличной форме, и это сильно осложняет ситуацию. Отсюда понятный риск: в случае полной блокировки расчетов, скорее всего, свои вклады вы получите в рублях по государственному курсу. Кстати, об этом Андрей Костин сказал еще в 2014 году, когда самые первые санкции ввели. Я с ним склонен согласиться, что в случае пессимистического сценария такое может быть. Но мне кажется, что в реальности это маловероятно. Это из серии, что может быть, но навряд ли. Может, конечно, упасть метеорит и попасть по голове, но это не повод всю жизнь ходить в каске. Но может. В Америке был случай, когда женщину по ноге довольно сильно ударил метеорит.

— В чем же тогда хранить сбережения, если не в долларах и не в евро? В юанях, драмах, боливарах?

— Зависит от того, сколько хранить и какие возможности. Если хранить совсем мало, то никто не мешает, как это делали в 1990-е годы, купить доллары, сделать дома тайничок, положить, и пусть лежат.

— Матрасное хранение.

— Да, матрасное хранение. Есть в этом, конечно, свои букеты рисков. Когда нужно купить-продать, появляются и мошенники, и бандиты, и воры и так далее. Но как-то же это решалось в 1990-е годы. Легко хранить совсем мелкую сумму, как и совсем большую. Если сумма очень крупная, то тоже никаких проблем. Где-нибудь на том же Кипре создается специальная компания, нанимается директор, сдается отчетность, уведомляется наша налоговая. Это называется КИК — контролируемая иностранная компания. Целый бизнес. В регионах налоговые не знают, не умеют, а Москве и Питере прекрасно знают, что это такое, и спокойно к этому относятся. У меня есть знакомый, у которого есть такая компания. Если его раз в году вызывают в налоговую, то он идет туда с бухгалтером и адвокатом. Втроем садятся перед налоговым инспектором, и он их боится.

— Вы сказали, что хорошо хранить большие и маленькие суммы. Сколько в одном и другом случае?  

— Это зависит от ощущения человека. Для меня лично большая сумма — это заметно больше стоимости автомобиля. До автомобиля включительно — это небольшая, средняя сумма. Ближе к стоимости квартиры — это уже большая. Но, опять же, у людей и квартиры разные. Например, у моего знакомого двухэтажная квартира в дорогом доме в Москве — это один масштаб. У меня скромнее. Но порядок цифр, думаю, примерно понятен.

— А дружественные валюты вообще не подходят для хранения?

— Двойственная ситуация. С одной стороны, инфляция в юане намного ниже, чем в рубле. По крайней мере, обесцениваться они будут намного меньше. Плохо ли, хорошо ли, но юань намного стабильнее рубля. В юане инфляция сейчас ближе к 2 процентам. Это не сравнить с рублем. Это плюс. Минус в том, что если наличный доллар даже в позднем СССР можно было и купить, и продать (существовал рынок, хоть и черный), то с юанем сложнее. В восточной части России с этим проще. Я был в Благовещенске, съездил на остров на Амуре, куда можно без визы попасть, так там просто гигантские рынки, на которых абсолютно все можно купить, и продавцы китайские русскоговорящие там в больших количествах водятся. Причем я там был лет 10 назад или даже больше, так вот в Благовещенске в обменниках совершенно свободно продавались юани. В Москве сейчас, наверное, можно купить, но надо побегать, поискать, а в Благовещенске — пожалуйста, в обменниках, в банках торговля юанями уже тогда бойко шла. Со временем, я думаю, расторгуется юань, появятся вклады в этой валюте, уже есть юаневые облигации. Так что потихоньку этот рынок складывается. Помните, как валютные вклады появлялись? Сначала это была редкость, экзотика, а потом стало обыденностью. То же самое будет с юанем. По стабильности он, наверное, где-то посередине находится между рублем и долларом. Он намного стабильнее рубля, но до доллара недотягивает.          

— Главный экономист Альфа-Банка Наталия Орлова говорит, что в настоящее время нет признаков равновесия рынка и ожидать их стоит только тогда, когда «игроки увидят смысл продавать валюту». Однако такого развития событий пока не предвидится. Что это значит?

— Под равновесием подразумевается ситуация, когда рынок близок к балансу. Когда объемы желающих купить и продать примерно совпадают, рынок ведет себя спокойно. Пока до этого действительно далеко. Я абсолютно согласен с Наталией Орловой. Рынок может стабилизироваться в диапазоне 90–100 рублей за доллар, а может рвануть дальше и где-нибудь выше стабилизироваться. Может вернуться и ниже 90. Пока это непонятно, падение торгового баланса временно или надолго. Баланс стабилизируется где-то как сейчас или дальше будет падать? Ничего совершенно непонятно. Соответственно, отсутствие этого понимания не позволяет делать нормальный прогноз. В отсутствие нормального прогноза человек или организация, у которых валюта есть, ничего не станут делать, просто будут ждать. 

«Я вообще думаю, что ослабление рубля — это ход ЦБ в поддержку минфина, который, очевидно, начинает выражать обеспокоенность ростом дефицита бюджета» Фото: kremlin.ru

«Дефицит бюджета многие почему-то воспринимают как какую-то бухгалтерскую вещь»

— В I квартале 2023 года дефицит федерального бюджета России составил 2,402 триллиона рублей, говорится в отчете Счетной палаты РФ. При этом сумма доходов равнялась 5,678 триллиона рублей, а расходы достигли 8,08 триллиона рублей. Авторы отчета отмечают, что за первые три месяца 2023 года доходы федерального бюджета сократились на 1,485 триллиона рублей (или на 20,7%) по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года. В то же время расходы увеличились на 2,22 триллиона рублей (или на 37,9%). Как вы прокомментируете такое состояние бюджета по итогам I квартала?

— При подсчете дефицита надо быть осторожным, там есть хитрость. Дело в том, что его сейчас стали публиковать два раза в месяц, но смотреть нужно на данные, которые выходят в первую неделю – полторы следующего месяца. Росстат же не мгновенно работает, поэтому нужно какое-то время. Необходимо смотреть на те данные, которые учитывают конец месяца, потому что у нас теперь налоги платят одним платежом в последний рабочий день месяца. То есть как налоги в конце месяца уплатят, так дефицит снизится. Поэтому цифры с уплаченными и неуплаченными налогами будут разниться.

— И государственный долг России вырос на 4 процента (905,2 миллиарда рублей) и составил 23,725 триллиона рублей, или 15,8 процента от ВВП.

— Государственный долг можете игнорировать. Он, во-первых, маленький, а во-вторых, он весь рублевый. Если в 1998 году это являлось проблемой, поскольку тогда он действительно был большим, то сейчас он может даже в 1,5 раза вырасти, и все равно его можно будет игнорировать. Поэтому на госдолг можно вполглаза посматривать, но не более того. Он должен еще сильно вырасти, прежде чем начнет на что-то влиять.

— А рост дыры в бюджете — это долгосрочная тенденция или какой-то разовый скачок?

— Если бы у меня был научно обоснованный ответ на этот вопрос, первое, что бы сделал, — уведомил нобелевский комитет. Думаю, гарантированно получил бы Нобелевскую премию по экономике в следующий раз, когда ее будут давать. А крупнейшие инвестбанки мира устроили бы соревнование за право заполучить меня в качестве аналитика.

А если серьезно, то невозможно научно ответить на этот вопрос. Есть несколько сценариев. На наших глазах идет битва минфина и косвенно ЦБ с остальной частью правительства за это, и уж на чем они там столкуются, никаким богам надежно спрогнозировать нельзя. Я вообще думаю, что ослабление рубля — это ход ЦБ в поддержку минфина, который, очевидно, начинает выражать обеспокоенность ростом дефицита бюджета. В нашей недавней истории мы уже были свидетелями больших бюджетных дефицитов, которые закончились серьезными политэкономическими переменами. Это поздний СССР и его исчезновение, тогда изменения произошли глобальные, и 1998 год, за которым последовал уход Бориса Ельцина. После дефолта через год с копейками президент ушел — это менее глобально, но тоже серьезно.

Дефицит бюджета многие почему-то воспринимают как какую-то бухгалтерскую вещь. Пока он маленький, так оно и есть. Но, как только дефицит бюджета становится серьезным, возникает опасность роста различных рисков. Нет научно обоснованной границы, поэтому я не могу сказать, что столько-то процентов — это страшно, а столько-то — уже нет. Это как с радиацией: нет научно обоснованной безопасной дозы. Есть примерное понимание, но точно сказать, что это безопасно, а это — уже опасно, никто не может. То же самое с дефицитом бюджета. Условно считается, что 3 процента ВВП — безопасный уровень. У нас сейчас он как раз подъезжает к этому значению. А дальше хитро все. Я думаю, что и 3,5, и 4 процента безопасно, а в 5–7 процентов опасность резко возрастает.

Ведь что такое дефицит бюджета? Это значит, что государство не может выполнить какие-то свои обязательства. Одно дело — это обязательства по строительству дороги: ну ездили по проселку и будем ездить. А другое дело, когда из-за дефицита бюджета государство не может заплатить пенсии или зарплату силовикам. Это уже немножко другая ситуация. Поэтому минфин говорит: надо либо секвестрировать бюджет, либо ослаблять рубль. Секвестрование бюджета — очень тяжелый и болезненный процесс. Если к нему не прибегать, то остается сильное ослабление рубля, что мы, очевидно, и наблюдаем.

— Не так давно я беседовал с академиком Абелом Аганбегяном. Он говорил, что на СВО мы тратим от 0,5 до 1 миллиарда долларов в день. Пока непонятно, когда закончится спецоперация, меж тем в бюджете растет дыра. Где будем брать деньги? 

— Мне кажется, что решение с дефицитом бюджета будет за какое-то разумное время найдено. Неважно, ослаблять рубль, увеличивать заимствования, — скорее будет всего понемножку. Чуть-чуть потратят ФНБ, больше займут, тем более госдолг позволяет еще много занимать, прежде чем это станет какой-то проблемой. Какие-то второстепенные расходы сократят. Ну и рубль ослабят. Все это вместе, в принципе, позволит продержаться заметно больше, чем несколько лет.

Таким образом, есть четыре источника, которыми можно финансировать дефицит: ослабление рубля, урезание некоторых расходов, госзаимствования и трата ФНБ. В общем-то, и ФНБ у нас пока еще не маленький. Забавно, но его хватит, чтобы покрыть весь дефицит. Поэтому у власти довольно спокойное отношение. Но если бы удалось хотя бы прекратить рост дефицита, даже на том уровне, как есть, тогда все может продолжаться бесконечно долго. Поэтому следите за дефицитом. Как только он перестанет расти, успокоится, это будет означать, что в таких условиях страна может жить бесконечно. Посмотрим. Сейчас на наших глазах с болью, проблемами, но решается вопрос относительно того, как все это финансировать. Скорость роста дефицита стала притормаживать. Он все еще растет, и стабилизировать положение пока не удалось, но ситуация не очень далека от стабилизации. Поэтому если не будет каких-то больших перестановок, то, скорее всего, минфин с ЦБ где-то к сентябрю-октябрю стабилизируют ситуацию. Пока это с вероятностью процентов на 80 выглядит.

«Андрею Костину легко рассуждать об отключении от SWIFT, потому что с ним это уже произошло. Его банк одним из первых попал под санкции и лишился этого доступа» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Если создать свою систему, то самым сложным будет уговорить тех, кто не под санкциями, ей пользоваться»

— Глава ВТБ Андрей Костин выступил с грандиозной инициативой — создать банковскую систему «глобального Юга». Он предлагает отказаться от SWIFT и сформировать альтернативный международный депозитарный расчетный хаб в Персидском заливе. Ваше мнение на этот счет.

— Костину легко рассуждать об отключении от SWIFT, потому что с ним это уже произошло. Его банк одним из первых попал под санкции и лишился этого доступа. При этом то, что он говорит, вполне рационально. Будь я на его месте, в общем, то же самое предлагал бы. Более того, его предложение не только рационально, но и реализуемо. Оно даже частично уже реализовано. В 2015 году ЦБ создал систему передачи финансовых сообщений (СПФС), которая даже по формату совпадает со SWIFT, что намного облегчило ее внедрение. Добровольно-принудительно все крупные российские банки к ней уже подключены. Часть крупных российских корпораций и небольшое количество банков за рубежом — тоже. В общем, для работы этого достаточно. Трудность в другом. Задача — написать софт, который заменит SWIFT, — примерно соответствует крепкой курсовой работе студента третьего курса. Сейчас есть готовые библиотеки, которые нужные функции прямо из коробки реализуют. Параметры на входе записываешь, на выходе получаешь все, что надо. Просто написать новый SWIFT с нуля трудолюбивый третьекурсник за пару недель осилит, ленивый — за месяц. Ничего в этом сложного нет. Как только в софте появились качественные библиотеки шифрования для безопасности, проблема подобного рода была снята. При достаточно длинном ключе расшифровка современных алгоритмов требует многих десятилетий на суперкомпьютере. Это говорит о том, что надежность, невзламываемость передачи информации достаточны. По сути, SWIFT — это как мессенджер, только очень защищенный. В нем, кстати, можно просто переписываться, чатиться.

Проблема в другом. В чем могущество SWIFT? В том, что он почти у всех есть, кроме Ирана, Северной Кореи и некоторых российских банков, даже у значительной части венесуэльских он есть. В этом его могущество. Никаких сакральных и особенных свойств у SWIFT нет. Его могущество в его распространенности и в том, что все к нему привыкли. Вы кнопки нажимаете, и деньги уходят куда надо.

Если создать свою систему, то самым сложным будет уговорить тех, кто не под санкциями, ей пользоваться. Вот в чем настоящая трудность — в уговаривании контрагентов. А посмотрите, даже китайские банки за редким исключением сотрудничать не спешат, поскольку боятся вторичных санкций. У них большой хороший бизнес. Чтобы вы понимали, товарооборот Китая с США в 8 раз больше, чем с Россией. С Европой примерно в таком же диапазоне. Мы для них, вообще говоря, мелкие как рынок, еще и бедноватые. Ну и будет какая-то серьезная фирма с серьезным мировым бизнесом подставлять свою задницу для того, чтобы в лучшем случае захватить где-то 1,7 процента мирового рынка? Зачем ей это надо?! Игра не стоит свеч. Поэтому я прекрасно понимаю тех, кто отказывается от сотрудничества с нами. Например, крупнейшие контейнерные компании, которые занимаются морскими перевозками, как только услышали о санкциях, все российские контейнеры выгрузили в Роттердаме и отморозились полностью. Ни на имейл, ни на звонки не отвечают.

— Этот альтернативный хаб и прочие инициативы такие же проблематичные?

— Опять же, дайте мне бюджет, и я вам легко сделаю любой хаб. Скажете — в Персидском заливе будет, скажете — на берегах Северного Ледовитого океана, и там можно построить. Проблема не в строительстве инфраструктуры, а в том, как уговорить пользоваться этим других. Понятно, что, как только кто-то из значимых игроков туда пойдет, его как жиганут вторичными санкциями, и всем остальным сразу не захочется.

— То есть все эти предложения — много шума из ничего?

— Я бы так не сказал. То, что с наскока толку не будет, совершенно понятно. SWIFT стал крутым за десятилетия. Деньги вообще какой-то суетни не любят. А большие деньги — вдвойне.

Но, с другой стороны, хоть мы и не того масштаба рынок, чтобы ради нас серьезные люди чем-то рисковали, но есть же фирмы второго эшелона. Кто знал в России автомобильный бренд Haval? Мне знакомый недавно сообщил, что на иврите haval означает «жаль» или «печаль». Очень развеселил меня этим. А если серьезно, то Haval — фирма, которая не имеет мировых продаж. Соответственно, плевать ей на любые санкции. Она все равно на мировой рынок не выходит, в общем-то, и не собирается, ей китайского хватает. А российский, конечно, каким-то крутым не является, но тоже хлеб. Поскольку этой фирме выход на рынки Европы или Америки не светит, то она очень охотно начала осваивать российский рынок. А россияне, лишившись доступа к BMW и Mercedes, стали присматриваться к китайским машинам. Кстати, часть китайских машин вполне качественная. Дизайн, конечно, специфический, но по механике вполне нормальные. Если грамотно выбирать производителей, то вполне качественная техника.

Поэтому кто-то из второго эшелона может прийти, причем не только китайцы. Это и турки, и индусы и так далее. Фирмы, у которых есть большие продажи на Западе, не придут точно. Чтобы ради маленького рынка рисковать большим, нужно быть идиотом. Но Китай же огромен, и там есть просто залежи фирм, работающих на китайский рынок, который в 10 раз больше российского. Мы даже не знаем их названий, но они вполне могут к нам прийти. Среди них, кстати говоря, есть качественные производители.

А еще в чем стратегическая проблема? Практически у всех азиатских чудесных экономических подъемов, будь то Китай, Южная Корея, Сингапур или Япония, есть одно общее свойство — их власти не кидали инвесторов. Бизнес кидает везде. Но если, например, то же китайское государство что-то пообещало и уполномоченный чиновник заверил, то все — никого не кинут. Когда, по-моему, какой-то вице-мэр Пекина попросил у Siemens взятку, его показательно расстреляли. Причем взятка была просто смешной — 5 или 10 тысяч долларов. А это потому, что они взяли такой курс на то, что привлекают инвесторов и обеспечивают им соответствующие условия и гарантии для развития и безопасности. Они же поначалу совершенно шикарные условия давали — 10 лет без налогов! Приходи, вбивай колышки и строй завод. 10 лет будешь работать — кум королю. Единственное, что оговаривали, не меньше такого-то количества рабочих должны быть китайцами, не меньше стольких-то инженеров — китайцы. Вот вам китайцы, которые понимают английский. Надо еще — учи. Хочешь — к себе вези и учи, хочешь — сюда преподавателей завози и учи в Китае. Потом, конечно, таких шоколадных условий уже не давали, но поначалу было так.

А российское государство кидало всегда и всех. Когда была энергетическая реформа, кинули Siemens. Потом кинули мировых нефтяников. Помните, история была с соглашением о разделе продукции на Сахалине? Соответственно, после того как много раз серьезных людей кинули, стоит ожидать прихода крупных и авторитетных инвесторов? Рисковые ковбои, может, и прискачут, но на серьезных инвесторов Россия может не рассчитывать.    

— Ожидается, что на 15-м саммите БРИКС, который должен состояться в августе, члены организации объявят о создании новой валюты для межгосударственных торгов. Новость, как пишут СМИ, станет оглушительной для аудитории с Запада, которому бросает вызов новая концепция капиталистического мира, предлагаемая Востоком. Что это будет за валюта? Как станет действовать?

— Я выпью кофе и создам вам валюту ничем не хуже. Это вообще не проблема и настолько маловажная вещь, что о ней можно вообще не беспокоиться. Это абсолютно формальная бюрократическая вещь. Вы же наверняка помните, что в советские времена был переводной рубль. Отдельная проблема — его отоварить, но он был. По сути, это средство учета бартера. Вот такой смысл эта создаваемая валюта будет иметь. Можно ее создать? Да легче легкого! Будет там ликвидность? Может, даже какая-то и будет. Но сможет она хотя бы близко конкурировать даже не с долларом, а с юанем? Наверное, вряд ли. Это искусственная конструкция, которая чуть-чуть формализует решение некоторых проблем. Опять-таки, заранее невозможно сказать, взлетит или нет. Даже если ей начнут пользоваться, то она чуть-чуть облегчит бартерные операции, какую-то пользу принесет. Другой вопрос, что и без нее с использованием где-то рубля, где-то юаня, где-то лиры все это делается. Потому шумиха вокруг данного начинания — это буря в стакане воды.