«Раньше я ходила и фыркала, а сейчас горжусь нашими мужчинами!»: как помочь фронту СВО этим летом?

О круглом столе и его участниках

С первых дней начала специальной военной операции в Татарстане, как, в принципе, и по всей стране, ярко дало о себе знать гражданское общество. То тут, то там возникали самые разные инициативы снизу, появлялись люди в тылу, которые по зову сердца никак не могли оставаться равнодушными к событиям на западных рубежах России. Они нашли себя в помощи фронту, гуманитарной и шефской поддержке наших бойцов в окопах и мирных жителей в «серых зонах». О многих таких инициативных людях «БИЗНЕС Online» рассказывал и продолжает рассказывать.

В апреле в нашей редакции проходил первый круглый стол, посвященный гуманитарным вопросам. Мы хотели объединить гуманитарщиков и дать им возможность быть услышанными. В конце июня мы организовали новую встречу, в которой приняли участие и старые, и новые активисты. Мы вновь обсудили текущие запросы фронта, а также попытались измерить градус «околовоенных» настроений в обществе.

«Они не просят тушенку, а просят то, что реально спасет жизнь»: чего не хватает бойцам в окопах СВО?

В числе участников второго круглого стола:

Вадим Чиж — начальник отдела патриотического воспитания и спорта ДОСААФ Республики Татарстан, человек, непосредственно курирующий гуманитарное направление этой организации, чья миссия — содействие армии. Львиная доля того, что делают татарстанские власти для своих военнослужащих, идет через ДОСААФ и Чижа, который часто лично сопровождает гумконвои в поездках на «передок». Подполковник ВС РФ в запасе. 

Ринат Фазылов — руководитель регисполкома ОНФ в РТ, а с недавнего времени — координатор республиканского движения «Ярдәм янәшә! Помощь рядом!». Это связующее звено для гуманитарных миссий Татарстана на новых территориях. Занимается движение и помощью военнослужащим, а также их семьям. Фазылов в теме давно — еще до начала спецоперации ОНФ организовывал целый ряд гуманитарных проектов, связанных с ЛДНР. 

Юрий Суворов — председатель союза десантников РТ. С самого начала СВО боевое братство республики активно включилось в поддержку ушедших на фронт. Стабильно пару раз в месяц союз организует конвои с гуманитарной и шефской помощью, довозя самые ценные именные посылки прямо на передовую. Собирают средства на тепловизоры, квадрокоптеры, оптику, глушители, транспорт и многое другое. Все это потом отвозят в конкретные подразделения: от именных батальонов до полков мобилизованных.

Анна Артемьева — сооснователь одного из наиболее активных гуманитарных проектов «Своих не бросаем 16». Это телеграм-канал корнями из Закамья, объединяющий более 12 тыс. неравнодушных жителей республики. Там постоянно объявляются сборы на те или иные нужды бойцов, при этом не только для выходцев из РТ, но и других регионов страны — молва о «Своих не бросаем 16» среди фронтовиков все шире. Проект постоянно развивается, охватывая все новые для себя направления. Из последнего — начали готовить операторов БПЛА.

«Везешь именную посылку, ломаешься в дороге, а доезжаешь – боец сутки как «задвухсотился»…»

Хан — боец третьей роты именного татарстанского батальона «Алга». Это действующий военнослужащий, потому ограничиваемся только позывным. В качестве добровольца он воюет с момента формирования батальона, после ранения примерно с декабря прошлого года под наставничеством союза десантников занялся сбором и отправкой гуманитарной помощи батальону и не только. Лично сопровождает грузы, именные посылки и даже везет с полей сражений тела павших бойцов родным.

Нельсон — еще один боец именного татарстанского батальона «Алга». Так же как и Хан, с сентября принимал участие в СВО. Недавно вернулся на гражданку, был уволен в запас по достижении предельного возраста, после чего активно включился в гуманитарную деятельность. 

Айрат Абдуллин — зампредседателя правления региональной общественной организации ветеранов боевых действий и пограничников запаса РТ «Содружество пограничников». Организация сравнительно молодая, но уже зарекомендовала себя как важная и активная часть боевого братства республики. Многих пограничников мобилизовали, часть ушли добровольцами. Пограничники, как и десантники с морпехами, собирают для своих товарищей гуманитарную и шефскую помощь, а Абдуллин ее часто отвозит, сопровождая все грузы лично прямо «за ленточку».

Модератор — ответственный секретарь «БИЗНЕС Online» Айрат Шамилов. 

«В мае уже стояла жара на Украине, а у нас ребята еще не переодеты были»

Модератор: С момента последней нашей встречи прошло уже почти два месяца. За это время изменилась обстановка: пришло лето, началось украинское контрнаступление. Все это, так или иначе, накладывает свой отпечаток и на гуманитарную деятельность. Юрий Андреевич, изменилась ли, на ваш взгляд, конъюнктура запросов с фронта? Какие сейчас есть потребности у ребят?

Суворов: Больше, наверное, сейчас хозяйственных запросов. Войска перемещаются, покидают окопы, надо копать новые. Естественно, при передислокации многие вещи теряются. Поэтому нужна пленка, обоечные материалы для обустройства позиций и все, что связано с хозяйством и бытом: те же самые печки-буржуечки, щепочницы и так далее. Хороший быт, обеспечение — солдат доволен, значит, может сильнее сконцентрироваться на выполнении профильных задач. Не теряют актуальности и расходники: «теплаки», ночники — это все также запрашивается.

Юрий Суворов, союз десантников РТ: «Не все вернутся в нормальном состоянии. Кто-то ударится в пьянку»

— Хозяйственные принадлежности — звучит несколько общо. Вы можете конкретизировать, что вот прямо из последнего просили?

— Пленка для наката. Она, как правило, армированная. Это для обустройства блиндажей необходимо. Там, где находятся ребята, просто часто идут дожди. Первый накат — это пленка, потом слой земли. Дальше опять накат — снова пленка, земля, чтобы не промокало. Кроме того, естественно, нужны дезинфицирующие средства, спреи от клещей, комаров, насекомых.

— В одно время был запрос на масксети. Как сейчас с ними обстоят дела?

— Эти потребности не удовлетворены. Объема не хватает, и те, кто их производит, уже зашиваются. То сеток нет, то тканей нет. Вроде всем миром собирается все, а тем не менее запросы так и остаются в подвешенном состоянии.

— Были разговоры, что и по летней форме есть вопросы.

— Они есть. В мае уже стояла жара на Украине, а у нас ребята еще не переодеты были.

— Еще говорили, что на южном направлении в связи с затоплением и прорывом Каховской ГЭС часть вещей просто пропала…

— Что касается тех, кто там непосредственно несет службу, — у тех действительно есть такой запрос. Многие вещи намокли и стали непригодны к использованию.

«Рации — сейчас нужны цифровые, с учетом GSM-прошивки. Квадрокоптеры тоже расходники, нужны постоянно» Фото: © Tsitsagi Nikita / news.ru via globallookpress.com / www.globallookpress.com

— Вы сказали, что по-прежнему актуальны запросы по расходникам: коптеры, прицелы и так далее. Какие-то новые позиции по ним появились?

— Рации — сейчас нужны цифровые, с учетом GSM-прошивки. Квадрокоптеры, вы правильно сказали, тоже расходники, нужны постоянно.

— Автомобили?

— Само собой, они горят. Также очень не хватает шин, по ним большой расход. Все-таки там и бездорожье, да и в осколках все, в железе, отчего также происходит повышенный износ.

— Какие из потребностей Татарстан вполне бы мог взять на себя, на ваш взгляд?

— Все хозяйственное, мне кажется, не составит большего труда. Мэрия Казани, допустим, подрядилась по нашим заявкам часть позиций проработать, пока вот ждем ответа.

«До сих пор отправляем тушенку, каши с мясом, даже фасоль с горохом»

Модератор: Хан, так как вы у нас впервые, перед основными вопросами не могли бы для начала немного рассказать о себе? Чем вы занимаетесь?

Хан: С создания батальона «Алга» я служил добровольцем в нем, получил военную травму, потом начал заниматься гуманитаркой благодаря поддержке Суворова Юрия Андреевича.

— Как давно этим занимаетесь?

— С января, кажется, или даже с декабря. Мы как раз тогда очередную партию отправляли. Также помогали и «Ярдәм янәшә!», и «Своих не бросаем». Очень много организаций тогда откликнулось. Изначально начинал возить гуманитарку именно в «Алгу», конкретно в третью роту. Я сам оттуда… Был момент очень печальный, что машина сломалась по дороге, до пацанов не довез… (Плачет.) Они погибли, не получив посылки. А их родители готовили, потом звонили… Просили раздать посылки среди других ребят.  

«Бойцы звонят и говорят: «Девчонки, вы от нас только не отворачивайтесь!»

Сейчас до сих пор занимаюсь [гуманитаркой] независимо от того, пополнение это из других городов или нет. Вот из Подмосковья были ребята, Саратова. До сих пор вожу, потому что у них есть потребности, и я понимаю их, потому что сам с ними бок о бок и в окопе спал, и с Нельсоном, и с Лео, Котом, со многими ребятами. Все там нужно. Те же самые бронежилеты необходимы, каски. Есть проблемы с водой, квадрокоптерами, хорошими квадрокоптерами.

— А какие с водой проблемы?

— Во-первых, ее нет на передовой в достаточном количестве. Она как бы есть, но ее не хватает. Ребятам приходится ходить и покупать ее, кажется, по 3 рубля за литр. Последний раз мы заезжали и пополняли запасы.

«Все там нужно. Те же самые бронежилеты необходимы, каски. Есть проблемы с водой, квадрокоптерами, хорошими квадрокоптерами» Фото: © Константин Михальчевский, РИА «Новости»

— Это проблема, наверное, больше логистики, чем гуманитарки?

— Да, именно логистики. Были бы машины, которые нормально и безотказно ездят, мне кажется, решение бы быстро нашлось.

— Сейчас говорят, что квадроциклы стали бы хорошим подспорьем. Они быстрые, юркие, в них сложно попасть. Они есть сейчас на передовой? Минобороны осуществляет какие-то поставки?

— Я пока не видел ни одного квадроцикла.

Артемьева: Один готовится пока [к отправке].

Хан: Ну вот, дай бог, «Своих не бросаем» не бросают нас, за что премного благодарен им.

Артемьева: Один [квадроцикл] отправляется, и два прицепа пойдет туда еще.

Хан: Елабуга тоже помогает частенько. Сами звонят, говорят: «Приезжай, забирай».

Модератор: Вы конкретно по «Алге» работаете? Что сейчас наши бойцы просят?

Хан: Не только по «Алге», просят заезжать и другие. Вот сейчас попросили в «Ахмат» заехать.

— То есть вы в некотором смысле еще и как почтовая служба работаете. А если говорить о гуманитарке, то что сейчас чаще всего просят бойцы?

— Легкую летнюю форму. И те же самые квадрокоптеры. Сейчас готовлю в командировку группу — там ребята после госпиталя. Так у них ни каски, ни бронежилета нет.

— До ранений у этих ребят они были? Куда делись?

— Там и остались. Пополнение пришло — им это и выдали.

«До сих пор отправляем тушенку, каши с мясом, даже фасоль с горохом» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Той острой проблемы с касками, бронежилетами, которая была в сентябре – октябре, сейчас уже нет, наверное?

— Есть, она будет постоянно, и с касками, и с бронежилетами, и с теми же самыми масксетями. Сети же тоже есть такие, которые светятся, а есть которые не светятся [в тепловизоре], которые сливаются c окружением. Это смотря из какой ткани сделано.

— А что с едой? В одно время, помните, говорили, что полно всего. А сейчас поступают обратные сигналы, запросы на то, чтобы снова и тушенку отправили, какие-то консервы…

— До сих пор отправляем тушенку, каши с мясом, даже фасоль с горохом. Последний раз мы кукурузу отправляли, чему я удивился.

— Почему?

— Думал, салат будем делать, а мы ее так ели (смеется). Прямо на месте (в окопе — прим. ред.) открыли и из банок ели.

«По всей России раскиданы наши раненые бойцы…»

Модератор: Нельсон, те же самые вопросы к вам, но перед этим расскажите, пожалуйста, о себе, так как вы тоже у нас впервые в редакции. 

Нельсон: Я вернулся в Казань 12 июня, как раз был списан в запас по достижении предельного возраста. Я доброволец, с сентября в батальоне «Алга». Сейчас потихонечку принимаюсь за работу здесь, за то, что Хан и ребята до меня начинали делать. Мы же все в одной команде, чем могу помочь — помогаю. 

Но знаете, есть другой вопрос, который волнует меня лично. Мы стали получать не очень хорошие сигналы от семей наших бойцов, что числятся как без вести пропавшие, — нет, мы-то знаем, что они погибли, но официально числятся пока в таком статусе. Почему-то задним числом погибших из состава «Алги» переводят в другие части. У родителей все эти справки имеются: мы знаем, что 6 февраля он пропал без вести, а 1 марта якобы перевелся в другую часть, как будто он жив-здоров. Родители в шоке. Они и так потрясены, а тут еще такое. Причем это не один сигнал, а уже три случая, о которых мы знаем. И меня это беспокоит, это неправильное отношение к памяти погибших бойцов.

Также хотел бы дополнить по тому, что Хан отметил, по поводу касок и бронежилетов. Когда раненый поступает в госпиталь, то он часто без сознания. То есть человек не может самостоятельно объяснить, что с ним. Его полностью раздевают, всю одежду разрезают, тяжелораненые — совсем голышом. Так они и передаются, вплоть до тыла, до Ростова. Я сам приехал в Казань после ранения в зимней одежде, в том, что было на тот момент. В карманах — лишь телефон и паспорт. И только благодаря таким организациям, как «Своих не бросаем», которые есть во многих городах, смог переодеться, причем вплоть до трусов и носков.

Что касается бронежилетов и касок — все это остается в медроте. Фронтовой госпиталь — это совсем не тот госпиталь, к которым все привыкли. Оружие, каски, бронежилеты — все это сдается, после чего по новой раздается другим пополнениям. А раненые потом возвращаются уже в том, что с миру по нитке удалось собрать. Это первый момент.

Потребность в военной амуниции в виде бронежилетов, касок, снаряжения всегда будет возникать, потому что часто это оставляется прямо на поле боя. Когда человека вытаскивают, бронежилет срезается, потому что с ним физически тяжело поднять человека. Все бросается.

Еще есть вопрос по тем бойцам, кто получил тяжелые ранения. В данный момент несколько человек находятся во Владивостоке. Руки-ноги перебиты, сами передвигаться даже не могут, не говоря о том, чтобы помыться, в туалет сходить. И родственники, чтобы помочь, к ним приехать тоже не могут, потому что огромное расстояние. Это большие денежные затраты. А речь идет, я напомню, о добровольцах-контрактниках, у которых оклад около 20 тысяч рублей. Некоторые думают, что добровольцы пришли зарабатывать деньги. Но у них оклад 20 тысяч рублей, все остальное — надбавки, которые они получают, будучи за «ленточкой»: суточные, боевые, премиальные. Вот сейчас ребята лежат в госпиталях, получают по 22 тысячи. На какие деньги к ним приедут во Владивосток родственники? А билеты там недешевые. Был случай, когда «Своих не бросаем» помогали нам отправить родственников в Санкт-Петербург, но это несопоставимые с Дальним Востоком суммы.

«Некоторые думают, что добровольцы пришли зарабатывать деньги. Но у них оклад 20 тысяч рублей, все остальное — надбавки, которые они получают, будучи за «ленточкой»: суточные, боевые, премиальные» Фото: © Sergey Petrov / news.ru via globallookpress.com / www.globallookpress.com

— Как боец оказался во Владивостоке? Потому что там военный госпиталь?

— Все верно: в Хабаровске, во Владивостоке. По всей России раскиданы наши раненые бойцы. До сих пор, уже почти пять месяцев, в тяжелом состоянии, на аппаратах Илизарова, они не передвигаются. И вот этот вопрос как-то повис в воздухе. Как им можно помочь?

— На ваш взгляд, республика могла бы тут оказать какое-то содействие?

— Да, потому что это масштаб не физических лиц, не гуманитарных организаций. Потому что это огромные финансовые затраты, физические лица не могут потянуть все. Хотя есть православная церковь — они очень большую помощь оказывают. Вот в ростовском госпитале есть пункт гуманитарной помощи, где любой боец может получить все: начиная от носков, трусов, верхней одежды, даже помогают приобрести симки и самый дешевый сотовый телефон. Потому что когда наши бойцы идут на штурм, то уходят без документов и телефонов — все оставляется в части. С поля боя потом человек оказывается прямо в госпитале, и у него вообще ничего с собой нет.

— Обращались по этому поводу в какие-то организации? Недавно в ДК химиков открылся фонд «Защитники Отечества». Вы пытались с вопросами, в том числе по поводу этих переводов пропавших бойцов, туда обратиться?

— Пока не обращались, только вернулись еще. Вот мы хотим задать вопросы в организации, которые это могут решить. Понятно, что мы с вами такие вопросы не решим, это не наша компетенция.

«Ни в одном органе власти я не получил ни одного ответа»: с чем идут казанцы в фонд для ветеранов СВО

— Какие еще есть проблемы с ранеными?

— Проблема возникает еще и с тем, что сейчас пополнение «Алги» происходит практически не из Татарстана, а из разных регионов Российской Федерации: приходят из Пензы, Самары, из Сибири у нас служат. Но дело не в этом. Вот мы из Татарстана, у нас есть связь с родственниками своих товарищей, мы между собой постоянно общаемся, держим руку на пульсе и с ранеными. А вот этих ребят из других регионов мы не знаем. Да, они такие же добровольцы, такие же граждане России, такие же участники СВО. Но как им помочь, случись что, даже не знаем. Они тоже погибают, получают ранения. А мы даже не знаем, откуда они, из какого региона, куда звонить родным. Тут по «Алге» информация-то бывает непонятной и противоречивой. Часто бывает так, чтобы что-то узнать, надо самому ехать туда. Здесь практически невозможно получить достоверную информацию, потому что есть ограничения по связи с «передком», да и батальон не стоит на месте, постоянно перемещается, участвует в активных действиях. Батальон «Алга» прошел все горячие точки СВО, нигде больше месяца мы не были.

Следующий вопрос — это гражданское население. Часто так бывало, что именно мы оказывали помощь людям, застрявшим в «серой зоне», до которых не может дотянуться собственная администрация, не говоря уже о гуманитарной помощи. Но они же есть, зачастую это пожилые люди — их небольшое количество, но они есть. А они без магазина, денег, продуктов, медицинской помощи — без всего, да еще и также под обстрелами. Кто им поможет? Мы помогаем, чем можем, конечно, делимся, заботимся.

— Из текстов нашего военкора мы видим, что ребята и героизм проявляют, и видно, что республике не стыдно должно быть как минимум за «Алгу».

— Вы правильно подметили, не стыдно. 

Угледар. Реквием: подлинная история самого известного боя батальона «Алга»

«Все равно возим, пока силы позволяют. Хотя они тоже не безграничны»

Модератор: Айрат Ризванович, вы у нас впервые, хотя наслышаны, что пограничники делают для наших ребят не меньше остальных. Скажите, вы только погранвойскам помогаете?

Абдуллин: Не только, конечно. Вместе с десантниками и в «Алгу» собираем гуманитарку, и 33-му, и 11-му [полку, бригаде], и госпиталям.

— А с кем взаимодействуете? Вы на связи с конкретными частями, получается? Какие у них запросы?

— Мы стараемся отслеживать судьбы всех наших пограничников мобилизованных, а они практически везде. Вот с ними на связи, стараемся помогать.

— Что просят?

— Потребности остались все те же самые, какие были, что зимой, что сейчас. Форма одежды только поменялась, все остальное — как нужно было, так это и осталось. Все те же самые списки можно открывать и смотреть. Мы вот недавно с Юрием Андреевичем возвращались из очередной поездки, как раз составляли список. Там порядка 50 позиций было, да?

Суворов: 39, плюс дополнительно…

Абдуллин: Да. Весь список этот отдали в мэрию, там запросили. По возвращении сами непосредственно бегаем по друзьям, знакомым, каким-то фирмам, просим у них помощи. Они помогают: то один что-то купит, другой еще что-то. Так с миру по нитке собираем. Работаем всегда по конкретным спискам. С едой сейчас, по крайней мере, у наших ребят было все в порядке. Уже даже говорят, чтобы не привозили, видимо, с обеспечением стало получше у них. Но мы все равно возим, пока силы позволяют. Хотя они тоже не безграничны, потому что один только тепловизор сейчас стоит 130–140 тысяч. А он нужен не один и не два. Плюс они еще имеют свойство ломаться. Квадрокоптеры — расходники тоже. Тут, в принципе, уже все озвучили.

«Надеемся, что этих подарков нам хватит надолго»: как бойцы «Алги» везли помощь на фронт

Когда приезжаешь на позиции, видишь всю эту ситуацию, общаешься с ребятами, слышишь о том, как обстоят дела в «Алге», потом у всех остальных… Где-то за страну немного обидно становится, что так вот относятся. Но, оглядываясь на историю, понимаешь, что это было всегда, от этого никуда не деться. Надо просто стиснуть зубы и идти вперед, делать свое дело, другого не дано.

«Это не носки вязать, а реальная вещь, которая приблизит победу»

Модератор: Анна Анатольевна, вы уже не в первый раз у нас. Ваше мнение, потребности на фронте изменились?

Артемьева: По поводу запросов. Они практически остались те же. Да, зимняя форма поменялась на летнюю. И по опыту могу сказать, что мальчишки сейчас сами крутятся в основном по поводу еды, одежды. Говорят: «Мы сами купим, нам этого не надо, привезите нам нормальные коптеры». Враг не дремлет, часто ночью работает. И если мы там по сусекам наскребаем на тот же Fimi (квадрокоптер Xiaomi Fimi X8 SE 2022 — прим. ред.) за 40 тысяч, то они просят Enterprise (квадрокоптер DJI Mavic 2 Enterprise Advanced — прим. ред.), который с хорошим зумом, камерой, который увидит любую вражескую ДРГ. Но он стоит полмиллиона. И при этом он может потеряться в любой момент, его могут снять, может зарядка сесть, и он просто упадет где-то. Если тепловизоры еще подолгу служат, то квадрокоптеры всегда в расходе.

«Мало вовлечено людей, и те – только потому, что началась мобилизация. До нее и этим было все равно»

Что поменялось? Мальчишки наши поменялись, наверное. Если контрактники у нас с самого начала были мужиками, то сейчас мобилизованные — красавцы, все друг за дружку горой, никаких косяков у них нет. Друг другу помогают, лишнего не попросят. Мобилизованные у нас сейчас очень мощные, очень слаженные. Мы ездили, сами смотрели — вообще все по-другому. Не так, как в танковом училище здесь у нас они были. Если раньше я ходила и фыркала, то сейчас горжусь нашими мужчинами, они совсем другими стали.

— Получается, прошли закалку?

— Никто никого не бросит там никогда. Тем более наши татары — это вообще красавцы: и хитрые, и умные, и любят друг друга как братья.

— Что-то в плане гумпомощи поменялось?

— Это такая специальная военная операция, где кто хитрее — тот и победил. Это война техники. У нас есть сейчас мальчишки, которые в начале делали хвостовики и накольники (специальные устройства для сброса гранатометных боеприпасов ВОГ-17 — прим. ред.), а сейчас мы начали делать тестовые дроны-камикадзе, понятно, что без боезаряда, но способные его нести. Есть подпольные такие «школы», куда бойцы приезжают в отпуск, после ранения, учатся управлять такими «птичками» (дронами — прим. ред.). Причем они сами хотят, никто никого не заставляет, сами приходят и просят: «Научите нас».

— Почему школы подпольные?

— Потому что пока это все… Не то чтобы прям подпольные — все как бы знают, но просто все на уровне инициативы снизу, так сказать. Просто собрались люди, один знает и разбирается — вот он показывает остальным, учит их. Сейчас у нас есть планы — обсуждаем этот вопрос, и уже несколько производств отозвалось, которые готовы помочь в Челнах, — свое производство дронов-камикадзе.

— Как? Печатать их на 3D-принтерах, что ли?

— У нас есть полностью план, что нужно собирать, как собирать. Сейчас мы потихоньку это все делаем. Если и администрация нам навстречу пойдет, то дело совсем пойдет. Там просто как бы тоже финансы немаленькие необходимы. Но дело нужное, это приблизит победу, и это не носки вязать, а реальная вещь, которая может уничтожить врага.

«Главное, не оставлять семьи в одиночестве, поддерживать психологически. Нужны специальные отделы, которые бы занимались бы этим» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Хорошо, а что нужно семьям сейчас?

— Потребности семей? Больше моральная поддержка. Бывает такое, что очень сложно матерям, отцам погибших бойцов. Мы их стараемся брать в оборот, на склады там дергать, с собой таскать: «Вы нам нужны сейчас, помогите нам». Главное, не оставлять их одних в таком состоянии, поддерживать психологически. Нужны специальные отделы, которые бы занимались бы этим. Потому что если обратятся ко мне, то я даже не знаю, куда обращаться, что делать. Бывает, я им говорю: «Звоните на горячую линию». Или там начинаю отправлять куда-то их. Нужно специальные службы создавать, кто помогал бы в таких вопросах. Что делать в случае ранения, допустим. Люди приходят со спецоперации, а им еще нужно целый квест проходить, чтобы выплаты по ранению получить.

— То есть прямо бойцам такие юридические ликбезы надо проводить?

— Да, обязательно.

— Хорошо, чем может Татарстан сейчас помочь фронту?

— Как обычно, транспортом. Мы сейчас продолжаем ездить сами. Нам очень помогает Руслан Нигматуллин [челнинский предприниматель, депутат Госсовета РТ] — он уже давно стал нашим настоящим ангелом-хранителем. Он дает нам также и фуру. Но она нам не всегда нужна, ее же еще загрузить надо. И если мы собрали раз в триместр полную фуру, загрузили, то везем закрывать [потребности] сразу 6 подразделений. А если среди них полк мобилизованных, который внезапно переехал, подвинулся, логистика немного ломается, становишься менее мобильным. Нужно загрузить «Газельку», а у нас ее нет. Тогда ищем по всем, находим, условно, в Агрызе. Собираем в Челнах, везем все в Агрыз, перегружаемся к ним и тогда уже вместе отвозим. А сколько мы привозим «гумки»? Немало. У них всего две «Газели», плюс мы там еще навезем, так они потом нам говорят: «Так, с Челнов больше не берем, они слишком много привозят».

24-летний глава штаба волонтеров из Елабуги: «Часто слышим от людей: «Я налоги плачу!»

— Другими словами, предлагаете проводить какие-то сборные отправки?

— Да. Если бы нам, допустим, администрация города дала «Газель», к примеру, на пять волонтерских групп в Челнах — мол, берите, составляйте графики, возите сами, сколько влезет, мы бы с радостью взялись за это. Так было бы намного легче.

«За прошлый год правительство республики выделило 400 миллионов рублей на обеспечение наших подразделений»

Модератор: Вадим Яковлевич, спасибо за то, что вы пришли к нам. Знаем, что ваша организация плотно занимается, помогает бойцам, но порой это делается негласно, не для галочки или публичного отчета. Расскажите, чем занимается наш ДОСААФ в плане поддержки наших ребят?

Чиж: ДОСААФ Республики Татарстан практически с первых дней подключился к работе. Само предназначение нашей организации — это содействие армии, авиации и флоту, это наша прямая обязанность. Соответственно, когда начали формироваться наши добровольческие батальоны «Алга» и «Тимер», мы также подключились и сопровождали ребят и в танковом училище, и во время боевого слаживания на полигонах в Мулино и Тоцком. Военное оборудование и имущество порой очень дорогим бывает, помощи от народа, честно скажу, иногда не хватает. Поэтому мы обратились к нашему руководству, Рустаму Нургалиевичу Минниханову, он поддержал, мы открыли специальный счет, и республика выделила денежные средства на обеспечение батальонов «Алга» и «Тимер» в первую очередь. Нет, понятно, что от минобороны им дали форму, бронешлемы, бронежилеты, но мы старались от республики дать им вторые комплекты. Отвозили прямо на полигоны, теперь продолжаем доставлять имущество непосредственно в зону проведения СВО.

«Один раз дорогу перепутали и к хохлам заехали. К нам подошли: «А вы куда едете?!»

Как только появилась потребность в подготовке военных водителей, мы сразу же к этому подключились. В дальнейшем передали 53 автомобиля «КАМАЗ» и «Урал» непосредственно министерству обороны — все они были отправлены в зону проведения СВО. Машины отдали свои, самые лучшие. При этом с нас никто не снимал ответственность по подготовке военных водителей. А машины остались старенькие, потребовался капитальный ремонт. Рустам Нургалиевич выделил денежные средства, порядка 90 миллионов рублей, и мы весь этот металлолом отогнали в Челны, где компания «Кориб» отремонтировала всю технику за счет республики. И сейчас мы успешно продолжаем готовить военных водителей.

Если смотреть по цифрам, то за прошлый год, примерно с сентября, как начались наши активные поездки в зону СВО, правительство республики выделило 400 миллионов рублей на обеспечение наших подразделений.

— Это то, что прошло по линии ДОСААФ?

— Только по линии ДОСААФ. Были закуплены и бронешлемы, и бронежилеты, различное военное имущество, автомобили с повышенной проходимостью — с ульяновского завода приобретаем только новую технику. Три автомобиля «Ахмат» было закуплено для наших подразделений. В этом году мы также продолжаем работать, и уже за пять месяцев 2023-го правительство выделило еще более 200 миллионов рублей. В настоящее время тоже — ни для кого не секрет — была большая закупка, и сейчас мы готовим к отправке гуманитарную колонну, начиная работать по нашим полкам мобилизованных.

«Полевая баня, полковая баня не всегда успевает подойти на, скажем так, передний край, чтобы бойцы помылись, постирались. Мы также обратились, и две автобани на базе автомобиля «КАМАЗ» мы уже отправили в батальоны «Алга» и «Тимер» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Как-то поменялись запросы касательно того, что относится именно к вашей подведомственности, так сказать?

— В первую очередь это касается обустройства оборонительной линии. Построить ее — это довольно трудозатратно, и зачастую имеющейся военной техники недостаточно. Поэтому мы также обратились к нашему руководству, Рустаму Нургалиевичу, он дал команду, и мы купили четыре экскаватора на базе «КАМАЗа».

Также помогаем по банно-прачечному обеспечению. Полевая баня, полковая баня не всегда успевает подойти на, скажем так, передний край, чтобы бойцы помылись, постирались. Мы также обратились, и две автобани на базе автомобиля «КАМАЗ» мы уже отправили в батальоны «Алга» и «Тимер», а в настоящее время закупили уже четыре бани на базе прицепа, чтобы можно было буксировать любой машиной. В ближайшее время колонна будет направлена в зону проведения СВО непосредственно в наши полки. Мы помогаем не только нашим добровольческим батальонам, но также и тем бойцам, которые были призваны в рамках частичной мобилизации.

— Сотрудничаете с другими волонтерскими группами?

— Да, конечно. Например, работаем со «Своих не бросаем». Тоже девушки подходят, помогаем им в транспортировке, отвозим и личные посылки, и в батальон «Тимер», и в «Алгу». Мы помогаем в организации гуманитарной деятельности. Не бросаем тех, кто своих не бросает.

«Заявки разные от разных подразделений. Недавно просили купить многофункциональные устройства…»

Модератор: Ринат Рафаэлевич, какие запросы и потребности сейчас по вашему направлению? Как вы помогаете фронту?

Фазылов: Так получилось, что я одновременно являюсь руководителем исполкома «Народного фронта», а также координатором республиканского движения «Ярдәм янәшә! Помощь рядом!» По линии «Народного фронта» у нас есть проект «Все для Победы». Наверное, многие о нем слышали, он недавно отметил год. Первоначально этот проект появился для поддержки подразделений Луганской и Донецкой народных республик, которые в начале боевых действий буквально не имели ничего. Был создан фонд, перечислялись денежные средства для поддержки ребят из народных милиций Донецка и Луганска, открылся гуманитарный штаб у нас в исполкоме «Народного фронта», составлялся также список вещей, и все направлялось ребятам.

После объявления частичной мобилизации наши приоритеты несколько поменялись, и уже фонд «Все для Победы» стал региональным. То есть все средства, поступающие в этот фонд, теперь идут на поддержку наших бойцов, земляков. Вся гуманитарная помощь, которая приходит в штаб «Народного фронта», также идет на поддержку наших ребят. За это время было проведено два марафона. По их итогам закуплено три машины: одна передана «Алге», одна — медроте, третья — спецназу «Барс». По мере поступления денежных средств закупается по заявкам наших ребят все необходимое. С момента объявления частичной мобилизации с нашей стороны оказывалась всеобъемлющая поддержка наших ребят.

Тимур Сафин: «В Лисичанске я для себя вывод сделал, что нужно делать многократно больше»

В этом году меня назначили еще и руководителем республиканского движения «Ярдәм янәшә! Помощь рядом!». В рамках него также оказывается помощь нашим военнослужащим и их семьям, находящимся уже здесь. На сегодняшний день на горячую линию движения «Ярдәм янәшә!» поступило уже около 55 тысяч обращений от семей военнослужащих.

— О чем они просят в основном?

— Совершенно по-разному: начиная с вопросов бытовой помощи, заканчивая оказанием медицинской и гуманитарной помощи. Все эти обращения поступают в муниципалитеты и решаются на местах. Что касается заявок, то я согласен с моими коллегами, запросы меняются в зависимости от сезона: зимняя/летняя одежда, нательное белье, печки. В летний период уже стали поступать просьбы отправить средства от комаров, мышей, змей. Есть вещи, которые нужны всегда: просят воду, лекарственные препараты, влажные салфетки, маскировочные сети разных цветов в зависимости от времени года. Опять же, заявки разнятся в зависимости от мест дислокации подразделений. Возможно, это связано как-то с логистикой и снабжением со стороны министерства обороны. Действительно, бывает так, что одни обеспечены продуктами, а другие — обмундированием. Например, мы выезжали в Мариуполь, так там говорят, что им продукты не нужны, обеспечение у них хорошее. Но в то же время другие подразделения просят о еде, в основном быстрого приготовления. Опять же заявки разные от разных подразделений. Например, недавно попросили помочь в покупке многофункциональных устройств (МФУ). Ребята приезжали в отпуск, как оказалось, они служат в тыловом подразделении, занимаются снабжением ГСМ, снарядов и прочего. Вот им МФУ необходимы.

— Отчеты печатать?

— Да, делопроизводство на фронте тоже не останавливается, тем более там такие условия, что все, видимо, быстро выходит из строя: все-таки пыль, грязь. Мы им вот отгрузили два МФУ. Такая же заявка пришла от медицинских отделений. Они, соответственно, готовят справки, сопроводительные документы на раненых, наградные — им тоже нужны МФУ. Или, например, обратилось к нам подразделение «Барс». Это спецназ, занимаются в том числе беспилотными летательными аппаратами, поэтому попросили запасные части для них, плюс изготовить подвесы на 3D-принтере. Спасибо волонтерам, которые готовят эти системы. Они делают — мы отправляем. То есть я к тому, что многое в гуманитарной деятельности зависит от разных условий.

«В этих фронтовых сводках есть и наш труд»: кто и как помогает фронту в Татарстане

— Какая самая необычная заявка, которая к вам поступала?

— Часто однотипные. Но вот ребята из «Барса» приезжали, например. Спасибо коллегам, волонтерам, которые занимаются выпуском беспилотников. Они изготовили первую партию. Бойцы приехали в отпуск, мы вместе выбирались на полигон, испытывали их, ребята внесли свои корректировки. Знаете, этот беспилотник не уступает тому же Mavic. Но собирается уже здесь, у нас, в Казани. Сейчас он дорабатывается. Или другой пример — ребята вернулись сюда на машине, которую мы им передали. На ней же приехали, но она уже износилась вся, попросили отремонтировать. Мы сделали, они снова уехали на фронт.

Продолжение следует.