Дмитрий Стешин: «Зеленский чувствует, как смерть дышит в затылок. Его, скорее всего, поменяют»

Дмитрий Стешин: «Главное, не бояться и не сворачивать вправо!» Фото: By kremlin.ru, CC BY 4.0, commons.wikimedia.org

«Контрнаступ обнулил весь флер западной техники — выяснилось, что она горит не хуже нашей»

— Дмитрий, вы уже с 15 июля вернулись в зону проведения специальной военной операции. Расскажите, что увидели, каковы настроения военных и гражданских, какие настроение на передке.

— Сказать, что я на передок (первая линия обороны — прим. ред.) прибыл, было бы неправильным, но все равно я находился на запорожском фронте, под Орехово и Работино, возил своим друзьям помощь от Родины, от неравнодушных людей. Я протестировал второй раз такую важную вещь, как приазовский коридор — трассу, сухопутный путь на Крым без паромов. Заезжал я по трассе «Дон», она практически стояла на тысячу километров, это было как раз в ночь, когда по Крымскому мосту ударили. Страшно представить, что там произошло дальше, кто-то разворачивался обратно. Однако приазовский коридор работал, и я очередной раз подивился гениальному стратегическому решению.

Дело в том, что этот сухопутный коридор начали восстанавливать и ремонтировать сразу же, как наши войска освободили прилегающие территории. Еще Мариуполь не был освобожден, а уже начали. Единственное, там повзрывали мосты, но сильных боев не шло. Не так было, когда я ее проверял после первого удара по Крымскому мосту в октябре. Я как раз тогда находился в Новой Каховке и снял, кстати, уникальные кадры, они потом пригодились — удары HIMARS по новокаховской плотине. И вот в ту ночь ударили по Крымскому мосту, а я тогда прокатился от Чонгара до Новоазовска, 386 километров. Трасса была готова примерно на 70 процентов: километров 50 находилось в ужасном состоянии, все остальное в идеале. Сейчас ее закончили полностью. Вместе с тем на этой трассе практически нет инфраструктуры, гостиниц, но есть шиномонтажи и город Мелитополь, который не видел войны, там продается все — и бензин, и лекарства, наличествуют супермаркеты, проблем нет. Коридор можно пройти до Крыма на одном баке, не нужно заправляться. Главное, не бояться и не сворачивать вправо, в сторону от Азовского моря, потому что там в 140 километрах начинается зона боевых действий, там мои друзья, снайперы отбивали месячный, но неудачный украинский контрнаступ.

По их словам, контрнаступ показал ряд важных вещей. Он обнулил весь флер западной техники — выяснилось, что она горит не хуже нашей. Уже во второй фазе контрнаступа стало ясно, что ничего у них не получится. ВСУ сменили тактику: Bradley и прочие западные железные колесницы используются только для подвоза живой силы к линии фронта, а Leopard работали только с закрытых позиций, как самоходные артиллерийские установки. Кстати, по поводу Leopard мне ребята сказали, что у него хорошая пушка, система стабилизации, наводки, очень хороший тепловизионный ночной прицел, поэтому они работают по ночам. Но поскольку танк не может выйти на встречный бой на относительно коротких дистанциях, все эти достоинства аннулируются.

Наши тоже поменяли тактику. Когда давление на позиции становится совсем невыносимым, они отходили по приказу, а позиции занимали штурмовые группы ВСУ. Они находили ящик с гранатами, выкладывали их на бруствер, фотографировались с трофеем, и тут начинала работать наша артиллерия. Там траншеи с вертикальными стенками превращались в пологие кюветы, как на автострадах, но противник серьезно терял в живой силе. В общем, на тот момент, когда я там находился, где-то неделю назад, было просто тихо, но, когда я уезжал, меня уже на трассе нагнало сообщение от товарищей, что «укропы» перегруппировались, попытались войти в стык между двух полков. А потом еще одно сообщение: «Мы сожгли 2 Bradley». Был я под Бахмутом у наших военных врачей. У них достаточно большой поток раненых. Клещеевка пока была за нами, но там шли очень тяжелые бои — вот что я могу пока рассказать по обстановке на фронте.

— Вопрос по трассе: я правильно понял, что машина с семьей может безопасно переехать по верху Азовского моря в большую Россию?

— Да, хотя одна мразь, бывший депутат Госдумы Илья Пономарев (иностранный агент, признан террористом и экстремистом, объявлен в розыск) призывал бить по этой дороге. Однако достают до нее только дорогие западные ракеты Shadow Storm, HIMARS и им подобные. Но, как вы понимаете, их никто не станет тратить на дорожное полотно. Ни одного прилета по трассе на моей памяти не было и пусть не будет и в дальнейшем. Никаких следов войны, кроме объездной под Мангушем. Впрочем, не знаю, зачем дорожники оставили поперек дороги 12 лунок. Их когда-то трошники выдалбливали в асфальте и ставили противотанковые мины. А так никаких следов войны и боевых действий. Более того, как только сложилась такая ситуация с Крымским мостом, наши сняли часть «блоков», которые стояли на трассе — какие-то просто закрытые, а с каких-то вывезли даже бетонные плиты.

Я там поговорил со служилыми, мне сказали, что до них довели необходимость беспрепятственно пропускать всех на машинах из «глубинной России», а также оказывать помощь словом и действием. Они, кстати, и меня по номерам приняли за курортника. Плюс мне подтвердили дальнобойщики, что на Чонгаре нет никаких проблем с проездом. А в Новоазовске развели потоки: фуры идут отдельно, а легковые машины с курортниками и гражданскими — отдельно. На Чонгаре и под Новоазовском стоит развернутый госпиталь МЧС, там же кухня, есть место для ночлега, чем, кстати, пользуются дальнобойщики. Такая вот диспозиция.

— Если на трассе случится нестандартная беда, колесо сломается, можно ли кого-то вызвать?

— Есть шиномонтажи, их около десятка, есть автосервисы, с ними сложнее, они находятся в Мелитополе, запчасти возятся без проблем из Ростова. Я сам знаю, свою машину в Донецке ремонтировал. Есть момент — не работает толком связь, все карты должны быть загружены офлайн, нужно держаться дальнобойщиков, они знают, куда ехать. Но, по большому счету, никуда с этой трассы не слетишь. Не работают пока страховки — ни КАСКО, ни ОСАГО.

«В логике войны провалившийся контрнаступ, настолько широко при этом распиаренный, — это удар по морально-нравственному состоянию личного состава ВСУ» Фото: Пресс-служба Минобороны РФ/ТАСС

«С передовой не могли увезти раненых, потому что все пути-подходы были заминированы»

— Когда следишь за наступлением ВСУ по «Телеграму», с разных точек зрения, разных новостных каналов, создается впечатление, что это какая ателлана (фарс), дурацкий спектакль. Враг идет и идет, его бьют и бьют, и процесс не прекращается. Зачем все это?

— Несколько причин. Во-первых, противник обязан демонстрировать активность, показывать, что ведет боевые действия против России. Во-вторых, слышал разные версии, но косвенно и подтверждения нашел… Мне командир батальона «Восток» Александр Ходаковский сказал, что основные боевые действия идут в тылу: выбиваются склады и артиллерийские установки, маршруты ротации. При этом мы занимаемся тем же самым: иногда в тылу артиллерийский огонь жестче, чем непосредственно на линии боевого соприкосновения.

На линии соприкосновения сидят люди в блиндажах, их немного. Если есть возможность накрыть «располагу», где сразу полсотни бойцов, то противник такие цели и выбирает. Ну и есть третья версия (я ее полагаю дурацкой) о том, что нас пытаются вывести на так называемый снарядный голод. Буквально на днях было вроде бы сообщение от Марата Хуснуллина, что заводы, производящие боеприпасы, уже начали работать с опережением. Понятно, что конкретные цифры не называются, но тем не менее.

— Вообще, у нас сообщают, что отдельные заводы уже за месяц производят больше, чем раньше за год. Насколько это, на ваш взгляд, реально?

— Я думаю, да, так и есть. Мы развернули производство, там же нет ничего фантастического, там практически те же боеприпасы, что использовались в Великую Отечественную Войну.

— Появилась новость, что натовцы будут поставлять на Украину кассетные боеприпасы. Поясните нашим читателям, как это повлияет на бой?

— Это снаряды с так называемыми суббоеприпасами — грубо говоря, маленькими бомбочками. У них меняется баллистика, падает дальность и меняется ряд других характеристик. Снаряд, повторюсь, нецельный. Обычный снаряд натовского калибра, 155-миллиметровый, бьет на 30 километров и больше, а у снаряда, снаряженного суббоеприпасами, дальность прицельного огня — 20 с небольшим километров. Снаряды применяли очень давно, по словам Ходаковского, в 2014 впервые зафиксировали применение в Песках, когда там батальон «Восток» воевал. Он там много лет вел боевые действия. Сам я видел, если не ошибаюсь, 20 мая с дороги Бахмут – Соледар применение кассетных боеприпасов, их можно опознать. Это разрыв в 100–200 метрах над землей с характерным черным дымом, который долго не развеивается, а внизу все начинает взрываться и гореть. Я такое видел дважды, и оба раза по предместью Бахмута.

«Вагнеровцы» мне говорили, что сюда тащат все, что только можно испытывать на них. Иногда бывают такие системы, что сразу нельзя сказать. что это именно. Но то, что я видел своими глазами, могу подтвердить.

Чем они неприятны? Если ты находишься в бронетехнике, бояться нечего, разве что антенна или фары пострадают, прожектора. Если в укрытие, то аналогично. Они предназначены для поражения живой силы, которая перемещается открыто. Ротация, выход с позиций и так далее — вот это действительно неприятно. Можно не особо точно стрелять, но, накрыв большую площадь, получить результат: будут раненые и убитые.

— Проскальзывала новость, что кассетники у натовцев старые, часть не взрывается. Потом это может стать проблемой: люди, непричастные к боевым действиям, могут пострадать. 

— Есть несколько типов суббоеприпасов. Я так понимаю, что это не вполне конвенционное оружие, если у суббоеприпасов нет самоликвидации через какое-то время. Действительно, это будет очень тяжело и опасно разминировать после окончания боевых действий. Вместе с тем, по словам ребят из-под Работино и Орехово, для них значительно бо́льшие проблемы составляют немецкие магнитные мины, которые ставятся дистанционно. Они тоже кассетные, у них тоже есть период самоликвидации от 3,5 до 4 часов и до 72 часов. Разминировать их и опасно, и нет смысла, противник проходы переминирует. Была ситуация в начале контрнаступа, когда с передовой не могли увезти раненых, потому что все пути-подходы были заминированы. «А как вы выкручиваетесь?» — спросил я. Мне ответили: «Это военная тайна!» Так что озвучивать не стану.

«Снайпер с позывным «Москва» мне говорил, что, по его информации, уничтожение группы авианаводчиков враг приравнивает к уничтожению разведвзвода» Фото: Станислав Красильников/ТАСС

«Медики и операторы БПЛА — приоритетная цель»

— Как сейчас обстоят дела с личным составом противника? В сети появилось достаточно много видеоинформации, согласно которой украинцы все активнее сдаются в плен. Насколько вообще враг мотивирован?

— В логике войны провалившийся контрнаступ, настолько широко при этом распиаренный, — это удар по морально-нравственному состоянию личного состава ВСУ. Воющие люди мне говорили, что враг деморализован, и это так без комментариев цветастых. Бегство наемников, конечно, бодрости не добавило. Тактически и стратегически они не играли большой роли: товарищи говорили, что «пробивали» документы с трупов — это, как правило, бывшие отставники. Опыт у них — Афганистан, Сирия и другие места, где нужно местное население в шлепанцах гонять. И вот они попали на первую настоящую войну XXI века. Конечно, они ожидали не того, что получили. Когда они побежали, это попало в западную прессу: они сами выкладывают, как на поезда грузятся. Разумеется, это все сильно деморализует. Возможно, тактика медленной варки лягушки себя оправдывает в случае с Украиной.

— Наемников вообще много или мало относительно вээсушников?

— Я уточнял — мне сказали, что судить можно строго по найденным телам и радиоперехватам. В эфире французская, немецкая, английская, польская речь. Польской больше. Но я думаю, что там не более 5-10 процентов от общего числа ВСУ.

— А что скажете насчет слухов о том, что личный состав ВСУ сам портит танки Leopard, лишь бы не выходить в бой, так как немецкая техника долго не живет по причине премий за ее уничтожение?

— Абсолютно в логике событий. Leopard — цель приоритетная. Кстати, любопытные факты узнал от врачей, которые в той же Клещеевке занимаются эвакуацией. Я привез им фельдшерский рюкзак, любовно собранный московскими врачами, они говорят: «О, отличный рюкзак, лучше минобороновской укладки: кинул на спину — и не видно». Я спрашиваю: «А почему это так важно?» Мне говорят: «Медик — приоритетная цель». Точно такая же приоритетная цель — оператор БПЛА. Группа, когда выдвигается на позиции, срисовывается по кейсам. Кроме того, приличные операторы БПЛА тащат с собой выносные антенны, чтобы выставить в сторону от своей позиции на максимальном удалении. Тоже приоритетная цель. Снайпер с позывным «Москва» мне говорил, что, по его информации, уничтожение группы авианаводчиков враг приравнивает к уничтожению разведвзвода.

Так вот, понятно, что Leopard тоже приоритетная цель. Хотя у меня был интересный разговор с замкомандира танкового батальона «Август» (позывной «Бритва»), тогда еще в ЛНР только-только должны были завезти западные танки, об этом украинцы трубили во все трубы, замкомандира мне говорит: «Я видел эти плакатики про „уязвимые места натовской техники“ — это все ерунда! Самая слабая часть любой  бронетехники — ходовая. Бей по гусеницам и каткам, и не ошибешься». 

Еще он мне сказал тогда, что в танковом бою важнейшие составляющие — это логистика, подвоз боеприпасов и постоянный подвоз запчастей. После минометного обстрела с танка снимается все, что на него навешано, — как морковку чистят. Но, будет ли это в наличии у украинцев, будут ли рембазы на небольшом удалении от фронта, он сомневался. Я думаю, «Бритва» был полностью прав, как человек, который воюет много лет.

— Мысль ненова, танк без топлива и боеприпасов — просто очень дорогой металлолом.

— И без запчастей. Там смешные моторесурсы у двигателя: тысяча километров, 2–3, может быть. После этого нужно вынимать и перебирать двигатель.

— Было мнение, что для нас существенно опаснее батальон, оснащенный не Leopard и Abrams, а танками Т-72 и Т-64. Насколько это верно?

— Да-да, есть такое. Бритва из «Августа» подтверждал, что переход экипажа с Т-64 на Т-72 — это буквально полгода привыкания. А тут какие-то краткосрочные курсы «сел и поехал». Но, в общем, понятно, мы видели последствия ускоренного обучения на германских полигонах. Поэтому, да, я думаю, это верное утверждение. Вопрос, сколько еще советской техники осталось. Все уже выгребли что могли.

— Везде пишут, что у наших визави такая тактика: враг за 1,5–2 километра до передка спешивается, чтобы натовскую бронетехнику не побило, и идет пешком. Это правда?

— В начале разговора я упомянул, что они такую тактику стали использовать примерно в середине контрнаступа, когда им сожгли достаточно техники. Видимо, там был гневный окрик от интересантов этой войны. Потом это подтвердилось, вышли гневные статьи, ругающие украинцев за бездарное расходование техники, подсчитали, сколько сожгли. Поэтому ВСУ вынуждены действовать так. Впрочем, пехоты им не жалко.

— Ваша оценка оставшихся у украинцев резервов? Последняя новость, что уже 9-й и 10-й армейские корпуса ВСУ вступили в битву.

— Дивизии вермахта от начала до конца Второй мировой пережили от 23 до 26 волн. Когда примерно 30–40 процентов личного состава остается от дивизии, она выводится в тыл и доукомплектовывается. Судя по интенсивности боевых действий, я готов поверить, что ВСУ уже 9–10 волн пережили, и, наверное, вскоре все закончится, я надеюсь.

— А насколько они накапливают опыт? С нашей стороны пишут, что у них накопления опыта не идет, а они просто стачиваются о нашу оборону.

— Прошлой поздней весной разведчик батальона «Восток» Лис опрашивал пленных. Он сказал тогда: «Меня поразило, что пленные подтвердили: как минимум на угледарском направлении молодежи нет. Всем от 35 до 40 лет». Он стал расспрашивать: «Где молодежь?». Ему отвечают: «Она гибнет первой, другие поведенческие реакции, смелость, притупленное чувство самосохранения». Такое вот косвенное свидетельство, например.

«Мы уже серьезно потрепали имидж вооружения стран НАТО» Фото: Пресс-служба Минобороны РФ/ТАСС

«Мне отсюда до дома 20 минут ехать, а я 6 месяцев дома не был»

— О наших. Говорят, у нас отчаянно дерутся наши части, собранные из мобилизованных прошлой осенью. Какова ваша оценка?

— Совершенно точно знаю, что после ротации с ЧВК Вагнера на бахмутском направлении были проблемы в районе населенного пункта Клещеевка. Это ключевая деревня. Сама она не значит ничего, находится в низине, однако высоты вокруг нее значат много. Восстанавливали там статус-кво части, сформированные из мобилизованных. Я не хочу оценивать наши потери, не имею права на руку противнику играть.

— Какова проблема с ротацией? Многие бойцы пишут, что скоро сентябрь, а они все время либо в учебке, либо на фронте.

— Да, это главная проблема. Солдат нужно периодически отводить с фронта. Ровно год назад, в августе 2022-го, мне жаловались ребята, стоящие под Марьинкой: «Мне отсюда до дома 20 минут ехать, а я дома 6 месяцев дома не был». То же самое с моими снайперами — они практически год просидели в окопах, а потом раз — и поехали в отпуска. Как-то все это выравнивается. Я так понимаю, у государства задача — постараться обойтись без всеобщей мобилизации, ведь экономика рыночная, удар по ней будет, вероятно, невосполнимым. Поэтому и затягивают ротации, но, где возможно, меняют. Чисто визуально: 3–4 бойца скидываются на такси от Ростова до Москвы (25 тысяч рублей) и прямо по трассе пилят. На следующий день уже дома. Я часто встречал таких на бензозаправках, общался. Едут люди отдыхать.

— Ходят недобрые слухи, что бойцам частенько деньги прижимают, оклады не платят. Это может быть правдой?

— Не получают обещанного те, кто сейчас находится на полигонах, подготавливается. И, кстати, подготавливаются уже долго, не один месяц. С одной стороны, это правильно, но с другой — семьи обещанных денег не получают. Тут ничего не сделаешь, человек находится в тылу. Как ему платить боевые?

— Все морально смирились с тем, что скоро натовцы дадут F-16. Насколько сильно это изменит положение для ВСУ?

— Это будет еще один неприятный фактор, не более. Как научились бороться с HIMARS, так и тут научимся, хотя меня пытались опровергать «патриоты, сидящие в коптерках», что «вагнеровцы» смогли скрыть от HIMARS небо в месте их дислокации. Когда они брали Соледар, Бахмут, Брянку, Золотое, там в радиусе 30 километров не работала навигация. Очень сильно «потел», когда ехал, особенно не по главным дорогам. Навигатор работает, но курсор по карте не двигается и пишет, что ищет спутники. Тут есть деталь, процитирую старого зенитчикиа-пэвэошника еще советской закалки, воевавшего во Вьетнаме и других локальных советских войнах: «ПВО — это как растительность на лобке, прикрывает, но не защищает».

«Вагнеровцы» смогли полностью прикрыть свои дислокации, но в Первомайское к ним прилетело — в здание, где были украинские пленные. Я, кстати, потом в этом здании пил кофе, потому что самое безопасное место на войне — это дом с попаданием, есть вероятность, что по нему не будут бить. Все полностью перехватить невозможно, но все-таки факт, что с HIMARS научились бороться. В отношении Shadow Storm ждем то же самое. Как и в отношении с F-16.

В целом я думаю, что это девиации и перверсии политического украинского менталитета. Поскольку они отвергли Россию полностью, им нужно выбрать себе другую точку опоры. Теперь для них все самое лучшее находится на Западе. Сахар там слаще и вода водянистее. Солнце встает на Западе. Их попытки создать божественные персонификации отдельных видов оружия просто смешны. Представьте себе лет через 10 лицо мальчика с именем Джавелин. И теперь новый фетиш: F-16 — ну на здоровье.

— Мальчик с именем F-16 будет звучать еще более странно…

— Да, но никто с фронта разбегаться не будет. Я много раз повторял постулат, который сам себе сформулировал: сверхоружие не выигрывает войны — войны выигрывают слаженность действий родов войск, грамотное управление и логистика.

«У нас, мне кажется, открывается окно возможностей, особенно после закрытия зерновой сделки. А то, что ее закроют, я понял на встрече с Путиным» (на фото слева – военкор Юрий Подоляка) Фото: © Гавриил Григоров, РИА «Новости»

«Нам нужен мир, и не позорный»

— Когда смотришь наши оценочные подборки западного оружия, обращает на себя внимание уважительный тон. Все как один говорят, что, да, HIMARS — достойная штука, нужно это изучать. Много позитивных комментариев и об NLAW: мол, вещь дорогая, но сделано отлично. А когда смотришь украинские ролики, то там все как один плюют на наше оружие. В последнем ролике, который видел, они взяли бронепластину от нашего бронежилета, 4 раза выстрелили в него, не пробили, однако вывод сделали такой: «Броник все равно дрянь, но цельте в голову». Откуда такое пренебрежение?

— Есть такое. А что они могут сказать? Я думаю, мы уже серьезно потрепали имидж вооружения стран НАТО. Надеюсь, что, да, поставим точку. Как некоторые оптимисты прогнозируют, падение украинского государства повлечет за собой развал блока НАТО.

— Как одно с другим связано?

— Очень много факторов: надутые военные бюджеты, взносы в блок НАТО отдельных стран… Не все готовы за это платить. На самом деле, достаточно оказаться в шкуре западного налогоплательщика и посмотреть на происходящее. Запад же не скрывает, что помогает Украине как раз материальными средствами блока НАТО. Возникает вопрос: зачем это нужно? Что это за Украина? Для чего? Чтобы уровень жизни просел? А он не мог не просесть, в то время как раньше привыкли получать ресурсы из огромной соседней страны. Ну и так далее, там очень много факторов, хотя вполне возможно, что Североатлантический альянс, конечно, не исчезнет и мир на планете не настанет, а преобразуется во что-то еще.

— Буквально недавно слышал, что наше руководство собирается не иронично и не теоретически встречать польскую регулярную армию. Насколько это вероятно?

— Вот как раз для польской регулярной армии, по неподтвержденным слухам, создан при участии белорусской армии один оборонительный корпус ЧВК Вагнера примерно в 40 тысяч человек и один штурмовой-наступательный, еще 40 тысяч, ловко дислоцированные в мягкое подбрюшье Европы. Да, действительно, я читал, что поляки в ужасе. Пишут, что у них везде афишки призывают в армию, на окружной дороге в Варшаву снует военная техника и вообще какая-то тревога. Польша каждый век доигрывается, вступая в конфликт с огромным соседом, вместо того чтобы жить мирно. Вот, пожалуйста, XXI век — третий раз на те же грабли. Чаяния поляков можно понять, их интерес к западной Украине и к Волыни. Эти земли были когда-то под протекторатом Польши, правда, не очень долго. Целенаправленная раздача «карт» поляков, прием гастарбайтеров с Украины — это тоже геополитический фактор. Но, по-моему, Батька заявил, что мы не отдадим Западную Украину полякам.

— А чего поляки-то прут? Польша ведь достаточно националистическое государство, по крайней мере по европейским меркам. И они же должны помнить о Волынской резне, о Бандере и прочем.

— Вот самому непонятно. Просто необъяснимо. Я как раз за неделю до командировки фильм «Волынь» пересмотрел, замечательное кино. Русские там тоже плохо показаны, но без оголтелой русофобии. Я не понимаю, как после документально зафиксированного геноцида можно иметь дело с самостийниками. Политическому руководству Польши виднее, но вот что думают люди — большой вопрос. Поэтому я бы не сказал на 100 процентов, что они с радостью впрягутся в этот военный конфликт на стороне бандеровцев.

— Вместе с тем Владимир Зеленский как минимум не сделал того, чего от него ждали. Как я вижу, он находится в крайне затруднительном положении… 

— Да, мне кажется, он чувствует, как смерть дышит в затылок. Его, скорее всего, поменяют. Запад уже подумывает о том, как свести дело к миру, желательно позорному для России. Это прямо видно по тому, как в последней фазе неудачного контрнаступа поменялась тональность западной прессы. Кстати, очень зря недооценивают роль прессы. По крайней мере респектабельные издания вроде The Washington Post, Daily Mail и The New York Times озвучивают мысли правящей верхушки, зондируют общественное мнение. Так вот, там мнения совершенно четко поменялись. Больше всего меня потрясла редакционная колонка в одном из ведущих польских изданий, один лишь заголовок «7 фатальных ошибок Зеленского» чего стоит. Там в пример приводится Башар Асад — запретная фигура для Запада и полузападных стран, исчадие ада и монстр. Вот он противопоставляется Зеленскому. И все это для Зеленского не очень хорошие звонки. Вопрос — что мы с этого получим? Нам нужен мир, и не позорный.

— Понимает ли Зеленский и его ближайшее окружение, что они натворили?

— Сложно за него думать, мне кажется, он живет в какой-то системе ценностей, отличной от нашей. Фюрер до последнего верил в корпус Венка, а Геббельс тестировал новые фанфары на Берлинском радио до 30 апреля 1945 года, судя по его дневникам, запрещенным в России, кстати. Боюсь, придется объяснять до конца. У нас, мне кажется, открывается окно возможностей, особенно после закрытия «зерновой сделки». А то, что ее закроют, я понял на встрече с Путиным, когда задал вопрос: «В окопах меня спрашивают, как выходца из большого мира: объясните, зачем она нужна, если наши интересы в ней не соблюдаются?» Владимир Владимирович тогда публично и развернуто ответил на этот вопрос. После этого стало понятно, что зерновая сделка — все. Вот теперь началось отсечение Украины от морских путей — то, что мы наблюдаем в режиме онлайн. Дальше у нас есть разные варианты. История с мятежом ЧВК Вагнера тоже интересна. Очень похожа на операцию прикрытия по передислокации в Европу, наверное, самой боеспособной штурмовой пехоты в мире.

— Вопрос личного характера. Вы карантин перед встречей с Путиным соблюдали?

— 8 дней.