Михаил Трофименков: «Структуры, финансирующие российское кино, находятся в коме»

Михаил Трофименков: «Главная проблема российского, да и мирового кино — кризис фантазии» Фото: © Павел Бедняков, РИА «Новости»

«Фильмы есть, а кино нет»

— Михаил, хотя наше интервью посвящено итогам мира большого кино в 2023 году, хочется начать все же со «Слова пацана». Согласны, что феномен этого сериала затмил любое другое событие в отечественном кинематографе?

— Я еще не видел «Слово пацана», поэтому не могу о нем говорить. Планирую посмотреть сериал в новогодние праздники, но абсолютно не верю в Жору Крыжовникова. Кто-то сравнивает «Слово пацана» с проектом «Однажды в Америке», причем это не самые глупые люди. Но я не верю, что человек, который раньше делал очень плохое кино, смог снять что-то потрясающее. К тому же сейчас все, от Егора Холмогорова до Насти Мироновой (блогер, фитнес-тренер — прим. ред.), обсуждают «Слово пацана» со всех идеологических сторон. Мне хочется как-то противостоять этому вихрю.

— Тогда поговорим о полнометражных российских фильмах минувшего года. В прошлом году, когда от нас начало уходить голливудское кино, кинозалы оказались на грани закрытия, в них перестали ходить. За прошедшие полтора года кинотеатры приспособились к новой ситуации, смогли заменить голливудские блокбастеры?

— В прошлые годы и голливудские фильмы посещало не очень много людей. Вообще, в кинотеатры сейчас ходят все реже и реже, и нашему кинематографу нужно сделать нечто исключительное, чтобы это исправить, а что — не знаю.

Пожалуй, лучшая рецензия на отечественное большое кино — маленькая сцена из фильма «Как звезды» Марии Лойтер. Она недавно получила приз за лучший дебют на кинофестивале Arctic Open в Архангельске, где я был в жюри. Также за смелость диплом дали актрисе Юлии Снигирь, сыгравшей в фильме второстепенную роль — красавицы Кристины, которая снимается в идиотских костюмных лентах о XIX веке и патриотическом блокбастере «Госпиталь Надежды». По сюжету героини фильма пробиваются на премьеру звездного блокбастера. Видят Кристину-Снигирь, которая в интервью рассказывает о том, что новое кино повествует о надежде, дружбе, мужестве и любви к своей стране. А через пять минут героини оказываются в дамской комнате и слышат, что там кого-то неудержимо тошнит. Они бросаются на помощь, вытаскивают из кабинки героиню Юлии Снигирь, оказывают ей первую медпомощь и спрашивают: как она успела так набраться? Может, у нее непереносимость алкоголя? На что Кристина, на мгновение придя в сознание, отвечает: «У меня непереносимость не алкоголя, а того дерьма, в котором я снимаюсь». Это правда чудесная рецензия на все наше блокбастерское производство.

— Довольно жесткая оценка.

— Но в целом год был не самым плохим, у нас вышло несколько хороших картин, но афоризм, который я повторяю уже много лет, по-прежнему актуален: «Фильмы есть, а кино нет». В связи с этим все больше говорят о необходимости воссоздания некоей вменяемой структуры вроде Госкино — отдельного ведомства, которое будет заниматься кинематографом, чтобы финансирование кино, прокат и прочее не распылялись между конторами, порой преследующими свои корыстные интересы.

Кирилл Полухин, Федор Лавров и Роман Михайлов (слева направо) на представлении своего фильма «Сказка для старых» в рамках XIX–XX международного кинофестиваля кинематографических дебютов «Дух огня» в Ханты-МансийскеФото: © Екатерина Чеснокова, РИА «Новости»

«Феномен последних двух лет — Роман Михайлов»

— В «Коммерсанте» вы делаете обзор новинок кинопроката, и часто, судя по текстам, это плохое кино. Но можете что-то посоветовать из картин этого года разных жанров, пусть и не претендующих на вершины киноискусства, но которые помогут скоротать с интересом новогодний вечер?

— В новогоднюю ночь рекомендую посмотреть «Как звезды», так как в хорошем серьезном кино особой радости и оптимизма нет (ну и время такое, что вряд ли можно развеселить людей и отвлечь их от происходящего). Также советую прекрасный фильм Ларисы Садиловой «Огород». Он датирован 2022-м, но в этом году победил на фестивале «Виват кино России!». Садилова — чудесный, стоящий особняком режиссер, такая Кира Муратова российского кино. Она сняла фильм о простых, чудаковатых, провинциальных, уже немолодых, но очень обаятельных людях. В главной роли снялась замечательная советская актриса Валентина Теличкина. Но это кино на любителя, не для того, чтобы просто посмеяться.

Об одном феномене последних двух лет я скажу позже. А так, лучшие российские фильмы года — это «Снегирь» Бориса Хлебникова и «1993» Александра Велединского. Борис Игоревич — «тяжелая артиллерия» нашего кинематографа, он делает кино настолько совершенно, что от этого становится противно: хочется найти хоть какой-то изъян, но его нет. «Аритмия» была снята абсолютно идеально, «Снегирь» тоже поразил до глубины души. «1993» Велединского — замечательный фильм, который значительно превосходит свой первоисточник — роман Сергея Шаргунова. Это широкий, открытый, добрый и страшный взгляд на исторические катаклизмы.

— В рецензии на «1993» вы писали, что это, возможно, один из самых важных российских постсоветских фильмов. Как вы думаете, почему прокат почти не заметил его, хотя в главной роли снялся сам Евгений Цыганов?

— Не знаю, у проката своя логика, которая не подчиняется чему-то, что для нас очевидно. Я, кстати, думал, что фильм вышел.

— Да, но сеансов и публики было немного.

— А много ли людей посмотрело третий лучший фильм года — «Белый список» Алисы Хазановой? После ее манерного, изысканного дебюта «Осколки» (2017) никто не ждал от Хазановой такого фильма, как «Белый список». Он жесткий, хотя и совсем не чернушный. Это история о двух операх, расследующих безнадежное дело. Фильм создан по мотивам знаменитой сенсации, о которой в свое время писала «Новая газета»: якобы в сети существуют злодейские «группы смерти», склоняющие подростков к самоубийствам. По сюжету двое полицейских — амбициозный молодой и опытный усталый — едут в Подольск на пару дней по указу начальства, чтобы успокоить общественность и быстро закрыть дело. В итоге оно становится делом их жизни.

«Белый список» ярко говорит о состоянии современного социума и о том, что в нем не нужны никакие заговорщицкие группы, подталкивающие людей к суициду. Потому что в обществе и так происходит то ли естественный, то ли противоестественный отбор и в его результате погибают самые нервные, слабые и чувствительные люди. Так было всегда, и с этим ничего не поделать. Старшего опера в фильме играет Алексей Серебряков, и это его лучшая роль за многие годы. Удивительно, как маленькой, хрупкой Алисе удалось «наступить на горло» Серебрякову, чтобы он не кричал, не сверкал глазами и не тряс своей харизмой на каждом углу…

— Вы хотели рассказать об еще одном кинофеномене последних двух лет.

— Да, это режиссер Роман Михайлов. Я с нетерпением жду праздников, чтобы посмотреть его новый фильм «Поедем с тобой в Макао». Михайлов — профессор Академии наук, метафизик, профессиональный игрок в карты, брейк-дансер и писатель, который всю жизнь презирал кино, а 2,5 года назад пришел в режиссуру и снял пять фильмов — «Сказку для старых», «Наследие», «Снег, сестра и росомаха», «Поедем с тобой в Макао» и «Отпуск в октябре» (еще один лучший фильм года). Роман Валерьевич — идеальный режиссер-социопат, он манипулирует реальностью, подстраивает ее под себя и побуждает людей идти за собой. Кто только ни снимался в его фильмах, от Бледного до Ткачука. Я бы хотел побывать у Михайлова на съемочной площадке — там исключительная режиссерская и организаторская энергетика.

Удивительно, что бюджеты михайловских фильмов составляют плюс-минус миллион и при этом все картины сняты в совершенно разных интонациях и стилях. «Сказка для старых» — бандитская сказка, «Снег, сестра и росомаха» — странная ментовская история любви, «Наследие» — деревенская мистическая драма. А «Отпуск в октябре» — один из лучших отечественных фильмов о кино, он рассказывает о безумных съемках индийской мелодрамы в Карелии. Это головокружительный кинокарнавал и красивое объяснение в любви к кинематографу. Михайлов может снимать о бандитах, операх из отдела экстремизма, сектантах, но все его фильмы завершаются очень по-доброму. Он правда словно желает добра своим героям и зрителям. Для меня честь быть его другом.

Антон Шкаплеров, Юлия Пересильд и Клим Шипенко (слева направо) на Международной космической станцииФото: © пресс-служба «Роскосмоса» / РКК «Энергия», РИА «Новости»

«Нужны фильмы, которые отразят тревоги, страхи и надежды нашего времени»

— А что из новинок этого года точно не стоит смотреть?

— Наверное, не стоит смотреть все, кроме того что я назвал выше.

— Проблемы отечественного кинематографа сегодня связаны прежде всего с нехваткой ярких, продуманных сценариев?

— Понимаете, сейчас нам нужно социально значимое кино, но не в казенно-бюрократическом смысле этого слова. Нужны фильмы, которые отразят тревоги, страхи и надежды нашего времени. В этом смысле структуры, финансирующие российское кино, находятся в полной коме. Назовем вещи своими именами: уже 9 лет идет война в Донбассе, в которой Россия с началом СВО участвует всей своей мощью. Но об этом, за исключением упоминаний в паре фильмов, ничего не было снято. И вот наконец с помпой производится фильм Давида Дадунашвили «Свидетель». Его главный герой — бельгийский музыкант, глазами которого показаны события февраля – апреля 2022 года.

Объясните мне, почему бельгиец?! Что за сюрреализм в голове у сценаристов? Понятно, если в Голливуде снимают фильмы о трагедиях в других концах земного шара, главный герой обычно американец — журналист, режиссер или турист. Но делать героем фильма иностранца (в данном случае бельгийца) есть смысл, только если авторы надеются завоевать бельгийский кинорынок, которого не существует. Если цель — покорить международный кинорынок, надо делать героем американского скрипача или французского пианиста. Но ясно, что сейчас шансов выйти на мировые просторы у «Свидетеля» нет, тогда откуда взялся этот бельгиец? Почему мы должны за него переживать, если вокруг со всех сторон гибнут наши люди? Почему такой идиотский сценарий, словно задуманный давным-давно? Его можно было бы реализовать в 2015 году — показать американского виолончелиста, который ехал на гастроли в Одессу, увидел ситуацию и постарался о ней рассказать. Сейчас можно было сделать копродукцию с Китаем — снять китайского пианиста, который приехал выступать на Украину и стал свидетелем известных событий. Но почему бельгиец? Я не понимаю…

— Другим громким проектом 2023 года стал фильм Клима Шипенко «Вызов». Стал ли он кинособытием?

— При всей любви к Юлии Пересильд я не ходил смотреть «Вызов» в кинотеатр. На примере подобного фильма мы видим, что главная проблема российского, да и мирового кино — кризис фантазии. Смысл «Вызова» в том, чтобы снять его в космосе, но, после того как Джейн Фонда в «Барбарелле» совершала стриптиз в невесомости, смотреть на любимую Юрию Пересильд на космической станции мне уже неинтересно. Очевидно, что настал кризис сценариев, потому что у нас нет института редактуры, грамотных консультантов и так далее. А хронологическая и психологическая логика в современных сценариях соблюдается, увы, не всегда.

Взять, к примеру, фильм Наталии Гугуевой «Туман». Действие происходит на необитаемом острове недалеко от Кольского полуострова, где пропали двое метеорологов и собака. За 15 лет до этих событий с острова вывезли и сдали в детдом дочь метеорологов, которая очень любила свою собаку (причем пес на вид был взрослым). Через 15 лет девушка возвращается на остров расследовать исчезновение родителей, и в финале из джунглей к ней выбегает та же самая собака, бросаясь на шею от радости. Вопрос сценаристу: сколько лет собаке?

— При этом огромные кассовые сборы в российском прокате – 2023 были у «Чебурашки» Дмитрия Дьяченко и «По щучьему велению» Александра Войтинского, почему? В это непростое время все мы хотим наполнить свою жизнь сказкой?

— Конечно. С одной стороны, это психотерапия, с другой — обращение к знакомым с детства традициям. Недаром родители ведут своих детей на «Чебурашку» и «По щучьему велению». В этих фильмах заключены матрицы, ассоциирующиеся со всем добрым и светлым, и это прекрасно: детство — лучшая пора нашей жизни.

— 1 января ожидается выход фильма Алексея Нужного «Бременские музыканты». Как вы думаете, повторит ли он кассовый успех «Чебурашки»?

— Понятия не имею. Я помню предыдущих «Бременских музыкантов», которых снял Александр Абдулов в 2000 году, они были чудовищными. Там генерал Коржаков играл начальника королевской стражи, что само по себе смешно: это тот самый Коржаков, который был начальником охраны Ельцина, а потом рассорился с ним и написал книгу, полную страшных разоблачений. Ну и еще Анастасия Вертинская танцевала на танке и пела: «Ходим мы по краю, по краю, по краю родному». Это два трешовых момента, ради которых стоило сходить на тех «Бременских музыкантов».

Не знаю, почему желание переснимать эту историю возвращается у наших кинематографистов с пугающей регулярностью, но беда в том, что средства на постановки распределяются до того, как членам комиссии выдаются сценарии, и, скажем, не получает денег фильм о крейсере «Варяг», а получают «Бременские музыканты». Может, фильм о крейсере тоже был бы плохим, но такие ситуации говорят о приоритетах в плане распределения средств.

«Звягинцев — один из двух режиссеров, которые найдут себе в эмиграции продюсеров (второй — Кирилл Серебренников)»Фото: © Екатерина Чеснокова, РИА «Новости»

«Ни у кого из уехавших ныне режиссеров шансов что-то снять за пределами Родины нет»

— Много ли российское кино потеряло с отъездом после СВО некоторых режиссеров и актеров? Как вы думаете, будут ли так же актуальны фильмы на русском языке Андрея Звягинцева, которые он снимет на Западе?

— Андрей и сейчас что-то снимает, но ведь он страшно болел, месяц лежал в коме, я и не знаю о его нынешней рабочей форме. Но в любом случае Звягинцев — один из двух режиссеров, которые найдут себе в эмиграции продюсеров (второй — Кирилл Серебренников). Других значимых режиссерских потерь я не вижу. В 1970-е тоже была небольшая режиссерская эмиграция из СССР, но тогда масштабных художников было гораздо больше, чем сейчас. Уехали Михаил Богин, Генрих Габай, Евгений Фридман, Михаил Калик — это очень хорошие режиссеры советской новой волны. Да, без них наше кино обеднело, но для него это не стало трагедией. А для уехавших стало, потому что они оказались никому не нужны ни в Израиле, ни в США. Я убежден: ни у кого из уехавших ныне режиссеров шансов что-то снять за пределами Родины нет, за исключением пары-тройки людей, которые уже работали с европейскими продюсерами.

Актерских потерь тоже не очень много. Лучшие уехавшие артисты — те, что сейчас живут между Белградом и Москвой, пережидают ситуацию и не позволяют себе никакого безобразия. А у тех, кто уехал делать карьеру за рубеж, нет шансов что-то сыграть. Во-первых, там своих актеров как собак нерезаных, а во-вторых, нужно в совершенстве говорить на языках. В Голливуде по традиции даже англичан снимают в ролях негодяев, так как те должны говорить с «английским» акцентом. Так что уехавшие артисты сделали хуже только себе. Кого за рубежом будут играть Чулпан Хаматова или Рената Литвинова, которую я, к слову, очень люблю? Это профессиональное самоубийство.

— Что думаете о перспективах регионального кино в России? Не подкосит ли его недавний запрет якутского фильма Степана Бурнашева «Айта»?

— 2023 год в целом ознаменован инцидентами, связанными с невыдачей прокатных удостоверений. Это нельзя назвать запретом, потому что в наше время все, кто пожелает, посмотрят и «Сказку» Александра Сокурова, и «Пациента №1» Резо Гигинеишвили. Зачем отбирать удостоверение у фильмов, которым и так не грозил оглушительный прокат, не знаю, по-моему, это глупо. Также я не понимаю ситуацию, почему не дают удостоверение фильму «Капитан Волконогов бежал» Наташи Меркуловой и Алексея Чупова, но выходит лента Андрея Смирнова «За нас с вами», которая не лучше и не хуже «Капитана Волконогова». Это одна и та же антисоветская пропаганда, грубый взгляд сбоку.

То, что отозвали прокатное удостоверение у «Айты», — полное безобразие. Якутский кинематограф — это настоящий феномен, за 5–7 лет он превратился в самостоятельную, интереснейшую область со всеми плюсами и минусами: там есть и коммерческая чушь, и прекрасное авторское кино. «Айту» обвинили в разжигании национальной ненависти, хотя она не разжигает ее, а бьет тревогу по этому поводу. Это вестерн, где в маленьком поселении разворачивается трагедия между русским милиционером и якутским окружением. Что нужно было сделать, чтобы поссорить русских с якутами, так это отозвать прокатное удостоверение у «Айты».

— Кстати, в прошлом году вы были в жюри фестиваля в Пскове, где главный приз вручили фильму «Исэнмесез» казанского режиссера Ильдара Ягафарова. Помните ту картину?

— Главный приз на фестивале в Пскове получил «Вертолет» Михаила Лукачевского, но и «Исэнмесез» — прекрасный фильм о представителях старой интеллигенции, человеке, которому не нашлось места в нашем мире. Это прочувствованное кино с хорошими актерскими работами.

Перспективы у национального кинематографа есть, те же якуты доказали, что могут. Раньше, в 1920–1930-е годы, у нас стремились создать как можно больше региональных киностудий, они открывались во всех крупных городах страны. Было «Чувашкино», «Сибкино», Нижневолжская студия кинохроники, киностудия в Абхазии, в Крыму снимали крымско-татарское кино, и это правильно. Если сейчас мы хотим дружбы народов, под которую некоторые персонажи пытаются подкладывать мины, эту традицию нужно восстанавливать и развивать. К слову, нынче, когда страна вынужденно замкнулась на себе, возникает очень много региональной активности — книжных, кино- и музыкальных фестивалей. Это надо использовать, чтобы создавать новые структуры. Не стоит ограничиваться парадными мероприятиями.

— Фестивалей действительно открывается много, смогли ли мы за год с небольшим найти замену «Кинотавру» как главному смотру российского кино?

— Мы должны ее найти. Да, Александр Роднянский* уехал, ну и что? Думаю, надо было национализировать «Кинотавр» и продолжать его проводить — стране нужен национальный киноконкурс. Если производство будет развиваться, Московского международного кинофестиваля станет недостаточно. Конечно, у нас есть «Виват кино России!», есть региональные форумы, но «Кинотавр» все же нужно было бы национализировать.

«Гимн женской солидарности и криминальной партизанщине»

— Какие зарубежные фильмы стали лучшими в уходящем году?

— Просмотр зарубежных фильмов я отложил на каникулы, пока могу отметить лишь корейскую ленту «Контрабандистки» Рю Сын Ван. Это великолепный «мюзикл», перевернутая с ног на голову голливудская схема взлета и падения гангстерского предприятия. Действие происходит в 1970-х годах, героини фильма — ныряльщицы, которые добывали устриц с большой глубины, а потом были вынуждены уйти в преступный бизнес, но в финале у них все будет хорошо. «Контрабандистки» — великолепный гимн женской солидарности и криминальной партизанщине против гнилого миропорядка.

— Мой коллега в казанских кинотеатрах за день посмотрел «Наполеона» Ридли Скотта и «Убийц цветочной луны» Мартина Скорсезе. Как вы относитесь к практике показа западных фильмов, которые не получили в России прокатного удостоверения?

— Сам я пользуюсь трекерами, для меня это то же самое, что прийти в библиотеку. Библиотеки же не запрещают, потому что там не покупают книги, а берут их домой, читают и потом возвращают. Это нормально. Я не возражаю против того, что мои собственные книги лежат в пиратском доступе. Они издаются тиражом 3–5 тысяч экземпляров, и, если «пиратство» увеличит количество читателей, я буду только рад. Это мое алиби. Но тогда я и сам в литературных и кинобиблиотеках сети буду читать и смотреть то, что мне нужно.

— Ваш топ-10 фильмов 2023 года?

— Я, пожалуй, назову свой топ-5: «1993», «Белый список», «Снегирь», «Отпуск в октябре», «Как звезды».