Дмитрий Песков: «Слышу со сцены много продажных смыслов, а задача – технологический суверенитет!»

Участников уже к 10 утра было довольно много: форум традиционно собирает ключевых отраслевых игроков — из бизнеса, вузов, инвестфондов и власти Фото: © Кирилл Зыков, РИА «Новости»

«Открытые инновации» нарастающего суверенитета

Если Иннополис часто называют городом ветров, то «Сколково» в день открытия форума «Открытые инновации» стал настоящим технопарком туманов. От резкого потепления в столице всю территорию затянуло пеленой, а гости мероприятия с завистью смотрели на местных айтишников в футболках, которым нет необходимости одеваться официально. Участников уже к 10 утра было довольно много: форум традиционно собирает ключевых отраслевых игроков — из бизнеса, вузов, инвестфондов и власти. В пленарной сессии участвовали, к примеру, вице-премьер РФ Андрей Белоусов и министр экономического развития России Максим Решетников, в числе гостей были и иностранцы, правда, в основном из дружественных африканских стран, Индии и Китая.

Но зарубежными делегациями «Открытые инновации» не удивить: сюда приезжали в разные годы главы правительств России, Финляндии и Франции (в 2013 году это были Дмитрий Медведев, Юрки Катайнен и Жан-Марк Эйро), глава Сербии Александр Вучич и другие высокопоставленные гости. Конечно, в реалиях 2024-го все по-другому. Куда скромнее состав участников и куда важнее темы обсуждения. Ведь, по сути, набившие оскомину разговоры о технологическом суверенитете — это попытка нащупать пути выживания страны, вышедшей из парадигмы западной цивилизации и старающейся не угодить в сети азиатской. Неудивительно, что эта тема стала сквозной и на выставке, и в деловой части форума. Но в разных преломлениях: на одной сессии Игорь Ашманов призывал создавать умные технологии для поля боя, требуя принимать во внимание потенциально возможную войну с НАТО, на другой — ректор Университета Иннополис Александр Гасников рассуждал, как нужно готовить суперспециалистов по искусственному интеллекту.

Даже сам подбор компаний-экспонентов показателен: большинство участников символизировали или импортозамещение (в масштабах от робота-уборщика до автоматизированного химического реактора для синтеза наночастиц), или импортоопережение — через квантовые технологии. Еще одна отличительная черта этого года — повышенная концентрация стартапов и проектов в сфере биотеха, космических технологий и энергетики. Впрочем, все внимание на себя все равно перетягивали стенды Сбера, «Росатома» и правительства Москвы, которые, пользуясь статусом генпартнеров, захватили треть коридора, да еще и привлекали гостей запрещенным приемом — бесплатным кофе.

— Может быть, после Сбера к вам пойдут? Что-то они уже очень долго там стоят…

— Может. Нас вообще-то включали в VIP-обход. Хотя, может, это какой-то другой, — растерянно перешептывались представители компаний.

Стенду «Видеоинтеллекта» повезло больше — к ним с первых часов работы выставки уже кто только ни подходил. Как рассказал «БИЗНЕС Online» представитель компании, особый интерес вызывают сервисы предиктивной видеоаналитики, которая реагирует на различные угрозы при помощи ИИ.

«К нам уже тоже подходили гости», — заметила в беседе с «БИЗНЕС Online» представитель ООО «Смартс-Кванттелеком», занимающегося разработкой и проектированием магистральных квантовых сетей, а также созданием устройств и компонентной базы квантовых коммуникаций. По ее словам, многие компании, даже из банковского сектора, все еще относятся к квантовым технологиям с настороженностью, в том числе из-за высокой стоимости решений. Впрочем, говорят, что на конгрессе молодых ученых команда «Смартс-Кванттелекома» была единственной, кому президент Академии наук РТ Рифкат Минниханов лично оставил свою визитку…

Сессия «Технологии — ключ к суверенитету» собрала полный зал зрителей Фото: © Кирилл Зыков, РИА «Новости»

«Во что вложились корпорации? В красивые картинки!»

Пленарная сессия с предсказуемым названием «Технологии — ключ к суверенитету» началась с небольшим опозданием в самом «хайповом» зале «Казан», напоминающем большой диско-шар на ножках, который пугающе нависает над первым этажом технопарка. Она собрала полный зал зрителей, которые, особенно по левую сторону от сцены, буквально застыли в своих креслах — то ли из-за захватывающей дискуссии о квантах и ИИ, то ли из-за парящей камеры, которая всю пленарку пролетала буквально в паре сантиметров от их макушек.

На сцене, впрочем, тоже происходило интересное. Наука декларировала недовольство бизнесом, промышленность — учеными. А от властей все получили в равной степени — за технологический суверенитет, точнее, его недостаточность. Первым делом слово дали науке.

«Искусственный интеллект сейчас у всех на слуху, но давайте посмотрим, что у нас сегодня реально есть, а что является хайпом. В первую очередь это технологии генеративного искусственного интеллекта: ChatGPT, MeetJourney, Kandinsky, „Яндекс“ и так далее — модели, которые могут генерировать контент. Фактически во что вложились крупные корпорации и крупный бизнес? В то, чтобы рисовать красивые картинки и создавать тот самый контент, применять интеллект в креативной индустрии, в социальных сетях и немножко в IT-области», — возмущался Иван Оселедец, профессор «Сколтеха», СЕО Института искусственного интеллекта AIRI.

Но ведь у ИИ есть перспективы и в реальном секторе. По словам спикера, в Китае терабайты данных с 45 тыс. км высокоскоростных магистралей обрабатывает ИИ. В результате за 2023 год не произошло ни одного крупного инцидента, а время выезда бригады и, собственно, устранения мелких неполадок сократилось в несколько раз.

«В „Сколтехе“ уже несколько лет идет проект, где мы по двумерным фотографиям пытаемся восстановить, что находится внутри породы, не залезая внутрь… Мы хотим при помощи модели не красивого котика нарисовать, а восстановить породу, понять, сколько там внутри находится нефти, как мы ее будем добывать. Такие же технологии можно применять для создания новых материалов, для поиска лекарств, в авиастроении и так далее. Алгоритмы те же, а область применения и инвестиций другая», — призвал он.

«А мне вот часто задают вопрос: когда появится в России квантовый компьютер? Так вот, он есть, работает, решает маленькие прикладные задачи. Наша цель — наращивать его вычислительные возможности», — заметил научный руководитель группы российского квантового центра Алексей Федоров, убежденный, что вне квантовый технологический суверенитет невозможен.

Дмитрий Песков: «Парадокс в том, что именно квантовая сенсорика наиболее нужна экономике. Да, она находится в наибольшей стадии зрелости. Но при этом соответствующая дорожная карта, я так дипломатично скажу… С ней есть некоторые проблемы» Фото: © Кирилл Зыков, РИА «Новости»

«Мы идем от котиков к месторождениям»

«Меня попросили занять более критическую позицию. Поэтому я попробую это сделать, в том числе по отношению к тем технологиям, о которых говорили коллеги… Так вот, много продажных смыслов со сцены я слышу сегодня, а у нас задача — технологический суверенитет!» — начал свое выступление специальный представитель президента по вопросам цифрового и технологического развития Дмитрий Песков.

По его словам, ИИ, в отличие от квантов, сотворил революцию в обществе. «Мы идем от котиков к месторождениям. Вместо того чтобы вложиться в сенсорику, которая собирает достоверные физические данные с месторождений, они используют фотографии. А сенсоры-то где? А вот там — в дорожной карте по квантовой сенсорике. Но только она парадоксальная. Потому что, когда Алексей [Федоров], например, рассказывает о квантах, он совершает изящную подмену — объединяет вычисления, коммуникации и сенсоры в одну логику. Я это называю принципом левых сапог. Парадокс же в том, что именно квантовая сенсорика наиболее нужна экономике. Да, она находится в наибольшей стадии зрелости. Но при этом соответствующая дорожная карта, я так дипломатично скажу… С ней есть некоторые проблемы», — заметил он.

Кванты, уверен Песков, до сих пор звучат как очень красивая авантюра: Россия плывет к сокровищу, но вообще не уверена, существует ли оно в реальности.

«Ну и наконец по обеим технологиям есть один критический фактор, который состоит в том, что ни искусственный интеллект, ни кванты не могут опираться на ключевую технологию, доступную в России. И это очень серьезный вызов, который говорит о том, что решение о разворачивании таких технологий на критическую инфраструктуру имеет риски», — заключил спикер.

«Мне очень понравился лозунг „От котиков к месторождениям“. Я просто прокомментирую, что методы, которые там используются, математически одинаковые. Вопрос в данных и целеполаганиях. Все», — с улыбкой ответил Оселедец.

Но тут ответить науке решила и директор по цифровизации «Росатома» Екатерина Солнцева. «Как оказалось, не все находятся в одном информационном поле. Реально уникальная ситуация — идея, озвученная ученым со сцены, о модели ИИ — уже год как реализуется промышленностью», — заявила она.

«Вот проектирование атомной станции сейчас занимает приблизительно пять лет. Наша задача — свести его с помощью искусственного интеллекта к нескольким месяцам. Когда это можно будет сделать? Мы считаем, что в 2030−2040-х годах. Здесь упомянули квантовый компьютер в 400 кубитов. Так вот, уважаемые друзья, 400 кубитов полтора года назад были анонсированы, но ни одного алгоритма на них не продемонстрировано до сих пор. Единственный процессор, на котором действительно продемонстрировано квантовое превосходство, — это 52 кубита. При этом, и это уже является ответом на ремарку Дмитрия Пескова, квантам все же точно быть», — заключила она.

По словам Андросова, одним из ключевых трендов стал хайп вокруг ИИ. Из $140 млрд $42 млрд ушло в 2,5 тыс. проектов, так или иначе связанных с искусственным интеллектом Фото: https://ru.freepik.com/

«У всех есть право на ошибку, и у государства в том числе»

Отдельной темой для разговора стали инвестиции. Председатель совета директоров «Альтера Капитал» Кирилл Андросов напомнил: бизнес-модель инвесторов и фондов заключается в тезисе «заработать побыстрее и побольше». И не так важно, на чем — хоть на котиках в моделях Кандинского; трафик, который генерирует Сбербанк, можно прекрасно монетизировать (аудитория — 12 млн человек, большинство клиентов — профессиональные дизайнеры).

И все бы было хорошо, но в последние четыре года на рынке началась настоящая венчурная зима и объем инвестиций год к году снижается. По статистике, которую привел спикер, в 2023-м объем инвестиций уменьшился на 35% до $140 миллиардов. «Казалось бы, это огромные деньги, но последние 15 лет мы жили в период низких ставок. Капитал создавал хорошие ожидания и хорошие оценки. Мы шутили, что любой хороший парень с хорошей презентацией с ходу получал миллион. Этого больше нет», — констатировал он.

По словам Андросова, одним из ключевых трендов стал хайп вокруг ИИ. Из $140 млрд $42 млрд ушло в 2,5 тыс. проектов, так или иначе связанных с искусственным интеллектом. Так, например, в одном из самых известных инкубаторов получили поддержку 70% стартапов с ИИ. «Есть фундаментальная вера, что ИИ позволит заработать быстро и много», — говорил он.

«Какие именно проекты будут наиболее выгодными?» — поинтересовалась модератор. Спикер напомнил, что все зависит от стратегии фонда — одни инвестируют в автоматизацию стандартных бизнес-моделей, а другие в DeepTech — квантовые, солнечные, водородные технологии и т. д. «Риски в этой сфере совсем другие. А любой инвестор всегда оценивает риск, скорость и доходность. Есть понятие бизнеса, а есть суверенные технологии. Во втором случае вопрос к государству, у которого совершенно другие временные горизонты и капиталы, тут институты развития должны играть решающую роль», — убежден он.

Решетников напомнил, что сфера венчуров начнет оживать, в том числе и благодаря организованной государством витрине стартапов, где бизнес «сможет посмотреть, что за компания», а инвесторы — определить необходимость финансирования.

«Мы не так давно приняли ряд решений по созданию новых фондов. Есть индустриальные партнеры, которые тоже заинтересованы, вкладывают, приходят, говорят: давайте сделаем совместные фонды. То есть наступает какая-то уже весна. Но я согласен с тем, что инвестиции будут идти не только в DeepTech, они пойдут как раз в e-commerce, чтобы сделать доступными уже известные, но, как правило, ушедшие технологии. Это то, на что есть точно спрос в экономике, то, на что готовы инвестировать наши корпорации», — добавил министр.

Главное, к чему необходимо быть готовыми, так это к тому, что без государственных вливаний сфера технологий далеко не пойдет, уверен Решетников. «И второй момент, нам нужно всем, наверное, признать, что у нас есть право на ошибку, и у государства в том числе, то есть деньги, которые мы будем выделять, не все окончатся результатами. Больше делать ставку на частный сектор при всем уважении к нашим госкорпорациям», — заключил он.

Андрей Белоусов: «Раньше мы боялись социальных последствий. Сейчас социальных последствий нет — дефицит труда такой, что те, кто будет уволен с обанкротившегося предприятия, тут же найдут себе работу!» Фото: © Кирилл Зыков, РИА «Новости»

«Конкуренция должна быть вместе с банкротствами и другими жестковатыми инструментами»

Последнее слово осталось за вице-премьером Белоусовым. Он напомнил, что поддержка высокотеха венчурным бизнесом формировалась в нулевые на основе линейной модели технологического цикла. Тогда появились специализированные виды капитала, организаций, инструменты оценки рисков и законодательство. Сейчас эта модель разрушается. «Запрос сегодня идет почти исключительно со стороны крупных компаний. Ну кроме Сбера. Который обладает колоссальной прибылью — отчетность недавно была опубликована. 1 процент от нее — это уже большая сумма для нашего венчурного рынка. В вашей модели рисков вы можете себе позволить потратить даже 10 процентов туда, — выразительно посмотрел Белоусов на улыбающегося представителя банка. — К сожалению или счастью, следующие нефтяные компании — у них в разы ниже прибыль и другие возможности».

С 2014 года, продолжал вице-премьер, крупные компании столкнулись со сменой парадигмы глобального технологического и научного пространства, когда наука работала на мир, а технологии закупались. «Тогда это было эффективно и рационально, компании могли не вкладываться, а купить готовые техпроцессы. Так жили целые отрасли, в том числе и окологосударственные, — говорил он. — Оказалось, что все не так, и крупные компании вроде „Ростелекома“ ломанулись смотреть, а где у нас что есть. Обнаружилось, что кое-что есть: станции 5G, накопители энергии. Но такая модель и хороша, и плоха. Хороша, что появилась, а плоха, потому что эта волна быстро закончится. Крупные компании создадут внутри себя соответствующие подразделения, окуклят стартапы, и все — барьеры восстановятся. Задача — не допустить этого в следующем политическом цикле».

«А что нужно сделать для этого?» — вторглась в монолог модератор.

«Конкуренцию. Большими буквами: кон-ку-рен-ци-ю! У нас за последнее время — и это свойство системной модели — она стала резко падать. А без этого мы не создадим спрос со стороны крупных и средних компаний. Без него корпоративного импульса будет недостаточно. Причем конкуренция должна быть вместе с банкротствами и другими жестковатыми инструментами. Раньше мы боялись социальных последствий. Сейчас социальных последствий нет — дефицит труда такой, что те, кто будет уволен с обанкротившегося предприятия, тут же найдут себе работу!» — заключил Белоусов.