Александр Славутский: «Пока наша демократия – это демократия крика и толпы»

"Когда люди, управляющие страной, поймут, что вкладывать в искусство – это не пустое, а это вложение в генофонд народа, тогда мы начнем потихонечку выбираться из этой ямы"

«ЭТО ВЕДЬ И БЛАГОПОЛУЧИЕ МОЕЙ СТРАНЫ»

- Александр Яковлевич, предлагаю начать разговор с темы реконструкции театра. Вот вы вернулись из отпуска и что увидели?

- Мне позвонили строители во время отпуска и сказали, что жители близлежащего дома все-таки не дают разрешение поставить у них во дворе строительный кран на три-четыре месяца, и придется его ставить во дворе театра. И я в последние дни нахождения в Висбадене, стоя возле памятника Достоевскому, думал о том, как жить нам с этим краном… Приехал я из отпуска, министр культуры подключился - решили мы этот вопрос, освободив место возле театра.

По-моему, сегодня проблема нашего общества – в зависти. Это чувство сеет ненависть, нелюбовь, раздражение, неверие. Людям кажется, что у них хотят что-то украсть, оттяпать…

- Жителям близлежащих домов надо радоваться – им выпало счастье жить рядом с театром...

- В обмен на разрешение поставить там кран жителям предложили построить новые гаражи, облагородить двор, отремонтировать подъезд. Нет, не разрешают, боятся, что он упадет… Бог им судья.

Демократия ведь имеет и положительное, и отрицательное начало. А мы для демократии еще пока не очень созрели, с моей точки зрения. Пока наша демократия – это демократия толпы, демократия крика, демократия оппозиционеров. Участвовать в митингах мы научились, оскорбить президента, залезть на амвон православной церкви – это тоже нам запросто. У нас демократия – оскорбить президента страны. Я вообще не могу этого выносить!

Это всё мы научились, а вот делать конкретное дело, быть гражданином своей страны, а не только своего подъезда – вот этому мы, к сожалению, не научились. Мы долго жили в обществе, где общественное было важнее личного: «Сначала думай о Родине, а потом о себе». А сегодня мы приняли приоритеты западного мира – сначала думай о себе, своей семье и доме… Но это всё подменили «баблом».

Мой дом, моя семья – это ведь и благополучие моей страны. Ведь мое благополучие – это не только деньги, а необходимость состояться как личность, быть гражданином. И для искусства здесь огромная задача. И когда люди, управляющие страной, поймут, что вкладывать в искусство – это не пустое, а это вложение в генофонд народа, тогда мы начнем потихонечку выбираться из этой ямы.

…Конечно, мы нашли компромиссное решение - кран будет стоять во дворе театра, хотя отсюда он не достанет до всей строительной площадки, а только до сцены и зала. А чтобы достраивать остальное, все равно надо разговаривать с жителями соседнего дома, пытаться их убедить. Но вот кто это может сделать? Даже, наверное, Дмитрий Медведев не сможет…

- А вы сами не пробовали разговаривать?

- Если пойду я, то, наверное, будет совсем кирдык, потому что до этого нас обвиняли в том, что мы строим не театр, а бордель! Но откуда это?! Разве наш театр репертуаром из русской классики доказал, что мы бордель строим?

"Изумился, что текст о строительстве вызвал бурю эмоций: кто-то нас любит, кто-то не любит, кто-то чем-то недоволен… Значит, мы есть!"

«КОГДА ВСЕ ОТНОСЯТСЯ ОДИНАКОВО, ТО ЭТО ПЛОХО»

- Читал летом в "БИЗНЕС Online" статью про реконструкцию театра и комментарии к статье – удивился!.. Столько комментов вызывают только статьи на самые животрепещущие темы! А вы, Александр Яковлевич, читали комменты? Расстроились, порадовались или сделали выводы? (Алексей Дмитриев)

- Я изумился! Изумился, что текст о строительстве вызвал бурю эмоций: кто-то нас любит, кто-то не любит, кто-то чем-то недоволен… Значит, мы есть! Это как к Никите Михалкову относятся по-разному… У нас интересная страна: успешный человек или театр – это объект зависти, раздражения. В свое время Владимир Маяковский говорил, что, если его ругают, это хорошо, если хвалят и ругают, это тоже хорошо, но когда все относятся одинаково, то это плохо.

А то, что в комментариях к статье о строительстве так много говорится о репертуаре и актерах, это значит, что люди к нам относятся неравнодушно. Это самое главное!

- То есть комментарии вас порадовали?

- Конечно, порадовали. Ничто меня в них не раздражило… Когда мы стали решать вопрос со строительным краном, жители дома кричали нам: «Все равно в этот театр никто не ходит! Он никому не нужен!..» Да откуда они это знают?

- Это было обидно?

- Почему обидно?! Они просто не хотят, чтобы им во дворе поставили кран. Они хотят доказать, что раз театр никому не нужен, то и кран ставить не надо… Может быть, действительно, стена их дома может обрушиться от этого?

«ПОКА НИКАКИЕ ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ ПРИВИВКИ НЕ ПОМОГЛИ»

- До лета 2013 года остался всего год – успеете ли с реконструкцией театра? Все идет по плану? Довольны ли вы качеством работ? (Игорь Ф.)

- Хочется верить и надеяться… Главное, что меня понял Рустам Нургалиевич Минниханов, и я ему благодарен за это. И это не просто, как говорят на Дону, «леща подкинуть», а действительно благодарен.

- У вас была личная встреча с президентом?

- Да, конечно. Вы понимаете, Россия – страна царей с давними-давними монархическими традициями. Пока никакие демократические прививки не помогли, и пока первое лицо не решит, к сожалению, у нас мало что делается. Поэтому пока с Рустамом Нургалиевичем не переговорили, вопрос не решался. Хотелось бы, конечно, чтобы можно было решить проблемы с чиновниками среднего звена, чтобы что-то само делалось. Но даже внутри театра без меня решить вопросы не получается…

"…Наш театр останется на века, и дай Бог, чтобы он был построен"

- На что хватает выделенных на реконструкцию 600 миллионов рублей?

- Может быть, этих денег на все не хватит, но, думаю, мы все равно достроим театр, потому что Рустам Нургалиевич тоже понимает, что все сразу не охватить. Ведь это реконструкция, а не строительство нового здания: постоянно возникают вопросы, которые усложняют процессы строительства. Нам нужны деньги и на красивые люстры, и на удобные кресла. Помимо строительства у нас главное – это механизация сцены, подъемные устройства оркестровой ямы, это штанкетные подъемники, каждый из которых должен в среднем поднимать 500 килограммов, это 40 лебедок, это современное световое и звуковое оборудование. В театре все оборудование уже устарело, а это основа. Еще добавилась система видеоконтроля по всему периметру.

Хорошо, что театр растет не вверх, а вширь, и получается маленький микрорайончик между двумя улицами. Ведь нормальные люди понимают, что, даже если мы уйдем, здание-то останется. Театры-то, слава Богу, не приватизируются, хотя есть много желающих: хотят театры «с колоннами» забрать, чтобы сделать из них прокатные площадки и «рубить капусту».

…Наш театр останется на века, и дай Бог, чтобы он был построен. Скажем так: в два раза дороже кукольного театра мы не станем. Если мы и вылезем за 600 миллионов, то на немножко. Но ведь я сам денег не считаю – у нас есть заказчик в лице управления капитального строительства Казани, есть фирма-подрядчик «Акташ».

- Качеством работ вы довольны?

- Пока я доволен этой фирмой. Рустам Нургалиевич сказал, что дадут таких, которые будут строить хорошо. Они, действительно, работают хорошо, единственное - они не специализированная в области театра фирма. Но они меня слышат, поэтому, думаю, мы найдем с ними консенсус.

«ДЛЯ МЕНЯ ОСНОВНОЙ МЕЦЕНАТ – ГОСУДАРСТВО»

- А меценаты у театра есть?

- К сожалению, я вырос в такое сложное время, что я верю только в государство. Пока наши меценаты духовно не созрели внутри себя, и обстоятельства не созданы для того, чтобы они могли вкладывать деньги – нет для них преференций. Поэтому для меня основной меценат – государство, поэтому я и работаю в государственном театре, хотя мог организовать и свой театр.

- Недавно участником нашей интернет-конференции был один из самых богатых людей Татарстана Алексей Семин, и он сказал, что определил для себя культуру сферой благотворительности.

- Я был бы рад встретиться с этим человеком и пригласить его к диалогу. Может быть, он помог бы нашему театру.

Но мы – не дешевый театр в том плане, что у нас большой коллектив. Мы не антреприза, которой дал три копейки - и уже помог. Но мы будем рады любым вливаниям, потому что в предстоящий сезон, пока идет стройка, нам будет тяжело экономически. Я буду обращаться и в министерство культуры, и к Рустаму Нургалиевичу с просьбой помочь нам как-то прожить этот период времени.

Ведь пока мы не строились, мы в сезон сами зарабатывали порядка 21 миллиона рублей. Это были достаточно хорошие деньги для театра, хорошая была добавка к зарплате. Ремонт – это одно, а сохранить труппу, сохранить кадровый потенциал без поддержки будет крайне трудно, потому что я не смогу им теперь доплачивать. Нужна помощь, финансовая поддержка правительства. Сейчас дан немалый президентский грант и симфоническому оркестру, и оперному театру, и Камаловскому.

«НОВЫЙ СПЕКТАКЛЬ БУДЕТ НАЗЫВАТЬСЯ «ТЕОРЕМА ПЕЧЕНКИНА»

- Вот читатели и спрашивают, как же театр проживет этот год, ведь в малом зале мест будет гораздо меньше, и вы не сможете заработать?

- В малом зале в среднем 100 - 150 мест, в большом зале - 600. Но вся соль в том, что в малом зале мы пока ничего играть не сможем, потому что пока еще мы его осваиваем, доводим до ума технически. Мы начинаем перенос туда двух спектаклей, которые затем будут там играться постоянно, – это «Вишневый сад» и «Дядюшкин сон». Ведь наша сцена не традиционная – просто зал и сцена, а это экспериментальная площадка «театра единой среды», где зрители каждый раз будут находиться по-разному: в «Вишневом саде» - с двух сторон, в «Дядюшкином сне» - с трех сторон.

- Какие премьеры ожидают нас в новом сезоне в любимом театре, какие новые проекты готовит художественный руководитель? (Анонимно)

- Сегодня мы готовим новый спектакль по повести Валерия Залотухи «Последний коммунист», а спектакль будет называться «Теорема Печенкина». Этот герой повести вывел для себя теорему жизни, но, к сожалению, не смог ее доказать жизнью, и его теорема рассыпалась.

Пока речь идет об этих трех спектаклях, но перенос каждого спектакля на малую сцену - это заново перестроить спектакль. Разобрать и собрать новое. Это уже будет новое произведение. И кто-то из актеров будет другой, потому что играть нос к носу со зрителем не каждый может.

Три дня в октябре мы сыграем у коллег в Камаловском театре. Но это все равно ведь не 24 спектакля, которые мы играли на своей сцене, зарабатывая в среднем 2 миллиона рублей в месяц.

«ГАСТРОЛИ – ЭТО ДЛЯ МОРАЛЬНОГО СТИМУЛА КОЛЛЕКТИВА»

- В связи с реконструк­цией театра жители Татарстана­ могут ждать ваш театр с гастролями­ у себя в городе, например в Нижнекамск­е? Вообще, интересно узнать, почему вы ранее не гастролир­овали по республике­, как, скажем, театр имени Камала? (Людмила Филиппова)

- Думаем об этом. Хотя гастроли, где бы они ни были, не дают доход. Расходов больше, чем доходов. Небольшой доход дали гастроли в Ульяновске, потому что там они прошли с полными залами. Столько там никто до нас никогда не зарабатывал!

- Администрация Ульяновска не брала на себя часть ваших расходов? Говорят, что местные власти так иногда делают.

- Никто нам ничего не оплачивал! Они дали нам в аренду сцену, и мы работали. Бывают обменные гастроли, но это бывает крайне редко и крайне неэкономично. И это не доход, потому что сегодня гостиница, проезд, суточные, аренда зала – все это выбивает. И раньше-то, в коммунистические времена, отгастролировать по нулям было хорошо.

Гастроли – это для морального стимула коллектива, для его сохранения, чтобы у актеров был кураж, чтобы знать, что мы есть, мы на плаву, мы живы.

В этой связи мы договорились, и в апреле на 20 дней нас приглашает Сочи на масштабные гастроли в рамках Культурной олимпиады. Это будет большое мероприятие с нашими выставками и лекциями в местных учебных заведениях. Это серьезная акция «Татарстан – Кубани». Нам это интересно. В Сочи нет своей труппы, поэтому гастроли в апреле там возможны. Ведь в разгар активного сезона ни один театр не отдаст под гастроли свою сцену – а своих актеров куда девать?!

…Обстановка у нас сегодня непростая, поэтому без поддержки президента нам не обойтись. Но ведь и у других творческих коллективов такая поддержка есть. Качаловский театр – это достояние республики, поэтому я рассчитываю, что нам помогут.

«МЕНЯ ЗАИНТЕРЕСОВАЛА ТЕМА ОТЦОВ И ДЕТЕЙ»

- В новый театр – с новым спектаклем? Или это невозможно в ваших нынешних условиях? Чем больше занята голова – стройкой или будущими спектаклями? (Гузель Мухаметшина)

- Моя голова не может быть занята чем-то одним – я думаю сразу обо всем. Такова моя должность – я художественный руководитель и директор театра. Сегодня, например, разговаривал с Валерием Залотухой по поводу названия нашего будущего спектакля. «Последний коммунист» - хорошее название для повести, а для спектакля не совсем подходит, а вот «Теорема Печенкина» - для нас более подходящее.

Для меня в повести интересна тема распада семьи. Как, например, у Томаса Манна «Будденброкки» - это «История гибели одного семейства». И меня интересуют не политические ситуации, а мелодраматическая линия. Меня заинтересовала тема отцов и детей: почему отцы не могут понять детей, а дети – отцов. И в повести Залотухи эта тема есть.

- Но этот спектакль вы будете ставить на малой сцене?

- Я начал готовить его на большую сцену, но сейчас вынужден переделывать на малую. Может быть, это даже и лучше, поскольку будет нетрадиционное решение спектакля.

- А после реконструкции премьера будет?

- Да нет никакой проблемы! Я все могу поставить – «Сильву», «Мертвые души», Шекспира…

- А что в конкретных планах?

- Надо сначала знать, какого числа у меня будет большая сцена, а планы есть. Как только узнаю, когда будет сцена, через 15 минут начнем репетиции.

«НАДО ОЧЕНЬ ЛЮБИТЬ ТЕАТР, ЧТОБЫ СЕГОДНЯ В НЕМ РАБОТАТЬ»

- А вдруг не успеете к сезону?

- Я еще не опаздывал ни разу! За 18 лет работы в театре имени Качалова мы не провалили ни одного спектакля. Мало того, у нас все спектакли экономически оправдали себя в несколько раз. Все затраты – моральные и материальные – оправданы. При всей «поэзии» нашей профессии мы понимаем, что мы делаем.

- Александр Яковлевич, вы в одном лице совмещаете две должности – худрука и директора театра. Чем это продиктовано? У каждого из казанских театров этот вопрос решается по-своему.

- Продиктовано тем, что я считаю это единственной правильной формой управления творческим коллективом. Но это мое мнение. У другого – свое мнение. Раньше во всех театрах были худруки, но в большинстве своем они скомпрометировали себя, потому что, назвавшись худруком, надо было и отвечать за все, нести ответственность. А у меня и при директоре Григории Первине власти хватало. Я ведь в Качаловский театр пришел из Ростова-на-Дону, а там я был худрук и директор.

В Казани я начал работать как худрук, и директор мне сильно не мешал. Просто все вопросы было дольше решать: заронить зерно в директора, ждать, когда оно там созреет, а потом, заметив росток, сказать – да, вы гениально родили… Это как наперстничество. Мне гораздо проще сказать, что я сам с собой не согласен, но все делаем в течение двух минут.

Тяжело так работать? Тяжело. Потому что найти хороших помощников сложно. Во-первых, зарплаты небольшие. И найти достойного уровня исполнительного директора или замдиректора по хозяйству, по зрителю – это сегодня сложно. Но это сложно везде. Например, такая должность, как заведующий постановочной частью, который должен знать структуру и технологию театра, уметь руководить всеми цехами, которых огромное количество, и все разные… Такой человек лучше пойдет в бизнес, откроет свое дело и будет в шоколаде. Надо очень любить театр, чтобы сегодня в нем работать.

- Сколько человек сегодня работают в театре имени Качалова, сколько из них актеров?

- В театре работают в пределах 200 человек, из них творческий коллектив - 40 актеров и 9 музыкантов. Есть еще бутафоры, художники, костюмеры, гримеры и так далее… Есть и сантехники, кассиры, дворники, плотники... Театр – это большой коллектив людей с разными профессиональными возможностями.

- А какая средняя зарплата в театре?

- Средняя зарплата сегодня – 14 - 15 тысяч рублей. По размеру зарплаты мы были впереди всех театров до определенного периода – до выделения гранта нашим коллегам. Фарид Бикчантаев сказал в интервью, что сегодня у них зарплата - 20 - 22 тысячи рублей. Обогнали нас.

- Названный вами размер зарплаты в 15 тысяч рублей – это зарплата от минкульта?

- Нет, это все вместе – ставка минкульта и доплата из заработанного театром. Наша доплата составляет примерно 40 процентов.

«ВСЕГДА ВСЕХ ВЫСЛУШИВАЮ»

- Какого стиля руководства вы придерживаетесь? Например, актеры или еще кто-то из сотрудников могут вам сказать, что вы неправы, надо бы сделать по-другому?

- Нет, первую фразу лучше не говорить, лучше сразу предложить.

- И такое бывает?

- Конечно, бывает. Я к демократии отношусь плохо, но всегда всех выслушиваю, а потом принимаю решение. Профессия режиссера - это умение слышать окружающих. И даже когда они не правы, когда ты с ними не согласен, надо услышать и понять. А вдруг что-то ценное предлагают?! И дворника, и сантехника выслушиваю. Просто так сложилось в силу того, что я технический человек.

Я, например, в свое время хотел стать строителем, врачом. Я любил заниматься авиамоделизмом, морским моделизмом… Конечно, все это на талант режиссера не влияет, но, может быть, помогает. Но не всем дан организаторский талант. Творческий человек может быть блестящим актером, поэтом или режиссером, но далеко не все из них обладают организаторскими способностями. Я, к примеру, не представляю себе, как покойный Анатолий Васильевич Эфрос стал бы заниматься санузлами или кровлей…

Бывают разные формы управления театром. Мне, например, близок стиль Олега Павловича Табакова. Мы с ним друг друга понимаем, и он не случайно написал мне: «С уважением к 43 процентам заработанных денег...» Мне нравится его толерантность, его практицизм, мне нравится его умение найти контакт с властью.

Понимаете, сидеть на горе, как много лет сидит в оппозиции господин Явлинский, и кричать: вот мы!.. А что мы? Двадцать лет сидеть в оппозиции стыдно! С моей точки зрения, стыдно сделать своей профессией оппозицию. Надо дело делать! Или еще Немцов с Касьяновым стали оппозиционерами. Что же они не делали правильно, когда были у власти? Кто им мешал? А защитница химкинского леса о чем кричит? Она не за лес борется, а отрабатывает полученный грант...

…По-моему, лучше делать дело, чем ходить и воевать. Я считаю, что я должен устроить своего артиста на квартиру, обеспечить его лечение. Это все нормально! Я же человек из прошлого. А когда у нас в стране будет действовать закон в должной мере, тогда необходимость в каких-то моих качествах, может быть, и отпала бы сама собой. Но, к сожалению, сегодня эти качества пока востребованы.

«МНЕ ИНТЕРЕСНО ПОСТАВИТЬ ЧТО-ТО В КАМАЛОВСКОМ ТЕАТРЕ»

- В репертуаре­ театра имени Качалова нет ни одного спектакля татарских драматурго­в: ни классиков,­ ни современны­х авторов. В чем причина? Неужели нет интересных­ пьес, которые удостоилис­ь бы вашего внимания, или все же в скором будущем мы увидим такие постановки­ на сцене вашего театра? (Римма Бикмухамет­ова)

- Как вы смотрите на то, чтобы с позиции русского режиссера поставить на сцене вашего театра спектакль-классику татарской драматургии «Голубая шаль»? (Гуля)

- Зачем я буду ставить «Голубую шаль», если этот спектакль идет у Фарида Бикчантаева в Камаловском театре? Зачем я буду конкурировать с театром, который знает и любит свой национальный фольклор и культуру? Мне было бы интересно поставить что-то в Камаловском театре - это другой вопрос. Если Фарид Бикчантаев пойдет на это, то с удовольствием поменяемся с ним – я предложу ему поставить что-то в нашем театре. Фарид, кстати, у нас уже ставил «Весельчаков».

А для того чтобы ставить татарскую драматургию и конкурировать, надо уметь читать на татарском языке. Зачем же мне лезть в чужой огород? Я ставил спектакли в Болгарии, в Македонии. Это очень тяжелая вещь. Надо понимать менталитет, душу народа. Я пока не нашел татарскую драматургию в хорошем русском изложении. Говорят, что на татарском она интереснее.

Я ничего не ставлю из конъюнктурных соображений. Наш театр выпускает два-три спектакля в сезон, а захочется больше – будем делать больше. Запустится малая сцена, молодежь начнет экспериментировать. А в прежние времена мы обязаны были «свалять» один национальный спектакль, один – современный…

Вот сейчас я взял современное, жесткое, но не «чернушное» произведение - «Последний коммунист». Залотуха - достаточно известный человек, он автор сценария фильмов «Мусульманин», «Макаров», «72 метра». И Валерий Залотуха дал нам право на инсценировку своего материала. Произведение сложное. Думаю, что больше никто и не сможет это сделать.

«РЕЖИССЕР – ЭТО ШТУЧНЫЙ ТОВАР»

- На ваших спектаклях я забывала, что нахожусь в театре – настолько захватывало действие! Я не могу назвать себя заядлым театралом, но мне все-таки кажется, что спектакли похожи друг на друга (приемы, костюмы, манера игры и т.п.). Это становится скучно. Почему вы не приглашаете для постановок других режиссеров? Мне кажется, что это внесло бы, как говорят, «свежую струю». А вы как считаете? (Алевтина Дмитриевна)

- Я приглашаю других режиссеров, но сегодня это не так просто, это большая проблема, потому что институт худруков, режиссеров вымирает. Этот институт вытравляют всякими средствами. Раньше были высшие режиссерские курсы, где готовили лидеров, а сегодня этих курсов нет. Режиссер – это штучный товар. У нас было несколько попыток пригласить со стороны, но пока они не увенчались успехом. Я хочу, чтобы приехал режиссер не хуже моего уровня, а лучше.

С одной стороны, это очень дорого - себе-то я не плачу таких денег, а приезжающему платить надо. С другой стороны, какой нам толк от того, что приедут начинающие режиссеры – они еще ничего не доказали. Надо своих выращивать, но это тоже трудно. Вот если у меня сейчас было бы в наличии три-четыре потенциальных человека, которых можно учить, я бы взял эту группу и воспитывал.

Приглашение режиссера – это сегодня самая больная тема, и не потому, что я не хочу. Наоборот, я очень хочу! Но сейчас пока некуда приглашать. А вот как только встанем на ноги, без поддержки я уже не смогу – надо, чтобы приезжали и ставили спектакли.

Список серьезных профессионалов большой, но все они заняты в Москве и не выезжают за Садовое кольцо. А пригласить третьеразрядных, чтобы сказали, что Славутский сделал это специально, я не хочу – у меня нет комплекса на эту тему.

«А ФОРМА – ЭТО И ЕСТЬ СОДЕРЖАНИЕ»

- Наш читатель, а ваш постоянный и благодарный зритель Венера Закирова прислала целую рецензию на ваши спектакли. Текст большой, поэтому я приведу только главную мысль: «Мысли, которые каждый из ваших спектаклей несет в себе, мне понятны, но вот форма, в которой они доносятся до зрителя, мною внутренне отторгается. Практически в каждом спектакле есть массовые сцены, которые выглядят очень неживыми, актеры говорят громко… Спектакли, на которые я больше не пойду, - это «Роковые яйца», «Визит дамы», «Квадратура круга», «Пиковая дама», «Великий комбинатор». И те, которые смотрела уже неоднократно и буду смотреть, - «Скрипач на крыше», «Сеньор из общества», «Американская шлюха». Что скажете в ответ?

- Но ведь и в спектаклях «Скрипач на крыше», «Американская шлюха» есть массовые сцены, а в «Квадратуре круга» массовых сцен нет... А вообще я благодарен Венере Закировой: это театральный человек, она столько посмотрела спектаклей! Понравилось - не понравилось, по-моему, это чисто настроенческие вещи. Может быть, громко работала звуковая аппаратура, может быть, у человека болела голова, или в зале было холодно…

Другим зрителям, наоборот, эти спектакли нравятся. Иначе как бы мы зарабатывали? Сегодня заставить человека идти в театр невозможно. И народ это доказывает своими ногами: если он приходит на спектакли, если мы заработали 21 миллион рублей за сезон, это не силком. Мы силком школьников не приводим, это сказки!

…Вот сейчас в Москве обсуждается проблема театра Гоголя – их обвиняют в том, что к ним зритель не ходит. За это сняли главного режиссера Сергея Яшина. Профессиональный человек, но, считаю, правильно сделали. Так вот они в Москве за сезон заработали 18 миллионов рублей, а мы 21. Причем большую часть из этих 18 миллионов они заработали на аренде – сдавали сцену антрепризе. У них дотация – 79 миллионов, а у нас более чем в два раза меньше.

Если люди к нам приходят и смотрят наши спектакли, их же не под автоматом ведут… Венера понимает мысль, понимает содержание спектакля, а форма – это и есть содержание. Значит, эта форма доходит до ее сознания. Кстати, у спектакля «Роковые яйца» есть новая редакция, которую мы возили на гастроли в Челябинск, играли в Ульяновске на ура! А «Пиковая дама» - мой любимый спектакль, мы его играли во Франции, в Македонии, в Болгарии, в Москве, Петербурге, в Краснодаре… И его везде прекрасно понимали и принимали.

…А вообще Венера сама себя опровергает: она столько посмотрела спектаклей! И так может говорить только человек, который любит театр. Спасибо ей за это!

Окончание следует.