«Цена Pussy Riot – три копейки, и они должны мыть грязный пол!»

Фестиваль русского театра необходим нашему региону, чтобы мы раз в два года могли понять тенденцию движения профессионального театра.

«Я СДЕЛАЛ СТАВКУ НА МОЛОДЕЖЬ, НО ЭТОГО НЕДОСТАТОЧНО»

- Александр Яковлевич, вы довольны своим составом актеров, их талантом и способностями? Часто ли театру требуются новые актеры, где вы их берете? (Оксана Чудинова).

- И доволен, и не доволен, потому что сегодня мы испытываем необходимость в мужском актерском потенциале 40 - 50 лет. Сегодня, не имея жилплощади, крайне сложно решить эту проблему – привезти зрелого актера. Я сделал ставку на молодежь, но этого недостаточно. Проблему надо решать, а вопрос упирается в экономику, в деньги. Раньше было проще – попросили, и город или район дали квартиру…

У нас сегодня есть достаточно взрослая группа актеров и молодежь, а посередине - разрыв. Высокие требования я предъявляю к своим ученикам, чтобы они осваивали профессию. Осваивают, но не так-то это быстро. Конечно, я люблю своих учеников и актеров. Никакой серьезной оппозиции ко мне в театре нет.

- А несерьезная оппозиция есть?

- Оппозиции нет. Просто сегодня есть немного балласта… А куда их деть? Они уже не молодые, и со здоровьем у них не блестяще… А вообще, у нас балласта меньше, чем в любом другом театре республики. Театр должен беречь своих стариков. Выбросить что ли людей?! Хотя, с другой стороны, мы этих людей сохраняем, а другие актеры, которые работают, могли бы эти деньги дополучать. Хотя у нас в театре все доплаты актерам сегодня идут по коэффициенту трудового участия – чем больше человек работает, тем больше он получает.

Наша система оплаты труда лучше, чем та, которую сейчас пытаются ввести в бюджетных организациях. Я сказал на заседании комитета в Госсовете РТ, что вся новая система – это надувательство чистейшей воды, потому что добавки к зарплате работникам культуры – это 260 - 500 рублей…

Я считаю, что тем самым мы обворовываем собственный народ, собственную культуру, духовную составляющую. У нас в Татарстане, сохраняя свою национальную культуру, о ней больше заботятся, и мне это нравится.

- Скажите, пожалуйста, возможно ли после окончания училище поступить к вам в труппу театра? И как это можно сделать? (Марат)

- Теоретически всё возможно, а практически – человек должен обладать талантом. Но пока наш театр переукомплектован молодыми актерами, я за счет своих средств содержал своих учеников. А молодой человек пусть пока учится, а потом будет видно, что он из себя представляет. Может быть, он поймет, что ему лучше заниматься бизнесом…

Как правило, у талантливых актеров бывают не очень «золотые» характеры. И у нас есть такие артисты, но я нахожу с ними общий язык, и мы много лет работаем вместе.

- Каждый главный режиссер имеет свою команду артистов. Какую политику вы проводите в отношении артистов, не входящих в эту команду? (Гуля).

- В мою команду входят все, кто любит свой театр, хочет и, главное, может в нем работать. Может работать, конечно, с моих позиций. Я ведь уже не молодой человек, и мне все равно, любит меня актер или нет - главное, чтобы он любил работать. Как правило, у талантливых актеров бывают не очень «золотые» характеры. И у нас есть такие артисты, но я нахожу с ними общий язык, и мы много лет работаем вместе.

«В ТЕАТРЕ СЫНУ «ВКАЛЫВАТЬ» НАДО – ОН У ВСЕХ НА ВИДУ!»

- Объективны ли вы в оценке актерских данных своего сына, и не берет ли мнение отца верх над мнением режиссера? Видела Илью на сцене много лет назад. Сразу же захотелось узнать, что это за артист, настолько сильно он обратил на себя мое внимание как зрителя (Наталья).

- Сын или не сын – какая разница? Это чиновнику можно посадить своего сына в кабинет и прикрывать его много лет, а тот будет тихо сидеть и получать большие деньги… А в театре сыну «вкалывать» надо – он у всех на виду! Илья – объективно талантливый человек.

- А как же природа, которая «отдыхает» на детях талантов?

- Природа тоже дает сбои! Илья талантлив во многих областях, он занимается тем, чем я хотел в свое время, - фотографией. И он доказал свою творческую состоятельность. У него есть и режиссерское образование – он окончил и актерский, и режиссерский факультет ГИТИСа, и я бы хотел, чтобы он поставил спектакль. Если бы он перешагнул через себя и сделал это, я был бы этому рад.

- А что же ему мешает? Еще не созрел для режиссуры?

- Не знаю! Ведь сын уже взрослый человек, поэтому он сам за себя решает.

- Вы объективно к нему относитесь?

- Думаю, абсолютно объективно.

- А жалко его бывает?

- Было жалко, когда спина у него болела. А так что жалеть-то? Он достаточно крепкий человек.

- Тяжело ли быть сыном Славутског­о? (Артур).

- Это надо у сына спросить!

- Но автор вопроса спрашивает именно ваше мнение на этот счет. Вы-то как думаете?

- Я думаю, что это не может быть легко… Самое главное, что у меня нет комплекса, что сын у меня бездарный, а его нужно «за уши» тянуть. Мне не стыдно ни за сына, ни за жену. Я на этих людей смотрю открытыми глазами – они талантливые люди. И я знаю много выдающихся режиссеров, у которых дети разные бывают… А мне не стыдно за сына – он талантлив, много работает, занимается фотографией. Вот если бы он еще спектакль поставил… Это моя мечта. И внуков хочу!

«ФЕСТИВАЛЬ РУССКОГО ТЕАТРА НЕОБХОДИМ НАШЕМУ РЕГИОНУ»

- Слышала, что вы «замышляете» Качаловский фестиваль театров. Когда это будет? Как это будет? Или пока все только «вилами по воде»? (Анна Петровна Трофимова).

- Это было замышлено очень давно, и на уровне разговора Рустам Нургалиевич поддержал эту идею. Но сейчас надо дождаться запуска сцены, и у нас будут все возможности для проведения этого фестиваля. У нас будет две площадки, и мы, по существу, будем автономным учреждением, где все это можно будет провести.

Качаловский фестиваль должен быть, но не просто «с бора по сосенке», а лучшие спектакли России, для того чтобы понять, куда дальше двигаться театру. Когда к нам в театр приезжал Лев Додин, это тоже была попытка фестиваля. В Казани есть фестиваль «Науруз», который проводит Камаловский театр, есть Шаляпинский и Нуриевский фестивали у оперного театра. Поэтому, считаю, фестиваль русского театра необходим нашему региону. Но должны участвовать театры не просто из близлежащих сел и городов, а должны привезти свои лучшие спектакли ведущие театры страны. Чтобы мы раз в два года могли понять тенденцию движения профессионального театра.

Театр – это диалог: диалог зрителя со сценой, диалог человека-художника и человека-зрителя

Сегодня все, что привозится из Москвы – это, как правило, коммерция. Они привозят не лучшие спектакли, а только чтобы быстренько «срубить» денег. А мы хотим привлечь спектакли тех режиссеров, которые работают в современной стилистике – Миндаугас Карбаускис, Лев Додин, Лев Эренбург, Римас Туминас. Лева Эренбург начинал у меня актером в Забайкалье, а сегодня он – звезда, многократный лауреат «Золотой маски», ставит спектакли в лучших театрах страны и мира. И когда я ему позвонил и пригласил, он махом зажегся идеей фестиваля!

НУЖНО ПРИГЛАШАТЬ ХУДОЖНИКОВ С БОЛЬШОЙ БУКВЫ

- На Качаловском фестивале кроме показа лучших спектаклей будут семинары, мастер-классы, конкурс?

- Конкурс не нужен: это смешно - проводить конкурс в искусстве. Как можно определить, кто лучше – Эренбург или Туминас?! Это два разных мира! Театр – это диалог: диалог зрителя со сценой, диалог человека-художника и человека-зрителя. Это диалог людей, которые хотят что-то услышать. Ведь мы же не просто так пришли в эту жизнь. Конечно, наша жизнь быстротечна…. Я часто думаю, зачем мы, для чего мы на этой земле? Думаю, чтобы помочь другому человеку.

Зачем люди ходят в театр? Могут сказать, что развлечься. Но развлечься – это значит отдышаться от своего каждодневного бега – на работу, с работы, в магазины, по делам... Люди должны прийти в театр и вздохнуть воздуха. И они в этом фантастическом обмане, которым в конечном итоге является театр, должны увидеть надежду, потому что театр – это и реальность. Почувствовать веру, чтобы завтра легче жилось… Поэтому, какой конкурс может быть? Просто надо дать людям глотнуть свежего воздуха.

Зачем гнать сюда авангард, чтобы просто был авангард? Или думать так: а давай-ка я сейчас сделаю авангард… Я сейчас читаю пьесу для постановки на малой сцене, и понимаю, что многое будет нетрадиционным. Но я не размахиваю саблей и не кричу: я строю авангард, я делаю экспериментальный театр!.. Мне уже не 10 лет, и у меня было всё: и в автобусах играли, и в подвалах спектакли ставили. Я свою творческую жизнь начал с того, что с молодыми ребятами в Челябинске под домом выкопали подвал и сделали нетрадиционную сцену… Всё это уже было!

Андрей Александрович Гончаров говорил так: придумал жар-птицу, а утром проснулся – в голове перо от подушки... Надо меньше говорить, а больше делать. Да, есть великие авангардисты – Марк Шагал, Пикассо. Но они так думали, так понимали! И за ними всё равно всегда стоит добро, стоит душа, боль человека.

Вот таких Художников с большой буквы можно приглашать, а не тех, кто во имя авангарда обязательно говорит про проституток, педерастов и лесбиянок. Они думают, что без этого набора сегодня уже нельзя. Все должно быть оправдано. И раздевание на сцене тоже должно быть оправданным. Нас одна журналистка критиковала за то, что в «Американской шлюхе» мы устроили «стриптиз». Но у нас это было сделано настолько целомудренно, и это было важно для сюжета! Если в тюрьме девочку насиловал охранник, то он, конечно, говорил нехорошие слова… Я все приемлю, но это должно быть замотивировано в материале.

«УЧЕНИКИ ПЕТРА ФОМЕНКО – ОДНИ ИЗ ЛУЧШИХ АКТЕРОВ И РЕЖИССЕРОВ»

- На днях ушел из жизни Петр Фоменко… Как вы считаете, кто из театральных режиссеров такого уровня сегодня есть в России? (Аида Валеева).

- Петр Наумович был выдающимся человеком и художником. Я его очень любил. У него было много разных периодов в творчестве. Много десятков лет назад мы, стажеры Гончарова, были в Ленинграде, когда его «выпинули» из театра комедии. И мы увидели совершенно раздавленного человека. Ему было до слез обидно и больно, когда его не понимали. А у него был замечательный спектакль - лирическая комедия «В этом милом старом доме»...

У Петра Наумовича разные были времена. И когда он получал «Золотую маску», он заплакал и сказал: «Как жалко, что так поздно все это пришло»… Но он нашел в себе силы и выстроил свой театр. Не случайно его ученики – одни из лучших актеров и режиссеров. Петр Фоменко – это выдающийся человек! Кто у нас остался такого уровня и возраста? Наверное, Юрий Петрович Любимов. Но его отвергли собственные ученики…

Сегодня идет мощный «наезд» на репертуарный театр со стороны определенной группы так называемых авангардистов, большая часть из которых – нетрадиционной сексуальной ориентации. Они плотно объединены друг с другом, имеют выходы «на верх». И они настаивают на том, чтобы большие репертуарные театры «с колоннами» уничтожить, площадки отдать для эксперимента. Но ведь им никто не мешает экспериментировать! Почему же они не едут в провинцию? Нет, они хотят в Москве выгнать театр и занять площадку! Что, например, сегодня происходит с Гоголевским театром. Конечно, это похоже на рейдерский захват. Я не за то, снимать режиссера или не снимать, а за то, чтобы все это делать по-человечески.

Я считаю, что Общественной палате надо не подменять власть, а помогать ей своей компетенцией

«Я ПРИГОДИЛСЯ КАЗАНИ!»

- Вы работали в театрах многих городов России - Новокузнецка, Челябинска, Читы, Ростова-на-Дону, Казани. Где работалось лучше?

- Конечно, в Казани, иначе я бы не продержался 18 лет. Когда я приехал, думал, что побуду здесь год-два и уеду…

- А чем вас Казань так привлекла?

- Меня здесь услышали, поняли. Я пригодился Казани! Хотя не могу сказать, что в других городах я плохо работал. Прекрасно работалось в Ростове-на-Дону: мы ездили с гастролями в Германию, Болгарию, Сочи, многие другие города России. Ростов был мне близок по характеру, по темпераменту – это очень яркий и шумный город, такая русская Одесса. Может быть, я так и остался бы в этом городе, но я поставил спектакль в театре имени Станиславского в Москве, потом в стране началась перестройка…

Наверное, я много требовал от министерства средств на театр, был еще молод и бросался заявлениями… Мне было тогда 45 лет – это, наверное, критический возраст. И в это время я пришел в Казань. И не жалею об этом.

- Вы – член Общественной палаты Татарстана. В чем заключается ваша работа в ней? Как вы считаете, от ее деятельности есть толк? (Max).

- Думаю, толк есть. Единственное – не надо подменять власть: очень часто на заседаниях Общественной палаты высказываются мнения, что надо добавить полномочий. А я считаю, что Общественной палате надо не подменять власть, а помогать ей своей компетенцией. Думаю, это наша основная задача. Как член Общественной палаты, я часто бываю на заседаниях комитета Госсовета РТ, и там возникают жаркие дискуссии. Я – неравнодушный человек, и часто не могу промолчать… Думаю, работа Общественной палаты полезна.

- А власть вашу помощь принимает? Она вас слышит?

- Думаю, что да. Меня вообще власть пока слышит, иначе не доверила бы руководить коллективом, не доверила бы такие деньги на строительство театра… А мы власть ни разу не опозорили: когда мы гастролируем за рубежом, нам кричат «Браво, Казань!»

Из-за того, что тему Pussy Riot долго мусолят, создается прецедент, чтобы сделать их «узниками совести»

Если мы можем продемонстрировать, что в Татарстане хорошо работает русский театр, то это показатель благоприятного межнационального климата. Мы «льем воду» на «мельницу» межнационального согласия, и этим наш регион может гордиться.

…Недавно застрелили Валиуллу-хазрата. Умнейший и очень образованный был человек! Мы с ним общались в Общественной палате РТ и всегда находили общий язык. Я не знаю, у какого негодяя могла подняться рука на такого человека…

«НЕ НАДО БОЯТЬСЯ ОТСТАТЬ ОТ «КОРАБЛЯ ИСТОРИИ»

- Является ли хамство у людей творчества прикрытием их посредственности? (Артем)

- Что имеется в виду? Если мне задают такой вопрос, значит, считают, что я могу хамить? Люди нашей профессии часто могут себе позволить некоторые вещи. Я считаю, что много хамства льется с экрана телевизора. Как ни включишь - перетряхивают грязное белье. А это ведь затягивает! Я замечал, что сижу и смотрю: там показывают живых людей, и мне интересно, врут они или не врут. Но я в состоянии это отличить, а если молодая душа? Вот у них в голове и происходит перекос, когда идет пропаганда насилия, морального разврата.

Я считаю, что нашим религиозным деятелям надо активнее высказываться против этого. Ну почему наша так называемая интеллигенция подняла крик по поводу Pussy Riot?! Думаю, и власть тоже не права. Надо было немедленно принять решение – провести заседание, осудить и закончить с этим делом. А из-за того, что эту тему долго мусолят, создается прецедент, чтобы сделать их «узниками совести». Хотя цена им – три копейки, и они должны мыть грязный пол! С моей точки зрения, они просто отрабатывают полученные «бабки».

К сожалению, интеллигенция часто делает какие-то вещи только ради собственного имиджа. А надо быть личностью, индивидуальностью и не бояться отстать от «корабля истории». Если ты – талант, то тебя и так все узнают. И не за то, что ты что-то подписал, а за то, что ты строишь.

Почему у нас считается геройством оскорбить президента страны? Вот это и есть хамство, жлобство! Это есть момент неуважения к пятидесяти с лишним процентам жителей страны, которые отдали за него голос.

…Я не знаю, что называется хамством в искусстве. Вот, например Андрей Александрович Гончаров всегда очень кричал во время работы. Но и женщина во время родов тоже кричит… Говорили, что он очень жестокий, но, с другой стороны, он – добрейший человек. Конечно, само по себе хамство – всегда плохо. Вот я иногда на «ты» обращаюсь. Пытаюсь с этим бороться, а оно опять вылезает. Но это идет с коммунистических времен, когда начальник обращался на «ты». Это плохо, и я это знаю…

«МОЙ ЖИЗНЕННЫЙ ПРИНЦИП - БЫТЬ, А НЕ КАЗАТЬСЯ»

- Вам легко отделить театр от реальной жизни? Не беря во внимание известную крылатую фразу Уильяма Шекспира: «Вся наша жизнь - игра, а люди в ней – актеры» (Наталья Лакомкина).

- Я как раз очень хотел бы, чтобы вокруг меня было как можно меньше театра. Театр, по-моему, это сегодня единственное место, где не играют, а живут. Мы строим театр для людей, где пытаются быть, а не казаться. Это мой жизненный принцип - быть, а не казаться, и по нему я строю театр.

А в жизни у нас сегодня столько фальши! Все эти «тусовки», мнимые «звезды», весь этот карнавал фальши и бездарности… В наше сознание сливают помои западной массовой культуры. Они нам сливают не лучшее, а худшее, потому что задача – разрушить Россию, унизить, уничтожить ее. В определенных кругах такая задача ставится.

- Давно ли и как часто вы читаете газету «БИЗНЕС Online»?

- Мне постоянно ее читают, поскольку я – человек «темный» и с интернетом не дружу. Я считаю, что все эти новые технологии – большое и важное дело, главное, чтобы они были направлены на духовную составляющую. А ваша газета делает большое полезное дело.

- Нет желания освоить компьютер и интернет?

- Есть даже желание научиться пользоваться своим телефоном как следует…

- Но вы же говорили, что вы – технический человек!

- Действительно, технический – я даже занимался радиотехникой. Я все это понимаю, но на определенном отрезке времени моя память стала очень избирательной: я отключаюсь от того, без чего могу обойтись. Я вообще по своей натуре человек ленивый. Но проработал всю свою жизнь практически без отпусков. Вот недавно две недели отдыхал, но как? Я каждый день начинал с того, что звонил на вахту театра и спрашивал, как идут дела, кто пришел, кто ушел…

«Я ТАКОЙ РОДИЛСЯ…»

- Благодаря кому или чему вы стали таким, каков вы есть сегодня?

- Я думаю, что я такой родился.

- А кто ваши родители?

- Мама была медсестрой. Кстати, была репрессирована и отсидела пять лет в лагере в Соликамске, где сидели жены военачальников. Отец в 15 лет убежал из дома с Украины строить Магнитогорск. Но в свое время его посчитали сыном кулака за то, что семья, где было 11 детей, нанимала работника для сбора арбузов. Отца исключили из компартии, и он всю жизнь был напуган. После пяти лет фронта его восстановили в партии, но испуг все равно сидел в нем. Отец работал заместителем главного врача по административно-хозяйственной части. Думаю, что отсюда что-то есть у меня в генах.

- Организаторские способности – от отца, а откуда творческое начало?

- Я в 13 лет в Челябинске оказался в театре Цвиллинга на спектакле «Когда цветет акация». Там на сцене катались на роликовых коньках, и это меня вдруг так заворожило! А до этого я ходил в кукольный кружок, где был заведующим бутафорским цехом – лепил головы кукол. Я был самым маленьким, и мне на ноги пристёгивали маленькие скамеечки, котурны, чтобы я мог достать до ширмы. Я играл роль паука и до сих пор помню фразу: «Солнышко припекает, лесные жители резвятся – без добычи не останешься!..» Про меня даже была заметка в «Комсомольской правде».

«МАМА ГОВОРИЛА МНЕ: «ЛУЧШЕ БЫ ТЫ БЫЛ ВРАЧОМ»…

- А когда решили, что театр – ваш путь?

- В 16 лет я решил стать режиссером, и поехал в ГИТИС на режиссерский факультет.

- А как к этому отнеслись родители?

- Даже когда я уже был заслуженным деятелем искусств, мама говорила: «Лучше бы ты был врачом»… В ГИТИС меня не приняли, и я вернулся в Челябинск, где поступил в актерскую студию при театре Цвиллинга и получил профессию актера. А потом поступил в Щукинское училище на режиссерский факультет, затем окончил Высшие режиссерские курсы Гончарова. Но ведь все это не интересно истории.

…Помню, как-то шли мимо помойки и увидели целую кучу каких-то документов, фотографий, которые выбросили после смерти старухи. А ведь это целая жизнь человека! Как сказал поэт, «фотографии – только маленькие щели, через которые просвечивает ад со всем его мертвецким обиходом»…

Время быстротечно, и всё уходит, остаются только наши деяния. А раз мы над этим задумываемся, мы должны активнее отстаивать те интересы, те взгляды и позиции, в которые верим. И находить возможность болтунам доказывать и давать отпор. Мы не должны быть толстовцами – ударили по одной щеке, подставь другую. Это не конструктивно сегодня.

- Александр Яковлевич, спасибо вам за интересный разговор. Успехов вам и вашему театру!

Часть 1-я: Александр Славутский: «Пока наша демократия – это демократия крика и толпы»