«Оборону мы перетерпели, теперь пошли наступать»: как гуманитарное сообщество приближает победу

«БИЗНЕС Online» провел круглый стол по гуманитарным вопросам в период СВО Фото: Андрей Титов

О круглом столе

С момента проведения последнего круглого стола «БИЗНЕС Online» по гуманитарным вопросам в период СВО произошло сразу несколько событий, заметно повлиявших на обстановку на передовой. Заменена верхушка минобороны России, открылся новый фронт в Курской области, Российская армия пошла в активное наступление и начинает готовиться к зиме. Для обсуждения происходящего и последних тенденций наша редакция вновь собрала представителей гуманитарного и военного сообществ за одним столом. На повестку вынесли несколько вопросов, в числе которых актуальные запросы с фронта в тыл, а также причины возникновения всех потребностей у бойцов.

В дискуссии приняли участие как новые гуманитарщики и военные, так и уже знакомые нашим читателям:

• Евгений Варакин — ныне глава Верхнеуслонского района, а еще совсем недавно — вице-премьер РТ, курировавший подшефные республике Лисичанск и Рубежное. Евгений Анатольевич два года сам ходил под пулями и минометными обстрелами, побывал на всех участках фронта, где служат татарстанцы, и не понаслышке знает о ежедневных воинских заботах.
• Анна Артемьева — сооснователь одного из самых масштабных гуманитарных республиканских проектов «Своих не бросаем 16», «Женщина года» по версии «БИЗНЕС Online», ярчайший представитель той самой «новой элиты», о которой говорил Владимир Путин в своем послании.
• Юрий Суворов — председатель союза десантников РТ. Для него не было еще ни одного месяца с начала СВО, который бы обходился без командировок за «ленточку». Опекаемые татарстанскими десантниками бойцы разбросаны по всей линии боевого соприкосновения, и буквально в каждой военной части знают о Юрии Андреевиче и каждый раз ждут.
• Сергей Толстых — руководитель группы охранных организаций «Застава» — также периодически выезжает за «ленточку» в составе гуманитарных конвоев, собранных его усилиями и с помощью ряда меценатов. За плечами у Сергея Анатольевича с десяток командировок, почти 60 дней «боевых» и многочасовые обстрелы, что позволяет ему говорить о ходе СВО не понаслышке.
• Тимур Эткеев — соучредитель фонда «За мирное небо» — принял участие в нашем круглом столе впервые. С началом СВО он, как и многие его единомышленники, не остался в стороне и организовал целый фонд поддержки наших ребят. Не так давно Тимур Николаевич стал собирать по всей республике ружья для охоты за вражескими дронами.
• Ринат Фазылов — с недавних пор депутат Госсовета РТ, успешно совмещающий службу с координацией работы движения «Ярдәм янәшә!» и «Народного фронта» в Татарстане. Совсем недавно Ринат Рафаэлевич снова был на передовой, доставляя гуманитарный груз мирным жителям Курской области.
• Роман Епанешников — руководитель елабужского отделения «Молодой гвардии», ставший широко известным в гуманитарных кругах благодаря своей активной поддержке татарстанских военнослужащих. Роман Владимирович — яркий представитель той самой новой прогрессивной молодежи, ясно осознающей все цели СВО. А недавно его видение и комплексную работу по достоинству оценил и раис РТ.
• Евгения Коцарь — основатель некоммерческой благотворительной организации помощи участникам и ветеранам боевых действий и их семей «За Победу! Казань». По эгидой этого фонда сегодня уже объединилось несколько гуманитарных движений республики. Евгения Руслановна — супруга участника СВО, которая на общественных началах занялась правильным воспитанием молодежи.
• Пират — позывной молодого парня, мобилизованного осенью 2022 года. С того момента он ни разу не покидал линию боевого соприкосновения, не считая последнего захода к противнику: молодой человек получил осколочные ранения ног и сейчас находится на лечении и реабилитации, после чего намерен снова вернуться на передовую.

Модераторами круглого стола выступили на этот раз издатель газеты «БИЗНЕС Online» Рашид Галямов и обозреватель газеты Максим Кирилов. Традиционно результаты обсуждения мы представляем в формате полной стенограммы.

Юрий Суворов: «Ребята просят утепление, те же самые термокостюмы» Фото/инфографика: «БИЗНЕС Online»

«Склады до потолка завалены просто»

Модератор: Юрий Андреевич, вам первое слово. Скажите, что сейчас происходит с гуманитарным движением? Произошли ли какие-то трансформации в потребностях бойцов, скажем, в связи с последними изменениями в руководстве минобороны?

Суворов: Во-первых, когда мы только начинали все это возить — да вы и сами прекрасно знаете — склады были пустые, ребятам не хватало постоянно элементарных вещей, в том числе продуктов питания. Сейчас же ситуация кардинально изменилась. Простой пример. Помню, как мы ездили в один из вновь сформированных полков. Они зашли тогда в ноябре. Под Новый год мы в составе нескольких караванов поехали к ним, нас встретили на дальней границе, перегрузились. Но тут выяснилось, что пропала одна маленькая посылочка, которая предназначалась Малахиту (позывной бойца — прим. ред.). Ее должны были в Луганске передать. Мы поехали на склад. И вот картина: открываются двери склада, а там просто ничего нет. Спрашиваю: «А где все?» Оказалось, что ребята были совсем пустые, все, что было необходимо, разобрали.

И что сейчас? Буквально в конце этого августа — начале сентября заезжаем в тот же самый полк. Снова приезжаем на склады. Нам открывают ворота. И что вы думаете? Склад до потолка завален просто.

— То есть изменения налицо?

— Да. Минобороны сейчас реально работает. Причем нам уже на складах говорят: «Ребята немного заелись, уже даже не приезжают и не забирают продукты». То же самое и с вещами. Уже не успевают изнашивать, как поставляют новое. Это нас сильно радует.

Что сегодня нужно? Как всегда, это «птички» (дроны на военном сленге — прим. ред.), которые уже давно стали расходным материалом. Единственное — ребята сейчас все чаще стали заказывать «тушки», то есть дроны без пульта и аккумуляторов — все это у них остается. А сами «тушки» — постоянный расходник. Плюс просят электронику. Например, усилители сигнала на те же самые «птички».

Сейчас близится зима. Поэтому [просят] автономные отопители. То есть уже печки не просят, этого добра у них навалом. Сегодня им нужны автономные отопители. И в принципе, да и все. Ребята все «заточены» прям по-серьезному.

— Насколько сейчас общество вовлечено в гуманитарную деятельность, с вашей точки зрения? Есть ли усталость или, наоборот, активность?

— Она, как вы знаете, скачкообразна. Летом, например, активность была минимальной. По осени — то ли люди заработали денег, то ли вернулись из отпусков — снова начинают активно помогать. Снова все готовы помогать финансово в закупке необходимых вещей.

— Вы работаете в основном с гражданами или с бизнесом?

— И с гражданами, и с бизнесом.

«Летом, например, активность была минимальной. По осени — то ли люди заработали денег, то ли вернулись из отпусков — снова начинают активно помогать» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Насколько широко вовлечены предприниматели? Есть постоянные спонсоры?

— Есть постоянные, есть эпизодические. Вы, наверное, помните Андрея Шишикина, который говорил: «Закончится война, и я вместе с ребятами приду к вам спрашивать, чем вы помогали?» Он до сих пор эту политику ведет. Тех, кто в его окружении, он, естественно, мотивирует, они приходят, помогают.

— Получается, активные люди со своих позиций ведут борьбу.

— Хотел бы также отметить и семью Алексеевых, которые продолжают и сами помогать, и привлекают дополнительно своих бизнес-партнеров. Ирек Римович Галиев очень активно оказывает помощь каждый раз.

— Сколько в вашем пуле таких активных спонсоров?

— Десятки человек и бизнесов. Мы стараемся не ходить каждый месяц к одним и тем же с запросами. Мы прекрасно понимаем, что людям надо тоже немного спокойно поработать, что нужно заработать сначала деньги, чтобы было что тратить. Поэтому получается, что мы всегда как бы адресно обращаемся.

— Вот вы сказали об автономных отопителях. Потребность в них связана с наступлением зимнего сезона? А что еще нужно?

— Особых сверхзапросов в связи с этим нет. Ребята просят утепление, те же самые термокостюмы. А чисто уже зимние вещи не просят. Демисезонку в основном. И обувь, приоритет идет на нее. Ребята уже сами знают, какую конкретно обувь им сейчас надо с учетом сезона и предстоящих боевых задач, вот заказывают и тоже сами участвуют в сборах.

Анна Артемьева: «Сейчас на фронте идут активные штурмы, поэтому есть очень много заявок на медицину, на средства эвакуации, эвакуационные тележки, которые производят наши Кулибины» Фото: Андрей Титов/Инфографика: «БИЗНЕС Online»

«За два года мы все слиплись между собой»

Модератор: Анна Анатольевна, какие изменения в работе гуманитарного движения видите вы?

Артемьева: Мы вот недавно только из поездки приехали. Что сейчас там, [на фронте], происходит? Многие бойцы меняют транспорт. То есть они меняют «буханки», «Нивы», уазики на более незаметный гражданский транспорт: «чепырки» (народное название «ВАЗ-2114» — прим. ред.), «пятерочки» («ВАЗ-2105» — прим. ред.) — что-то такое неприметное и гражданское. Почему? Потому что враг уже знает, что, если «буханка» стоит или едет, значит, по-любому военные. Поэтому наши ребята стараются затеряться в общем потоке на более неприметных машинах.

Что еще поменялось? Сейчас на фронте идут активные штурмы, поэтому есть очень много заявок на медицину, на средства эвакуации, эвакуационные тележки, которые производят наши Кулибины. То есть вот есть «Анютки» (эвакуационные тележки — прим. ред.), на которых можно прямо из блиндажей вытаскивать, выносить раненных. Но там минус в чем? В том, что там два бойца ведут тележку. Вместе с раненым это уже три бойца. А это уже цель для противника. То же самое с волокушами.

Сейчас у нас новые тележки разрабатывают ребята [из движения] «Ценим жизнь», это наши, казанские. Тележка трехколесная. Она цепляется к носилкам. То есть один боец может эвакуировать второго бойца. На ней же можно и «бэкашки» (боекомплект — прим. ред.) подвозить.

Другая острая потребность — медицина. [Нужны] антибиотики широкого спектра, перевязочные материалы. У нас резко возникла проблема с «Нефопамом». Мы по всей республике сейчас отлавливаем его. Почему? Потому что у нас просто он кончился везде. Начали разговаривать с аптеками, они говорят: «Извините, резко подняли цену».

— «Нефопам» — это что такое?

— Это обезболивающее. То есть мы вот буквально недавно ездили в Бугульму и там чуть ли не в драке с другими волонтерами выбивали себе «Нефопам».

Другой момент. Сейчас мы нашли одно пончо от тепловизора (специальный плащ из экранирующих материалов, защищающих от обнаружения через тепловизоры, — прим. ред.). Сколько мы их тестировали — они все через 20–30 минут греются. Одеяла тоже нагреваются. В последний раз мы были в командировке, ребята с «передка» вышли и показали нам накидку. Она еще вся какая-то неаккуратная была, в ниточках. «Вот эта вот штука мне спасла жизнь раз 20», — говорит нам боец. Мы потрогали ее, поизучали. Она как бы не прошита, а проклеена слоями, в четыре слоя вентиляции. «Я лежал под „птичкой“, под четырьмя „птичками“, они кружились надо мной с „теплаком“ (с тепловизором — прим. ред.)… Они меня не видели, — говорит нам боец. — Не надо мне ничего, только везите вот такие штуки всем». Это «Нафаня» (наименование указанного маскировочного пончо — прим. ред.) из ZaVOZ (наименование научно-производственного движения, производящего данные пончо, — прим. ред.). Сейчас мы открыли большой сбор [на закупку таких плащей] для наших мобилизованных полков, для штурмовых групп.

«[Нужны] антибиотики широкого спектра, перевязочные материалы» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Простите, а кто их делает, вы говорите?

— Это ZaVOZ, наши очередные Кулибины. У них своя группа в «Телеграме». Кроме пончо, они делают ДТК (дульный тормоз-компенсатор — прим. ред.) и много чего еще.

— Это частные разработчики, получается?

— Да, частные. К ним нас направили сами бойцы. Мы с ними пообщались, собрали отзывы — рабочая тема. Сейчас готовим отправку в полки наших мобилизованных, в штурмовые батальоны, в именные подразделения. Как раз ведем сбор средств на приобретение таких пончо. Обязательно оденем всех наших ребят в них! А что? Если они нужны, если просят — значит, отправим.

В остальном… То, что вот Юрий Андреевич сказал о складах, все подтверждаю. Там везде порядок сейчас.

— В последние полгода?

— Да-да. На складах, которые расположены в «полутылу», все нормально. Есть проблема, точнее сложности, только у «штурмов». До них, до позиций порой бывает трудно добраться. По уставу у нас бойцу сегодня положен литр воды. «Птички» подлетают, бутылочку сбрасывают, конечно. Но они эту бутылочку полулитровую на четверых делят. Вот у нас сейчас мальчишка вышел [с передовых позиций] — так он у нас 8 дней в доме сидел в окружении! Без еды, воды — вообще ничего там не было. Извиняюсь за выражение, но ему приходилось пить из влажных салфеток. Он их выжимал и себе губы смачивал, чтобы хоть как-то… Нет, все понятно. Тут ничего не сделаешь. Война.

Но в «полутылу» везде порядочек. По блиндажам проходишь — везде склады наполнены. Все отлично. Мне еще понравилось в поездке то, что у нас ребята не сидят без дела, а постоянно тренируются, готовятся. Причем их опытные офицеры готовят к штурмам. Действует жесткая, но справедливая дисциплина. Один боец там при нас выпендривался, так командир церемониться не стал. Накинул на него «броник» (бронежилет — прим. ред.) и говорит: «Все, беги 5 километров в полном обмундировании». И тот бегал туда-сюда. Дисциплина — мать победы. Атмосфера там боевая.

Что еще могу сказать в плане гуманитарки? А, просят все сети, которые именно… Такие, которыми можно лесополки целые укрыть, чтобы дроны в них застревали на подлетах.

Большой плюс в том, что вся поставляемая на фронт техника сейчас уже идет обшитая защитными листами. Раньше же как было? Приходит «КАМАЗ», его еще варить надо, обшивать весь, к тому же в полевых условиях. Ребята очень мучились. А сейчас уже сразу стали делать конструкции с защитой от дронов.

Что касается подготовки к зиме, то тут особых вопросов нет. По форме вопросов нет. Разве что единоразово, если вдруг у кого-то что-то сгорело или порвалось, отпускники просят свежую форму иногда. В остальном [нужны] укрывной материал, строительный, запчасти. И в принципе, все.

— Какой вы видите роль гуманитарного движения в приближении победы над противником? Насколько далеко, по вашим ощущениям, по обратной связи от ребят?

— Не знаю. Но могу сказать, что за два года мы так все слиплись между собой. Я за эти два года, наверное, первый раз братскую любовь почувствовала на себе. Недавно были на похоронах в Нижнекамске, мальчишку одного провожали. Там приехали ребята: кто комиссованный, кто в отпуске. И мы вот все стоим, разговариваем… И возникает вот такое чувство — не знаю, как описать, ощущение одной семьи, что ли, уже. Там сейчас ребята, которые за два года прошли все, что можно только, погибают от какого-то случайного сброса… Понимаете? Это тяжело. Тяжело это переживать… Фронт и тыл слились, мы уже стали одной какой-то большой семьей.

Евгений Варакин: «Мы начали воевать в 2022 году, по сути, по лекалам еще той Афганской войны. Они уже устарели, не соответствовали времени. Поэтому у нас возникли все эти проблемы» Фото: Андрей Титов/Инфографика: «БИЗНЕС Online»

«Мы начали воевать по лекалам еще Афганской войны. Они уже устарели. Поэтому у нас и возникли все эти проблемы»

Модератор: Евгения Анатольевича присутствующим, наверное, не нужно представлять. Человек два года в статусе вице-премьера отвечал за Лисичанск, потом и за Рубежное. Был фактически на переднем краю всех событий, проявлял мужество, видел и жизнь, и смерть, и гражданских, и военных. Я считаю, мало какой чиновник в республике согласился бы еще добровольно туда поехать. Я его давно знаю — он был патриотом и до СВО, а сейчас стал еще большим патриотом. Сегодня возглавляет Верхнеуслонский район, где, кстати, также есть широкое гуманитарное движение. Ваш взгляд на обстановку, Евгений Анатольевич, вам слово.

Варакин: Во-первых, спасибо вам всем огромное. Почему я это говорю? Потому что я не понаслышке знаю о вашей работе. Помимо Рубежного и Лисичанска, я также курировал все наши военные части, которые находятся на линии фронта. А это 2 тысячи километров. Во все эти части мы ездили, доставляли также грузы по линии республики. Постоянно находились и продолжаем находиться в контакте как с командованием, так и с самими бойцами. Поэтому знаю все их проблемы, причем как наверху, так и на самом нижнем уровне.

Что поменялось? Давайте скажу честно. Последняя наша крупномасштабная война — это война в Афганистане. Что мы получили? Мы начали воевать в 2022 году, по сути, по лекалам еще той Афганской войны. Они уже устарели, не соответствовали времени. Поэтому у нас возникли все эти проблемы. Я сейчас ни в коем случае никого не защищаю. Но надо смотреть правде в глаза — последняя война у нас была больше 20 лет назад. Мы были не готовы к этой войне, это мое личное мнение, я его отстаиваю и буду отстаивать.

Война переживает свою эволюцию. Вы сами это видите по тому, что у нас сейчас просят. Как вы правильно говорите, в первое время у нас просили еду, потому что ее реально не было. Я помню, когда мы приезжали в полк с мобилизованными, привозили туда машину с гуманитаркой. Разговаривали тогда с нашими ребятами, говорим им: «Вы когда последний раз кушали?» Они отвечают: «Три дня назад». То есть реально были перебои со снабжением. То же самое касалось и управления фронтами. Ни для кого не секрет, что были и такие моменты, что полки, стоящие рядом друг с другом, не знали, что они делают, не общались и не взаимодействовали друг с другом. И такое мы видели, да. Заходили к командующему и просили: «Ребята, как-то разберитесь уж. А то у вас здесь эти не знают, что делают другие. Эти идут в штурм. А другие откатываются назад». Получалась дыра, в которую заходили хохлы и просто крошили наших ребят. Было и такое. Но сейчас все меняется, война эволюционирует. Сегодня продолжаем общаться с командирами, видим перемены. С уверенностью могу сказать, что в настоящее время с питанием вопрос полностью решен, проблем нет.

Какие есть новые вызовы? Что остро необходимо? Во-первых, сейчас мы перешли в фазу наступательной войны, то есть оборону перетерпели, теперь пошли наступать. Все ребята очень просят — и мы туда в большом количестве это стараемся привозить — снеки. Доставить на «ноль» горячую пищу — это почти невозможно. Поэтому, когда ребята уходят на БЗ (боевое задание — прим. ред.), они все затариваются в большом количестве снеками. Они высококалорийные, компактные, удобные. И вот это первый запрос.

Второй запрос связан с тем, что… Так как все бои так или иначе связаны с высокотехнологичными полетами «птичек», то ребята очень просят мотоциклы в большом количестве. Ружья, мотоциклы. Почему? Это быстрая эвакуация, возможность маневрировать. Попасть в машину дроном намного легче, чем в мотоцикл. Поэтому все бойцы сейчас просят для себя мотоциклы.

Следующий момент, который касается зимы. Действительно сегодня всех ребят одевают уже нормально. По одежде нет проблем, минобороны поставляет все качественное и в достатке. Если и есть какие-то нехватки, то это точечно. Основная нехватка происходит из-за того, что местами мы, может, не успеваем. Образно говоря, ребята пошли в штурм, продвинулись, потом еще раз продвинулись и еще раз… Почему такой большой запрос на масксети? Потому что бойцам некогда [собирать их], они просто идут и идут вперед.

Артемьева: Все верно, они не забирают их с собой.

«Война переживает свою эволюцию. Вы сами это видите по тому, что у нас сейчас просят» Фото: © Евгений Биятов, РИА «Новости»

Варакин: На новых позициях им надо окапываться. Поэтому вы совершенно правы, сети нужны в большом количестве. И сейчас уже необходимы больше желтые масксети, дальше понадобятся белые, когда придет зима. И эти потребности никак не отменить.

В общем, сейчас происходит большая трансформация нашей армии. То, что вы делаете, — это большое дело. Плащи, о которых сказала Аня, — это просто прелесть. Мы сейчас тоже объявили сбор на них. Нам ребята и в Курской области, и на угледарском направлении, и под Авдеевкой говорят, что эти плащи реально спасают жизни.

Касательно FPV. С [Владимиром] Майстренко (помощник премьер-министра РТ — прим. ред.), генерал-лейтенантом, все это дело поставляем. По ним очень большие затраты [идут]. К сожалению, надо признать, что та сторона тоже очень хорошо воюет. Все это вранье, что там они не умеют воевать. Это весьма сильный противник. У нас были случаи, когда мы привозим FPV, отдаем ребятам, а там либо дроны, либо РЭБ за секунды ушли частотой вниз — и все, они уже бесполезны, к сожалению. Многое, конечно, повидали, не буду все рассказывать. Но и к нам ребята подходили, смотрят на наш РЭБ и говорят: «Все, они ушли частотой ниже, это вам уже не поможет». Ну мы тогда ее сняли и дальше уже ездить так стали или быстрыми перебежками начали двигаться.

Еще один момент, который, наверное, надо как-то через прессу обозначить. В моем понимании, это предательство, когда на определенных, очень важных для фронта вещах кто-то пытается заработать деньги. Вот опять же случай с «Нефопамом» тут озвучили. А что поменялось в производстве «Нефопама»? Иностранных составляющих нет. Почему [задрали цену]? Зарабатывать, ребят, на войне нельзя. Там наши пацаны воюют за то, чтобы твое производство и дальше работало и процветало.

Модератор: Во все времена были люди, которые зарабатывали на войне.

— Это надо как-то [исправлять]… Либо ФАС [привлечь], я не знаю, либо какую-то нужно создавать программу, чтобы вещей военного назначения такие колебания цен не касались.

— У нас как раз представитель «Народного фронта» здесь сидит….

Фазылов: Такая практика в регионах есть. То есть в некоторых регионах пошли по пути создания специальных реестров поставщиков.

Варакин: Я об этом и говорю.

Фазылов: Это специализированный реестр поставщиков, у которых те же волонтерские сообщества могут закупать. Поставщики все проверенные, с ценами не играются, практически по себестоимости.

«Надо поддерживать народных производителей, наших, республиканских» Фото: Андрей Титов

Модератор: А у нас такого нет?

Фазылов: У нас нет, к сожалению.

Варакин: Давайте выступим с предложением о создании подобного реестра у нас!

Фазылов: Я и говорю, что у других регионов такие списки есть. Созданы реестры отдельно для Росгвардии, отдельно для военных частей.

Варакин: Для волонтеров тоже обязательно надо создать. Они правильно говорят. Наши ребята приезжают сюда, а вынуждены ехать в Удмуртию, потому что там есть и там дешевле. Это неправильно.

Фазылов: И надо поддерживать народных производителей, наших, республиканских.

Модератор: Ваше мнение как человека, который там был и все видел, какова роль гуманитарного движения сегодня?

Варакин: Она очень велика. Я еще раз говорю, если вы помните, то когда меня награждали мэрия и Ильсур Раисович [Метшин], я вышел перед всеми депутатами и сказал: «Ребята, это не красные слова, это правда. Мы с вами спасли Лисичанск на тот момент от голода, от голодной смерти». Когда мы заходили туда, то там население было порядка 12−15 тысяч человек. Еды не было от слова «никакой». ЛБС (линия боевого соприкосновения — прим. ред.) располагалась всего лишь в 3 километрах. Доставку туда просто невозможно было организовать, шли постоянные арт-дуэли. Когда мы туда привезли первый хлеб, воду, которых там не было, люди, сидевшие по подвалам, выбегали просто и быстро-быстро хватали все и снова убегали в подвалы. Во дворах они хоронили своих. Чтобы вы понимали, когда уже фронт был отодвинут и когда более-менее, как я называю, советская власть пришла, мы совместно со следственным комитетом эксгумировали 794 человека, похороненных около своих домов. Понимаете? Люди не могли даже идти на кладбище, потому что та сторона, «хорошие ребята», как я их называю, заминировали кладбище. Мы его еще разминировали потом. Понимаете? Они даже кладбище заминировали! Даже с мертвыми воевали.

Пират: Они часто устраивают свои позиции на кладбище.

Варакин: Поэтому что сказать? Ребята, вы все огромные молодцы. То, что вы делаете, действительно надо продолжать. Особенно нам нужно втягивать в это дело молодежь. Честно говоря, я пока не вижу большого рвения у молодежи. Есть определенные патриоты, есть ребята, у которых правильное воспитание в семье, у кого-то там родственники, — это да. Но основная масса молодежи… Да я даже по своим детям вижу. Я им постоянно в голову это вбиваю.

Модератор: Я бы сказал, наверное, что не только молодежь, а все общество в значительной степени еще спит.

Коцарь: У нас сейчас остро стоит вопрос патриотического образования молодежи.

Варакин: Обязательно нам такую работу надо вести. И в связи с этим есть очень хорошая поговорка: «Войну выигрывают не генералы, войну выигрывают учителя и священники». Поэтому вам всем еще раз огромное спасибо и низкий поклон за то, что вы делаете.

Тимур Эткеев: «Это что касается сотрудничества с Росгвардией. Помогаем также и военнослужащим, которые были мобилизованы» Фото: Андрей Титов/Инфографика: «БИЗНЕС Online»

«В связи с наступлением просят сейчас медицину. Есть проблемы с «Нефопамом»…»

Модератор: Тимур Николаевич, вы председатель фонда «Zа мирное небо», в первый раз участвуете в нашем круглом столе. Если я правильно понимаю, то вы занимаетесь передачей военнослужащим ружей, да?

Эткеев: Да, в том числе.

— Расскажите для начала коротко о своем проекте. Давно занимаетесь гуманитаркой?

— С отрядом специального назначения нашей Росгвардии мы взаимодействуем достаточно давно, с 2011 года. Сейчас, раз уж речь зашла о защите от тепловизора, как раз с ними ищем достойные варианты. Уже 8 экспериментальных моделей протестировали. Все еще в поиске, к сожалению, рабочие модели мы пока не нашли. Есть кое-какие наметки, причем нам помогают даже дети, ученики, которые плотно физикой занимаются, педагоги-физики тоже вносят свою лепту. Вот вместе с ними испытываем разные модели. Будем надеяться, что в ближайшие 2−3 месяца найдем именно тот материал, который поможет [укрыть бойцов от тепловизоров].

Это что касается сотрудничества с Росгвардией. Помогаем также и военнослужащим, которые были мобилизованы. И с 2022 года мы вместе с ними. Сначала помогали им собираться, потом отправляли воду, продукты питания — к сожалению, тогда это было не у всех, приходилось нам перекрывать такие запросы. Сейчас же вектор помощи кардинально поменялся в сторону высоких технологий. Это FPV, дроны, борьба с дронами, РЭБ, связь, Starlink и так далее.

Изменения есть. Все здесь присутствующие выезжают на фронт, все подтвердят, что с продуктами питания стало намного лучше. Мы тоже недавно заезжали в одно из подразделений, заходили специально на продуктовый склад, вы знаете, там очень даже хорошо: консервы, овощи и соусы, колбасы разных видов имеются, то есть боец сыт, одет. Основные запросы все по электронике, над чем и мы работаем. Работаем и с бойцами, и с инженерами, которые подсказывают, что лучше привезти, что лучше собирать. Некоторые ребята-инженеры просят привезти запчасти для РЭБ. Вот с этим тоже помогаем.

Москва стала активно работать в этом направлении. Есть там одно предприятие, которое разрабатывает и производит отличные РЭБ. Мы закупали и отвезли их в очередной поездке, потом нам ребята перезванивают: «Мужики, огромное вам спасибо, ваш РЭБ спас! У нас ехала полная „буханка“ бойцов, РЭБ сбил [вражеский дрон], посадил. Огромное спасибо! Везите еще!»

Потом, так же как и коллеги, плетем масксети, производим сублимированные супы. Кто на «передке», знает, понимает, что это такое. Пакетик закинул с собой — и все, ты сутки точно продержишься. Больше 10 тысяч порций уже изготовили и отвезли на фронт.

Еще просят сейчас медицину. Это в связи с наступательными действиями. Как Анна сказала, есть проблемы с «Нефопамом». Медицины надо много. Плюс к зиме готовимся, а это поставки автономных отопителей. Есть в Лаишево производственный цех, который сам разработал удачную модель печки, которая работает на двух видах топлива: на твердом, обычном (дрова), и на всем, что жидкое (солярка, отработка). Вот в этот раз уже отвезли 40 таких печек, в том году более 80. Нам один из комбатов сказал: «Мужики, у меня 55 блиндажей, в 50 из них стоят ваши печки». Это востребовано. Все-таки зима на носу. В последней поездке наш именной батальон попросил еще стельки химические. Говорят, что для тех, кто на земле постоянно стоит, просто необходимая вещь. Попросили по возможности привезти.

— Плюс вы же еще объявили программу, собирали охотничьи ружья для борьбы с дронами. Сколько уже отвезли ружей?

— На сегодня уже передано 308 ружей, и мы продолжаем их собирать.

— А какие вы собираете?

— Обычные гладкоствольные ружья. Мы берем 12-го калибра, под дробовой патрон. «Ноль», «троечка», «пятерочка» (наименования оружейной дроби — прим. ред.) — их площадь покрытия намного больше, чем выстрелы из автомата, попасть намного проще. Когда летит квадрокоптер заряженный, то у него скорость небольшая, порядка 70 километров в час. А это фактически та же самая «утка», на которых ходят охотники. Поэтому дробовым выстрелом намного эффективнее его поразить и сбить. Ребята, кто получил, уже отправили нам сбитые образцы квадрокоптеров. Один такой сбитый квадрокоптер мы привезли в отдел лицензионно-разрешительной работы, чтобы они сами убедились в эффективности. «Разрешители» вообще молодцы! Кто на земле работает, те очень серьезно помогают, проводят работу с гражданами, владельцами оружия, обзванивают их, приглашают на передачу оружия бойцам.

«На сегодня уже передано 308 ружей, и мы продолжаем их собирать» Фото: «БИЗНЕС Online»

— 308 ружей — это все сдали добровольно, получается?

— Приходят разные возрасты, плюс мы ездим по всей республике, не только в Казани. Например, завтра у нас в Казани прием, послезавтра поедем в Набережные Челны, Елабугу, Альметьевск, Нижнекамск. Там охотники все понимают, отзываются, приносят и приносят.

Но в Татарстане 40 тысяч владельцев оружия, на руках которых 70 тысяч единиц оружия! Востребованность колоссальная. Поэтому хотелось бы больше осветить призыв нашим владельцам оружия и обычным гражданам. Можно же приобрести ружье самому или помочь в приобретении. В Москве есть такая практика. Буквально за 5 тысяч помповое ружье продают.

— Всего лишь?

— Да. То есть можно же приобрести, помочь в приобретении оружия. Ну либо боеприпасов. Тут одной акцией нельзя ограничиваться, необходима полноценная программа. У нас линия фронта на 2 тысячи километров. И «птиц» у противника все-таки больше, чем у нас. Это основная проблема сегодня. Все «двухсотые», «трехсотые» у нас, процентов 70 — все точно из-за работы «птичек». Потому ружья очень нужны.

Ринат Фазылов: «За время проведения СВО ребята уже научились сами паять, собирать беспилотники непосредственно на передовой и проводить их ремонт» Фото: Андрей Титов/Инфографика: «БИЗНЕС Online»

«То, что произошло в Курской области, — большая трагедия для мирных жителей»

Модератор: Ринат Рафаэлевич, вы уже у нас не впервые, вы возглавляете наше ключевое республиканское движение. А еще с недавних пор вы стали депутатом Госсовета. Ваше видение ситуации особенно ценно. Расскажите, что поменялось в работе татарстанской гуманитарной миссии?

Фазылов: Во-первых, я соглашусь со всеми коллегами в том, что на сегодня заявки на продукты питания, вещи не настолько актуальны, как раньше.

За последние полгода в несколько раз увеличилось количество заявок на высокотехнологичное оборудование. Прежде всего это система радиоэлектронной борьбы, ребята также запрашивают беспилотные летательные аппараты, детекторы для их обнаружения.

Также поступают запросы (уже об этом говорили) и на запасные части к беспилотникам. Мы отправляем отдельно моторы, пропеллеры и собственно корпуса для дальнейшей сборки.

За время проведения СВО ребята уже научились сами паять, собирать беспилотники непосредственно на передовой и проводить их ремонт.

Поступило несколько заявок на дешевые дроны для обучения. Ведь беспилотники нужны не только штурмовым подразделениям, но и другим, тыловым, эвакуационным. На сегодня используются практически во всех подразделениях.

Снабжение войск министерством обороны улучшилось. Основные потребности подразделений закрываются, например по продуктам питания, обмундированию.

После трагических событий в Курской области увеличилось количество заявок на автотранспорт от бойцов в связи с большим числом использования ударных беспилотников. К сожалению, значительная часть техники пострадала.

«Мы недавно передали очередную партию гуманитарного груза мирным жителям, а также нашим ребятам, освобождающим регион» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Именно в Курск?

— Да, именно в Курскую область. Мы недавно передали очередную партию гуманитарного груза мирным жителям, а также нашим ребятам, освобождающим регион.

Вы знаете, конечно, то, что произошло в Курской области, — это большая трагедия для мирного населения. Они буквально без слез не могут рассказывать о том, что происходило на их родной земле.

Вы знаете, что меня поразило в Курской области? То, что эти трагические события объединили всех жителей. Мы встречались с мирными жителями, многие из которых остались фактически без дома, работы и средств существования.

После моего приглашения посетить Татарстан они в один голос отвечали мне: «Пока враг будет на нашей земле, мы нужны здесь. Мы необходимы ребятам, фронту».

В разговоре с жителями из приграничных районов в разных точках Курска нам говорили одну и ту же фразу, которая мне запомнилась: «Если мы не будем кормить свою армию, то придется кормить чужую».

Почему я об этом говорю сегодня? К сожалению, остались еще люди, которые считают, что армию должно поддерживать и содержать государство. Но это не так. Государство — это мы с вами. И я считаю, что каждый, придя вечером домой, должен сесть и подумать, что он сегодня сделал для бойцов, которые защищают его мирную жизнь.

«Республиканское движение «Ярдәм янәшә! Помощь рядом!» по инициативе раиса РТ и благодаря поддержке населения Татарстана направило в Курскую область около 400 тонн гуманитарных грузов» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Я вообще думаю, что одна из глубинных задач СВО — это трансформация общественного сознания, мышления. Видно же, как за последние 2,5 года меняется наша страна.

— Согласен. В Курской области особенно заметно единение народа, как в известной фразе: «Все для фронта, все для Победы». Все люди объединились в едином порыве. Каждый на своем месте чем-то помогает фронту, нашим ребятам.

— Если коротко, то насколько масштабно работает ваш фонд? Как часто вы отправляете грузы?

— Республиканское движение «Ярдәм янәшә! Помощь рядом!» по инициативе раиса РТ и благодаря поддержке населения Татарстана направило в Курскую область около 400 тонн гуманитарных грузов. Приятно слышать слова благодарности от курян, что наша республика одной из первых откликнулась на произошедшие события и продолжает поддерживать мирное население.

— А на фронт как масштабно и часто вы отправляете грузы?

— Мы работаем по заявкам, которые поступают к нам от командиров подразделений, где проходят службу бойцы из Республики Татарстан.

Поступающие заявки исполняются совместно с республиканским движением «Ярдәм янәшә! Помощь рядом!» и «Народным фронтом» для оперативности и качественного исполнения.

В последнее время количество заявок увеличилось от наших контрактников, и если сравнивать с заявками наших мобилизованных бойцов, то перечень необходимого у них шире. Может быть, это связано с тем, что многие подразделения только сформированы и проходят боевое слаживание.

Евгения Коцарь: «Хочу отметить, что сейчас виден очень большой интерес у молодежи к гуманитарному движению» Фото: Андрей Титов/Инфографика: «БИЗНЕС Online»

«У нас сейчас пять точек по плетению сетей. Но этого все равно мало»

Модератор: Евгения Руслановна, ваш супруг, как я знаю, лично участвует в СВО. И вы тоже вовлечены с первых дней в то, что происходит на фронте. Расскажите о вашем видении ситуации что там, что здесь.

Коцарь: Если говорить о том, какая роль гуманитарного движения в приближении победы, то она огромна. И постоянно Владимир Владимирович [Путин] говорит в своих выступлениях, что тыл — это опора фронта. И Рустам Нургалиевич в своих выступлениях тоже отмечает, как люди помогают. Все это колоссальная поддержка. Но понятно, что со сменой командования сразу все не поменяется и не придет в норму. Да, сейчас, как Юрий Андреевич правильно сказал, с продовольствием ситуация улучшилась, но бывает редко-редко, что ребята просят еще какие-то продукты. Мы по-прежнему это все отвозим. Точечно, конечно, но все же.

Если говорить о каких-то изменениях касательно нашей организации, то мы и плетем сети маскировочные, и военную экипировку шьем. Сейчас в основном потребность идет в масксетях, очень большие очереди стоят из подразделений именно на сети, они очень нужны. И возрастает потребность, конечно, в материале. Это спанбонд, из которого плетется сеть, и сама основа, собственно, сети тоже очень востребована сейчас. У нас постоянная головная боль, где найти спонсоров, чтобы приобрести такие материалы. Помимо денег, конечно, постоянно нужны и руки, которые бы плели масксети.

Хочу отметить, что сейчас виден очень большой интерес у молодежи к гуманитарному движению. Роман, который здесь сегодня также присутствует и представляет молодежный парламент, в подтверждение этому. Мы сейчас как раз тоже обсуждаем вместе с ними, как можно было бы усилиться в части поддержки наших бойцов. В том числе и в Общественной палате под руководством Зили Рахимьяновны Валеевой мы разрабатываем программу, как можно молодежь группы риска вовлечь в помощь фронту.

И конечно, нельзя не сказать о том, что 27 сентября Рустам Нургалиевич в своем выступлении в обращении к Госсовету объявил 2025-й Годом защитника Отечества. Мы будем с коллегами делать все с еще большими усилиями, чтобы наша победа наступила как можно скорее.

«Рустам Нургалиевич в своем выступлении в обращении к Госсовету объявил 2025-й Годом защитника Отечества» Фото: Андрей Титов

— Я уже чувствую, что вам пора в Госсовет, судя по речам. Вы и Владимира Владимировича процитировали, и Рустама Нургалиевича. Как часто вы отправляете гуманитарные грузы? В каком масштабе?

— 2–3 раза в месяц. Конечно, нам хотелось бы на организацию свой транспорт, но, к сожалению, такового пока не имеем.

— А где берете?

— Мы соединяемся с волонтерами. Если какая-то машина идет в нужную сторону, нам сообщают и мы кооперируемся. Если же у нас большой груз и на несколько подразделений, то уже заказываем машину. Конечно, хотелось бы свой транспорт, чтобы ни от кого не зависеть.

— Сколько сетей отправляете?

— У нас сейчас пять точек по плетению сетей: на улице Солидарности, 10 — это наш штаб гуманитарного движения, нашей общественной организации, потом на Жуковского, 12 — там расположена «Молодая гвардия», которая присоединилась к нам, также у нас есть точка на Сафиуллина, 7 при храме Серафима Саровского. К нам присоединились также АО «Транснефть — Прикамье» и Аграрный институт. С учетом всех пунктов мы отправляем просто огромное количество сетей в разные подразделения. Но этого все равно мало, конечно.

Представьте — надо технику, допустим, скрыть, закрыть танк. Это сколько нужно метров сетей, чтобы его накрыть? А ведь также и позиции скрывают ребята, блиндажи, окопы. То есть сети нужны всегда и везде, это очень большой расходник сейчас. Поэтому хочется вовлечь побольше людей, сделать так, чтобы… Если это будет возможно, мы сейчас как раз с коллегами обсуждаем, может быть, в вузах, ссузах Казани открыть, допустим, точки по плетению. Администрации наших учебных заведений вроде здорово отзываются об этой идее.

Роман Епанешников: «Если мы возьмем начало СВО — общие настроения нашего народа были совсем другими. Сейчас они разительно меняются» Фото: Андрей Титов/Инфографика: «БИЗНЕС Online»

«Большинство войн нашего государства для того, чтобы наш народ пришел к Богу»

Модератор: Роман Владимирович, вы один из самых активных гуманитарщиков в Закамье, в Елабуге, но на нашем круглом столе впервые. Расскажите о вашем видении роли тыла сегодня и о том, какие имеются перспективы гуманитарного движения?

Епанешников: По первому вопросу. Знаете, когда в последний раз бойцы нам записали свою благодарность нашему движению за то, что пришла гуманитарная помощь… Такое словосочетание там еще было приятное, написали: «Отрадно, что тыл и армия сплотились воедино». И сравнили еще — как в Великую Отечественную войну. Такой посыл был. Это было внутренне очень тепло услышать. Вы бы знали, насколько колоссальная работа идет с народом. Если мы возьмем начало СВО — общие настроения нашего народа были совсем другими. Сейчас они разительно меняются. Может быть, не так быстро, как нам всем хочется, но я думаю, мы все равно имеем дело со сменой сознания людей.

— Динамика в обществе есть, безусловно.

— Согласен со своими друзьями и коллегами, что на фронте меняется обстановка. Если вначале мы отправляли продукты питания, то сейчас, слава богу, питанием уже не так плотно занимаемся, местами так вообще уже не занимаемся. Основной упор сегодня направлен на необходимую технику, камуфляж. Об этом каждый сегодня вам скажет, что нужна техника, прежде всего электроника.

По поводу ружей здесь говорили. У нас как раз елабужане, кстати, очень активно в эту акцию вступили. Даже мои близкие родственники. У некоторых охотников же не одно ружье бывает, а по 3–4. В принципе-то у всех есть возможность поучаствовать. Принимают участие, отправляют. В последний раз из батальона «Чебурашка» мой товарищ приезжал за патронами. Есть такая тенденция, я вам скажу, что все дорожает. За этим неприятно наблюдать, но это правда — все дорожает, в том числе и материалы для масксетей (спанбонд и дель — сама основа для сетей), и техника, которую мы закупаем здесь. По антидроновым патронам в Татарстане — одна цена, в Удмуртии, где их производят, — другая. Ребята, которые приезжали сюда за патронами, вынуждены были поехать туда. Закупили партию в 500 единиц в этот батальон, отправили. Спрос же огромный.

Что касается гуманитарных мастерских — в этом направлении работа двигается большими темпами. Неравнодушные приходят и спрашивают: «Чем я могу быть полезен? Чем я могу помочь?» Даже если нет финансовой возможности оказать помощь, то люди стараются что-то придумать, изучить, создать, чтобы хоть чем-то помочь. Интерес присутствует и растет, как говорится. Наши Кулибины постоянно что-то новое изобретают, потом мы это изготавливаем и отправляем на фронт.

Хотелось бы еще одну мысль донести. Вчера думал о духовном смысле СВО. Я, как человек православный, хочу сказать, что наше государство в своей истории не десяток и, может, не сотню раз уже воевало. И в большинстве случаев все это происходило во многом для того, чтобы наш народ пришел к Богу. Допустим, 1612 год, в Смутное время. Мы с вами находимся в Казани, где был явлен образ Пресвятой Божией Матери, нашей покровительницы. Можно сказать, что отсюда начало свой путь народное ополчение против польских интервентов, захватчиков. Они с этой иконой шли изгонять врага и одержали победу. Я думаю, весь смысл СВО, духовный смысл в том, чтобы каждый человек пришел внутренне к Богу, чтобы все мы объединились не на 90 или 98, а на все 100 или даже на 102 процента. Чтобы произошла внутренняя мобилизация каждого человека на борьбу с мировым злом. Это же наш «культурный код» — запрос на искоренение несправедливости, злобы, ненависти, нацизма. Нужно, чтобы через приход к Богу каждый проснулся и осознал наконец свою природу. Иначе же как сегодня? Одно материальное вокруг, одни деньги-деньги у всех на уме, а все забывают про духовные смыслы. А ведь это совсем не про войну все, а про борьбу ценностей на самом деле.

— Наше общество заснуло. И если по-хорошему не хочет, то его заставляют просыпаться, даже если таким способом.

Пират: «Если бы не было поддержки, то у нас бы не было ничего и, скорее всего, мы бы остановились, наверное, на Донецке только максимум» Фото: Андрей Титов/Инфографика: «БИЗНЕС Online»

«Если бы не было поддержки, то у нас бы не было ничего и мы бы остановились на Донецке»

Модератор: Следующий участник нашего круглого стола — человек, который был мобилизован на фронт. Позывной у него довольно угрожающий — Пират. Сколько, получается, вы уже провоевали?

Пират: Второй год. Сейчас работаем на херсонском направлении, в основном уже вблизи, до 200–100 метров от противника. То есть ведем непосредственно стрелковые бои и все в этом духе.

— Расскажите из первых уст о потребностях на фронтах.

— В основном это «птички», «птички» и еще раз «птички». Потому что количество «птичек» со стороны противника зашкаливает. Мы посылаем одну «птичку», а в ответ нам присылают сразу 10. У них также есть система «Рой», которую поляки в основном используют, — сразу прилетает по 15−16 FPV-дронов. И в основном сейчас это «термалы» (дроны с тепловизионными камерами — прим. ред.), «Мавики» (наименование дрона — прим. ред.), «фипивихи». Что больше унесет — тем лучше. Наши Кулибины, естественно, могут соорудить взрывчатку собственного производства, которая намного мощнее, чем обычные снаряды РПГ. И так уничтожаем противника вдоль всего берега Днепра. По идее, все прекрасно. По одежде все в порядке. Министерство обороны начало одевать всех во ВКПО 2.0, 3.0, в цвет мультикам. Это нас очень порадовало, что выдают полный комплект, а не только «четверку».

— Будучи на линии фронта, вы ощущаете, насколько важна поддержка гуманитарных движений?

— Да, конечно.

«У нас сейчас даже есть такие с ладошечку, маленькие «птички», мы летаем на них между деревьями, чтобы искать в лесу врага, то есть уже не сверху, а прямо внутри леса» Фото: © Евгений Биятов, РИА «Новости»

— Насколько это критично?

—Если бы не было поддержки, то у нас бы не было ничего и, скорее всего, мы бы остановились, наверное, на Донецке только максимум. Потому что без «птичек» вообще невозможно куда-либо двигаться… У нас сейчас даже есть такие с ладошечку, маленькие «птички», мы летаем на них между деревьями, чтобы искать в лесу врага, то есть уже не сверху, а прямо внутри леса.

— Без неформальной такой поддержки со стороны общества ситуация на фронте была бы плачевной?

— Конечно. Нам даже местные жители помогают, ну которые адекватно относятся к этому, которые ждали Россию, помогают нам — запчасти какие-то на машины дают и так далее, сервисы. Многие задаром. Просто, к примеру, у нас сто́ит колесо отбалансировать 1 тысячу рублей. А там это будет рублей 200 стоить. То есть они работают, чтобы и себя прокормить, и нам помочь. Мы также помогаем местным жителям. У нас приезжает что-нибудь, гуманитарка какая-нибудь — мы детям раздаем, ходим в школы, детские сады, которые все еще работают, отдаем конфеты, шоколадки, ну что-нибудь такое. Вот я стоял в одном населенном пункте — просто хочу о военных преступлениях немножко рассказать, чтобы вы понимали — у людей, которые находятся на той стороне, естественно, есть родственники, друзья, и они наводятся прямо на школы, на детские сады, на дома, где дети живут. При мне был прилет 120-миллиметрового миномета в дом, где жили 6 детей. Благо там тогда никого не было, они были у наших ребят в гостях. Мы им передавали как раз конфетки, шоколадки. И вот прилетело в их дом.

— Война пробуждает всех демонов в человеке. А вы сами родом откуда?

— Из Казани.

— Сейчас просто лечитесь, я так понимаю?

— Я сейчас по ранению, на мине подорвался.

— Вам помогают только из Татарстана? Или из каких-то других регионов также?

— Да все уж. Там, где я сейчас служу, все ребята из разных регионов, и ко всем приезжают. Ко мне, соответственно, дядя Юра Суворов с моим отцом приезжает постоянно, помогает.

— То есть другие регионы тоже максимально вовлечены?

— Конечно.

Сергей Толстых: «Поверьте мне, есть уникальные вещи, которые мы можем поставить на массовое производство. Но почему-то они в недрах министерства обороны просто-напросто рубятся» Фото: Андрей Титов/Инфографика: «БИЗНЕС Online»

«Мы сами же создаем условия, которые снимают головную боль с ответственных лиц!»

Модератор: Сергей Анатольевич Толстых, группа компаний «Застава», — человек тоже активный, участвует в гуманитарном движении, регулярно отправляет целые колонны гуманитарки нашим ребятам. Часто бывает и сам на фронте. Из первых уст ваше мнение очень важно для нас. Какую наблюдаете динамику на фронте?

Толстых: Я немного сейчас вразрез пойду с общим мнением и в большей части поддержу Евгения Анатольевича. Во-первых, роль гуманитарного движения, которая сейчас видится за два года, — это, можно сказать, наблюдается в работе тех волонтерских организаций, кто с первых дней начал помогать едой, водой, обмундированием. Сейчас эти вопросы сняты, подтверждаю, повторяться не хочу. Но, как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад. Все мы сегодня помогаем фронту, но никто никогда не говорил об этой проблеме. Вот здесь упомянули о мотоциклах, закупке техники. В августе я купил машину туда, передал в полк на курском направлении, заместителю командира штаба полка. Вопросов нет, военная техника постоянно подвергается ударам. Поэтому мы без конца везем туда машины, технику. Помогаем, делаем доброе дело. Но у этой помощи есть обратная сторона медали. Эта техника не входит в штатное расписание. Даже если мы привезем им туда машину, она, по сути, все равно мертвой будет. Почему? Потому что без штатного расписания на нее не выделяются ГСМ, запчасти, колеса. Откровенно говоря, вся техника, что мы туда в качестве гуманитарки поставляем, — это как одноразовые перчатки, которые износятся (очень быстро, кстати), и ребятам за свой счет, из своих зарплат придется потом их чинить. Этот вопрос актуален, его надо выносить на уровень межведомственных комиссий, решать вместе с минобороны, менять вот эту внутреннюю бюрократическую систему. Чтобы хотя бы упростить процедуру постановки транспортных единиц на обеспечение. Это первое.

Второе. Огромные слова благодарности нашим Кулибиным. Было мероприятие «Армия-2024». Одному из участников, который разработал шлем и средство стрельбы из-за угла, дали зеленый свет, сейчас им заинтересовалось минобороны. Но сколько еще таких Кулибиных! Был я на фронте. Все говорят, что нужны масксети и прочее. Но это же примитивные вещи, которые делаются руками женщин, детей, волонтеров (за что им нижайший поклон просто!). Но это, извините, все же прошлый век. Я видел станки, которые печатают устройства для сбросов, я видел станки, не смейтесь, по производству «Орланов» (наименование БПЛА — прим. ред.). Сколько сейчас они стоят? 25 миллионов из бюджета? Его можно за 2,5 миллиона собрать! Все, что сейчас делает волонтерское движение, — все это лакмусовая бумажка работы нашего министерства обороны и нашего промышленного ВПК.

Сколько уже прошло круглых столов таких? 7-й? А что изменилось? Штатное расписание изменено? Нет. Поменялась система постановки на учет транспорта? Нет. Есть же технические разработки, они инновационные и куются прямо здесь, в тылу. Поверьте мне, есть уникальные вещи, которые мы можем поставить на массовое производство. Но почему-то они в недрах министерства обороны просто-напросто рубятся. «Вы, ребята, сюда не подъезжайте, — говорят, — здесь уже все решено». Вот об этом надо говорить!

Ни в коем случае не хотел бы попасть в зону критики, мы не критикуем СВО. Нет, я патриот. Я туда ездил, я сам награжден тоже медалями. Но вопрос сейчас в другом.

Вы спрашиваете: какова сегодня роль гуманитарных сообществ? Отвечаю: велика, очень. Со многими общаюсь, много где сам был. Спрашиваю: «Что у вас есть?» Отвечают: «Совсем ничего». Ничего! Но как же так? Мы формируем добровольческие формирования, отправляем их на выполнение боевой задачи, а они сидят и только надеются на то, что привезут им гуманитарщики. Это как так? То есть мы, с одной стороны, делаем великое дело, а с другой — мы сами же создаем те условия, которые снимают головную боль с лиц, ответственных за обеспечение, налаживание поставок и производство. Мы с них снимаем определенную ответственность. Да, мы одной рукой сейчас помогаем, без этого никак. Но уберем мы эту руку — и все, эта машинка потеряет ход.

Об инновационных вещах хочу сказать тоже, о том, о чем Евгений Анатольевич сказал. Завозили мы туда одну систему, «Гроза» называется (комплекс РЭБ — прим. ред.), модифицировали ее вместе с нашими учеными и предприятиями, потратили на это миллион. И что вы думаете? Привезли, а через два месяца она уже пустышка. Два месяца только прошло. Мы потратили колоссальные деньги, создали ноу-хау, которое уже неактуально. У нас ВПК опаздывает как минимум на год. Они сейчас все производят, серийно запускают в производство те же дроны, но они очень быстро устаревают. Наш ВПК не поспевает. Вот тут есть над чем работать.

Подводя итог, потребности сейчас на передовой все чисто технологические: связь, РЭБ. Причем их объемы таковы, что этим должна промышленность заниматься, а не за счет населения и волонтерского движения чтобы. Да, мы помогаем точечно. Но это лишь точечное латание дыр. Решать проблемы надо системно!

— Я понимаю вас, вы все-таки тот человек, который все видит своими глазами, все переживает на себе. Но хотел бы сказать, что Россия медленно, но просыпается, есть движение и в минобороны. Оно тоже меняется, это заметно. То есть маховик хоть и со скрипом, но все же закрутился. Нужно лишь подождать, чтобы он набрал ход. А пока каждый должен делать то, что может: и минобороны, и правительство, и каждый из нас.

— Маховик закрутился снизу вверх, но он должен менять систему наоборот: сверху вниз. Рыба гниет, как говорится, с головы. А что касается общества, то оно у нас спит. Насчет Курска могу сказать в противовес того, что поведал Ринат Рафаэлевич. Да, очень ценю и уважаю, но ведь часть населения Курска просто покинула город. Был я там, видел полупустой город. Разговаривал с военнослужащими, которые сейчас Локню и Суджу защищают, говорят мне: «Я здесь 8 лет как службу прохожу, много коммерсантов у меня знакомых. Что ты думаешь? Половина из них в первые же дни встали, собрали чемоданы и уехали». О чем это говорит?

«Часть населения Курска просто покинула город» Фото: t.me/gubernator_46 / www.globallookpress.com

— Каждый сам за себя.

— И за год, и за два мы ничего не изменим, к сожалению.

— Отвлекаясь немного от темы, выскажу одну из версий, почему СВО не заканчивается и не видно, как говорится, конца и края. Она и не закончится, пока наше общество не проснется, пока не произойдет трансформация того сознания, каким оно было как минимум последние 30 лет (речь об эгоизме, гедонизме и так далее — о тех «ценностях», которые пришли после 1991 года). Вот произойдет это — трансформация, и все очень быстро закончится. Не буду описывать, каким должно быть новое сознание (новая идеология), но очевидно, что нужно двигаться к солидарному обществу. Тогда и к Всевышнему вернемся с его заповедями, и фронту всем миром поможем, и СВО очень быстро завершим на своих условиях.

— У моего бухгалтера убили сына из морской пехоты. И у меня таких на работе каждый пятый. Когда это коснется каждой третьей семьи, тогда мы все это почувствуем, все проснутся. Но не надо же доводить до того, чтобы погибали наши люди.