Михаил Волконадский, театр SDVIG: «Первые три года, а может, даже больше вся труппа работала бесплатно»

Михаил Волконадский: «Мы же создали театр не потому, что хотели заработать денег или получить от этого какой-то пиар-эффект, а потому, что без театра жить не могли» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Мы пока как любой несовершеннолетний ребенок просто пробуем все»

— Михаил, сейчас в театре SDVIG идет 9-й театральный сезон. Вообще, с новым отсчетом сезона что меняется в театре? Как обычно проходит рефлексия по поводу отыгранного сезона, какие задачи ставятся на новый?

— В последние два сезона происходит сложный процесс распределения функций художественного руководителя. До этого должность занимал наш близкий друг Александр Фельдман, но в силу обстоятельств он сменил место жительства. А так как наш коллектив достаточно закрытый в том смысле, что мы очень долго привыкаем к новым людям, пока мы распределяем эти функции между собой: завтруппой и директором театра Ильнаром и Алсу Сунгатовыми, а также режиссерами Михаилом и Еленой Галицкими. Мы вынуждены выстраивать немного другую систему работы, хотя понимаем, что без худрука сложно. Поэтому каждый сезон перед нами стоит задача удержать все что есть, понять, куда смотрит коллектив, что происходит с каждым из актеров, что меняется в их жизни и какие у нас есть возможности для развития. Как бы мы ни хотели, происходит ротация (кто-то уходит, кто-то приходит, появились вторые составы). То есть с точки зрения отношения к работе становится намного серьезнее и в связи с этим, конечно же, сложнее.

Думаю, что к 10-му юбилейному сезону созреем для того, чтобы уже полностью сформулировать и миссию, и цели, и задачи театра. Хотя, на мой взгляд, это нужно в основном нам самим, а зрителю важно воспринимать атмосферу, мир и сюжеты, которые дарим ему на спектаклях. У нас есть определенное видение, и мы пока как любой несовершеннолетний ребенок просто пробуем все. Главное, чтобы это никому не вредило, а приносило пользу. Вообще, наш театр — это же не про работу и не про индустрию, наш театр про ощущение жизни. Хочется же, чтобы тебя каждый день окружали твои по духу люди, думающие о светлом, добром, которые при встрече тебе улыбаются, шутят, подкалывают, делают сюрпризы, совместно празднуют дни рождения. Так или иначе, это ближний круг общения, с которыми я лично провожу бо́льшую часть своего времени как с семьей, и это нас немного спасает.

— Как вы изначально все нашли друг друга?

— Все мы воспитанники наших мастеров Галицких, которые ставили спектакли на моем курсе в Казанском институте культуры и коллективе «Сдвиг по фазе» энергетического университета. Если покопаться в анналах истории «Студенческой весны», казанские зрители помнят, что «Сдвиг по фазе» всегда блистал и выделялся среди других вузов крупными театральными формами.

Мы с Сашей Фельдманом и супругой Аней вместе занимались организацией Универсиады (я был режиссером заявочной кампании) и из той большой продуктивной работы, грандиозного международного опыта вышли с легким опустошением. Потому что праздник, к которому шли 6 лет, закончился. У меня образовалось время, и наконец-то я решил воплотить мечту — построить театр. Без него как площадки для диалога с людьми и самовыражения жить сложно. Это и привело к тому, что в 2014 году мы вышли на улицы Казани и сделали первый фестиваль уличного перформанса «Культурный сдвиг» около театра имени Камала при поддержке мэра Казани Ильсура Метшина.

Так мы три года «пофестивалили» и задумались: не пора ли нам? И благодаря старшему товарищу, доброму другу и собственнику здания, в котором сейчас мы находимся, Якову Израилевичу Маргулису создали наш первый театр на чердаке на улице Бурхана Шахиди. За полгода добились того, что 45−50 мест вдруг неожиданно стали полностью заполняться. Тогда нам поступило предложение попробовать чуть больший формат. Мы, конечно же, отказались и сказали: «Нет, ни в коем случае! Все сложно, денег нет». На что нам ответили, что помогут, и мы доверились.

«Все мы воспитанники наших мастеров Галицких, которые ставили спектакли на моем курсе в Казанском институте культуры и коллективе «Сдвиг по фазе» энергетического университета» (на фото Михаил Галицкий — главный режиссер камерного театра SDVIG) Фото предоставлено генеральным продюсером театра SDVIG Михаилом Волконадским

— И обрели новый дом на улице Лобачевского, 11/27.

— Мы вдохнули жизнь в это здание, которое пустовало 15 лет. Оно было построено в первой половине XIX века и принадлежало сестре писателя Сергея Аксакова и теще химика Александра Бутлерова (он жил тут в 1852–1864 годах) Софье Аксаковой. В 1905-м фасад обновили и первый этаж приспособили под торговлю. Долгое время этот дом называли «Покровской аптекой» (по дореволюционному названию улицы Карла Маркса — Покровской) провизора Бенинга. В советское время здесь тоже находилась аптека, в первые постсоветские годы этаж занимало одно из административных ведомств МВД, а потом дом пришел в запустение.

Волей судьбы это здание нас приютило. Второй этаж мы отремонтировали и построили так, как нам казалось, что это должно быть. Получилось очень уютно. А потом поняли, что театр без буфета не может существовать. И, так сказать, психанули и в самый сложный момент, прямо перед пандемией, открыли буфет, который потом так же радостно закрыли, как и театр. Но зрители поддержали нас, и благодаря им в ковид, когда работало 25 процентов зала, у нас появилась надежда, что все будет хорошо. Последние два года бо́льшая часть спектаклей проходит при аншлаге. За что мы безгранично благодарны нашим зрителям!

«Театральный буфетъ» без театра и закуски без вина в арт-резиденции Хабенского

О работе с Хабенским

— При этом кажется, что вы не очень много внимания уделяете пиару театра, а билеты на ваши спектакли недешевые. У вас есть свой верный зритель? Какой он?

— Мы хотели бы, чтобы был пиар, но в самом начале такой возможности не было. Однако годы показали, что людям важно и нужно то, что мы делаем. Именно благодаря сарафанному радио обрели свою аудиторию. Первая волна зрителей — это наши друзья, которые дали возможность узнать о нас другим людям. И нам очень помог Константин Юрьевич Хабенский. Я познакомился с ним, когда он создавал в Казани первую детскую студию творческого развития «Оперение». Спустя примерно 10 лет, когда открывали театр на чердаке, мы с ним созвонились, он поинтересовался, что у нас происходит нового, я говорю: «Мы все-таки сделали театр», — а он отвечает: «Да ладно! Я сейчас прилечу». И прилетел. Мы в шоке были!

«Константин Юрьевич любит Казань и делает все для того, чтобы у казанского зрителя была возможность посмотреть спектакли одного из главных театров страны» Фото: «БИЗНЕС Online»

Когда он прилетел, мы начали обсуждать проект, который мог бы помочь таким же, как мы, молодым ребятам воплотить свои идеи в жизнь. Так случился «АртХаб» (арт-резиденция Константина Хабенского), который просуществовал три года. За это время мы сняли фильм «Пувырга», занявший несколько призовых мест на российских и международных фестивалях, помогли снять молодым ребятам два сериала, у нас был поставлен спектакль «На крыше леса» Марселя Касимова. Ну и просто было большое количество совместных образовательных проектов и мастер-классов от крутых художников и функционеров в сфере театра и кино.

Но, к сожалению, это было очень яркой, но короткой вспышкой. В первый год мы выиграли грант президента РФ, и у нас были средства на то, чтобы привозить этих замечательных людей. Потом это все легло на наши плечи, вывезти и театр, и «АртХаб» собственными ресурсами не получилось. Именно в тот момент Константин Юрьевич принял должность художественного руководителя МХТ имени Чехова, и все сошлось — мы с радостью подарили «АртХаб» ему. В МХТ кураторы проекта сконцентрировали внимание на театральной драматургии, но главное, что дело живет, и нас это очень радует.

— Поддерживаете ли связь с Хабенским? Или после переезда «АртХаба» в Москву Казань совсем выпала из его поля зрения?

— Мы общаемся, и Казань не выпадает из его поля зрения ни в коем случае. После того как он стал художественным руководителем, два года подряд МХТ приезжал к нам с большими юбилейными гастролями. Константин Юрьевич любит Казань и делает все для того, чтобы у казанского зрителя была возможность посмотреть спектакли одного из главных театров страны.

«Мы классический камерный театр. Единственный момент — 90 процентов нашей труппы не имеют профессионального образования, но именно это часто позволяет создать особую атмосферу правды жизни» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Первые три года, а может, даже больше вся труппа работала бесплатно»

— Вы сказали, что занимаете определенную нишу в театральной жизни Казани, какую?

— «Представляем вам маленький, но очень гордый театр», — говорил я зрителям перед первыми спектаклями. Сейчас уже не чувствуем себя маленькими, мы верим в себя, и гордыни нет места. Мы не претендуем ни на какие лавры, не соревнуемся с другими театрами. Понимаем, что занимаем свою нишу, у нас есть свой зритель, который получает здесь эмоции, опыт, возможность задуматься, обрести себя и помочь кому-то.

Сильная сторона нашего театра — это то, что мы все сошлись по внутренним моральным принципам, по ощущению себя в искусстве и вообще того, каким должно быть творчество и искусство. В общем, как можно больше света, добра, любви — это то, на чем мы в какой-то момент сошлись, а в противном случае все бессмысленно.

— Но то, о чем вы говорите, — это описание, которое, в принципе, подходит любому камерному театру.

— Да, мы классический камерный театр. Единственный момент — 90 процентов нашей труппы не имеют профессионального образования, но именно это часто позволяет создать особую атмосферу правды жизни. Ребята не играют, а живут. Они пока не подвержены профессиональной «коррозии». Это очень важно людям, которые первый раз приходят в театр. Главное ведь не отпугнуть, быть открытыми и понятными. Зритель сам выберет, что ему нужно, но первый опыт очень важен — заинтересовать и подарить новые ощущения. Мне кажется, мы в том числе являемся такой своеобразной точкой входа в театральный мир.

— Как вообще за 9 лет своего существования менялся SDVIG? Какие изначально преследовались задачи, формулировались идеи и как они менялись с течением времени?

— Вообще, стратегии у театра изначально никакой не было. Это была просто мечта. Разве в мечте есть стратегии? Если бы мы были стратегами, давно бы уже заняли нишу в «креативной» индустрии. Мы же не зарабатываем на театре, это история в первую очередь про возможность заниматься любимым делом. Первые три года, а может, даже больше вся труппа работала бесплатно. И сейчас они не получают каких-то космических гонораров. Мы максимально стараемся делать все, чтобы театр себя окупал.

— Только за счет продажи билетов?

— Сейчас да, театр полностью себя окупает благодаря нашим зрителям.

— Как генерируются идеи для новых постановок? Это работа только супругов Галицких или каким-то другим образом проходит работа худсовета?

— У нас в принципе все спектакли — это совместное творчество. И сказать, что из-за этого где-то промахнулись, мы не можем. У нас были эксперименты (пытались ставить массовые спектакли в нашем небольшом помещении), но они долго не жили. Потому что начинались сложности в графиках ребят, которых нам приходилось заменять, а замена может быть не всегда хороша. Поэтому на данный момент пьесы выбираются режиссерами под конкретных актеров, хотя это и создает небольшую дополнительную сложность.

«Театр полностью себя окупает благодаря нашим зрителям» Фото предоставлено генеральным продюсером театра SDVIG Михаилом Волконадским

— У вас не практикуется приглашать режиссеров со стороны. Это какая-то принципиальная позиция или, может, не было встречных предложений, не находили никого подходящего?

— Из-за постоянного рабочего процесса, который нужен для существования театра, не всегда есть возможность углубленно заниматься поиском режиссеров. В первую очередь из-за финансовой составляющей. Тех режиссеров, которых знаем и любим, пока не можем потянуть. Разные режиссеры присылают запросы, предложения, по большей степени те, кому нужно от чего-то оттолкнуться, сделать первый шаг. Но тут у нас возникает вопрос: это то, что нам нужно, и не отпугнем ли своего зрителя?

— Как вы в принципе оцените ситуацию в Казани с молодыми актерами? Есть ли у нас действительно хорошая кузница таких кадров или приходится порой работать с теми, кто не получил профильного актерского образования?

— Насчет достойной или недостойной школы я ничего сказать не могу, потому что мой опыт — это мои педагоги. Я считаю, что мне просто очень сильно повезло. Благодарен судьбе за то, что попал к Галицким. Потому что они нас учили не только профессии, но и жизни, которую они познали через профессию, это очень важно. Но, как и везде сейчас, с образованием все сложно. Уходят мастера, а те, кому они передали свое мастерство, просто не нашли здесь себя. Много профессиональных ребят работают в Москве, Питере и за рубежом. Именно поэтому радостно, что в Казани появляются альтернативные театральные площадки, где остается молодежь после театрального училища, у кого-то есть бюджеты на то, чтобы приглашать режиссеров и актеров. То есть театральная жизнь возрождается. Долгое время этого не было.

Важно заметить, что я говорю не о национальном татарском театре, потому что там все хорошо. Я говорю о конкурентной среде, театральной индустрии. Мы же создали театр не потому, что хотели заработать денег или получить от этого какой-то пиар-эффект, а потому, что без театра жить не могли. У нас ни разу не было кастинга актеров, это всегда были люди, которым захотелось себя попробовать, почувствовать этот вайб. Мы сразу стараемся немножечко опустить ребят на землю, объясняя, что мы очень маленький театр и не сможем платить тех денег, которые им позволят жить-поживать да добра наживать, и наш коллектив дополнительно где-то работает.

Как показывает практика, во всех независимых международных театрах актеры работают еще где-то именно для того, чтобы иметь возможность играть в театре. Мы тоже идем по этому пути, и это не плохо. Главное, чтобы у людей хватало сил и уверенности в том, что они идут по правильному пути. У нас есть рутина, но мы максимально стараемся разгрузить ребят от обязаловок, чтобы было время зарабатывать деньги для семьи, чувствовать себя комфортно и приходить сюда не отбывать срок, а быть счастливым человеком. У нас есть люди, которые приходят раз в месяц на одну роль, в которой пять строчек. И мы безгранично благодарны им, потому что без них театра тоже не существовало бы. Впереди огромный путь и очень много задач, чтобы стать профессиональным театром.

— Меняется самосознание театра?

— Обязательно, но нельзя перепрыгивать какие-то этапы. Ни в периоде взросления и воспитания детей, ни в периоде образования человека, ни в карьерном продвижении, потому что «раз-два — и в дамки» — за два года вдруг из никого стать кем-то, даже если ты очень талантливый, — чревато серьезным откатом. Это бьет тебя потом в 2 раза сильнее. Потому что ты не проживаешь опыт, который должен, чтобы оказаться в нужном месте в нужное время. Все, кто служит в нашем театре, — это люди, которые просто доверились нам. И не оправдать это доверие нельзя. Потому в моменты, когда мы уверены в том, что дальше будет так же стабильно, конечно, максимально делаем все для улучшения положения актеров, включая зарплаты. Коллектив только ширится, и, слава богу, репертуар пополняется, зритель идет. В этом году мы обновили зал и сцену, косметический ремонт сделали и даже занавес автоматический купили. Это все маленькие, смешные для любого большого театрального коллектива вещи, которые они даже не замечают, а для нас это большие победы, которые приближает каждый сотрудник нашего театра.

«То, что строится [театр имени Камала], чисто визуально наталкивает на мысли о многофункциональном театре, большом творческом хабе» Фото: «БИЗНЕС Online»

О будущем театра им. Камала

— Семь лет прошло с нашего прошлого разговора о том, чего не хватает в культурной жизни Казани. Вы говорили о большой концертной площадке, тогда же поднимался вопрос и о музыкальном театре. Как, возвращаясь к этому же вопросу, теперь вам видится ситуация?

— К сожалению, такой же и остается. Казань давно уже стала той столицей, в которой обязательно должны быть якорные брендовые шоу: эстрадные, музыкальные, театральные, которые четко дают понять, что это за город и чем он дышит. От национального колорита до ощущения комфортной жизни в одном из лучших городов мира. Я сейчас не преувеличиваю, это правда. Побывав в очень большом количестве городов мира, я честно могу сказать, что Казань — лучший город для создания семьи, чтобы растить детей, ощущать себя человеком, а не роботом. Здесь есть возможность вдохнуть, выдохнуть, прогуляться, подумать, поменять все, что ты хочешь, начать заново без оглядки на то, что сразу все разрушится и исчезнет. И в уже созданной городской инфраструктуре не хватает наполнения. Есть потрясающие талантливые композиторы, актеры и режиссеры, но постоянных культурных проектов, благодаря которым каждый турист сможет почувствовать город, пока не хватает.

Музыкальный театр — это сложная история, тут очень много завязано на исполнительском мастерстве. Потому что должны быть актеры мюзиклов, а у нас их, насколько я знаю, не выпускают, у нас нет профессионалов. И если даже кто-то и выходит из вуза с такими данными, они сразу метят в Москву или Питер, где есть индустрия, деньги и постоянный спрос.

Но у нас есть много уникальных экспериментальных площадок. Театральная площадка MOÑ, театр на Булаке, лаборатория «Угол», «Особняк Демидова». Теперь надо налаживать двусторонние связи, и тогда, возможно, появится что-то большее. Я это говорю и в свой адрес тоже.

— Какой вам видится жизнь театра имени Камала на новой площадке? Хватит ли сил камаловцам поддержать ее?

— Камаловский театр — это один из крутейших национальных театров России. Насколько они смогут освоить новое здание, я не знаю, так как не понимаю, какие задачи ставятся перед ними. То, что строится, чисто визуально наталкивает на мысли о многофункциональном театре, большом творческом хабе.

«В любом, даже выдуманном картонном, западном парке аттракционов есть свое шоу, и люди туда ходят» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Что теперь должно быть со старым домом театра?

— У нас не так много хороших площадок, и я, как человек, занимающийся привозом разных театральных коллективов, знаю, что площадка театра имени Камала самая востребованная. То есть простаивать она не будет. Это точно должен быть национальный контент, может быть, не всегда, но архитектура, место, аура, история — все говорит о том, что использовать его в каких-то других целях было бы очень странно. Сделать там классное национальное музыкальное шоу для туристов было бы очень круто.

— Насколько это реально с учетом того, что не хватает кадров для музтеатра, о чем вы и говорили?

— Если будет правильно поставлена задача, найдется и художник, у которого будет правильно подобранная идея. В любом, даже выдуманном картонном, западном парке аттракционов есть свое шоу, и люди туда ходят. А с такой богатой историей и такими корнями, как у нас, это точно возможно.