Роман Неклюдов: «Каждый день — это труд. Ежедневно надо это все надевать, вставать, идти» Роман Неклюдов: «Каждый день — это труд. Ежедневно надо это все надевать, вставать, идти»

«Я ведь увидел шанс все исправить, изменить»

Центр ортопедии и протезирования в Приволжском районе Казани — одно из нескольких в городе производств, где помогают людям, потерявшим конечности, снова встать на ноги. Начиная с 2022 года центр стал работать не только с гражданскими, получившими травмы на производстве или из-за болезней, но и с теми, кто получил тяжелые ранения, выполняя задачи в ходе специальной военной операции. И таких людей, к сожалению, становится все больше.

В центре нас встречает молодой парень Роман Неклюдов. Он идет, немного прихрамывая, и человек, не знающий его, может подумать, что собеседник газеты просто повредил ногу. Но дело в том, что у него нет нижних конечностей, точнее, обеих голеней.

«В зону специальной военной операции я попал в 21 год. А оказался я там из мест лишения свободы — сидел по статье 228, часть 4 („Попытка сбыта и хранения наркотиков в особо крупном размере“ — прим. ред.). Сел я в 19 лет по глупости, потому что был молод и ни в голове, ни в душе не было понимания, что наркотики — это плохо», — начинает Неклюдов рассказывать свою историю.


До этого, признается молодой человек, он пытался и работать, и учиться, но в итоге все сложилось так, как сложилось. В октябре 2022 года в колонию прибыл глава ЧВК Евгений Пригожин, который предложил вариант службы. «Я счел этот вариант очень рациональным, правильным. И пошел добровольцем», — говорит Неклюдов. Но семье о своем решении он говорить не хотел. «Но так как мне был всего 21 год, а ЧВК Вагнера набирала с 22 лет, мне нужно было письменное разрешение от родителей. Я долго разговаривал с мамой. Я ведь увидел в этом шанс все исправить, что-то изменить», — вспоминает он.

Ранение получил 22 декабря 2022 года под Кременной в ЛНР. Это недалеко от Лисичанска, где до сих пор идут тяжелые бои. «На последней задаче нам сказали: „Забрать блиндажи и дот“. К сожалению, чуть-чуть не получилось. Меня ранило: пулевое ранение в лицо, четыре осколка в плече, пулевое ранение в бедро. Мы с моим сослуживцем трое суток ждали эвакуацию, после чего смогли выползти сами», — рассказывает Неклюдов.

«Мои родные думали, что я погиб, потому что с момента захода на СВО не выходил на связь два месяца. Не получалось этого сделать. Вот моя мама и думала, что я погиб. Но потом, слава богу, дозвонился, сказал, что все нормально», — добавляет он.

В госпитале медики срезали ботинки с раненых ног, а там после трех суток начала развиваться гангрена. «Попробовали вылечить, месяц лечили, не получилось. Потом одна операция, вторая, третья, четвертая… Далее меня увезли в Москву, где я прошел реабилитацию, меня запротезировали, и в октябре 2023 года я вернулся домой», — говорит Роман.

Боец приехал домой на обычных модульных протезах, которые ставят в госпиталях минобороны Боец приехал домой на обычных модульных протезах, которые ставят в госпиталях минобороны

Микропроцессор в ноге за 5,5 миллиона

Боец приехал домой на обычных модульных протезах, которые ставят в госпиталях минобороны. «Я заинтересовался: а какие еще протезы есть? Какие разновидности, что это вообще, что я могу получить? Благодаря этому интересу познакомился с центром протезирования, они меня ввели в курс дела, и я все поэтапно сделал. Прошел медико-социальную экспертизу, собрал документы, подал на сертификаты и вот получил. Сейчас у меня стоят британские протезы с микропроцессорным управлением. Все вместе это стоило 5,5 миллиона рублей», — говорит собеседник «БИЗНЕС Online».

Здесь же он нашел работу. «Сперва полгода проработал на удаленке, формировал заявки, собирал документацию, помогал ребятам. Летом 2024 года переехал в Казань и стал работать здесь на постоянной основе», — рассказывает Неклюдов, а до этого трудился на удаленке. Его должность — менеджер, но работа общая: принимать заявки, вести пациентов, готовить их в том числе морально, помогать с документами.

Параллельно, пока мы общаемся, в соседнем кабинете специалисты центра работают с бойцом СВО, который также остался без обеих ног. Знакомимся — его зовут Алексей, или просто Леха (так он называет себя сам), он родом из Молодогвардейска в ЛНР. Задаем закономерный вопрос, как он сюда попал. Оказывается, в центре реабилитации есть свои агенты, которые находят бойцов в госпиталях, после чего полностью курируют их восстановление. История может быть как коммерческой (за свои деньги), так и по социальным выплатам, положенным раненым.

«Сейчас у меня стоят британские протезы с микропроцессорным управлением. Все вместе это стоило 5,5 миллиона рублей» «Сейчас у меня стоят британские протезы с микропроцессорным управлением. Все вместе это стоило 5,5 миллиона рублей»

Леха встал в ряды ополчения Донбасса в 2014 году, чтобы защищать свою Родину. В 2023-м получил тяжелое ранение: во время штурма Бахмута в тяжелых зимних условиях он обморозил ноги. После эвакуации врачи поняли, что конечности не спасти. Так он и встал на протезы.

— Долго приходило понимание, что теперь придется всю жизнь ходить на протезах? — задаем вопрос.

— Да я как будто бы и с рождения на них, — с ухмылкой говорит Леха. Здесь ему сняли слепки, чтобы подготовить новые протезы, уже с микропроцессорами, как у Неклюдова.

Но не все, как Леха, осознают и смиряются с тем, что теперь нужно быть протезированными. Роман объясняет, что начальный этап психологической подготовки может длиться месяцами.

«Человеку нужно объяснить, что, как раньше, уже не будет, — объясняет боец, который сам прошел этот путь. — Ему надо принять тот факт, что ноги у него не вырастут, он не ящерица. Ему нужно принять, что таким он будет до конца своей жизни. Пока он не примет этот факт, протезировать его смысла нет. Он не будет ходить на протезах. У меня тоже были такие ребята, которых мы запротезировали, а они продолжили кататься на колясках. Потому что им так удобнее. Ведь каждый день — это труд. Ежедневно надо это все надевать, вставать, идти. Помимо физических болей, обостряются фантомные. И к этому всему человека надо подготовить. И только потом заниматься медицинскими и техническими заключениями».

Неклюдов признается, что ему самому потребовалось два месяца, чтобы понять: ног у него больше никогда не будет. «И потом большими шагами все удалось. Надо было просто найти точку, оттолкнуться от нее — и все. Дальше ты пашешь этот марафон без остановки», — говорит он. От окружения тоже многое зависит. К примеру, наш собеседник долго не говорил родным о своем ранении. «Сказал только тогда, когда приехал в Россию. Мама, конечно, догадывалась, потому что, когда она звонила, я лежал постоянно. Но сейчас у меня в семье такое правило, что я просто такой всю жизнь хожу — все воспринимают это так. То есть как будто всю жизнь на протезах: и им проще, и мне», — добавляет боец.

«Человеку нужно объяснить, что, как раньше, уже не будет. Ему надо принять тот факт, что ноги у него не вырастут, он не ящерица» «Человеку нужно объяснить, что, как раньше, уже не будет. Ему надо принять тот факт, что ноги у него не вырастут, он не ящерица»

Какие протезы существуют сегодня

За то время, пока Роман работает в центре, тут приняли уже более 400 человек — 4–7 в неделю. «И с каждым месяцем цифра только растет. Основная часть — ветераны, но мы также работаем с диабетиками, людьми после бытовых и производственных травм, аварий и так далее. Если говорить о характере травм, то, в принципе, все одно и то же — голень, ступня, бедро и так далее. Но все люди разные: у каждого свой болевой порог, даже нежность кожи влияет», — говорит Неклюдов.

Причем, по словам менеджеров центра, существует парадокс: чем тяжелее ранение, тем проще человек к нему относится. К примеру, как-то раз в центр ортопедии и протезирования обратился боец, который лишился двух нижних конечностей по бедра и левой руки по самое плечо. Ему сделали слепки, и, пока он проходил процедуры, все размышлял, кем же будет работать. «В такси, наверное, пойду!» — вспоминают его слова сотрудники центра. А были люди, которые лишились половины ступни и впадали из-за этого в глубокую депрессию.

Какие протезы изготавливают сегодня? Таких, как в фильмах, протезов нижних конечностей, которые бы полностью имитировали родную ногу, пока, конечно, не существует, признается Неклюдов. Однако уже появились протезы с искусственным интеллектом и микропроцессорами, которые ставят сегодня. Т. е. через телефон можно настроить угол сгиба ступни и т. д. Но сама ступня по желанию сгибаться не будет. Грубо говоря, она будет перекатываться как настоящая. «Если придумают протез, который еще и пальцами шевелит, то я первый на него встану», — с улыбкой говорит Роман.

Однако, по словам специалистов центра, сегодня большой скачок происходит в паралимпийских видах спорта. «Много ребят сейчас занимается следж-хоккеем, баскетболом, борьбой, плаванием. Спортивные протезы есть для каждого вида спорта — беговые, металло-гидравлика, это все есть. Их может изготавливать любая протезная организация, у которой есть лицензия. Кстати, для каждого вида протеза нужна своя лицензия», — добавил наш собеседник.

Роману повезло: он нашел то, что ему интересно, и его приняли в центр Роману повезло: он нашел то, что ему интересно, и его приняли в центр

Как общество перестраивается под инвалидов

Роману повезло: он нашел то, что ему интересно, и его приняли в центр. Но что делать бойцам на протезах, чем они еще могут заняться?

«Есть те, кто поехал на СВО мобилизованным, есть контрактники. А есть люди, которые поехали на СВО из мест лишения свободы. Вот им будет намного тяжелее устроиться, чем мобилизованному или контрактнику. Хотя и тот и другой — инвалиды и оба прошли одно и то же. Но то, что они делали до этого, очень влияет. То есть, когда я пытался устроиться на официальную работу, постоянно не проходил службу безопасности. Мне везде говорили, что я ранее судим. Хотя я показывал бумажку, что у меня все долги списаны. Но мне отвечали, что это просто бумажка для меня, сувенир. Биография, как обещали, не очищается», — говорит Роман.

Что касается несудимых, то сегодня в Республике Татарстан очень немного организаций, которые подстроены под инвалидов и их потребности, говорит он. «Каждый день кому-то сложно подниматься по ступенькам, а здание просто не приспособлено под лифт. И что делать этому человеку? Удаленки в этой организации нет. И каждый день приходится через боль подниматься по этим двум этажам, потом спускаться. Это очень сложно. Человек, конечно, выдержит, но каждый день происходит эта монотонная боль», — говорит он.

Тем не менее Неклюдов отмечает, что во время СВО стала заметна тенденция улучшения городских и рабочих условий для инвалидов. «Государство делает в этом плане большие шаги. То есть открывают очень много рабочих мест для таких, как я. Очень много появилось субсидий для таких организаций. Осталось, чтобы они стали брать участников СВО с инвалидностью», — резюмирует боец.