Разводишься – обеспечь жильем: как в Узбекистане побеждает «новый матриархат»

«В Узбекистане принят новый закон, по которому мужчины, решившие развестись, обязаны обеспечить бывшую супругу жильем или оплачивать аренду съемной квартиры. А если женщина стала жертвой бытового насилия, суд больше не будет давать время на примирение, сразу развод и защита» Фото: Азат Ахунов

Абьюзеры и «кухонные боксеры» в шоке

В Узбекистане произошла маленькая, но революция. Мирная, без потрясений и кровопролитий, но крайне значимая для общества гендерная.

Абьюзеры и «кухонные боксеры» местного разлива, вроде прославившегося недавно на весь Узбекистан 47-летнего водителя микроавтобуса Гайрата Дустова, пораскрывали рты. Такого они не ждали, ведь испокон веков на Востоке главным был мужчина. И вдруг.

Новый законопроект, который обсуждался на четвертом пленарном заседании сената в минувшую пятницу и был в тот же день принят, стал настоящим сюрпризом для тех, кто привык считать, что женщина после развода остается ни с чем. Теперь мужчины, решившие развестись, обязаны обеспечить бывшую супругу жильем или оплачивать аренду съемной квартиры. А если женщина стала жертвой бытового насилия, суд больше не будет давать время на примирение, сразу развод и защита.

Наиболее примечательное — законопроект был инициирован самими женщинами. Я внимательно проследил за часом прений в узбекском парламенте и подсчитал: из 7 выступавших только двое были мужчинами, чья роль свелась к скромному поддерживанию аргументов ораторов-женщин. Руководила дискуссией председатель верхней палаты парламента Узбекистана Танзила Нарбаева, демонстрируя силу и решимость в проведении реформ. Вот тебе и «новая нормальность» или узбекский матриархат в его новом «обличии».

Постепенно, шаг за шагом узбекские женщины завоевывают все больше свободы, расширяя свои права и возможности. Лозунг «Долой паранджу!», некогда провозглашенный большевиками в начале XX века, сегодня обретает новое, глубокое звучание. Теперь, спустя десятилетия, женщины Узбекистана, давно освободившиеся от физической паранджи, решаются снять ее символическую версию — внутренние ограничения, накопленные веками традиций и стереотипов.

«Орзигул Козихонова открыто говорила о насилии в семье, о том, как женщины годами молчат, боясь осуждения, о детях, которые становятся заложниками семейных конфликтов. Ее слова прозвучали не просто как речь, а как призыв к действию» Фото: senat.uz

«Мужчина, как правило, быстро находит замену и приводит в дом новую женщину»

Во время слушаний главную скрипку играла Орзигул Козихонова, председатель комитета сената по вопросам молодежи, женщин, культуры и спорта. Ее образ — высокий начес, строгий костюм, манера держаться — напоминал что-то из эпохи советских чиновниц в стиле а-ля Валентина Терешкова. Казалось бы, типичный портрет представительницы власти, но за этой внешностью скрывалась решимость говорить о самых болезненных проблемах узбекского общества.

Козихонова открыто говорила о насилии в семье, о том, как женщины годами молчат, боясь осуждения, о детях, которые становятся заложниками семейных конфликтов. Ее слова прозвучали не просто как речь, а как призыв к действию.

По ее словам, в Узбекистане назрели серьезные изменения в вопросах семейного права. Раньше при разводе суд часто предоставлял сторонам срок для примирения, который, казалось бы, должен был помочь супругам обдумать решение. Однако на практике этот механизм работал против женщин, особенно тех, кто обращался за помощью из-за давления и насилия. Вместо того чтобы способствовать примирению, этот срок часто становился ловушкой: насилие продолжалось, а женщины и их дети оставались в опасности.

Как отметила докладчик, «предоставление такого срока усугубляло ситуацию в конфликтных семьях, а несвоевременное разрешение разводов приводило даже к тяжким преступлениям, а в некоторых случаях — к самоубийствам женщин или их преждевременной смерти».

Согласно статистике, в 2024 году в Узбекистане было зарегистрировано 45 135 разводов, что на 8,3% меньше, чем в 2023-м. В качестве основной причины называется бытовое насилие. На первый взгляд, это может показаться положительной тенденцией, но за цифрами скрывается более сложная реальность. Проблема семейных конфликтов и бытового насилия по-прежнему остается острой.

Козихонова уверена, что новый закон призван изменить эту ситуацию. Он отменяет срок для примирения в случаях, когда женщина стала жертвой насилия, и гарантирует ей защиту.

Другие выступавшие женщины подчеркивали необходимость решения давно назревшего вопроса. Раньше закон требовал принудительного воссоединения пар, даже если они уже не любили друг друга. Принцип «стерпится — слюбится» лишь усугублял ситуацию. В результате такого вселения возникало множество негативных последствий. «Представьте: мужчина и женщина разводятся, — говорилось в одном из докладов, прозвучавших на заседании. — Мужчина, как правило, быстро находит замену и приводит в дом новую женщину, а бывшая супруга остается один на один с психологической травмой. Даже если у нее есть право на проживание, враждебная атмосфера часто вынуждает ее уйти, лишь бы избежать конфликтов и унижений». Например, в 2024 году в отношении лиц, вселенных в жилье по решению суда, было зарегистрировано 6 преступлений и 58 административных правонарушений.

«Раньше мужчины могли безнаказанно выгонять своих жен на улицу, и это даже поощряло некоторых к более жесткому отношению к своим обязанностям в браке», — отметила в своем выступлении председатель верхней палаты парламента Узбекистана Нарбаева. — Отсутствие четких правовых механизмов защиты не только усугубляло положение женщин, но и создавало порочный круг безнаказанности».

«Законопроект уже вызывал споры в сети. Для одних это долгожданный шаг вперед, способный защитить права женщин и детей. Для других — вмешательство в традиционные семейные ценности, угроза устоявшемуся укладу жизни» Фото: Азат Ахунов

О роли USAID

В свете этого, безусловно, важного события возникает другой вопрос: почему столь значимый шаг, способный стать главной новостью страны, практически растворился в потоке других тем узбекского информационного поля? Найти подробную информацию о принятом законе оказывается непростой задачей, кажется, приходится искать ее буквально с лупой.

Причина такого подхода к освещению вызывает вопросы. Ведь всем известно, что проблема защиты гендерного равенства и прав женщин находится под особым патронажем второго лица страны — старшей дочери президента Узбекистана Шавката Мирзиёева, официально занимающей пост первого помощника главы государства Саиды Мирзиёевой.

Именно она традиционно выступает в роли своеобразного моста между Узбекистаном и так называемым коллективным Западом, успешно представляя интересы страны на международной арене. Ее деятельность получила широкое признание за рубежом, о чем, в частности, свидетельствует комплимент от бывшего президента США Джо Байдена. В 2023 году под ее влиянием страна сделала исторический шаг, приняв закон «О совершенствовании системы надежной защиты прав, свобод и законных интересов женщин и детей». Этот документ стал настоящим прорывом: уровень общественной опасности преступлений сексуального характера был пересмотрен — ранее относившиеся к категории легких деяния теперь отнесены к тяжким, а тяжкие преступления — к особо тяжким. Также введена ответственность за домогательства, преследование, непрекращающиеся телефонные звонки и действия сексуального характера.

Тем не менее подобные преступления не только не прекратились, но их число продолжает расти. Это явление можно объяснить несколькими факторами. Один из них — рост численности населения, который неизбежно влечет за собой снижение уровня жизни. Молодые мужчины, сталкиваясь с финансовыми трудностями, зачастую просто не могут позволить себе создать семью.

В Средней Азии свадьба — это не просто торжество, а эпохальное событие, требующее значительных затрат. Пышное празднество с участием сотен гостей с дорогими подарками и традиционными обрядами — все это ложится тяжелым бременем на плечи молодоженов и их семей. Даже так называемая лайт-версия свадьбы с минимальными расходами оказывается недоступной для многих.

Нерастраченная энергия сублимируется в противоправные проступки… К сожалению, это явление все чаще затрагивает самые уязвимые слои общества — детей и подростков. Для современного Узбекистана это стало настоящей головной болью, проблемой, которая требует не только внимания, но и решительных действий.

Однако в данном случае, несмотря на принятие новых, безусловно важных поправок, Мирзиёева словно ушла в тень. Возможно, это связано с тем, что она не хочет в данный момент ассоциировать себя с так называемой западной повесткой. Ведь гендерное равенство в Узбекистане до сих пор воспринимается многими как искусственно привнесенный западный конструкт, чуждый местным традициям и укладу.

Ситуация усугубляется резкой сменой приоритетов, вызванной недавними заявлениями из-за океана в адрес «левых марксистов» и так называемого глубинного государства, олицетворением которого стали структуры вроде USAID. Эта организация, развернувшая широкие сети в Центральной Азии, внезапно оказалась в центре критики. Теперь все, что связано с западным влиянием, стало немодным, а порой и вовсе нежелательным.

Такая резкая перемена вынуждает власти менять приоритеты на ходу, балансируя между необходимостью реформ и давлением консервативных настроений. В итоге даже прогрессивные инициативы, такие как защита прав женщин, рискуют оказаться в тени, чтобы не вызвать лишних вопросов и недовольства. Это тонкая игра, где каждый шаг требует взвешенности и осторожности.

Пока законопроект только обсуждался, он уже вызывал споры в сети. Для одних это долгожданный шаг вперед, способный защитить права женщин и детей. Для других — вмешательство в традиционные семейные ценности, угроза устоявшемуся укладу жизни. Одно ясно: это начало новой эры в отношениях между мужчинами и женщинами в Узбекистане.