«Если мы говорим о субсидиях и грантовой поддержке, то она обычно заканчивается суммой до 100 миллионов рублей, что, в общем, не сильно влияет ни на финансовую модель, ни на окупаемость. Помимо этого, существуют очень жесткие сроки и правила использования этих денег», — рассуждала накануне на Российском венчурном форуме Ксения Шойгу, приехавшая сюда в качестве управляющего партнера венчурного фонда, о господдержке стартапов. Венчурные инвесторы обсудили влияние высокой ключевой ставки, выход на евразийский рынок и перспективные направления. О том, в чем отличие национального суверенитета и импортозамещения и почему инвестиции в ИИ-технологии связаны с большими рисками, — в материале «БИЗНЕС Online».
В МВЦ «Казань Экспо» прошла сессия «Российский венчурный рынок: будущее — в фокусе»
«Адаптация замещенных технологий, мягко говоря, была переоценена»
Обсудить факторы, которые за последний год влияли на венчурный рынок, накануне в рамках Российского венчурного форума (РВФ) в МВЦ «Казань Экспо» собрались на сессии «Российский венчурный рынок: будущее — в фокусе». И начали, как выразился модератор — заместитель председателя правления фонда «Сколково» Кирилл Каем, — с «оживляша». Т. е. высокой ключевой ставки.
Сначала Каем обратился к залу и попросил поднять руки тех, кто хранит деньги на депозитах. А потом тех, кто за прошедший год входил в сделки по венчурным или бизнес-инвестициям. «Я знаю, что у нас спикеры обладают разной степенью оптимизма по поводу того, что происходит на рынке, но тем не менее смотрите, число людей, которые держат деньги на высокопроцентных депозитах, чуть больше, может быть, чем тех людей, которые готовы рисковать и все еще готовы инвестировать в компании на достаточно ранних стадиях», — оценил он.
Влияние банковских ставок важно, но напрямую оно не влияет, отметил партнер инвестиционной компании Kama Flow, которая буквально 8 апреля запустила венчурный фонд на 10 млрд рублей, Павел Охонин. По его мнению, сейчас правильное время инвестировать, «потому что хуже некуда, как было». Он поделился, что сейчас есть компании, которые воспользовались уходом западных вендоров корпоративного ПО и «законтрактованы очень хорошо». «То есть наша основная задача — находить такие компании. Мы их убеждаем с нами двигаться, брать деньги, стратегически „партнериться“, потому что потребность в деньгах для таких компаний не всегда очевидная в моменте», — отметил Охонин.
О венчурном рынке с точки зрения импортозамещения говорил Никита Рогозин, руководитель венчурного фонда МТС. «Я думаю, все присутствующие столкнулись с проблемами, что адаптация замещенных технологий, мягко говоря, была переоценена», — сказал он. И привел пример ухода Microsoft Teams. «Все начали бегать по рынку, говорить: „Вот какой был занят рынок, сколько пользователей“. А когда начинаешь разбираться, то размер рынка был равен нулю, потому что Teams шел в банке с другими вещами и за него непосредственно никто не платил, — напомнил Рогозин. — Да, есть люди, которые готовы платить, есть наш „Линк“ („МТС Линк“ — прим. ред.), который растет. Но тот размер рынка, который был до и что от него осталось после ухода, — это совершенно разные вещи».
Павел Охонин: «То есть наша основная задача — находить такие компании. Мы их убеждаем с нами двигаться, брать деньги, стратегически «партнериться», потому что потребность в деньгах для таких компаний не всегда очевидная в моменте»
Если вы развиваете венчур, то должны смотреть на долгосрочные тренды. А если же цель — «в моменте заработать какое-то количество денег или хотя бы их не потерять», то «будет отлично» разместить их на депозитах, считает управляющий партнер венчурного фонда Ксения Шойгу. Ранее, стоит отметить, СМИ сообщали, что в 2020 году она возглавила венчурный фонд Sistema SmartTech. Его создала АФК «Система», но в 2023-м стало известно о продаже фонда.
Ее венчурный фонд, поделилась она, как раз смотрит на проекты, которые отчасти связаны с импортозамещением, но в большей степени представляют собой «достаточно сложные гибридные модели». Да, есть успешные кейсы в части IT, но что касается сложных промышленных технологий, то здесь такого успеха нет, согласилась она. Но добавила: «Может быть, я не туда смотрю». «Говоря про комплексные решения, на мой взгляд, сейчас активно будут расти те коллеги, у которых IT существует только „на конце“, а до этого существует огромная работа по агрегации, сегментации и формированию услуги с большим количеством вводных данных и параметров», — добавила она.
Никита Рогозин: «Я думаю, все присутствующие столкнулись с проблемами, что адаптация замещенных технологий, мягко говоря, была переоценена»
«С грантовой составляющей в ее полезном и объемном ключе я не сталкивалась»
Государство, вступил Каем, к рыночным правилам вносит «значимые искажения, формируя инструменты поддержки» — если раньше были широкие пределы, то сейчас поддержка сфокусирована на конкретных вещах. «Государственная поддержка государственной поддержке рознь», — ответила Шойгу. В ряде государственных институтов, которые рассматривают стартапы, работают достаточно профессиональные люди, чья экспертная оценка очень важна.
«Если мы говорим про субсидии и грантовую поддержку, то она обычно заканчивается суммой до 100 миллионов рублей, что, в общем, не сильно влияет ни на финансовую модель, ни на окупаемость, — поделилась Шойгу. — Помимо этого, существуют очень жесткие сроки и правила использования этих денег, а потом их возвращения, если это, допустим, какие-то возвратные займы. Если это гранты, то существует огромное количество отчетности, которая позволяет сформировать еще один отдел для того, чтобы правильно закрыть ее и не иметь там досрочного истребования или каких-то дополнительных проблем». И позже добавила: «Вот с грантовой составляющей в ее полезном и объемном ключе я не сталкивалась».
Управляющий партнер Sk Capital Станислав Колесниченко, говоря о господдержке, отметил, что есть интересные отрасли, в которых пока не видно сделок. Им еще надо дорасти. В пример он привел робототехнику. «Я просто приведу пример с поддержкой государства. У нас много было историй 2–3 года. Минпромторг много поддерживал компаний грантами в технологической отрасли, они как заказчики выступали. Они (эти компании — прим. ред.) все выросли, прикольно, стали там [зарабатывать] по 500 миллионов. Поддержка закончилась, выручка обвалилась до 110–150. Нам как инвесторам что с этим делать?» — задал вопрос он.
Другой спикер в свою очередь рассказал об опыте инвестиций в раннюю компанию, которая в итоге разработала программно-аппаратный комплекс для роботизации процесса футеровки в металлургии. «Не очень большими нашими инвестициями и деньгами клиентов они добежали до первого в мире решения, внедряемого сейчас на крупном металлургическом производстве», — добавил он.
«Что такое импортозамещение? Это тот спрос, который на данный момент не нашел своего предложения. Ну очевидно, что туда стоит идти», — уверена Шойгу
«Мы путаем понятия «национальный суверенитет» и «импортозамещение»
Далее спикеры порассуждали о том, стоит ли инвестировать в импортозамещение. «Что такое импортозамещение? Это тот спрос, который на данный момент не нашел своего предложения. Ну очевидно, что туда стоит идти», — уверена Шойгу. Среди перспективных направлений — промышленные сегменты рынка, образование, финансово-техническая отрасль. Кроме того, большие ниши существуют в легкой промышленности и у медицинско-технологических проектов.
А вот инвестиции в ИИ-технологии связаны с большими рисками, хотя в России, как и во всем мире, ожидается волна стартапов, основанных на искусственном интеллекте. «Но здесь мы утыкаемся, как страна с достаточно длинной историей юридических процедур и узаконивания чего-то нового, поскольку у нас нет прецедентного права. Абсолютно убеждена, что одна из глобальных проблем данного сегмента будет в принятии законодательства. Потому что на данный момент, мне кажется, все удивились, что это уже сегодня происходит с нами. А как это узаконивать, регулировать и как формировать этот рынок, я полагаю, пока никто не задумывается, — считает Шойгу. — Мы столкнемся еще с серой зоной, как в криптовалюте на данный момент».
Осторожно к стартапам с искусственным интеллектом относится и Колесниченко. Он рассматривает инвестиции только в те проекты, где ИИ — «сквозная технология», которая «будет прикладным решением» и поможет оптимизировать бизнес или производство. Но инвестировать в создание «еще одной GPT» — прерогатива крупных игроков, таких как Сбер и «Яндекс». Поскольку на это требуются огромные денежные ресурсы. Присмотреться Колесниченко советует к промышленным проектам, кибербезопасности и беспилотникам.
Разделять понятия «импортозамещение» и «национальный суверенитет» призвал присутствующих глава венчурного фонда МТС. «Мне кажется, мы путаем понятия „национальный суверенитет“ и „импортозамещение“. Момент, когда суверенитет был равен импортозамещению, этот острый гребень, наверное, перешел, — обозначил Рогозин свою точку зрения. — Если мы говорим про национальный суверенитет, давайте говорить прямо, где он не обеспечен и где его нужно обеспечить. Проблемы импортозамещать такой острой сейчас нет, обеспечивать национальный суверенитет — есть».
Тут Охонин привел в пример предприятие, которое производит критически важную продукцию, но не может выйти на рентабельность выше 10–15%. «Как можно с такой рентабельностью расширять производство по критически важным технологиям? Никак! Как можно инвестировать? Никак! — рассуждал он. — Это скорее суверенитет, нежели импортозамещение. Это просто критически важная отрасль, которую нужно поддерживать, видимо, на уровне государства». К примеру, для такой работы в Китае создали фонд на $200 миллиардов.
Охонин вспомнил недавний случай, когда российская компания выходила на китайский рынок, но попала под санкции
«Есть евразийский рынок, на который выходить вроде бы легко, но имеются нюансы»
Если же говорить об экспорте — тут тоже есть точки роста. «Есть евразийский рынок, на который выходить вроде бы легко, но имеются нюансы со стороны стартапов», — обратил внимание Пронин. По мнению спикера, причина кроется в недостаточной поддержке программ Российским экспортным банком (РЭБ) и Российским экспортным центром (РЭЦ). Пока на рынок Евразии смогли пробиться только крупные корпорации, все те же Сбер и «Яндекс».
Но до выхода на любой экспортный рынок Пронин советует сначала наладить и автоматизировать процесс в России. И только потом открывать представительства по продаже в других странах. «Либо сразу уже ехать в таргет-маркет, в тот целевой рынок, под который делается продукт. И собственно, там и производство все делать, и сейлс-цикл запускать», — наставлял инвестор.
Охонин вспомнил недавний случай, когда российская компания выходила на китайский рынок, но попала под санкции. «Китайская компания суперзаинтересована в технологии и партнерстве. Прибегает юрист и начинает рисовать схему, как надо структурироваться, чтобы, не дай бог, какие-то риски не транслировались на них. Потому что даже в текущих условиях для китайских компаний рынок Штатов — 90 процентов экспорта, России — 1 процент. Поэтому риск того, что их подведут под санкции, перевешивает все преимущества работы», — подчеркнул он.
«После ввода [президентом США Дональдом] Трампом известных решений в действие (речь о торговых пошлинах — прим. ред.), возможно, ситуация кардинально переменится. Давайте наладим параллельный экспорт», — под смех зала предложил Каем.
Ввиду жестких ограничений со стороны Запада Россия стала перестраиваться на рынки Юго-Восточной Азии, Индии, Пакистана, заметил Каем. Перспективность такого направления экспорта оценила и Шойгу, но заметила, что для возвращения на эти рынки потребуется время. «Наше возвращение на Ближний Восток и в Азию началось буквально 2–3 года назад. Осмысленно оно началось где-то года полтора, наверное, назад. То есть мы до этого не очень все хотели дружить с Пакистаном. Ну как-то у нас не было такого желания съездить во Вьетнам, что-то активно там поделать», — смеялась она. Однако сейчас там экономическая ситуация изменилась.
Другое перспективное направление экспорта — Ближний Восток. «На арабском рынке не очень важны деньги, но достаточно сильно важна перспектива их заработка. А во-вторых, очень важна передача технологий», — описала Шойгу. Как вариант сотрудничества — создание совместного фонда, совместное инвестирование и инкорпорирование технологий.
Но с учетом закрытия рынков и санкционного давления возникает некоторый кризис недоверия, заметил Колесниченко. «Поставить-то можно. Часто возникает потом дальше проблема, как деньги получить. Потому что ты экспортируешь, в принципе, не в те экономики, где есть надежная судебная система, позволяющая тебе эти деньги выбить, условно говоря», — указал он.
Кроме того, для выхода на внешний рынок требуются серьезные ресурсы — деньги, опыт, серьезный локальный менеджмент, добавил управляющий директор венчурного фонда «Восход» Сергей Амирян. Он посоветовал избегать инвестиций в проекты, которые «не видят внутренний рынок». «На самом деле есть, оказывается, внутри достаточно много качественных ниш. Не пашите, не пилите продукт, на котором нет внутреннего рынка», — поучал он.
«Венчур — это инструмент экономической демографии»
В целом же эксперты сошлись во мнении, что в ближайшее время российский венчурный рынок ожидает стагнация из-за высокой ключевой ставки. Однако в пятилетней перспективе венчурный рынок в России может исчезнуть, если сейчас не будут появляться весомые игроки, предрекает генеральный директор венчурного фонда ХАЙВ Николай Евченко. «Венчур — это инструмент экономической демографии. Если сегодня не родят, через 10 лет взрослых не будет», — образно объяснил он.
«Я смотрю позитивно. Думаю, что 2025-й как раз будет годом позитива, перелома вот этой кривой, о которой многие здесь говорят. Нормальная кривая на самом деле. Главное, чтобы она не была ровной», — отшутился Пронин.
Изменения коснутся и мирового рынка венчурных инвестиций. «Реально масштабный венчурный рынок сформировался в условиях низкой ставки. Этот тренд сейчас закончен. Мы переходим в новую реальность высокой ставки, высокой инфляции. Американский госдолг никуда не денется, его можно списать только на высокую ставку. Какой будет венчур для этих новых реалий, нам еще предстоит узнать. Мой прогноз, что он будет с более высокой ролью доминирования государства в качестве и заказчика, и источника денег, и определителя технологических направлений», — прогнозирует Амирян.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 22
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.