Алексей Наумов: «Трамп свое дело сделал, совершил «великую ноябрьскую капиталистическую революцию»

Алексей Наумов: «Потенциал давления на Москву у Вашингтона ограничен: те вторичные санкции, которые уже были обозначены, на деле означают санкционную войну с Китаем и Индией, что совершенно неперспективно» Фото: © Мария Девахина, РИА «Новости»

«У Трампа нет легкого способа сделать России больно»

— Алексей, в последнее время СМИ много пишут о том, что президент США Дональд Трамп, дескать, злится на Россию и на Путина из-за того, что у него ничего не выходит с мирным соглашением по Украине. Означает ли это, что наметившееся было «потепление» в отношениях между Россией и Соединенными Штатами может смениться очередным похолоданием? Или все это не более чем публичная риторика, которую Трамп обязан транслировать как хозяин Овального кабинета?

— Надо понимать, что Дональда Трампа и его реальную политику невозможно отделить от его публичного образа. Тем не менее его заявления содержат по крайней мере два аспекта. Во-первых, он таким образом напоминает о себе. Мы понимаем, что мирное соглашение касательно Черного моря (по гарантиям безопасности судоходства и прекращению огня в регионе — прим. ред.) в настоящее время буквально подвисло. Россия требует снятия санкций в отношении поставок продовольствия и удобрений, а также вывода Россельхозбанка из-под санкций и подключения его к системе SWIFT, а Трамп не может сделать этого в одиночку. Для этого ему нужно согласие Европейского союза, а там, как мы знаем, практикуется довольно сложная процедура вывода из-под санкционного давления. Необходимо согласие всех стран – членов ЕС, что сейчас, конечно, представить себе невозможно. Поэтому Трамп как бы напоминает: «Да, смотрите, я все еще здесь и у меня по-прежнему есть желание заключить этот мирный договор по Украине. А тем, кто меня ослушается, будет худо».

При этом необходимо учитывать, что диапазон возможных действий в отношении России у Трампа не такой большой, как в отношении Украины. Потенциал давления на Москву у Вашингтона ограничен: те вторичные санкции, которые уже были обозначены, на деле означают санкционную войну с Китаем и Индией, что совершенно неперспективно. Поэтому можно сказать, что у Трампа нет легкого способа сделать России больно. Впрочем, складывается впечатление, что такой цели у 47-го президента США как раз и нет.

— Что на это указывает?

— Для того чтобы это понять, давайте, что называется, посмотрим на общий план. Мы увидим примерно следующее. Трамп не любит Украину. Более того, он не любит Зеленского лично. Последний скорее представляется ему политическим противником — все-таки совсем недавно он и Джо Байдена обхаживал, и с готовностью помогал Камале Харрис во время последней президентской кампании, да и компромат на Хантера Байдена, запрошенный трамповской командой, так и не помог найти.

Нынешний президент США не понимает, для чего его страна ввязалась в эту войну, взвалила на себя такую тяжелую и дорогостоящую ношу и что американцы с этого получают. Та сделка по редкоземельным металлам, заключение которой намечалась по итогам скандальной февральской встречи с Зеленским в Белом доме (впрочем, сейчас это сделка в целом по природным ресурсам Украины), означала, что Америка хотела бы получить «с паршивой овцы хоть шерсти клок», хоть какую-то материальную выгоду.

Что до отношений с РФ, то Трамп, как мы видим, старается выстраивать их совершенно иначе. Он уважает Владимира Путина и Россию (о чем неоднократно говорил публично) — вероятно, потому, что он в целом любит сильных и авторитарных лидеров и при этом не слишком симпатизирует функционерам типа лидеров стран Европейского союза. Это первое.

Второе: Трамп уверен, что основная арена противостояния для США — это арена противостояния с Китаем. Только КНР является страной, которая в XXI веке может бросить комплексный вызов могуществу Соединенных Штатов в политической, экономической, дипломатической и иных сферах, включая даже сферу искусственного интеллекта. Известно, что из десятка топовых компаний, которые занимаются искусственным интеллектом, 7 американских и три китайские. Компаний, которые бы имели адрес прописки в ЕС и России, там, к сожалению, нет.

Так вот, Трамп упорно хочет завершить украинский конфликт. Собственно, мы понимаем: если Российская армия займет Киев, то конец конфликту будет автоматически положен. Но это не тот сценарий, которого добивается Трамп. Американский президент хочет сохранить лицо, а для этого заключить сделку.

Мы знаем, что Трамп — это, в принципе, тот человек, который живет категориями сделок. Это тот modus operandi (привычный образ действия — лат. — прим. ред.), который работал у него в бизнесе и внутренней политике. Однако международная политика функционирует немножко по другим законам: здесь зачастую странам не нужны сделки ради сделки, им не требуется красиво выйти из ситуации, а нужно лишь одно — буквально всеми способами добиться своего. Россия считает украинский конфликт экзистенциальным, вопросом жизни и смерти, и поэтому возможность двигаться в рамках компромисса у российских переговорщиков не очень высока.

— Как же стороны выходят из этого сложного положения?

— Прежде всего они начинают говорить сразу по широкому кругу вопросов. Тот же Кирилл Дмитриев давеча упоминал, что между американской и российской делегациями уже начались конкретные переговоры по разработке российских редкоземельных металлов. Также идет обсуждение совместных проектов в Арктике. То есть Трамп хочет большую сделку с Россией, иными словами, он надеется как минимум заручиться нейтралитетом РФ в деле его противостояния с Китаем, он хочет поскорее закрыть украинский вопрос, но так, чтобы это не выглядело очень уж унизительно для Украины, и двигаться дальше.

«У Трампа и его команды есть много поводов, чтобы не испытывать к Зеленскому никакой симпатии» Фото: © CNP/AdMedia / CNP/AdMedia / www.globallookpress.com

«Президент США видит Зеленского частью «глубинного государства», с которым внутри своей страны ему удалось справиться»

— В своем телеграм-канале вы пишите, что Трамп хочет от России не так уж и многого. Но чего конкретно от нас ожидает Трамп?

— Прежде всего Трамп хочет от России новой модальности взаимоотношений. Как она выглядит? Она выглядит таким образом, что РФ и США оказываются связаны друг с другом целой сетью прочных экономических связей, совместными экономическими проектами, будь то в Арктике или на Марсе — не так уж важно. Но именно связаны, тесно переплетены, чего не было даже в 1990-е, после окончания холодной войны.

Мы знаем, что после крушения Советского Союза российско-американские экономические связи никогда не выглядели слишком тесными и близкими, что, кстати, и позволило их быстро разорвать, как только политические ветры переменились и начали, что называется, бушевать слишком сильно. Что касается дня сегодняшнего, то Трамп полагает: если Россия и США заключат между собой некую большую сделку, то они в каком-то смысле окажутся в одной лодке. И даже если к власти в Штатах придут демократы и захотят снова разорвать отношения с Россией, то наткнутся на серьезное сопротивление.

Какая-нибудь ExxonMobil или Chevron скажут следующему президенту США, условной Камале Харрис: «Нет, нам ни в коем случае нельзя рвать связи с Россией, это наш крупнейший экономический партнер и сотрудничество с ним очень выгодно». Таким образом, Трамп свяжет РФ и США прочными узами и в итоге получит на евразийском континенте в качестве потенциального союзника огромную страну, которая исповедует нейтралитет в отношении противостояния между Соединенными Штатами и Китаем.

Почему это так важно для Белого дома? Дело в том, что вся внешнеполитическая линза администрации Трампа, что называется, отливает отраженным красным светом, то есть китайским вопросом. Поэтому Вашингтон, разумеется, не хочет военного альянса России и Китая. Его, скорее всего, и так не будет, но где гарантии? Вот что интересует Трампа. Он хочет, чтобы, в случае если противостояние США и Китая перейдет в более горячую фазу, Россия сохраняла по отношению к этому конфликту благожелательный нейтралитет. То есть не поставляла бы ему свои ресурсы за бесценок, а делала бы это по рыночным ценам, не продавала бы в огромных объемах оружие и военные технологии. Не забудем, что в сфере военных технологий наша страна является одним из лидеров. В качестве примера: мы ведь помним, как РФ помогала КНР с развертыванием собственной системы раннего предупреждения о ракетном нападении и так далее.

Таким образом, Москва, с точки зрения Вашингтона, не должна поддерживать КНР в военном плане, не должна поставлять китайцам ресурсы на бесплатной или привилегированной основе, не должна поддерживать их в региональных конфликтах и обязана держать нейтралитет в случае непосредственного конфликта Вашингтона и Пекина. Можно ли счесть эти требования завышенными? Парадокс ситуации заключается как раз в том, что сам Китай именно так себя и вел в отношении РФ все последние три года после начала специальной военной операции.

— То, на чем настаивает Вашингтон в отношении Москвы, может быть реализовано?

— Лично я думаю, что у линии, на которой настаивает Трамп, есть некая перспектива. Известно, что в российском политическом руководстве наличествует некая подчас, я бы даже сказал, необоснованная боязнь Китая. Мы знаем все эти городские легенды о том, как китайцы вырубили весь наш лес, съели всех наших животных и вообще засматриваются на наши земли. Китай, конечно, действует совершенно не так. Китайская экспансия главным образом экономическая, а не идеологическая и уж тем более не военная.

Тем не менее, будучи евроазиатской страной, Россия вполне естественно выглядит как многовекторное государство, способное играть роль посредника, в данном случае между США и КНР. Получив Соединенные Штаты в качестве торгового и экономического партнера, РФ тем самым получит больше пространства для внешнеторговой конкуренции и в итоге более выгодное взаимодействие с Вашингтоном и Пекином. Следовательно, разумное зерно в этой картине мира, которую пытается выстраивать Трамп, безусловно, наличествует. Поэтому если американский президент сможет добиться от Украины необходимых для российской власти уступок, то у него появятся буквально все шансы заполучить Россию в качестве как минимум нейтрального государства.

Впрочем, чтобы обеспечить такой результат, Америке, как уже сказал, нужно: добиться от Украины необходимых уступок и убедить Россию, что это все не на четыре года правления Трампа, а на долгосрочную перспективу. И что после прихода в Белый дом другого президента выстроенная конструкция более-менее сохранится. В этом плане Китай со своей политической линией выглядит, конечно, постабильнее Соединенных Штатов.

— Вы упомянули, что Трамп не любит Зеленского и фактически воспринимает его как политического противника. А в чем причина такой личной неприязни? В том, что Зеленский верно служил Демпартии, что он был связан с семейством Байденов и прикрывал «тылы» Хантера Байдена?

— Хороший вопрос. На все вами приведенные пункты можно коротко ответить «да». Как говорят англичане, all of the above — «все вышеперечисленное» — знаете, когда вам предлагают выбрать один из нескольких вариантов. Да, Трамп во многом нацелен на личные качества тех или иных политиков. У него не очень теплые отношения с Зеленским, потому что именно из-за последнего в 2019–2020 годах ему был объявлен первый импичмент. Пусть он не привел к отстранению Трампа от власти, но тем не менее наверняка оставил о себе недобрую память у нынешнего президента США.

Неудивительно, что и тогда, и сейчас Зеленский воспринимается Трампом как человек, выступавший за демократов и поддерживавший их. Мы помним, что, когда в сентябре прошлого года Зеленский приезжал с визитом в США, программа его пребывания включала поездку на военный завод в Скрантоне. Кто сопровождал при этом украинского гостя? Безусловно, одни сплошные демократы. И когда спустя некоторое время в сети Х один из пользователей спросил Илона Маска, помнит ли он, как Зеленский накануне президентских выборов агитировал за Демпартию, Маск ответил коротко и многозначительно: да, помним-помним.

Поэтому у Трампа и его команды есть много поводов, чтобы не испытывать к Зеленскому никакой симпатии. Во-первых, он смотрится откровенным ставленником демократов, а во-вторых, выглядит довольно глупым политиком, который, вместо того чтобы получить худой мир, выбрал добрую ссору да еще втянул в это США и буквально чуть ли не обманом заставил «старичка Байдена» платить миллиарды долларов из американского бюджета на финансирование совершенно бесперспективной и чудовищной войны.

Кроме того, Трамп, как мне представляется, видит Зеленского частью «глубинного государства», с которым внутри своей страны ему удалось справиться. Буквально таким же, как еврочиновники вроде Урсулы фон дер Ляйен, с которой он даже встречаться отказывается.

— Какой частью «глубинного государства» представляется Трампу Зеленский? Это некий авангард deep state, втянутый в бои с Россией, или то, что скрывается за видимой частью айсберга?

— Думаю, не стоит воспринимать «глубинное государство» буквально как неких «жидорептилоидов», покрытых чешуей, или стереотипных масонов, которые из-за своего закулисья якобы правят миром. Знаете, есть такое выражение, как «неизбираемые бюрократы». Это политики, которые похожи один на другого и которые обслуживают не интересы людей, а интересы таких же, как они сами, бюрократов, утративших всякую связь с народом. То есть это такие «зажравшиеся элиты», как говорит по этому поводу русский народ-богоносец.

Поэтому можно сказать, что Зеленский выглядит как часть этого евросоюзовского, немного анемичного мира, мира одинаковых чиновников, которые замкнуты преимущественно на самих себе и не являются представителями истинного голоса народа, которым себя, в частности, видит американский президент Трамп.

«Для Украины у США оружия, может быть, и не останется, а вот для Израиля оно всегда найдется»

— В конце марта газета The New York Times опубликовала собственное расследование, которое приоткрывает свет на масштабы военной помощи, оказываемой Украине из США. «В критические моменты партнерские поставки напрямую влияли на украинские военные операции», — пишет NYT. Означает ли это, на ваш взгляд, что если такая помощь будет в одночасье прекращена, то Украина сразу же «посыпется»? То есть в силах ли США прямо сейчас «нажать на кнопку» и просто все прекратить, а не тратить время на долгие переговоры с Киевом о каких-то уступках?

— Конечно, масштаб помощи США, как показало упомянутое вами недавнее расследование The New York Times, был куда больше, чем ожидалось. Точнее будет сказать: ожидалось американской публикой. Речь не только о поставках вооружений, но и о совместном планировании военных операций, помощи в определении целей для ударов реактивными системами залпового огня и так далее. Безусловно, в настоящий момент значение этой помощи все еще критически важно, однако менее значительно, чем на протяжении прошедших лет.

Во-первых, мы понимаем, что изменился сам характер боевых действий. По оценкам профильных экспертов, до 70 процентов поражений живой силы наносится беспилотниками FPV (First Person View — «от первого лица»), то есть беспилотниками, которые управляются операторами, способными лично, от первого лица, контролировать действие дрона. Причем изготовление таких беспилотников возможно буквально в условиях гаражей, каких-то условных подвалов и так далее. А вот, скажем, танки, о которых так много говорилось в начале специальной военной операции (помните все эти танки Abrams, Leopard и прочие, преподносимые как символ западной военной мощи?), сейчас уже не так важны. На те же 5 миллионов долларов, то есть на стоимость одного танка, проще наклепать десятки дронов и затем их использовать.

Мы видим, что в настоящее время Европейский союз также наращивает свою кооперацию с Украиной. Но, безусловно, он не заменит Соединенные Штаты Америки — не только потому, что для этого у него недостаточно сил и возможностей, а потому что это совершенно иное государственное образование, достаточно рыхлое и противоречивое, которое сложно назвать, к примеру, Соединенными Штатами Европы. ЕС — это объединение десятков стран со своими интересами и политическими задачами, которые часто разнятся между собой. Соответственно, американская военная помощь, особенно в том, что касается обмена разведывательными данными, критична для Украины, и Зеленский будет биться за нее и сражаться.

Однако даже если мы представим себе какую-нибудь новую встречу Зеленского и Трампа в Белом доме 2.0, когда его не только выгонят из Овального кабинета, но и, скажем, ботинок вслед кинут и на этом прекратится американское взаимодействие, то крушение Украины произойдет далеко не сразу, а в некоей среднесрочной перспективе. Какое-то время украинская армия при поддержке Европейского союза наверняка продержится, хотя крах ее будет, безусловно, неминуем. Однако войну нельзя, как вы сказали, выключить одной кнопкой — это вопрос как минимум нескольких месяцев.

«Я не думаю, что, принимая решение о судьбе Марин Ле Пен, французский суд или же президент Эмманюэль Макрон думали о Дональде Трампе» Фото: © imago stock& people / imago stock& people / www.globallookpress.com

— Приговор Марин Ле Пен, вынесенный недавно во Франции (политика приговорили к 4 годам, 2 из которых она проведет под домашним арестом с электронным браслетом, а еще 2 — условно) — это, на ваш взгляд, удар по Трампу и трампистским силам в Европе? Стремление загнать в конюшню троянского коня, который представлен в ЕС не только Марин Ле Пен, но и Виктором Орбаном, Пьером де Голлем (внуком генерала де Голля), «Альтернативой для Германии» и так далее? Или это преимущественно внутриевропейские разборки?

— Полагаю, что это не прямой удар по Трампу, а скорее прямой удар по правым силам, которые со всей очевидностью набирают обороты в Европейском союзе. Это не какой-то заговор элит, а буквально органическое следствие бесплодности центристской политики, которую политики ЕС демонстрировали на протяжении последних десятилетий. И безусловно, еще «будут новые победы, встанут новые бойцы», как пелось в известной советской песне. С приговором, вынесенным Марин Ле Пен, ни деятельность «Национального фронта» во Франции, ни правый поворот в европейской политике, разумеется, не заканчиваются. Мы видим, что и арест Кэлина Джорджеску в Румынии в феврале этого года не привел к крушению правой идеологии. И даже поражение на последних парламентских выборах в ФРГ «Альтернативы для Германии» (если, конечно, считать поражением 2-е место и тот факт, что «АдГ» не вошла в правящую коалицию бундестага) вовсе не является смертельным ударом для правой идеи.

На наших глазах правая идея набирает силу, и она будет двигаться вперед вне зависимости от судьбы конкретных персоналий, поскольку ее подъем, повторюсь, вызван объективными причинами. Я не думаю, что, принимая решение о судьбе Марин Ле Пен, французский суд или же президент Эмманюэль Макрон (который вряд ли звонил судье и требовал обвинительного приговора) думали о Трампе. Это все-таки общий вопрос борьбы современных либеральных элит с нарастающим правым популизмом. И эту борьбу они рискуют проиграть.

— Насколько, по вашему мнению, Трамп способен справиться с палестино-израильским конфликтом? Или, поскольку дружба американского президента с израильским премьером Биби Нетаньяху по-прежнему выглядит нерушимой, его действия здесь предопределены сочувствием только одной стороне?

— Если Украину Трамп во многом поддерживает как бы поневоле, сквозь зубы и явно без большого энтузиазма, то поддержка Израиля для него один из основных идеологических императивов. Нынешний хозяин Овального кабинета, конечно же, не откажется от поддержки Биньямина Нетаньяху, а также от солидарности с радикальной линией нынешнего израильского правительства. Мы понимаем, что люди, которые сейчас в него входят, тот же хрестоматийный министр финансов Бецалель Смотрич, придерживаются максимально жесткой позиции, в том числе по отношению к Палестине. Поэтому при Трампе конфликт продолжит то тлеть, то вспыхивать с новой силой и вряд ли будет завершен. Даже недавнее перемирие обернулось новым вторжением Израиля на территорию Газы, уже звучат слова о новой оккупации и так далее.

При этом необходимо понимать, что первую военную кампанию израильская армия все-таки проиграла: она ведь не смогла силой достичь тех целей, которые перед собой ставила, — освобождения заложников и уничтожения палестинского движения «ХАМАС». Даже когда ХАМАС передавало Израилю часть заложников, которых оно удерживало после 7 октября 2023 года, это все было сделано так, чтобы визуально подчеркнуть: исламское движение сопротивления никуда не исчезло и продолжает жить.

Сейчас интересно наблюдать те народные протесты, которые в конце вспыхнули в Газе (жители сектора Газа выступают против срыва режима тишины, обвиняя в этом не только Израиль, но и руководство ХАМАС, — прим. ред.). Мы понимаем, что жители Газы, безусловно, страдают как от израильских бомбардировок, совершенно неизбирательных, так и от действий хамасовского руководства, которое ради своей политической борьбы, в общем-то, тоже не считается ни с каким ущербом и ни с какими жертвами.

Выход из этой ситуации, честно говоря, пока не просматривается. Наверное, создание второго государства наряду с Израилем, то есть Палестины (как это изначально предусматривалось установками ООН), могло бы положить конец этому вечному конфликту. Однако при американской поддержке эта, в общем-то, обреченная на поражение израильская силовая кампания может продолжаться бесконечно долго. Для Украины у США оружия, может быть, и не останется, а вот для Израиля оно всегда найдется.

«Удивительное дело, но поддержка Трампа в США — это чаще всего не только и не столько про политику, сколько про образ и ощущение принадлежности к команде» Фото: © Aimee Dilger / Keystone Press Agency / www.globallookpress.com

«Америку откровенно трясет, как человека, который начал лечиться после долгой болезни»

— Вы уже упомянули о том, что срок пребывания Трампа ограничен оговоренными в американской Конституции четырьмя годами. Соответственно, если трамповская команда не сможет выстроить долгосрочную стратегию и подготовить Трампу преемника, того же нынешнего вице-президента США Джея Ди Вэнса, то менее чем через четыре года американская политика может снова перевернуться с ног на голову. Есть ли предпосылки к тому, чтобы правление Республиканской партии или, точнее, команды Трампа стало достаточно продолжительным?

— Пока рано говорить о перспективах трампистов и Республиканской партии в целом, поскольку те перемены и реформы, которые Трамп так активно начал проводить в жизнь, вызывают в его стране буквально эффект шока. Сам Трамп полагает, что этот эффект шока приведет к благополучным последствиям и позволит ему добиться выполнения его главных предвыборных лозунгов. Например, я говорю о той торговой войне, которую он объявил практически всему миру, но 9 апреля все-таки приостановил, введя «90-дневную паузу и существенно сниженный взаимный тариф в течение этого периода» (как он сам написал по этому поводу в соцсетях). Но это ни в коем случае не слабость и не отход назад. Тем более что главный противник Трампа, Китай, этой передышки лишен: «пауза» на него не распространяется. Наоборот, с ним США намерены бороться всерьез, силой выводя КНР на выгодные для американцев сделки.

От всех же остальных стран ждут одного: что они выстроятся в очередь для того, чтобы заключить с Вашингтоном взаимовыгодные соглашения о международной торговле. Если расчет Трампа на это оправдается, то, безусловно, я думаю, у Республиканской партии могут быть очень хорошие перспективы.

Однако пока что мы наблюдаем, как американцы переживают трамповскую «шоковую терапию», как тысячами увольняются работники американских федеральных учреждений и ведомств, как вводятся высокие тарифы, а потом почти сразу же отменяются. Пока Америку откровенно трясет, как человека, который начал лечиться после долгой болезни, однако лекарство, принимаемое им, вызывает лихорадку. Если в результате этой лихорадки экономика США станет успешнее и здоровее, то Республиканскую партию, бесспорно, ждет успех. Если же нет, то ее ожидает провал, потому что экономика была и будет главным мерилом успеха той или иной администрации Белого дома в глазах избирателей.

Что касается трампизма, то он уже почти неотделим от Республиканской партии. Перефразируя Маяковского, мы говорим «партия», а подразумеваем «Трамп», мы говорим «Трамп», а подразумеваем «партия». Трамписты в Республиканской партии имеют решающее влияние, а каких-либо других активных членов, то есть нетрампистов, там уже почти не осталось. Идеологическое движение трампизма оформлено, мы видим таких людей, как упомянутый вами Джей Ди Вэнс, которые в каких-то вопросах выглядят еще более жесткими, чем Трамп.

Таким образом, Трамп свое дело сделал. Он совершил «великую ноябрьскую капиталистическую революцию», «на правое дело он поднял народы», и его последователи уже знают, куда идти. Курс проложен, поэтому в ближайшем будущем он будет лишь видоизменяться, приноравливаясь к обстоятельствам, но полностью никуда не исчезнет. Вспомните: после поражения Трампа на президентских выборах в 2020 году все как-то сразу решили, что трампизм умер. Но оказалось, нет. Прошу прощения за очередную цитату, но «дело его живет».

— А в чем, по-вашему, заключается трампизм?

— Трампизм — это старая идея в новой упаковке, это старый добрый консерватизм и старый добрый национализм, который при этом исповедуется не косматыми мужиками неприятного внешнего вида, а такими людьми, как Трамп, выглядящими буквально как некая поп-икона. Удивительное дело, но поддержка Трампа в США — это чаще всего не только и не столько про политику, сколько про образ и ощущение принадлежности к команде. То есть существует команда Трампа, и вот вы за нее болеете, как за футбольную или хоккейную команду. А что при этом говорит сам Трамп и другие ключевые фигуры, для болельщиков не так важно. Еще когда Трамп в первый раз избирался президентом, он как-то обмолвился, что может кого-нибудь застрелить на Пятой авеню, но даже после этого его сторонники от него не отвернутся.

Так что, трампизм — это, повторюсь, национализм, изоляционизм и сосредоточение на своих проблемах. Это, как сейчас говорят, суверенизм, то есть стремление к суверенитету и независимости (именно этот термин используется в отношении Джорджеску, Ле Пен и в отношении правого европейского поворота как такового). Это консервативные ценности, нежелание ввязываться в войны, готовность принимать людей и мир такими, какие они есть, отказ от идеологического прозелитизма, от уверенности в правильности и единственности твоей идеи и от этакого империалистического желания насадить свою волю и свой политический режим по всему миру. Это сосредоточение на своих собственных экономических интересах без идеологических шор. В общем, можно сказать, что это такое американское прочтение многополярности, о которой так долго твердили в наших «палестинах».

«На данный момент Российская Федерация обладает явным преимуществом в украинском конфликте. Я говорю о военном преимуществе, которое означает, что своих целей наша страна вполне может добиться силой» Фото: © Сергей Бобылев, РИА «Новости»

«Украинский конфликт, конечно же, завершится. Причем на условиях, которые будут выгодны России»

— По вашим словам, удар команды Трампа по «глубинному государству» внутри США увенчался некоторым успехом. А как же дело бизнесмена-сутенера Джеффри Эпштейна и так называемых сатанистов-педофилов, ведь расследование по нему так и не завершено? Есть ли у него перспективы быть полностью завершенным? Тем более что это позволит нанести чувствительный удар по всем представителям мировой элиты, втянутым в эту нехорошую историю.

— Следственные действия по делу Эпштейна наверняка будут продолжаться, тем более что документы, ранее обнародованные в связи с этим, оказались не слишком информативными. Однако для Трампа это очень символические дела. Убийство 35-го президента США Джона Кеннеди, убийство его брата, сенатора Роберта Кеннеди и, соответственно, скандальная эпопея с якобы покончившим с собой Эпштейном — это то, что интересует простого американца. А для Трампа это символ того, что он вместе со своим народом постепенно раскрывает секреты, которые давно мучают американское общество.

В то же время такие политически заряженные дела, как дело Джеффри Эпштейна, будут, как мне кажется, использоваться для точечной расправы с неугодными людьми или для того, чтобы держать их в страхе и подчинении и заставлять лишний раз не высказываться. Я не жду, что эти дела будут использоваться как авангард в деле борьбы с deep state. Cкорее, они превратятся в некий символический штандарт, вокруг которого Трамп соберет свою паству. Это будет штандарт кандидата от народа — простите за использование избитого шаблона. И одновременно это будет разящий меч для нанесения в случае необходимости чувствительных репутационных ударов по противникам Трампа.

— Мы видим, что переговоры по украинскому вопросу, несмотря ни на что, активно продолжаются между Россией и США. Но почему наша страна вообще должна соглашаться на долгосрочный мир с Киевом, который ей навязывает Трамп?

— Да, это главный вопрос: почему Россия должна соглашаться на то, что предлагает Трамп? Дело в том, что на данный момент Российская Федерация обладает явным преимуществом в украинском конфликте. Я говорю о военном преимуществе, которое означает, что своих целей наша страна вполне может добиться силой. Зачем же ей тогда идти на какую-то сделку? Вряд ли сам факт заключения некой сделки с США будет достаточным призом за перенесенные испытания.

Тем не менее я полагаю, что украинский конфликт, конечно же, завершится. Причем на условиях, которые будут выгодны России. С каждым днем уже на протяжении довольно долгого времени российская позиция оказывается все более хорошей и все более уверенной, чем она была, скажем, в день предыдущий. Поэтому я думаю, что сейчас Трамп, скорее всего, будет оценивать возможность продавливания новых уступок со стороны Украины и Зеленского, а мы окажемся свидетелями, как Россия эти уступки наверняка сочтет недостаточными. Нельзя исключать, что мы увидим и какой-то период ухудшения отношений между РФ и США. В конце концов, Москва должна будет доказать Трампу, что Соединенные Штаты не могут силой давить на Россию и, что если подобное все-таки будет происходить, это не принесет американской стороне никаких положительных результатов.

Действительно, до настоящего момента Трамп демонстрировал России только пряники. Если он попробует продемонстрировать кнут, то нам нужно будет пройти и это испытание и показать, что с РФ таким образом дела вести нельзя.

Я думаю, что со временем мы все-таки увидим прекращение огня на Украине. Не знаю, правда, увидим ли мирный договор. Скажем, между двумя Кореями, Северной и Южной, никакого договора мы до сих пор не увидели, хотя конфликт на Корейском полуострове завершился еще в 1953-м. Если, к примеру, прекращение огня на Украине последует только через год, то под контролем Российской армии может оказаться уже не 20 процентов украинской территории, а все 40 процентов.

Здесь, честно говоря, основной вопрос — это усталость украинского общества и работоспособность украинского государственного аппарата. Как показывает исторический опыт, даже в случае постоянных военных поражений госаппарат еще довольно долго способен сохранять управление страной. А пока сохраняется способность к управлению, люди, как правило, не восстают против такой власти. Смотрите кейс нацистской Германии, где молоко для нуждающихся продолжало поставляться вплоть до начала мая 1945 года. То есть социальные функции государства худо-бедно работали, и этого для граждан Третьего рейха было достаточно. Сам по себе я обычно оптимист, но полагаю, что мы еще увидим несколько сгущений тьмы перед рассветом.

— Внес ли определенность недавний визит спецпосланника президента США Стивена Уиткоффа в Россию и его встреча с Владимиром Путиным в Санкт-Петербурге?

— Визит Стивена Уиткоффа совершился в преддверии двух важных дат: будущих «100 дней» Трампа (исполнится 30 апреля — прим. ред.) и первоначально намеченной пасхальной даты перемирия. Отсюда несложно предположить, что 11 апреля в Петербурге состоялись переговоры, которые определят траекторию российско-американских отношений как минимум до конца президентского срока Трампа. Впрочем, на днях многое будет понятно, а к концу апреля картина наверняка прояснится полностью.

У меня очередной приезд Уиткоффа в Россию скорее вызывает настороженность. Ведь такие частые визиты высокопоставленных лиц могут быть свидетельством того, что регулярные каналы коммуникации уровнем ниже работают плохо.

— Последует ли Европа примеру Трампа? Позвонит ли кто-нибудь из европейских политиков Путину или, быть может, даже нанесет визит? Вот и Финляндия, успевшая за три года спецоперации вступить в НАТО, недавно заявила о том, что готова открыть границы с Россией.

— Да, но практически одновременно Финляндия обнародовала свое намерение выйти из Оттавской конвенции о запрете противопехотных мин. Что касается открытия границ с РФ, то этот вопрос финны хотят обсудить не ранее конца текущего года. Я думаю, ситуация станет развиваться следующим образом. Европейский союз в том или ином виде начнет реализовывать программу своего перевооружения и, соответственно программу конфронтации с Россией. Однако на этом пути он неизбежно столкнется с трудностями. Осуществлять перевооружение — это только на словах приятно, а на деле надо тратить много денег. И не все на это готовы.

Европейский союз уверен, что если он поможет Украине сейчас, то получит в ближайшем будущем качественное улучшение ситуации. Ему предстоит убедиться, что это не так, а России предстоит это продемонстрировать. Понятно, что трамповское потепление в отношениях с Москвой оказалось для Брюсселя слишком резким и радикальным, никто из европейских политиков не был готов к такому развороту. Рано или поздно в том или ином виде мы увидим восстановление отношений между РФ и ЕС. Как выразился президент Финляндии Александр Стубб, Россию со «страной озер» связывают 1,3 тысячи километров добрососедства. Или же простого соседства, как сейчас, пожалуй, уместнее выразиться. Так что нынешняя ситуация конфронтации ненормальна, и к нормальности мы обязательно вернемся. Вопрос лишь в том, как долог будет этот путь «в 10 тысяч ли».