Ильшат Гафуров: «Я никогда не был каким-нибудь маньяком!»

Более трех часов подсудимый опровергал утверждения обвинительного заключения, в основном связанные с мотивом убийства Фото: «БИЗНЕС Online»

«Лично в мой адрес не было высказано ни одного оскорбительного слова»

Вчера экс-ректор КФУ Ильшат Гафуров продолжил давать показания на заседании в Савеловском районном суде Москвы, где уже два года рассматривается по существу его уголовного дело по обвинению в подстрекательстве к приготовлению и к убийству елабужского депутата и предпринимателя Айдара Исрафилова. Того застрелили 29 августа 1999 года около рынка ЦСКА в Москве.

Более трех часов подсудимый опровергал утверждения обвинительного заключения, в основном связанные с мотивом убийства. Гафуров снова утверждал, что на конференции предпринимателей в феврале 1999-го другие участники тоже высказывали критические замечания, причем в адрес власти разного уровня. Бизнесмены говорили о вопросах, которые накопились за многие годы, т. к. ранее никто их не собирал, в том числе предыдущий глава администрации Елабуги и района Ильдар Ишков, который считал, что «рыночные отношения сами могли решить эти вопросы».

Ильшат Гафуров о связях с ОПС «29-й комплекс»: «Нет ни одной фотографии, где бы мы были вместе!»

Тем более выступление Исрафилова, как считает подсудимый, было лишь одним из многих, но не являлось критическим ни по отношению лично к главе администрации, ни к его работе, а тем более «не носило изобличающего характера». «Лично в мой адрес не было высказано ни одного оскорбительного слова. Это выступление выражало недовольство сбором платежей в казну города, изменением налоговой политики и нежеланием платить налоги, налаживать учет, касалось и отдельно Республики Татарстан, — пояснил Гафуров. — Сам Исрафилов в выступлении говорил, что администрация — это не имена, не личности». Экс-ректор КФУ добавил, что в те годы не мог влиять ни на налоговую политику, ни на таможенные сборы, т. к. это федеральный уровень.

Также Гафуров не нашел в материалах дела критики Исрафилова в свой адрес на сессиях депутатов Елабуги. «Ее просто не было. Во время допросов свидетелей следствие задавало один и тот же вопрос всем свидетелям: слышали ли вы критику Исрафилова в адрес Гафурова на городских сессиях, в том числе 16 июня 1999 года? Например, такой вопрос задан более чем 40 свидетелям, которые в качестве депутатов или приглашенных участвовали в сессиях. Все свидетели однозначно отвечали, что никакой критики не было», — указал подсудимый, уверенный, что «если бы критика была, то она бы запомнилась».

По его словам, еще при работе Ишкова Исрафилов высказывал критические замечания в адрес начальника финансового управления Веры Сошниковой за то, что она не приглашала его на формирование бюджета. «Правда, Вера Прохоровна жестко ответила, что никого приглашать не обязана», — добавил подсудимый. Он напомнил, что еще 14 января 1998-го (при Ишкове) на президиуме объединенного совета депутатов обсуждали проект бюджета на год, но даже в нем денег на «Мираж», контролируемый Исрафиловым, за исключением части коммунальных платежей, не выделяли. «Это было невозможно и тогда, и при мне. Исрафилов тогда на сессии, когда обсуждался проект бюджета, также выразил свое недовольство, поскольку не было выделено никаких ресурсов», — подчеркнул Гафуров. Он отметил, что Исрафилов критиковал администрацию Елабуги именно во время работы Ишкова, а не позднее, когда сам подсудимый занял этот пост.

Ильшат Гафуров: «Был переходный период, вся страна определялась, по какому пути идти. Было много критики и предложений… Все искали пути развития, иногда имели разные точки зрения» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Это было недовольство, нежелание Исрафилова работать по закону»

Анализируя документы тех лет, Гафуров задавался вопросом, какое отношение Исрафилов имел в 1997 году к зданию кинотеатра «Кама», в которое, как утверждал предприниматель на сессии в начале 1998-го, вложил 80 млн рублей. При этом договор доверительного управления на три года с Исрафиловым был подписан только 25 марта 1998-го, а распоряжение Ишкова о передаче здания вообще датировано 16 апреля. «Почти на месяц позднее, такого в принципе быть не должно. Это говорит о том, что задним числом какой-то документ был подписан. Вызывает сомнение законность этих документов», — считает Гафуров.

Он также обратил внимание, что в актах приема-передачи не было зафиксировано реальное состояние здания, не было проектно-сметной документации с указанием сумм и перечня работ. В итоге претензии Исрафилова о возмещении расходов на ремонт были незаконны, поэтому в бюджет 1998–1999 годов эти расходы и не были включены. «По закону я не мог их включить, поскольку не была известна сумма и не было никакого соглашения с Исрафиловым о возмещении за счет бюджета его затрат», — подчеркнул Гафуров.

Также Исрафилов критически выступил на сессии 16 июня 1999 года, но адресовал свои слова прокурору Елабуги Вагизу Саттарову. Гафуров считает, что это было вызвано тем, что в отношении предпринимателя было возбуждено уголовное дело за избиение Ильгиза Хаматуллина, директора ООО «Рынок». «По сути, это было недовольство, нежелание Исрафилова работать по закону, попытка Исрафилова уйти от ответственности. Даже потерпевшая [Елена] Исрафилова говорила, что у них на кухне шли разговоры, что часть людей имели мнение, что необходимо следовать требованиям администрации, а другая часть возражала. Об этом же говорил и директор рынка, свидетель Хаматуллин, что Исрафилов требовал работать по-серому, не платить налоги, не оплачивать аренду земельного участка и что именно поэтому у них возникли разногласия», — пояснил подсудимый.

«Более причин для оговора Гафурова Ильшата не имею»: сенсационные обвинения ослепшего Еремы

Он еще раз повторил, что никакой личной неприязни ни к Исрафилову, ни к другим, кто критиковал власть, не испытывал. «Был переходный период, вся страна определялась, по какому пути идти. Было много критики и предложений… Все искали пути развития, иногда имели разные точки зрения. Мы на своем уровне тоже искали пути развития. Но мы все это делали в рамках действующего на тот момент законодательства. Я был совершенно спокоен и уверен, что развитие города и района пойдет именно по законному пути», — утверждал Гафуров.

«Исрафилов хотел, чтобы правоохранительные органы под его диктовку проверяли только то, что он хотел»

Также он не был согласен с тезисом обвинения, что «из чувства мести» желал лишить Исрафилова источников дохода, поэтому стал использовать административные меры для выявления «формальных нарушений». По словам Гафурова, в то время он знал лишь о том, что предприниматель имеет отношение к «Миражу» и долю в ООО «Рынок». Эти предприятия проверяли, как и все остальные в городе. Гафуров в своем отчете за 1998 год утверждал, что была проведена 641 проверка объектов торговли, общественного питания и бытового обслуживания и городских рынков.

При этом в 1999-м проверки рынка, подконтрольного Исрафилову, были инициированы самим предпринимателем и его соучредителями. Все это было сделано, по мнению Гафурова, чтобы лишить Хаматуллина должности директора, обвинив его в воровстве, неуплате налогов, причинении ущерба учредителям, и привлечь к уголовной ответственности. «Стало очевидным, почему с такой смелостью выступал Исрафилов, имея полную поддержку отдела внутренних дел, где пропадала, как в черной дыре, вся информация, изобличающая Исрафилова и его группировку. Видимо, Исрафилов хотел, чтобы правоохранительные органы под его диктовку проверяли только то, что он хотел, и приняли нужное ему решение по Хаматуллину. Но к тому времени начальник милиции [Олег] Артелин уже ушел с должности начальника ОВД, а данное дело взял на контроль прокурор города Саттаров. Поэтому, видимо, Исрафилов решил критиковать Саттарова и все перевернуть с ног на голову», — рассуждал подсудимый.

«Возникает обоснованный вопрос: при чем здесь лично я, если у учредителей ООО „Рынок“ были разборки между собой?» — негодовал он.

Исрафилов не выполнил ни один из пунктов договора доверительного управления, а самое главное, самовольно, без разрешения собственника, без оформления проекта, без проведения экспертизы провел реконструкцию здания кинотеатра Фото: ru.freepik.com

«Закрытие ночного клуба также не было моей прихотью»

Что касается проверок в «Мираже», то их проводили сотрудники ОВД «в рамках обеспечения общественной безопасности». «Когда я давал указание навести порядок и разобраться, я не имел в виду конкретное предприятие», — подчеркнул он. Внимание к клубу объяснялось тем, что около него постоянно находили использованные шприцы, а также были жалобы на распространение там наркотиков. «Закрытие ночного клуба также не было моей прихотью, и не мною он был закрыт. Деятельность „Миража“ была приостановлена в связи с внесенными требованиями прокурора Сатарова как незаконно работающего предприятия», — утверждал Гафуров.

При этом Исрафилов не выполнил ни один из пунктов договора доверительного управления, а самое главное, самовольно, без разрешения собственника, без оформления проекта, без проведения экспертизы провел реконструкцию здания кинотеатра. Кроме того, без разрешения надзорных органов открыл там ночной клуб, при этом не получил лицензию на продажу алкоголя и установку игровых автоматов. К тому же не устанавливал кассовые аппараты, не регистрировал объект в налоговой инспекции, а значит, и не платил налоги. «Не проводились никакие работы с детьми, однако это было основным условием передачи кинотеатра в доверительное управление», — указал Гафуров, добавляя, что Исрафилов, напротив, собирал деньги, проводя новогодние праздники для детей.

При этом он уверен, что никто не мешал Исрафилову оформлять здание по закону, что он и начинал делать уже при Гафурове. «Все обращения Исрафилова, как показывают даты обращения и получения им положительных ответов, рассматривались оперативно, без задержек. Если бы я испытывал к нему какое-либо личное неприязненное отношение, такое было бы просто невозможно, это очевидно», — считает подсудимый.

Более того, он указал стороне обвинения, что бездействие Исрафилова по оформлению здания бывшего кинотеатра, где проводились массовые мероприятия, — это «уголовное преступление, не формальные признаки, а существенные нарушения, требующие немедленного устранения». Так что, по мнению Гафурова, как раз администрацию надо было упрекать в том, что она так долго разрешала Исрафилову работать в здании «Камы» без всякого оформления. Причем, уверен подсудимый, предприниматель понимал обоснованность требований, поэтому в конце концов начал оформление принадлежащих ему объектов и не пытался в суде оспорить действия администрации. Все это в конечном итоге позволило его наследникам получить это имущество, хотя затраты по ремонту «Миража» пришлось подтверждать в судебном порядке. «Время показало, что все требования к Исрафилову были справедливыми. Главное, мы не допустили трагедий, пожаров и жертв во время проведения различных массовых мероприятий на площадке кинотеатра „Кама“», — полагает Гафуров. Он подчеркнул, что из-за «Миража» с его стороны «конфликта вообще не было и быть не могло».

Также не могло быть и разногласий, полагает подсудимый. Он напомнил, что встречался с Исрафиловым и в 1998 году, и в 1999-м. Причем об этом говорил и сам Исрафилов в показаниях в 1999 году после покушения. Тогда он рассказывал, что одну из встреч даже записал, хотя эта запись не сохранилась. «Возможно, он пытался вывести меня на какой-нибудь разговор и затем устроить провокацию наподобие той, что он сделал в отношении директора рынка Хаматуллина, вначале добиваясь, чтобы тот работал всерую, а потом сам же написал письмо в налоговую полицию, начальнику милиции и обвинил его в том, что он не платит налоги», — предположил Гафуров. Он также отметил, что Исрафилов, возможно, тогда «пытался что-то предложить» и записать это. «Но у него ничего не получилось, поскольку я никогда ни с какими бизнесменами не входил ни в какие отношения», — заверил бывший ректор КФУ.

Гафуров подчеркнул, что о непричастности «было изначально понятно», т. к. ни Адыган Саляхов (на фото), ни Юрий Еременко даже косвенно не упоминали его в допросах до 2020 года Фото: «БИЗНЕС Online»

«Я никогда не был каким-нибудь маньяком…»

Отдельно Гафуров разобрал тезис обвинения, что критика Исрафилова причинила вред его деловой репутации, а в дальнейшем могла препятствовать его избранию в Госсовет РТ. Он уверен, что факты говорят об обратном. «Я набрал достаточно большой не только авторитет, но и доверие как населения, так и руководства Татарстана», — подчеркнул подсудимый. Главное подтверждение тому — результаты выборов в Госсовет РТ в 1999 году, на которых Гафуров победил в первом туре с большим отрывом от остальных конкурентов, набрав 87% голосов.

«А что сделал или мог предложить на выборах Исрафилов для жителей сельских населенных пунктов Елабужского района? Абсолютно ничего, кроме пустых обещаний. Люди в сельской местности всегда были консервативны и объективны. Они верили только конкретным делам. А от обещаний в то время уже просто устали», — заявил подсудимый.

По его словам, нигде не было подтверждения тому, что Исрафилов хотел избраться в Госсовет РТ. «Хочу сказать, что, даже если бы он и принял такое решение, вряд ли смог бы не только избраться, но и зарегистрироваться в качестве кандидата, поскольку в отношении него было возбуждено уголовное дело за избиение Хаматуллина, — считает Гафуров. — Даже если бы он избрался в Госсовет РТ, то он никоим образом не смог бы защитить свою незаконную деятельность — ни рейдерские захваты, ни незаконные требования в кинотеатре „Кама“, ни незаконные действия на рынке. Что, у нас депутаты могли и могут заниматься коммерческой деятельностью и не платить налоги? Не соблюдать действующие законы? Могут заниматься организацией реализации наркотиков и подсаживать на них детей и молодежь?»

Также Гафуров удивлялся тезису обвинения о том, что Исрафилов пользовался поддержкой населения. По его словам, многие свидетели на суде говорили, что не знали предпринимателя. А те, кто был с ним знаком, характеризовали как лидера «Айдароновских».

Вообще, Гафуров уверен, что все, что говорил Исрафилов, «только снижало его поддержку со стороны населения». «Его немногочисленные выступления и ответы ему со стороны и главы, и прокурора, и депутатов Госсовета РТ, и других людей только раскрывали и делали достоянием общественности всю сущность Исрафилова и еще более могли снизить его и так несуществующую поддержку. Кстати, Исрафилов сам об этом говорил, что власть пытается показать его лидером криминальной группировки. Так это не власть пыталась его показать», — указал подсудимый.

Вообще, Исрафилов, по мнению Гафурова, только раздражал население парком своих дорогих машин и катеров, а люди задавались вопросом: как может кто-то так богато жить, когда даже нефтяники, которые стабильно добывали более 2 млн т нефти в год, не имели возможности своевременно выплачивать зарплату? «Хочу сказать, что в регионах, небольших городах с преобладанием в составе населения интеллигенции (а именно такой была Елабуга из-за наличия большого количества учебных заведений и достаточно большого числа креативных людей, которые приехали на стройку) не поддерживали таких людей, как Исрафилов, которые напоказ выставляли свое богатство и пренебрежение интересами большинства», — считает Гафуров.

Он назвал вымыслом утверждение обвинения, что обратился к лидерам ОПС «29-й комплекс», когда узнал, что якобы Исрафилов намерен избираться в Госсовет РТ. «Этого не было и быть не могло! — возмущался экс-ректор КФУ. — Я никогда не был каким-нибудь маньяком, чтобы из-за каких-то высказываний, не имеющих под собой каких-либо оснований, мог обратиться с просьбой убить человека».

Он подчеркнул, что о непричастности «было изначально понятно», т. к. ни Адыган Саляхов, ни Юрий Еременко даже косвенно не упоминали его в допросах до 2020 года. Гафуров снова заострил внимание на том, что у него с ними не могло быть дружеских отношений. «Какие же могут быть дружеские отношения, если они даже не могли назвать имени моей супруги, имена моих дочерей, моих друзей, ни модель автомобиля, на котором я ездил? Никто из них никогда не был в офисе предприятия, на котором я работал в Елабуге. Никто из них не был у меня даже дома. Какие могут быть у нас духовная близость и дружеские отношения? И я у них дома не был. Даже не знал, женаты они или не женаты. Не были они у меня ни в Казани, ни в Елабуге. Поэтому это все придумано, натянуто и сфальсифицировано», — подчеркнул подсудимый.