Ильшат Гафуров: «Зачем мне было платить за убийство 50 тысяч долларов?! Это зарплата главы за 30 лет!»

Ильшат Гафуров заверил суд, что не имел никаких личных отношений с лидерами ОПС «29-й комплекс» Адыганом Саляховым и Юрием Еременко Фото: «БИЗНЕС Online»

«Никогда не оказывал им каких-либо услуг за криминальное покровительство»

В конце прошлой недели экс-ректор КФУ Ильшат Гафуров продолжил давать показания, сосредоточившись на опровержении тезисов обвинительного заключения. Подсудимый заверил суд, что не имел никаких личных отношений с лидерами ОПС «29-й комплекс» Адыганом Саляховым и Юрием Еременко. «Наше знакомство ограничивалось только тем, что они пользовались услугами в области страхования, когда я работал в страховой компании «Зилант» наемным сотрудником. То же самое по криминальному покровительству — я пояснял, что никогда не платил им денежные средства ни за какое покровительство… Работать с ними мне поручил мой непосредственный руководитель [Вадим] Шаятович (основатель страховой компании «Зилант» — прим. ред.), когда приехал с Линаром Речаповым (считается лидером ОПГ «Севастопольские» — прим. ред.), — пояснил Гафуров.

Он уверял, что до переезда в новый офис «этих людей» не знал, хотя, может, и видел когда-то. Также Гафуров не помнил, кто именно стал инициатором знакомства, но заверил, что точно не он сам. «Никогда не оказывал им каких-либо услуг за криминальное покровительство ни когда работал директором филиала „Зилант“ в Набережных Челнах, ни тем более когда работал главой администрации», — указал экс-ректор КФУ. Он напомнил, что не помогал, как утверждал Саляхов, оформлять им Автозаводской рынок в Набережных Челнах, а этим занималась сестра Еременко Ирина, о чем она тоже рассказывала на одном из заседаний. Так что все сотрудничество «происходило в сфере интересов страховой компании».

Убийство за $100 тысяч: как в Москве стартовал суд над Гафуровым

«В дальнейшем, какие бы компании ни создавались Саляховым, Еременко и другими, нигде в качестве ни учредителя, ни соисполнителя я не входил. Ни в „Ак Барс Холдинг“, ни в „Модуль“. У меня не было никакой доли ни в их ЧОП, ни в каких предприятиях, которые они приобрели на Украине. Честно говоря, я узнал о существовании этих компаний только при ознакомлении с материалами дела. Это еще раз говорит о том, что никакой связи с ними я не поддерживал после 1993 года. Я в них не нуждался, и они во мне не нуждались, для меня это были посторонние люди», — подчеркнул Гафуров. Он добавил, что в 1992–1993 годах воспринимал Саляхова, Еременко как «обычных бизнесменов» до того момента, как их арестовали.

Подсудимый еще раз напомнил суду, что не мог оказывать содействие в строительстве завода «Модуль», как утверждали Саляхов и Еременко, т. к. комбинат построили еще до того, как он возглавил Елабугу. Поэтому показания лидеров ОПС «29-го комплекса» он назвал «компиляцией фактов».

Юрий Еременко Фото: «БИЗНЕС Online»

«Я никогда не был мальчиком на побегушках, чтобы ездить и уговаривать кого-то»

В обвинении говорилось, что Гафуров не позднее мая 1999 года в Москве встретился с Саляховым и, обещая денежное вознаграждение, предложил организовать убийство Айдара Исрафилова. «Откуда взялся май? Об этом сказать не могу, наверное, из старого уголовного дела, — предположил Гафуров. — Кто говорил о мае? Ни в зале суда, ни в показаниях никто о месяце мае никогда не говорил. Какие есть факты моих поездок? Тоже никаких». По его словам, май для глав районов — это всегда самый напряженный месяц из-за праздников, полевых работ и прочего.

«Откуда взялся в обвинении тезис, что путем уговоров и обещаний выплатить непосредственным исполнителям денежное вознаграждение? Это тоже прямая ложь. Никто из свидетелей обвинения, ни Саляхов, ни Еременко не говорили о том, что я предлагал деньги и уговаривал Саляхова. Я никогда не был мальчиком на побегушках, чтобы ездить и уговаривать кого-то», — возмущался Гафуров.

По его мнению, место и время встречи следствие не могло установить только по той причине, что этого не было. Свидетельство тому — командировочные удостоверения, согласно которым он в Москве в то время не был. Гафуров пояснил, что во время работы главой администрации должен был уведомлять о любой своей поездке, тем более за пределы Татарстана, руководство республики, как минимум Экзама Губайдуллина — в то время руководителя аппарата президента РТ — и руководителя аппарата главы Елабуги, которым был Геннадий Баганов.

Саляхов в показаниях утверждал, что встретились «где-то в центре Москвы», а Еременко говорил, что в здании московского представительства ЕлАЗа в районе Цветного бульвара и ЦУМа в старинном здании XVIII века. «Якобы я там накрыл стол и вел себя как хозяин», — указал Гафуров, добавляя, что ни Саляхов, ни Еременко не упоминали присутствие в этот момент руководителя представительства ЕлАЗа Владимира Малых. Хотя он в своих показаниях утверждал, что без него проводить встречи в представительстве было невозможно. Тем более в 1998 году они располагались в здании на Сущевском валу, а это далеко от места, которое указывал Еременко. В описанном же лидером ОПС «29-й комплекс» здании представительство ЕлАЗа никогда не находилось. «Соответственно, данные показания Еременко являются ложными и выдуманными. Так кому в этом случае верить: тем людям, которые всю жизнь бандитничали, или ветерану КГБ СССР?» — задавал риторический вопрос Гафуров.

Также Еременко и Саляхов утверждали, что на той встрече был Фикрят Табеев и обсуждались вопросы строительства «Модуля». Однако, подчеркнул Гафуров, в 1998–1999 годах мясокомбинат уже давно работал.

«Таким образом, по эпизоду приготовления хочу сказать, что указанной встречи, тем более с моим участием, не было ни в Москве, ни в другом месте. В этот период в Москве я не был, а находился в Елабуге и не имел никаких контактов и телефонных разговоров ни с Саляховым, ни с Еременко», — утверждал подсудимый, добавляя, что преступники попросту все «выдумали». По его словам, свидетельство тому — детализация телефонных звонков, которая подтверждает, что разговоров с ними в то время не было.

Отдельно экс-ректор КФУ указал, что не видел Саляхова с того момента, как он уехал в Москву в 1993 году, и до проведения очной ставки в СИЗО в Тольятти в 2022 году. По его словам, не встречались они и в 1999-м, т. к. на тот момент лидер «29-го комплекса» находился в федеральном розыске и скрывался на Украине.

Гафуров указал и на несоответствие в деле некоторых фактов. Так, приговором Верховного суда РТ от 17 июля 2006 года было установлено, что Фарит Хисамутдинов, который занимался организацией первого покушения на Исрафилова, арендовал квартиру в Елабуге с 1 по 5 июня 1999 года, а его знакомый с 5 по 9 июня уже следил за предпринимателем. При этом Саляхов на заседании в Савеловском суде утверждал, что встреча с Гафуровым была летом 1999-го, а Еременко указывал, что улетел из Елабуги 9 июня, чтобы договориться о встрече подсудимого и главаря ОПС «29-й комплекс». «Каким образом тогда Хисамутдинов уже в период с 1 по 5 июня снял квартиру и организовал слежку за Исрафиловым, если Еременко только 9 июня, по его показаниям, полетел в Москву договариваться с Саляховым по поводу якобы моей встречи? — спрашивал Гафуров. — Данные противоречия по времени также подтверждают тот факт, что данной встречи просто быть не могло. Это просто выдумано Саляховым, что впоследствии озвучил сам Еременко, подтвердив факт оговора меня в обмен на обещание сделать операцию на глаза. Это же подтвердила в суде и сестра Еременко».

Адыган Саляхов Фото: «БИЗНЕС Online»

Поэтому подсудимый утверждал, что никак не мог встречаться с человеком, который находился в федеральном розыске, тем более публично в центре Москвы, да еще и в присутствии Табеева в представительстве ЕлАЗа. «Саляхов просто оговаривает меня с целью получения каких-то преференций для себя лично точно так же, как это делал Еременко. Еременко это сделал с целью получить для себя медицинскую помощь. Саляхов пытался как-то воздействовать на членов своего ОПС, возможно, преследуя свои цели. Остальные свидетели обвинения — члены ОПС „29-й комплекс“, а именно [Рузаль] Асадуллин, [Сергей] Паньков — в суде отказались от показаний, данных на следствии, указав, что их показания неверно интерпретированы следствием, подписаны ими без прочтения в связи с давлением, отсутствием очков и по иным обстоятельствам», — заявил Гафуров.

«Ни одного заказного убийства на их счету не было»

Кроме того, экс-ректор КФУ указал суду, что в приговоре Верховного суда РТ были указаны другие обстоятельства и мотивы убийства Исрафилова — установление криминального контроля над Елабугой и районом. При этом Саляхов в суде указывал, что их группировка не занималась заказными убийствами. Об этом же говорил и Асадуллин: «Я не убивал людей за деньги, я исполнял приказы».

«Олесик подошел сзади и выстрелил в спину. Это было при мне»: по делу Ильшата Гафурова допросили Рузалика

Гафуров отметил, что все убийства, перечисленные в приговоре от 2006 года, а именно Валеева, Новикова, Гафиатуллина и других, а также покушение на убийство Исрафилова указывают на то, что ОПС «29-й комплекс» убивали людей не за деньги, а из-за раздела сфер криминального влияния и криминального контроля. «Ни одного заказного убийства на их счету не было», — указал подсудимый. Он добавил, что и сам не имел мотивов для убийства Исрафилова, т. к. тот «ничего плохого не сделал». «Чтобы у меня возникли личные неприязненные отношения к нему до такой степени, чтобы я за огромные деньги мог подстрекать кого-либо к его убийству. Это просто абсурд!» — негодовал экс-ректор.

Далее он остановился на утверждении обвинения, что Еременко организовал его встречу с Хисамутдиновым в гостевом домике НГДУ «Прикамнефть» в парке «Нижняя Кама», где якобы экс-глава Елабуги пообещал за убийство $50 тыс. и «ВАЗ-2109». Якобы на той встрече тоже присутствовал Табеев и они снова обсуждали вопросы «Модуля». Однако, как указал Гафуров, в конце 1998 года была начата реконструкция домика, построенного в 1971-м и находившегося в аварийном состоянии. Об этом в суде говорили отвечающие за обслуживание гостевого домика главный инженер НГДУ «Прикамнефть» Федор Долинин и заместитель начальника НГДУ по социальным вопросам Фарит Вахитов. «Поэтому я заявляю, что никогда не встречался с Еременко, Хисамутдиновым и другими лицами в 1999 году на территории базы отдыха рядом с гостевым домиком. В помещении было невозможно находиться, а тем более проживать, соответственно, не было и не могло быть встречи на его территории», — подчеркнул Гафуров.

Абсурдным он посчитал и утверждение следствия о том, что он пообещал заплатить за убийство $50 тыс. и «девятку». «Все просьбы Исрафилова были направлены на то, чтобы ему из бюджета выплатили 500–700 миллионов неденоминированных рублей за ремонтные работы по „Миражу“. И зачем главе из своего кармана платить гораздо бо́льшую сумму? Тем более что сумма была просто огромной для главы администрации. Это было равно заработной плате главы за 30 лет», — указал подсудимый. Он уточнил, что ему не был ничего должен ни Исрафилов, ни сам он не занимал денег у убитого.

Отдельно Гафуров решил прокомментировать постоянное упоминание Саляховым и Еременко Табеева. По словам подсудимого, он познакомился с бывшим главой обкома ТАССР после того, как был назначен главой администрации Елабуги и района. Представил друг другу их Равиль Зарипов — в то время директор ЕлАЗа. «Никаких личных встреч и никаких общих интересов у нас с ним не было. У нас разный возраст, разный опыт работы. Он по возрасту даже старше моего отца. Поэтому у нас не возникало ни личных, ни дружеских отношений. Мы встречались, разговаривали на общие темы на мероприятиях, посвященных ЕлАЗу», — отметил экс-ректор КФУ.

Фикрят Табеев Фото: Владимир Зотов

«Если бы Исрафилов и озвучил мою фамилию, для меня это было бы лучше, так как я мог бы привлечь его к ответственности за клевету»

Затем Гафуров перешел к разбору того компромата, который Исрафилов, по версии следствия, после покушения собирался опубликовать к федеральных СМИ «для придания общественного резонанса преступной деятельности» Гафурова. Подсудимый указал, что предприниматель дал единственное интервью телеканалу «Эфир», в котором говорил о причастности к покушению представителей ОПС «29-й комплекс» и местной власти, но не называл фамилии. «Если бы Исрафилов и озвучил мою фамилию, для меня это было бы лучше, так как я мог бы привлечь его к ответственности за клевету», — уверен Гафуров.

В своих показаниях журналистка «Эфира» Ирина Быстрова рассказывала, что перед интервью Исрафилов с ней отдельно общался и утверждал, что вместе с Дмитрием Софроновым украл нефтепродукты на 3,9 млрд рублей. Якобы на вырученные деньги они купили элитные автомобили и подарили их чиновникам в Казани. «Если бы о краже в действительности было озвучено, то по существу это прямое признание Исрафилова в воровстве. Тогда возникает вопрос: почему телекомпания „Эфир“ не проинформировала об этом правоохранительные органы? Почему интервью не вышло в эфир? — спрашивал Гафуров. — Факт хищения нефтепродуктов мог послужить причиной убийства Исрафилова. Удивительно, почему, когда Исрафилов это якобы озвучил, правоохранительные органы не задержали его, не возбудили уголовное дело. Он был бы жив сейчас, и не было бы тех проблем, которые я испытываю, находясь в этом зале».

Прокомментировал Гафуров и ту статью, подготовленную для Исрафилова журналистом газеты «Вечер Елабуги» Рустемом Шайфутдиновым. Ее нашли при обыске в гостинице «Измайлово» после убийства. Подсудимый назвал статью «странным опусом», из которого следовало, что Ильдар Ишков «сотрудничал с мафией и уважал ее, а Гафуров не хочет этого делать». «Что в этом материале есть такого, что могло бы навредить мне? Ничего! Даже текст документа не содержит какой-либо информации, способной хоть как-то навредить мне. А любая проверка показала бы правомерность всех моих действий и то, что сам Исрафилов действовал незаконно», — сказал Гафуров, добавляя, что данная публикация могла навредить только самому убитому.

Кому на выборах в Госдуму в 1999 году мог составить конкуренцию Исрафилов

Что касается утверждения следствия, что Исрафилов собирался баллотироваться в Госдуму, чтобы получить «более значимый авторитет, чем у Гафурова», то экс-ректор КФУ напомнил суду, что в показаниях в 1999 году предприниматель сам говорил только о желании вновь идти на выборы в горсовет. По его мнению, Исрафилов в принципе не смог бы избраться в Госдуму от Елабуги, поскольку у района не было своего избирательного округа, он входил в набережночелнинский. Поэтому убитый мог бы составить конкуренцию только Салимхану Ахметханову (депутат Госдумы III созыва (2000–2003 годы), скончался 14 апреля 2006-го перед стартом процесса в отношении ОПС «29-й комплекс»), который как раз «был тесно связан с лидерами ОПС «29-й комплекс» — в суде Саляхов говорил, что тот был его другом. К тому же в суде водитель и охранник Саляхова Андрей Будилин рассказывал, что он и Алексей Олесик (киллер, который застрелил Исрафилова около рынка ЦСКА в Москве, — прим. ред.) охраняли Ахметханова. Журналистка «Эфира» Ирина Быстрова, как отметил Гафуров, после убийства Исрафилова «чудесным образом» работала в его предвыборном штабе.

«С другой стороны, утверждение, что Исрафилов собирался баллотироваться в Госдуму, указывает еще на одну версию, которую не проработали органы следствия. Возможно, эта версия и не лежит на поверхности… Три человека, которые приняли очень активное участие в произошедших событиях, были очень близки к Ахметханову, конкурентом которого на выборах в Госдуму при желании мог стать Исрафилов», — намекнул подсудимый.

«Никто из свидетелей не видел меня с Шакировым»

Далее Гафуров прокомментировал утверждение следствия, что после неудачного покушения он стал склонять к убийству Исрафилова не только Саляхова, но Айрата Шакирова (ранее приговорами судов был признан заказчиком убийства), у которого были свои мотивы для устранения друга. Экс-ректор КФУ заверил, что с Шакировым знаком не был и никогда не встречался». При этом вообще никто из свидетелей не видел меня с Шакировым, никому из своего ближнего круга Шакиров никогда не говорил, что знаком со мной. У него не было самого факта знакомства, хотя все, кто знал Шакирова, говорят о том, что он был достаточно хвастливым человеком. О каком же общении, тем более по поводу убийства, можно говорить?» — негодовал Гафуров.

Как утверждало следствие, подсудимый встретился с Шакировым и Саляховым в Москве в ресторане «Пицунда». Гафуров на это указал, что никогда там не был, а Саляхов и Будилин в своих показаниях по-разному описывали здание. Так, лидер «двадцатьдевятников» говорил о пятиэтажном здании, а его водитель и охранник — об одноэтажном. Кроме того, ранее в суде местный житель Сергей Подстригаев, который в те годы работал мастером-прорабом в ЖЭКе, рассказывал, что ресторан закрылся еще в 1998 году.

Гафуров утверждал, что деньги никому не обещал и не передавал, т. к. в убийстве не участвовал, а узнал о нем от начальника милиции во время празднования в Елабуге Дня города. «Для меня это тоже было шоком», — добавил он.

Подсудимый уверен, что «истинные обстоятельства» убийства Исрафилова были установлены приговором Верховного суда РТ от 2 марта 2017 года в отношении Рузаля Асадуллина. Тот в своей явке с повинной утверждал, что предпринимателя убил Олесик по заказу Шакирова, который обещал за это $100 тысяч. «Конфликт внутри преступных группировок за раздел сфер влияния как мотив для убийства Исрафилова был установлен вступившим в законную силу приговором суда. Я ни с кем не рассчитывался и никому ничего не обещал, поскольку, еще раз повторюсь, я не участвовал в совершении этого преступления и не имел никакого отношения к этому», — подчеркнул Гафуров.

Более того, по его мнению, именно убийство Исрафилова могло навредить его авторитету. «Как я сказал в интервью, мне, наоборот, необходимо было принять меры к защите Исрафилова. Убийство Исрафилова, несомненно, было направлено и против меня, играя на руку моим оппонентам, давая им почву и тему для различных разговоров в периоды, имеющие значение для моей жизни, такие как выборы и переназначения. И, надо сказать, мои оппоненты часто использовали это», — считает подсудимый.

«Он хотел скрыть свои отношения с Речаповым»

После этого перешли к вопросам прокурора Миланы Дигаевой. Ее интересовало, когда же Гафуров познакомился с Саляховым и Еременко. Гафуров ответил, что точной даты не помнит, но предположил, что в 1992 году, когда начал работать с ними в одном офисном здании. «Наверное, во второй половине 1992-го, когда приехал Шаятович Вадим Душанович. Он приехал, как потом выяснилось, с Речаповым. Насколько помню, сначала зашел Шаятович, а потом спустились. Не помню, был ли тогда Саляхов, но с Еременко как раз тогда познакомили Речапов с Шаятовичем. Я не знаю, кто был инициатором этого знакомства», — вспоминал подсудимый. По его словам, Саляхов «подъехал позже», но «это было в один день».

Тогда прокурор попросила прокомментировать показания Шаятовича, который утверждал, что с Саляховым не был знаком, было лишь несколько «случайных встреч», но он рассказал только об одной. «Я вместе с Гафуровым обедал, зашел молодой, энергичный, спортивного вида человек. Поздоровался, переговорил о чем-то быстро с Гафуровым и ушел. Я спрашивал, кто это. [Ответили:] „Наш спортсмен“. Думаю, так и было, по виду он был спортсмен. Более мы с ним никогда не встречались, никаких дел не имели, да и он не присылал ко мне никаких людей», — пояснял на допросе в суде Шаятович.

Гафуров ответил, что, возможно, у основателя «Зиланта» были «свои основания». «Он сказал, что я его с ним познакомил? Этого просто быть не могло», — сказал подсудимый.

— Вы можете сказать, почему Шаятович сказал, что именно вы познакомили его с Саляховым и Еременко? — напирала Дигаева.

— Наверное, у него какие-то основания были…

— А какие у него могут быть основания?

— Не знаю, он хотел скрыть свои отношения с Речаповым. В суде же Саляхов и Еременко сказали, что они были дружескими группировками, — снова пытался ответить Гафуров.

Отметим, что при допросе ни сторона обвинения, ни адвокаты, ни сам Гафуров не стали тогда уточнять у Шаятовича подробности знакомства как с Речаповым и Саляховым, так и с другими членами ОПС «29-й комплекс». Тем не менее на заседаниях другие свидетели рассказывали как минимум еще об одной встрече, где были все четверо: Саляхов, Гафуров, Шаятович и Речапов. Например, один из лидеров группировки Александр Власов вспоминал, что вместе с Саляховым в 1992 году был в головном офисе «Зиланта» в Казани, где их с Гафуровым познакомил как раз Шаятович и «покойничек» Речапов. А Еременко рассказывал, что Шаятович и Речапов приезжали в Набережные Челны. «С ними приехал Гафуров Ильшат. Нас с ним познакомили, Линар представил, сказал, что Шаятович открывает филиал в Челнах, директором будет Гафуров. Сказал, дескать, есть предложение, чтобы Ильшат стал с вами работать, то есть под крышу группировки», — говорил тогда свидетель.

На заседании Дигаева уточнила у Гафурова, как ему представили Саляхова и Еременко. Тот ответил, что как предпринимателей, работающих в этом же здании. «Я не могу сейчас точно сказать, что они сказали. Но никто тогда не сказал, что эти люди будут крышевать. Я же говорю, у меня денег не было. Я был исполнительным директором», — пояснил подсудимый.

Он также уточнил, что с еще одним лидером ОПС «29-й комплекс», Власовым, познакомился позднее, но не смог вспомнить конкретных обстоятельств. «Из всей этой тройки по страхованию с „Зилантом“ в основном занимался Еременко. Я с Власовым отдельных встреч и разговоров не имел», — отметил Гафуров, напоминая прокурору, что Власов сам в суде рассказывал, что переехал в Москву в конце 1992 года.

Тогда прокурор спросила, кто был инициатором совместной коммерческой деятельности между «Зилантом» и фирмой Саляхова и Еременко «Феникс А». Гафуров стал объяснять, что многие, кто работал в этом здании, сотрудничали с их страховой компанией. «Наверное, они были инициаторами. Это было выгодно», — добавил он.

«Если бы я был реальным руководителем, то, наверное, я бы взял под контроль эту компанию»

Затем Дигаева начала выяснять, какое отношение имел сам Гафуров к компании «двадцатьдевятников». Дело в том, что, по данным ЕГРЮЛ, подсудимый входил в состав учредителей ТОО «Феникс-А». Саляхов, судя по документам, являлся гендиректором компании, а Гафуров — председателем собрания учредителей, причем только у них имелось право подписи в банковских документах.

Сейчас в суде Гафуров заявил, что никакого отношения к компании не имел. «„Феникс“ был до моего прихода, в этом здании „Феникс“ работал. Я даже не помню, как организовалась „Феникс А“», — отметил он. По его словам, тогда многие не могли оплатить страховой платеж деньгами и расплачивались товарными остатками. Но страховая компания не могла эту продукцию продать, выдать за это полис и уже потом при страховом случае выплачивать деньги. Поэтому в Казани была организована некая компания, которую возглавлял Силантьев, а в Набережных Челнах привлекли «Феникс», который рассчитывался по страховым платежам и реализовывал продукцию, которую предприятия поставляли в оплату страхования. 

— Для контроля предложили [включить в состав учредителей], чтобы я тоже имел доступ к операциям, и в качестве учредителя был привлечен, — объяснил Гафуров.

— Почему был выбран «Феникс»? — спросила Дигаева. — Вы могли выбрать любую другую компанию.

— Мы с другими компаниями тоже работали. С представителями Казанского авиационного института мы создали компанию, работали по плазменным технологиям. Везде у меня было 15–20 процентов доли. Здесь было то же самое. Они находились в этом же офис-центре, — объяснил Гафуров.

При этом он утверждал, что совместная коммерческая деятельность с «Феникс А» не велась. «Я даже не помню, чтобы мы учредителями собирались. Это продолжалось меньше года. В 1993 году Еременко уехал. Саляхов, насколько помню, раньше уехал… Если бы я был реальным руководителем, то, наверное, я бы взял под контроль эту компанию», — сказал подсудимый.

— Вы консультировали Саляхова, Еременко относительно заключения каких-либо экономических сделок? — спросила гособвинитель.

— Я их не консультировал, — сразу ответил Гафуров. — Все, что касается договоров страхования, я не только консультировал, но и рассказывал, какие есть особенности, когда появлялись новые страховые продукты. В то время страховой бизнес, альтернативный государственному страхованию, только появлялся. Практически никто не разбирался, как вообще зарабатывает страховая компания, в чем преимущества проводить через страховую компанию те или иные объемы. В области страхования Саляхова не было смысла консультировать, консультировалась только их бухгалтер.

«Я все-таки верю начальнику милиции больше, чем Федорову»

Тогда Дигаева спросила, когда экс-ректор познакомился с еще одним членом «29-го комплекса» — Вячеславом Федоровым по прозвищу Парасоль. Гафуров ответил, что только на очной ставке в Тольятти в 2022-м. При этом сам Федоров, давая показания в суде в марте 2024 года, утверждал, что его с подсудимым в 1994–1995 годах познакомил Асадуллин в офисе «Феникс А».

— Как можете это прокомментировать? — уточнила Дигаева.

— Никак не могу, потому что этого не было, — отрезал Гафуров. — Федоров, как выяснилось, по натуре сексот. Поэтому чего на него обращать внимание? Как выяснилось здесь и в показаниях того же [начальника милиции Елабуги Валерия] Чершинцева, он же информатором был. Я все-таки верю начальнику милиции больше, чем Федорову. С Федоровым я никогда знаком не был. Может быть, он на лестнице стоял, когда я где-то проходил.

Что касается знакомства с Асадуллиным, то экс-ректор КФУ утверждал, что с ним «личных отношений и проектов не имел», но мог идентифицировать этого человека. Он предположил, что мог познакомиться с ним во время работы в одном офисном здании, но, кто их представил друг другу, вспомнить не смог. «Я с ним не знаком в том виде, в котором вы хотите сказать», — добавил Гафуров.

При этом сам Асадуллин при допросе на заседании в апреле 2024 года утверждал, что его с подсудимым познакомил Еременко примерно в 1994–1995 годах. «Может быть, Еременко сказал: „Это Рузаль, это Ильшат“. Я не могу сказать, 30 с лишним лет прошло. Еще раз хочу сказать, с Асадуллиным мы никогда один на один не разговаривали, общих дел не имели», — пояснил прокурору Гафуров.

Также Асадуллин указывал, что вел с подсудимым коммерческую деятельность, но «она не очень удачно сложилась». Федоров уточнял, что конфликт был из-за магазина, который Саляхов разрешил в пользу Гафурова. «Асадуллин даже не смог сказать, какой магазин был. Никак не могу прокомментировать сочинения», — сказал подсудимый.

Он также утверждал, что с Хисамутдиновым познакомился только на очной ставке в Москве, но при этом не был знаком ни с Игорем Буртасовым, ни с Игорем Кулясовым (первый, кому Хисамутдинов предложил убить Исрафилова, но он отказался от совершения преступления): «В глаза никогда не видел», — ни с Валерием Мельниковым (киллер, который сам сдался Исрафилову), ни с Олесиком, ни с Будилиным («В первый раз увидел в суде»).

Зато Гафуров признал, что был знаком с Сергеем Мироновым, который являлся директором мясокомбината «Модуль». «Я еще требовал, чтобы он ходил на городские планерки. Впервые я его увидел, насколько помню, когда его представили в качестве директора», — указал подсудимый. По его словам, на собрании акционеров «Модуля» его представил Табеев.

Дигаева стала уточнять, помогал ли Гафуров при строительстве данного мясокомбината, поскольку об этом в показаниях говорили члены «29-го комплекса». «Я этим людям не помогал. О мясокомбинате „Модуль“ узнал, когда стал главой администрации. До этого никогда ни на территории мясокомбината [не был], ни проекты мясокомбината ни с кем не обсуждал», — пояснил подсудимый.

— Вы можете назвать причины, по которым Власов и Федоров говорят обратное? — спросила прокурор.

— Не могу сказать. Почему я за них должен говорить? — раздраженно ответил Гафуров.

Он заявил, что о «29-м комплексе» как о группировке узнал вообще только после их задержания.

— То есть вы, как мэр Елабуги, не знали о существовании на территории Татарстана такой мощной группировки, как «29-й комплекс», но знали о мелкой группировке «Айдароновские»? — удивилась Дигаева.

— Как вы говорите, мелкая группировка «Айдароновские» существовала на той территории, где я работал, в городе Елабуге. И Айдар Рифкатович Исрафилов был депутатом нашего местного совета. Никто из, как вы говорите, других группировок депутатом елабужского совета не был, отношения к Елабуге не имел. До этого времени ни одни представители даже органов прокуратуры не знали об этом, по их словам. Правда это или нет? Я не могу за генералов комментировать их точку зрения, — ответил Гафуров.

Тогда прокурор попросила прокомментировать слова бывшего прокурора Елабуги Вагиза Саттарова о том, что группировка существовала, а по слухам, которые были, к ней имел отношение и глава администрации. Отметим, что на заседании в сентябре 2024 года экс-прокурор рассказывал, что с членами «29-го комплекса» «за руку Гафурова не ловил». Но, по его словам, от оперативных служб, оперуполномоченного Владимира Горшкова и начальника милиции Елабуги Олега Артелина поступала информация о связях главы администрации с данной ОПГ. Также, утверждал Саттаров, «некоторые работники исполкома» рассказывали, что лидеры группировки собираются у Гафурова в кабинете и обсуждают «какие-то экономические вопросы», в том числе мясокомбинат «Модуль». «Когда такую информацию получил, я, человек прямой, зашел к нему и сказал: „Вы глава города, вы компрометируете власть. Не надо собираться у себя в кабинете“. Там Саляхов собирался, Ерема и кто-то еще. На это мне Гафуров сказал: „Если они лидеры ОПГ, вы их посадите, я их собирать не буду“», — рассказал экс-прокурор Елабуги.

На это Гафуров заявил прокурору, что прокомментировать слова Саттарова не может, но указал, что в 1998 году писал на имя прокурора письмо, чтобы рассмотрел вопрос законности акционирования «Модуля». «У моего заместителя возник вопрос, что доля государства, которая якобы должна принадлежать городу, не принадлежит городу. Но вопросы по строительству были решены до меня. Письмо было официально зарегистрировано», — подчеркнул подсудимый.

— Как часто посещали базу «Дубки»? — спросила Дигаева

— Возможно, один раз, как раз в тот день, когда приехали Шаятович с Речаповым. Я был там недолго. Поужинали, они там остались ночевать, а я уехал, — ответил Гафуров.

Тогда прокурор уточнила, был ли в пользовании администрации лесной домик в парке «Нижняя Кама». Подсудимый подчеркнул, что такого никогда не было, о чем он подробно рассказывал в своих показаниях.

— И вы никогда не посещали? — поинтересовалась прокурор.

— Почему? Насколько помню, в 1992 году я туда довозил после папиного юбилея генерального директора «Татнефти». Но в последующем, работая главой администрации, я его отдельно не посещал, только с гостями, поскольку у меня такого права занимать этот лесной домик не было, — рассказал Гафуров.

Гафуров рассказал, что учился с Исрафиловым в одной школе, но не общались, поскольку тот был на несколько лет младше Фото: «БИЗНЕС Online»

«Доходной эта дискотека быть не могла, если бы она не занималась незаконной деятельностью по реализации наркотиков»

Также подсудимый рассказал, что учился с Исрафиловым в одной школе, но не общались, поскольку тот был на несколько лет младше. Общаться начали по работе примерно в 1995 году, т. к. Гафуров, являясь депутатом Госсовета РТ, приезжал в Елабугу на сессии горсовета. Подсудимый утверждал, что никаких отношений у него с Исрафиловым не было.

— Тогда как можете прокомментировать показания Исрафилова, который заявлял о наличии между вами конфликта? Как вы можете объяснить тот факт, что он постоянно и публично выступал, в том числе в прессе, и заявлял о конфликте между вами? — задала вопрос Дигаева.

— О показаниях Исрафилова я узнал в СИЗО. Как вы говорите, он часто публично выступал и меня критиковал. Ни одного публичного выступления или критики, тем более публичной, в мой адрес не было, — ответил Гафуров.

— Вам известно, почему Исрафилов себя так вел?

— Нет.

— Почему он обвинял вас в связях с группировкой «29-й комплекс»? Почему обвинял в том, что вы препятствовали работе «Миража»? — продолжила прокурор.

— Исрафилов в открытую никогда меня не обвинял, что я препятствую работе «Миража». Вы приведите хоть одно критическое замечание, которым меня Айдар лично критиковал и что меня обвинял, что я мешаю ему работать, — сказал Гафуров.

На это Дигаева попросила тогда прокомментировать показания свидетелей, которые утверждали, что конфликт был из-за «самого доходного в городе объекта» — клуба «Мираж».

— Я никак не могу прокомментировать по той причине, что доходной эта дискотека быть не могла, если бы она не занималась незаконной деятельностью по реализации наркотиков, — указал подсудимый.

— Даже [Владимир] Малков (член ОПГ «Квартала», пожизненно осужденный, — прим. ред.) утверждал, что вы требовали от Исрафилова передачи части прибыли, в том числе от деятельности «Миража».

— Я не знаю, какой уровень образования у Малкова, который говорил, что я требовал. Я хочу сказать, что я требовал как глава администрации после представления прокурора, чтобы строго выполнялись условия договора доверительного управления, где написано, что вся прибыль от работы данного предприятия должна идти в бюджет Елабуги. Вот и все. Больше я никаких требований не делал. В свою пользу я тоже ни у кого никогда не просил, — подчеркнул Гафуров, добавляя, что лично у Исрафилова ничего не требовал и к нему никогда не заходил.

Владимир Малков Фото: «БИЗНЕС Online»

«Ишков сказал, что мне никогда работать не даст»

Также прокурор поинтересовалась, почему охранники подсудимого носили оружие. На это Гафуров указал, что вооружились они не в 1999 году, а позднее. И тут подсудимый вспомнил о «конфликтной ситуации» со своим предшественником на посту мэра Елабуги Ильдаром Ишковым. «Не у меня лично, а у него против назначения другого человека. Даже на сессию, которая проходила в период моего назначения, Олег Адольевич Артелин не пришел, за что получил замечание. Он, правда, сказал, что болеет. Охрану мне посоветовали, чтобы я взял от ЕлАЗа. Посоветовало руководство республики. Когда я уехал в Елабугу на назначение, а Ишкова оставили в приемной президента республики, чтобы он не мешал на период подготовки первой установочной сессии по моему назначению. Он там сидел. И в тот же день у меня ночевал охранник, по-моему, по линии комитета госбезопасности. Я жил в Казани, у меня в квартире никого не было. Тут говорили, что собирали подписи в поддержку Ильдара Наиловича, он сказал, что мне никогда работать не даст. Но случилось так, как случилось. У меня к Ишкову нет никаких обид. Я сам не ожидал, что меня назначат главой администрации. Я большого желания из Казани вернуться в Елабугу тогда не имел», — рассказал Гафуров.

«Идти к мэру, чтобы сказать: «Мы вас подозреваем», – это глупо»

Кроме того, подсудимый отметил, что покушение на Исрафилова было «неординарным событием», но ему ничего об этом неизвестно. «То, что исполнители — „двадцатьдевятники“, было известно всем, когда арестовали организаторов. Меня он никогда не называл заказчиком», — указал экс-ректор КФУ.

— Почему следственные органы проверяли версию о вашей причастности к покушению на Исрафилова, если, с ваших слов, никто не называл вас заказчиком? — спросила Дигаева.

— Допрос был уже после убийства Исрафилова, наверное, в 1999 году следователем Зориным, который приезжал из Савеловской прокуратуры. Я все, как было, как на духу рассказал. За него я сказать не могу. Могу только предполагать. Раздуто было настолько, что любой представитель следственных органов должен был проверить… — предположил Гафуров.

Тогда прокурор попросила прокомментировать показания Быстровой, которая утверждала, что Исрафилов называл в качестве заказчика именно главу администрации. На это подсудимый ответил, что если бы это действительно было, то «Эфир», как частная компания, обязательно бы это опубликовала для повышения рейтинга. «Ничего этого не было. Здесь по истечении огромного количества лет Быстрова начала об этом говорить. Быстрова после смерти Исрафилова была в штабе Ахметханова, являлась близким для него человеком, возглавляла пресс-службу. Что у нее на уме, я сказать не могу», — пояснил Гафуров. При этом он подчеркнул, что не верит в то, что Исрафилов, придя на телеканал, мог рассказывать о воровстве нефтепродуктов и покупке на вырученные деньги иномарок для Казанского кремля. «Это, по-моему, уже ее придумка по истечении стольких лет. Если бы вы изучили, то данный человек прошел психиатрическое лечение!» — добавил экс-ректор КФУ.

Судья Ольга Чистова уточнила у подсудимого, когда ему стало известно, что Исрафилов является лидером группировки «Айдароновские» и от кого. Подсудимый ответил, что о деятельности убитого, в том числе незаконной, знал от правоохранительных органов, но уточнил, что в 1990-х еще не было понятия ОПГ.

— Вы пытались бороться с его незаконной деятельностью? — спросила судья.

— Только в тех пределах, которые я озвучил. Ему давались предупреждения. После представления прокурора у него и карьеры были забраны. Я только не могу сказать, ему ли принадлежали. Представления были и по рынку, — пояснил Гафуров, добавляя, что о конфликте Исрафилова с директором рынка Ильгизом Хаматуллиным узнал только из критических выступлений самого убитого в адрес прокурора.

— Вы в своих показаниях Исрафилова отрицательно охарактеризовали. Это так?

— Исрафилов был человеком своего времени. Поскольку все время противопоставляется, то я был вынужден озвучить все материалы, которые мне стали доступны в рамках уголовного дела, — указал подсудимый.

— Но положительных сведений вы о нем не сообщили. Вам ничего не было известно? — спросила судья.

— Я не могу сказать ничего, кроме того, что, как тут говорили, он сажал деревья, — заключил Гафуров.

На этом Чистова завершила судебное следствие, несмотря на возражения адвокатов, желавших еще допросить свидетелей и заявить ходатайства. На следующем заседании начнутся прения сторон.