«Если бы, я еще раз говорю, что-то было не так и в моих действиях был какой-то криминал, то нынешний глава республики, тогда работавший председателем правительства, Рустам Нургалиевич Минниханов не подписал бы письмо в мою поддержку. Написал бы, что Гафуров такой-сякой, плохой», — говорил в прениях на прошлой неделе экс-ректор КФУ Ильшат Гафуров. Сторона защиты пыталась показать суду логические и хронологические нестыковки в обвинении, доказывала, что дружеских встреч с членами ОПС «29-й комплекс» у их подзащитного быть не могло. Адвокаты также упирали на то, что мотива у экс-ректора КФУ для совершения преступления попросту не имелось, как и желания мести. Об этом и многом другом — в очередном судебном отчете нашего корреспондента.
В своей речи Гафуров снова заявил, что его участие в ТОО «Феникс-А», принадлежащем членам ОПС «29-й комплекс», было «вынужденным учредительством» для расширения объема договоров страховой компании «Зилант»
«Эта многочисленная компиляция фактов идет по всему обвинению, по всему следствию»
«Такое ощущение, что все в одну корзину сложили», — прокомментировал экс-ректор КФУ Ильшат Гафуров выступление прокурора Миланы Дигаевой в прениях. В своей речи он снова заявил, что его участие в ТОО «Феникс-А», принадлежащем членам ОПС «29-й комплекс», было «вынужденным учредительством» для расширения объема договоров страховой компании «Зилант». «Никаких дружеских отношений, доверительных отношений я ни с одним из представителей, в том числе „29-го комплекса“ и других [группировок], никогда не поддерживал. У нас просто не было никаких общих интересов, за исключением того периода, 1992−1993 годов, когда я работал в страховой компании, и они точно так же, как все другие компании, обслуживались по страховым договорам», — заявил Гафуров.
Он упрекнул прокурора в «компиляции многочисленных фактов», особенно касающихся документов по переданному Айдару Исрафилову зданию бывшего кинотеатра «Кама». Например, указал Гафуров, разрешения пожарной охраны и санэпидстанции были на проект реконструкции, а не на само здание. И получены они были 7 мая, тогда как объект закрыли еще 3 мая. «Эта многочисленная компиляция фактов идет по всему обвинению, по всему следствию», — разочарованно добавил подсудимый.
Та же самая ситуация, как утверждал Гафуров, касательно его причастности к убийству Исрафилова. Подсудимый указал, что Рузаль Асадуллин (организатор убийства Исрафилова, член ОПС «29-й комплекс») отказался в ходе заседания от показаний и подтвердил те, которые давал в 2013 году, когда о Гафурове ничего не упоминал. Также не все свои показания смог вспомнить в суде «положенец» по Набережным Челнам Сергей Паньков, известный в криминальных кругах как Сергей Белый. То же самое было с Сергеем Железновым, который в 1999 году работал в оперативно-разыскной части (ОРЧ) УВД Северного административного округа (САО) Москвы. Оказалось, что в показаниях, данных на предварительном следствии, было гораздо больше информации. Также от показаний отказался один из лидеров ОПС «29-й комплекс» Юрий Еременко. Уже вернувшись в колонию, он через адвоката сообщил, что давал нужные следствию показания, т. к. ему обещали провести операцию на глаза. «Почему-то об этом здесь уважаемый прокурор ни слова не говорит», — упрекал Гафуров.
Довод прокурора о том, что к убийству Исрафилова Гафуров также привлек Айрата Шакирова (именно он ранее считался заказчиком), подсудимый также отверг. Он заверял, что не был с ним знаком, как и не имел дружеских связей с членами ОПС «29-й комплекс», и это подтвердили «более 200 человек». «Я уже говорил, что приехали Еременко и [Александр] Власов на совет директоров 4 мая 1999 года, где представили [Сергея] Миронова. Никаких дружеских отношений у меня с Мироновым не было, никаких розливов на территории Елабуги ликеро-водочного завода не было. Откуда это взялось? Никто этот завод не видел, его никогда на „Модуле“ не было», — утверждал Гафуров.
А что касается слов бывшего прокурора Елабуги Вагиза Саттарова о связях экс-ректора КФУ с «29-м комплексом», то Гафуров указал: «Если человек работает прокурором и может предупреждать, то на самом деле задержал бы, если у него были основания для этого. А так задним числом выступать… Ни одного его публичного предупреждения, дал бы представление прокурора на имя главы администрации, на что он имел право. Он же давал представление о том, чтобы мы привели в соответствие все, что касается муниципального и государственного имущества, в том числе и по „Миражу“, в том числе и по рынку, который курировал Исрафилов».
Тем более, отметил Гафуров, он просто не мог встречаться с лидером «двадцатьдевятников» Адыганом Саляховым в 1999 году, т. к. тот был в федеральном розыске. «Саттаров тогда по долгу службы должен был его задержать. Потому все это придумано, и понятно стало почему», — говорил подсудимый.
Гафуров вновь указывал, что у него не было предвзятого отношения к Исрафилову, поскольку проверки проводились на многих предприятиях и рынках
«Озвучивали как достоверную информацию то, что рассказывал о своих фантазиях Саляхов»
«Нагромождение в обвинении всех цифр, данных, ни одно из них не соответствует действительности, и здесь правда и неправда перемешаны», — добавил подсудимый.
Что касается ситуации с «Миражом», то Гафуров удивился: «Не бывает же так, что одновременно дается поручение правоохранительным органам и обращается к преступным элементам по Айдару». Экс-ректор КФУ уверял, что никаких личных конфликтов у него с Исрафиловым не было, но имелись «разные точки зрения». «Я всегда защищал интересы бюджета и никогда ничего для себя не просил. Поэтому показания каких-то свидетелей, которые появились как дежурные, профессиональные свидетели в последнее время, значит, тоже не соответствуют действительности. Ни одного объекта конкретно ни у кого я никогда в личных целях не забирал. Потому это все разговоры, не соответствующие действительности», — подчеркнул Гафуров. Конфликт из-за выборов он тоже отрицал, указывая, что если Исрафилов планировал баллотироваться, то в Елабуге и районе было для этого четыре участка.
«Озвучивали как достоверную информацию то, что рассказывал о своих фантазиях Саляхов, о том, что якобы я уже забрал рынок, „Мираж“, а потом боялся, что Исрафилов станет главой администрации и обратно у меня заберет, — негодовал Гафуров. — Это же не соответствует действительности, никаких переписываний объектов не было. Поэтому можно было бы это упустить, но почему-то уважаемый прокурор это здесь озвучивала в такой версии, что это как факт доказанный, который соответствует реалиям, обоснован и документально подтверждается. Ни одного документального подтверждения нет». Экс-ректор КФУ уверен, что если бы он занимался подобной деятельностью, то 12 тыс. елабужан не поставили бы подпись в его поддержку. Так что, по мнению Гафурова, документы только подтверждают его правоту в том, что у Исрафилова не было разрешения на эксплуатацию здания.
Гафуров вновь указывал, что у него не было предвзятого отношения к Исрафилову, поскольку проверки проводились на многих предприятиях и рынках. «Об этом есть газетные публикации, об этом говорилось и на сессии, и в отчете главы администрации, причем это говорилось публично», — указал подсудимый.
Более того, по его словам, вся его деятельность регулировалась правительством РТ, параллельный бизнес не создавался, а лишь осуществлялась санация предприятий. Все было сделано в кратчайшие сроки. «Если бы, я еще раз говорю, что-то было не так и в моих действиях был какой-то криминал, то нынешний глава республики, тогда работавший председателем правительства, Рустам Нургалиевич Минниханов не подписал бы письмо в мою поддержку. Написал бы, что Гафуров такой-сякой, плохой», — подчеркнул Гафуров.
Что касается встречи с Саляховым в Москве в августе 1999 года, то Гафуров указал, что это была командировка, чтобы встретить дочку
«Крайний — тот, кто с вами вырос, Шакиров, который был вхож в ваш дом»
Покушение на Исрафилова, по его словам, стало шоком и для него самого. То, что были причастны к этому «двадцатьдевятники», являлось «очевидным фактом» после задержания организатора. «Я никуда не скрывался, не уезжал», — указал Гафуров, добавляя, что после убийства Исрафилова его тоже допрашивали и он говорил то же самое, что и сейчас.
Он указал, что сам никогда не критиковал убитого, тогда как предприниматель занимался защитой своих личных интересов и бизнеса, как и многие. «Здесь присутствуют и супруга, и сын, поэтому я хочу сказать, что не имею к этому убийству отношения. То, что вы так реагируете, понятно. Когда убили близкого человека, надо крайнего найти. Но крайний — тот, кто с вами вырос, Шакиров, который был вхож в ваш дом», — утверждал он.
Более того, Гафуров напомнил, что в «Мираже» проводили 40 дней со смерти Исрафилова, поэтому, уверен он, если бы семья захотела, то могла бы продолжать работать в здании, если бы исполнила законные требования. «Никаких вопросов бы в этом случае не было», — добавил Гафуров.
Подсудимого задевало, что сторона обвинения больше верит тем, кто «всю жизнь работал против системы», и не верит тем, кто показывал другое.
Гафуров вновь напоминал суду, что до 2005 года глав районов в Татарстане не выбирали, а назначали. А о том, что Исрафилов собирался избираться в Госсовет РТ, публично не говорил, только о желании снова баллотироваться в горсовет. «Поэтому я не хочу обижать, прошел бы или не прошел, любой человек может и пройти, и не пройти по конкретным обстоятельствам. Еще раз говорю, показать Исрафилова опэгэшником никогда не было желания, и таких разговоров не шло. Ни одной публикации с моей стороны не было. Все мои выступления касаются как бы ответной реакции, больше он критиковал тогда прокурора Саттарова, видимо, было за что, раз и его водитель на рынке работал. Но тогда время такое было. К сожалению, и в правоохранительных органах, за что, как говорится, два начальника милиции были смещены, но были смещены в результате прокурорской проверки, а не мной. Я не имел таких полномочий», — утверждал Гафуров.
Он также указал, что гостевой домик, в котором он якобы в 1999 году обсуждал убийство Исрафилова, был передан администрации Елабуги только в 2021-м. «У меня никогда гостевого домика не было, ни личных, ни когда я работал в „Зиланте“, ни когда работал в администрации города. Просто мы в них особо не нуждались», — заметил Гафуров. По его словам, высокопоставленные гости в Елабуге никогда долго не задерживались.
«Если кто-то покажет, что я принимал участие во взрыве „Северного потока“, наверное, тоже с упоением будут говорить, что Гафуров принимал и там тоже участие, поскольку находился здесь и здесь», — негодовал экс-ректор КФУ. По его словам, он не раз проходил проверки, но никто никогда не говорил, что он «имел отношение или продолжает иметь какое-то отношение к каким-то группировкам».
Что касается встречи с Саляховым в Москве в августе 1999 года, то Гафуров указал, что это была командировка, чтобы встретить дочку. «Об этом документальное подтверждение есть, и командировочное удостоверение, и пересечение границы в паспорте у старшей дочери, и подтверждение всех свидетелей, которые меня провожали и встречали», — подчеркнул Гафуров.
Первый довод обвинения, который разбирал адвокат Нарышкин, касался того, что филиал страховой компании «Зилант» работал под криминальным покровительством ОПС «29-й комплекс»
О связях с членами ОПС «29-й комплекс»
Адвокат Александр Нарышкин в прениях утверждал, что по итогам судебного следствия можно сделать лишь один вывод — о необоснованности предъявленного Гафурову обвинения и его невиновности. По его словам, все обвинение строится на показаниях членов ОПС «29-й комплекс» — надуманных, противоречащих друг другу и не соответствующим фактическим обстоятельствам дела.
Первый довод обвинения, который разбирал Нарышкин, касался того, что филиал страховой компании «Зилант» работал под криминальным покровительством ОПС «29-й комплекс». Адвокат уверен, что это опровергается показаниями свидетелей, в том числе самими сотрудниками страховой компании. Например, лидер «двадцатьдевятников» Саляхов рассказывал, что впервые о «Зиланте» узнал от лидера ОПС «Севастопольские» Линара Речапова, с которым был знаком с конца 1980-х. Еще один лидер ОПС «29-й комплекс» Еременко пояснял, что с Гафуровым познакомился на встрече, где также были глава «Зиланта» Вадим Шаятович и Речапов. При этом он утверждал, что «Севастопольские» крышевали страховую компанию. О том же говорили бывшие заместители гендиректора «Зиланта» Сергей Солдатов и Валерий Исмаилов. Последний также утверждал, что по этой причине у компании не было проблем с криминалом, а филиалам дополнительное криминальное покровительство не требовалось.
Нарышкин указал, что взаимоотношения Гафурова с Саляховым, Еременко и Александром Власовым были обусловлены «исключительно коммерческими взаимоотношениями» страховой компании и фирмы «двадцатьдевятников» «Феникс А». Об этом же говорил и Саляхов, а частые встречи объяснялись только тем, что компании находились в одном здании. «Подсудимый Гафуров пояснял в суде, что никаких личных отношений с указанными лицами не имел», — добавил адвокат.
Также Нарышкин утверждал, что нет доказательств того, что члены ОПС «29-й комплекс» помогали Гафурову в предвыборной кампании в Госсовет РТ в 1995 году. На этом настаивали и Саляхов, и Еременко, но, как считает адвокат, никаких доказательств, кроме их слов, нет. Зато Раиса Муллакаева, которая была в те времена доверенным лицом Гафурова на выборах, утверждала в суде, что в предвыборной кампании помогал филиал банка «Девон-Кредит» в Елабуге, где она тогда работала. Там был открыт специальный счет, куда перечислялись деньги, кроме того, в банке распечатывали большие агитационные плакаты. Также о своей помощи рассказывали сотрудники «Зиланта». Например, Солдатов и работавшая бухгалтером в страховой компании Ольга Гуркина говорили, что агенты раздавали агитационные листовки и разносили их по почтовым ящикам. Свидетель Ильсур Сафиуллин, который сам выдвигался на тех выборах, указывал, что представители криминалитета какую-либо поддержку Гафурову не оказывали.
Подавляющее большинство свидетелей рассказывали, что Исрафилов сам возглавлял группировку «Айдароновские», занимавшуюся преступной деятельностью
А каким был Айдар Исрафилов?
Что касается личности Исрафилова, то, как указал Нарышкин, подавляющее большинство свидетелей рассказывали, что он сам возглавлял группировку «Айдароновские», занимавшуюся преступной деятельностью. Например, пожизненно осужденный член ОПГ «Квартала» Владимир Малков рассказывал, что сначала убитый входил в ОПГ «Музловские», а потом возглавил группировку, названную по его имени. О связях Исрафилова с Олегом Музловым говорил и Сергей Ларионов по прозвищу Святой.
О существовании «Айдароновских» говорили также бывший прокурор Елабуги Вагиз Саттаров, занимавший пост начальника уголовного розыска ГРОВД Алик Батыршин, бывший начальник отдела по расследованию умышленных убийств и бандитизма прокуратуры РТ Равиль Абзалилов. Кроме того, бывшие директора школ Елабуги Анатолий Остроумов и Юрий Ларионов утверждали, что Исрафилов был «смотрящим» за Елабугой, а группировка занималась рэкетом, крышеванием, вымогательствами и распространением наркотиков. А директор ООО «Рынок» Ильгиз Хаматуллин жаловался, что «Айдароновские» во главе с Исрафиловым вымогали у него долю в предприятии. В итоге он был вынужден включить их в состав учредителей, в противном случае ему обещали, что работать не дадут и убьют. Хаматуллин заявлял об этом тогдашнему начальнику милиции Елабуги Олегу Артелину, но тот ничего не предпринимал. Как утверждал свидетель, у того и Исрафилова были близкие отношения.
Также свидетели рассказывали о конфликтах Исрафилова с Шакировым. Например, Саляхов утверждал, что Шакиров хотел занять место Айдарона в группировке, поэтому был заинтересован в его устранении, а Паньков указывал, что тот стал в конце 1990-х общаться с Асадуллиным. В свою очередь Сергей Ларионов пояснял, что ему известно как минимум о трех конфликтах между Исрафиловым и Шакировым, к тому же последний в 1993–1994 годах даже пытался заказать Айдарона некоему мужчине из Набережных Челнов по прозвищу Черный. А свидетель Фарид Махмудов утверждал, что Шакиров был «хитрым интриганом», который много раз подставлял Исрафилова на деньги.
Был ли связан Исрафилов с «29-м комплексом»? Нарышкин напомнил, что Саляхов утверждал, что это было мимолетное знакомство, а о серьезных конфликтах с «Айдароновскими» вспомнить не смог. При этом Еременко утверждал, что однажды члены «29-го комплекса» сидели в ресторане «Гелон» с «Музловскими», между ними возник конфликт и Саляхов отправил в нокаут Исрафилова. О «терках» между группировками вспоминали и Малков, и Ларионов, и Разиф Ахметзянов, и другие свидетели.
Была ли критика со стороны Исрафилова?
Как отметил Нарышкин, Саляхов в своих показаниях утверждал, что причиной конфликта между Исрафиловым и Гафуровым были рынок и клуб «Мираж», которые якобы подсудимый забрал себе, когда стал главой города. «Данные показания являются голословными и опровергаются другими доказательствами по делу», — утверждал адвокат. Как пояснял в суде Геннадий Баганов, который руководил аппаратом главы Елабуги, Исрафилов на сессиях горсовета критиковал как бывших мэров Германа Мелкумянца и Ильдара Ишкова, так и Гафурова. При этом предприниматель преследовал личную заинтересованность, в том числе в решении вопросов по клубу «Мираж». Глава города на критику реагировал терпимо, тем не менее клуб пришлось закрыть, т. к. не были правильно оформлены документы, а Исрафилов не предпринимал ничего, чтобы устранить недочеты.
При этом, как указывал в суде Сафиуллин, Гафуров давал поручение помочь Исрафилову с оформлением документов. В то же время Рахимя Гайсина, которая с 1995 года являлась начальником организационного отдела совета депутатов Елабуги и района, вспоминала, что Исрафилов постоянно на сессиях жаловался, что ему не оплачивают за него коммунальные услуги, но при этом требуют от него налоги в бюджет.
Другие свидетели, такие как Ринат Биккинеев, который в то время руководил многоотраслевым производственным объединением жилищного хозяйства и благоустройства, утверждали, что вообще не слышали на сессиях критики в адрес Гафурова.
Еще одно важное обстоятельство, на которое указал Нарышкин, — Саляхов в 1999 году в принципе не жил в Москве, т. к. находился в федеральном розыске и скрывался на Украине
Мог ли Гафуров встречаться в 1999 году с Саляховым?
Нарышкин, как и его подзащитный, указывал, что встреч в Москве и лесном домике, о которых рассказывали «двадцатьдевятники» и на которых якобы обсуждалось убийство Исрафилова, быть не могло. Что касается первого обстоятельства, то Саляхов в показаниях, данных в разное время, путался, утверждая, что встреча состоялась то ли в гостинице, то ли в кафе. А Еременко и вовсе указывал, что это было в представительстве ЕлАЗа недалеко от Цветного бульвара. При этом свидетель Владимир Малых, который в те годы возглавлял представительство завода, рассказывал, что их компания в то время находилась по другому адресу.
Что касается встреч в лесном домике, то свидетели, которые работали в НГДУ «Прикамнефть» и отвечали за содержание этого здания, указывали, что в 1999 году в нем уже начался ремонт, поэтому оно было непригодно для приема гостей.
Та же ситуация с рестораном «Пицунда» в Москве, в котором якобы Саляхов и Гафуров встречались после неудачного покушения на Исрафилова. Саляхов и Андрей Будилин (водитель, который привез киллера Алексея Олесика на место преступления) по-разному описывали здание, а местный житель Сергей Подстригаев, который в те годы работал мастером-прорабом в ЖЭКе, рассказывал, что ресторан закрылся еще в 1998-м.
Еще одно важное обстоятельство, на которое указал Нарышкин, — Саляхов в 1999 году в принципе не жил в Москве, т. к. находился в федеральном розыске и скрывался на Украине. Это в суде подтвердил сам лидер ОПС «29-й комплекс». Вопросы об этом от стороны защиты к другим свидетелям суд снял. «Таким образом, вопрос о нахождении в 1999 году Саляхова на территории Украины остался невыясненным», — считает Нарышкин.
Также, по мнению адвоката, в ходе судебного следствия не выяснили, занимались ли члены ОПС «29-й комплекс» заказными убийствами. Сам Саляхов в суде утверждал, что нет.
Гафуров не раз подчеркивал, что никогда не был знаком с Шакировым, который ранее судами был признан заказчиком убийства Исрафилова. О «доверительных отношениях» между ними говорил только Саляхов. Однако другие свидетели утверждали обратное. Например, Хаматуллин пояснял, что Шакиров был хвастливым человеком, поэтому при случае обязательно рассказал бы о своем знакомстве с Гафуровым. То же самое утверждал Ларионов. А свидетели Биккинеев, Ахметзянов, Баганов и Баранов указывали, что никогда не видели Гафурова вместе с Шакировым.
А было ли постановление об отказе в возбуждении уголовного дела?
Отдельно Нарышкин остановился в прениях на постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Гафурова, которое еще в 2002 году вынес начальник следственного отдела прокуратуры Набережных Челнов Азат Зиятдинов. По словам защитника, несмотря на его наличие, 21 декабря 2021-го в ГСУ СК России незаконно возбудили уголовное дело, затем арестовали Гафурова и неоднократно продлевали меру пресечения.
Как указал Нарышкин, в суде свидетель Анвар Ахмедзянов, который расследовал уголовное дело в отношении членов ОПС «29-й комплекс», отмечал, что ему было известно о постановлении Зиятдинова и после принятия к производству уголовного дела оснований для предъявления обвинений Гафурову не было. В показаниях заместитель прокурора Набережных Челнов Айдар Салимуллин, которые он давал следователю в 2022 году, подтверждал, что причастность экс-ректора КФУ к убийству Исрафилова не была установлена. Не было оснований привлекать к ответственности Гафурова и у Елены Соломатиной, бывшего старшего следователя по особо важным делам прокуратуры Северного административного округа Москвы, которая принимала участие в расследовании уголовного дела по факту убийства Исрафилова, переданного из Савеловской районной прокуратуры.
Нарышкин также напомнил, что следствие провело экспертизу подписи Зиятдинова и пришло к выводу, что она была сделана не им, а другим лицом. Однако эксперты, привлеченные стороной защиты, пришли к другому выводу. Так, специалист-почерковед Владимир Лобушев утверждал, что на постановлении Зиятдинов расписался сам, а эксперт Анастасия Трушина указала на ошибки в экспертизе, проведенной по инициативе следствия, и отметила, что выводы в ней носят «необоснованный и субъективный характер».
Тем не менее сам Зиятдинов прислал в суд письмо, что на допрос явиться не может, постановление в отношении Гафурова не выносил и подпись на документе не ставил.
«Защита считает, что подсудимый Гафуров не причастен к подстрекательству к приготовлению к убийству Исрафилова и к подстрекательству к убийству Исрафилова», — подытожил Нарышкин и просил вынести оправдательный приговор.
«Защита приходит к выводу, что подсудимый Гафуров Ильшат Рафкатович и потерпевший Исрафилов Айдар Рифкатович практически не пересекались. Каждый из них общался в своем кругу, имел своих друзей, свои семьи, стремился к своим целям, у каждого были свои интересы»
«Оснований для возникновения личных неприязненных отношений у Гафурова попросту не имелось»
Адвокат Ольга Нарышкина поддержала коллегу, указывая, что единственное справедливое решение в отношении Гафурова — оправдательный приговор, поскольку, по ее мнению, у подсудимого не было мотива инкриминируемого преступления.
«Ознакомившись с материалами дела, исследовав их и вещественные доказательства в ходе судебного следствия, выслушав свидетелей обвинения и защиты в судебном заседании, изучив большое количество материалов СМИ, иных документов, защита приходит к выводу, что подсудимый Гафуров Ильшат Рафкатович и потерпевший Исрафилов Айдар Рифкатович практически не пересекались. Каждый из них общался в своем кругу, имел своих друзей, свои семьи, стремился к своим целям, у каждого были свои интересы», — считает адвокат.
По ее словам, Гафуров постоянно учился, повышал свой образовательный уровень, тогда как Исрафилов «стремился владеть рынком и ночным клубом». «Гафуров ни к рынку, ни к ночному клубу никакого интереса не проявлял, к этой деятельности не стремился, — уверена Нарышкина. — Оснований для возникновения личных неприязненных отношений у Гафурова попросту не имелось. Не могли возникнуть личные неприязненные отношения и по мотивам критики, поскольку такой критики со стороны Исрафилова в адрес Гафурова просто не было».
Адвокат указала, что есть только единственное критическое выступление Исрафилова на первой конференции предпринимателей 17 февраля 1999 года, но и в нем Гафуров упоминается всего лишь раз. При этом сам подсудимый утверждал, что ничего обидного для себя в той речи Исрафилова не увидел, к тому же на том мероприятии власть критиковал не только убитый, но и другие участники.
Нарышкина проанализировала все выступления предпринимателя начиная с 1995 года. Их было всего 8. «Абсолютно все эти выступления так или иначе касаются бизнес-интересов Исрафилова, а именно рынка и кинотеатра „Кама“ (он же ночной клуб „Мираж“), и ни в одном из них нет никакой критики в отношении Гафурова», — подчеркнула адвокат, добавляя, что и многие свидетели не смогли вспомнить никаких критических выступлений убитого.
Также она уверена, что «никто у Исрафилова ничего не хотел забирать», были только требования о приведении в соответствие с законодательством всех необходимых документов, а также выполнение условий договора, по которым нужно было установить кассовые аппараты. «А вывод следствия о том, что Гафуров стремился к неконтролируемым доходам, прямо опровергается материалами дела. Для чего требовали правильно оформить имущество? Чтобы город мог получать платежи за аренду, или налоги на имущество (идут в городской бюджет), или часть прибыли, как в случае с заключением договора доверительного управления, ведь имущество передается в доверительное управление с целью того, чтобы управляющий эксплуатировал его прежде всего в интересах собственника», — пояснила Нарышкина.
Адвокат опровергала и довод следствия о том, что в случае избрания Исрафилова в Госсовет РТ Гафуров мог «лишиться своего влияния и занимаемой должности». Во-первых, по мнению Нарышкиной, вряд ли выдвижение предпринимателя могло обеспокоить подсудимого. Во-вторых, Гафуров не мог лишиться должности, т. к. в те времена глав районов назначал президент РТ, а Минтимер Шаймиев положительно оценивал деятельность мэра Елабуги. В-третьих, сам Исрафилов публично заявлял только о желании вновь баллотироваться лишь в горсовет. «Совсем нет доказательств того, что Исрафилов, кроме членов семьи, хоть кому-то об этом своем намерении [баллотироваться в Госсовет РТ] сообщал», — добавила адвокат.
Также, уверена она, нет подтверждений и того, что Исрафилов собирался баллотироваться в Госдуму. Об этом говорили только отец убитого и его супруга. Нарышкина указала, что Гафуров об этом узнал только при ознакомлении с материалами дела. И даже если бы это было правдой, то конкурентом Исрафилова оказался бы Салимхан Ахметханов, который в 1999 году избирался по Набережночелнинскому округу. «Лидер ОПС „29-й комплекс“ свидетель Саляхов показал, что Ахметханова он хорошо знает, он являлся хозяином ОАО „Петровский“, был его другом», — указала Нарышкина, добавляя, что также Будилин рассказывал о том, как он и Олесик охраняли Ахметханова.
Кроме того, Нарышкина обратила внимание суда на то, что Гафуров и Исрафилов «совершенно разные люди по масштабу личности». «Гафуров — человек с научным, аналитическим складом ума, способный к реализации намеченных проектов и целей, всегда выступавший за разработку программ и перспективных планов, систематизацию. Исрафилов — человек, интересующийся освоением денежных средств, выделенных на конкретные проекты», — считает адвокат.
Она напомнила о заслугах, наградах Гафурова, а также о том, что 10 тыс. елабужан подписали письмо в поддержку бывшего мэра города. Кроме того, Нарышкина указала, что экс-ректор КФУ и его семья систематически оказывают помощь участникам спецоперации.
«Анализ личности Гафурова, прозрачность и публичность его жизни, имеющиеся в материалах дела характеристики просто сами собой опровергают все показания свидетелей обвинения — участников ОПС „29-й комплекс“ и выводы следствия в части, касающейся мотива», — считает защитник.
По ее словам, к тому же уже истек срок давности. Поэтому Нарышкина просила вынести оправдательный приговор, а в случае, если суд не согласен с позицией стороны защиты, применить сроки давности и освободить Гафурова от уголовной ответственности.
«Как Гафуров мог знать о причастности Еременко, Саляхова и Власова к убийствам, если президент республики не знал об этом?»
Адвокат Алексей Доночкин указал, что обвинение строится на «домыслах, предположениях и фантазиях», а не на объективных доказательствах. «Сторона обвинения так и не представила необходимых и достаточных доказательств, которые хоть как-то отражают те обстоятельства, которые были указаны в обвинении, и хоть как-то доказывали бы виновность Гафурова», — считает защитник.
Он, как и Нарышкин, указал, что «Зилант» не мог быть под криминальным покровительством ОПС «29-й комплекс». Во-первых, тот же Еременко утверждал, что Гафуров им ничего не платил, а от крышевания отказались в самом начале. Во-вторых, сторона обвинения указывала, что ОПС образовалось в 1993 году, тогда как Гафуров вошел в состав учредителей «Феникса А» вместе с Саляховым, Еременко, Власовым и другими 20 августа 1992-го. «Таким образом, Гафуров, соучреждая с вышеуказанными лицами коммерческую организацию, не мог знать о каком-либо преступном сообществе», — сказал Доночкин и добавил, что также не приведены факты криминального покровительства.
Адвокат уверен, что не было и взаимовыгодных отношений. Например, прибыль «Феникса А» «никогда не распределялась Гафурову», зато Саляхов, Еременко и Власов получали ее в виде квартир. Также нет достоверных доказательств того, что Гафуров помогал создавать мясокомбинат «Модуль», т. к. он начал работу еще в 1996 году, тогда как подсудимый возглавил Елабугу только в 1998-м. Прибыль от этого предприятия, по словам адвоката, экс-ректор КФУ тоже не получал, и это подтвердил в суде Еременко.
Доночкин подчеркнул, что нет никаких свидетельств о дружбе и доверительных отношениях между Гафуровым и лидерами «29-го комплекса». «Нет ни фотографий, ни видеозаписей, нет данных о звонках друг другу, о направлении СМС-сообщений, то есть нет ни одного объективного доказательства, которое свидетельствовало бы о совместном участии в каком-либо дружеском мероприятии», — заявил адвокат.
Кроме того, он считает, что Гафурову не могло быть известно о том, что члены «29-го комплекса» готовы совершать убийства, поскольку об этом не знал даже Шаймиев, который присутствовал при открытии свободной экономической зоны «Алабуга». А рядом с ним был Еременко, который также был свидетелем разговора президента РТ с Фикрятом Табеевым. «Как Гафуров мог знать о причастности Еременко, Саляхова и Власова к убийствам, совершенным на территории Республики Татарстан, если президент республики не знал об этом?» — задавал риторический вопрос Доночкин.
«Жители Елабужского района вообще не знали Исрафилова»
Также он пытался выяснить, что же сторона обвинения имела в виду под фразой о том, что Гафуров желал получить неконтролируемый доход. Адвокат напомнил, что это понятие использовалось в Уголовном кодексе РСФСР, который давно прекратил свое существование. «Понятие неконтролируемого дохода в современной юриспруденции связано с неуплатой налогов с дохода предприятия. Что имеет в виду обвинение, используя понятие „неконтролируемые доходы“? Кем или чем они не контролируются? Честно говоря, иногда человек сам не может в полной мере контролировать свой доход, например, получаемый в процессе азартной игры или спекуляции на бирже», — считает Доночкин. Он указал, что в ходе судебного следствия не установлено, что Гафуров действовал для своего обогащения, напротив, работал на благо города, района, республики и страны в целом.
Утверждение следствия о том, что Гафуров действовал «из чувства мести», вызвало у Доночкина только недоумение. По его словам, мстить было просто не за что.
К тому же, уверен адвокат, слова обвинения о том, что Исрафилова поддерживало население, являются недостоверной информацией. «Исрафилова далеко не все жители знали в городе Елабуге. Жители Елабужского района вообще не знали Исрафилова, а жители других районов и городов тем более не могли знать о существовании лидера преступной группировки по кличке Айдарон, члены которой не гнушались даже мелким вымогательством карманных денег у школьников. Об этом нам показали в ходе судебных заседаний свидетели Остроумов и Ларионов», — указал защитник.
Так что и Гафуров не мог опасаться потерять влияние и занимаемую должность, поскольку «обладал непререкаемым авторитетом, основанным на безоговорочной поддержке населения из-за проводимых реформ в городе и районе», а также на поддержке властей Татарстана.
Далее Доночкин прошелся по нестыковкам в обвинении. Например, о том, когда же состоялась встреча в Москве, на которой Саляхов и Гафуров обсуждали убийство Исрафилова. Так, обвинение считает, что встреча произошла не позднее мая 1999 года, при этом Еременко в суде отвечал, что вылетел в Москву 9 июня, чтобы организовать встречу. Адвокат, как и коллеги, тоже указал, что и встречи в лесном домике НГДУ «Прикамнефть» быть не могло, т. к. в эти годы он был на реконструкции. К тому же Еременко в своих показаниях утверждал, что для разговора он, Гафуров и Хисамутдинов поднимались на второй этаж, при этом до ремонта домик был одноэтажным.
«Неустранимые логические нестыковки в самом предъявленном обвинении, материалы уголовного дела, которые содержат так и не устраненные в ходе судебных заседаний логические и хронологические нестыковки, противоречивые показания свидетелей, свидетельствуют о том, что Гафуров не причастен к совершению подстрекательства к приготовлению убийства», — подчеркнул Доночкин.
«Считаю, что вина моего подзащитного не доказана»
Также адвокат указал, что его подзащитный не мог быть причастен и к убийству Исрафилова. Например, как обвинение установило, что Гафуров знал о наличии у Шакирова собственных мотивов? Доночкин недоумевал, почему обвинение считает, что в июле Гафуров склонял Шакирова к совершению преступления, но при этом в августе принял решение убить Исрафилова. «То есть, по мнению обвинения, Гафуров мог в августе принять решение на убийство, а во исполнение этого решения обратился в июле. Интересная ситуация: провели расследование и установили, что умысел появился намного позднее, чем совершение самих действий, направленных на исполнение умысла. Как такое возможно?» — негодовал адвокат.
Кроме того, по его мнению, обвинение необоснованно указывает, что Гафуров якобы должен был выплатить материальное вознаграждение исполнителям, совершившим преступление, в размере $100 тысяч. Тот же Асадуллин в суде указывал, что подсудимый не договаривался об убийстве Исрафилова и не предлагал за это деньги, а $50 тыс. передал исполнителю Шакиров.
Доночкин уверен, что у Саляхова были свои мотивы оговорить Гафурова. Во-первых, выторговать у следствия преференции для себя и заключить досудебное соглашение. Во-вторых, получить от подсудимого деньги за изменение показаний. «Я лично и моя коллега были свидетелями отвратительной сцены во время очной ставки с Хисамутдиновым, когда он говорил о том, что если бы Гафуров заплатил, как просили у него, то ничего этого бы не было. Не стоит никогда забывать, что основные свидетели обвинения являются опасными преступниками, осужденными за тяжкие и особо тяжкие преступления, в том числе за вымогательства», — подчеркнул адвокат.
Поэтому, указал он, предъявленное обвинение является неопределенным, нелогичным и содержит существенные противоречия. «Считаю, что вина моего подзащитного не доказана, а Гафуров не причастен к совершению вменяемых преступлений. Прошу суд вынести оправдательный приговор. Гражданские иски прошу не удовлетворять», — заключил Доночкин.
На следующем заседании продолжатся прения сторон.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 56
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.