Даниил Безсонов: «Буферные зоны? Вся Украина должна быть под нашим контролем, иначе война не закончится»

Даниил Безсонов: «Мы давим практически по всем направлениям» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Не согласен с теми, кто говорит о максимальных темпах нашего продвижения с 2023 года»

— Даниил Викторович, как вы охарактеризуете общую ситуацию на СВО на данный момент?

— Инициатива остается за Вооруженными силами Российской Федерации. Мы давим практически по всем направлениям. Движемся по всем, кроме херсонского. На херсонском там больше артиллерийские дуэли и обмены ударами FPV-дронов и в целом ударных дронов других категорий и классов. Некоторое продвижение есть и на запорожском направлении. Основные продвижения на территории Донецкой Народной Республики у нас — это покровское и константиновское направления, в районе Северска мы понемногу движемся.

Продолжаем продвигаться в Сумской области и создавать буферную зону. В Харьковской области в районе Волчанска у нас было продвижение на этой неделе. То есть на фронте все нормально, мы движемся. Понемногу, но стабильно почти на всех направлениях.

Общался с бойцами, офицерами — все устали, но заряжены на победу. Хорошее морально-психологическое состояние. Боевой дух у бойцов высокий.

— Много пишут о том, что мы наконец научились воевать, что теперь у нас всего хватает, поэтому продвижение идет самыми быстрыми темпами с ноября 2023 года. В то же время телеграм-каналы фронтовиков сообщают о том, что враг продолжает оказывать упорное организованное сопротивление, боеприпасов и техники у него по-прежнему много, а по части дронов он нас превосходит раза в 2. Что здесь правда, а что нет?

— Я не согласен с теми, кто говорит о максимальных темпах с ноября 2023-го. Зимой 2023–2024 годов у нас были более быстрые темпы на авдеевском направлении, когда мы разрезали Авдеевку на две части. Поэтому там шло быстрее. Плюс у нас недавно была операция «Поток» на суджанском направлении в Курской области, и там тоже очень быстро все произошло. Поэтому да, темпы быстрые, но говорить, что они самые быстрые с ноября 2023 года, я бы не стал. Я не знаю, зачем люди так пишут и говорят. Они либо не понимают, о чем говорят, либо делают это ради хайпа.

Воевать мы действительно научились. В плане номенклатуры вооружения становится больше. Новых видов вооружения в войсках уже тоже больше. Но то, что все хорошо у нас со снабжением, — к сожалению, это не так. На фронтах ощущается недостаток многого, в том числе разведывательных и ударных дронов. У нас большая проблема с автотранспортом, мотоциклами, на которых бойцы осуществляют штурмовые действия. Проблемы со связью остаются. Если я начну перечислять все проблемы, мы будем очень долго это записывать. Поэтому утверждения, что проблем со снабжением нет, — это все ложь. Оно стало лучше, чем было, но проблем и вопросов все равно осталось еще очень много. Нужно это понимать и не расслабляться.

У бойцов сложности тоже остаются. Усталость, некоторые бюрократические моменты с ранеными. Да и в целом тоже очень много системных проблем.

— Каких, например?

— Допустим, с подготовкой офицеров в учебных заведениях. Участники специальной военной операции, которых отправляют на повышение квалификации или учиться после ранений, говорят о том, что их в учебных заведениях учат войне 80-летней давности. Ребята не выдерживают и замечают преподавателям: «То, что вы говорите, в современных условиях нереально». Андрей Медведев очень хороший пост в «Телеграме» написал об этом. Это правда, к сожалению. Поэтому нам нужно систематизировать опыт и уже сейчас самым активным образом переносить, внедрять его в военных учебных заведениях. Не ждать, когда война закончится, и потом что-то как-то там переделывать, а уже сегодня это все надо делать. К сожалению, американцы делают это. Не воюя открыто в войне, они наш опыт этой войны сразу, мгновенно берут на вооружение. Создают учебную литературу, корректируют уставы и наставления в режиме онлайн. А мы до сих пор учим воевать по-старому, не упоминая вообще о существовании дронов и так далее. В общем, много нюансов. В целом проблем очень много. Их нужно решать.

«Андрей Белоусов — красавчик, я верю в него. Но нужно понимать, что у Белоусова большие проблемы, потому что у него масштабная система, очень сложный механизм и много разных кадров, которые сразу не заменишь» Фото: © Shatokhina Natalia / news.ru / www.globallookpress.com

— А новое руководство министерства обороны видит эти проблемы, вникает в них?

— Да, как я уже сказал, сейчас многое улучшилось. Изменения в позитивном ключе есть. С приходом нового министра много что заметно изменилось. Андрей Белоусов — красавчик, я верю в него. Но нужно понимать, что у Белоусова большие проблемы, потому что у него масштабная система, очень сложный механизм и много разных кадров, которые сразу не заменишь. Поэтому не так быстро, как хотелось бы, идут перемены. Но они идут, это факт.

— Вот уже почти год нет видеофиксации применения нами 5-тонных бомб. Почему? Писали же, что мы наладили их поточный выпуск. Они себя не оправдали?

— Для того чтобы применить ФАБ-5000, нужно подлететь к объекту применения. А подлететь к объекту применения — это значит попасть в зону действия вражеской противовоздушной обороны. Эффективность такой бомбы в плане поражения и точности попадания ненамного больше, чем у «полтарашки» или «однотонки». Да, она громче взрывается, больше яма получается, но, по моим личным наблюдениям, сейчас отдали предпочтение более мелкокалиберным авиабомбам, но на которые можно поставить УМПК (универсальный модуль планирования и коррекции), чтобы боеприпас летел далеко и попадал точно в цель. Это более эффективно. Поэтому все эти понты ФАБ-5000, «отец всех бомб» ОДАБ-9000 (объемно-детонирующая авиационная бомба с массой взрывчатого вещества около 7 тонн, мощность взрыва равна 44–45 тоннам в тротиловом эквиваленте) и так далее пока неэффективны. В данном случае правильно, что применяют бомбы более мелкого калибра, но эффективные по части достижения результата и минимизации потерь. А сделать универсальный модуль планирования и коррекции для 5-тонной бомбы я даже не знаю как. Надо, наверное, маленький самолет к ней приделывать.

«Какой бы кусочек Украины в ее нынешнем виде ни остался, это будет кусочек, откуда станут совершаться теракты, диверсии, беспилотные и ракетные удары, вестись информационная подрывная деятельность. Поэтому вся территория Украины должна быть под нашим контролем» Фото: © Сергей Бобылев, РИА «Новости»

«Противник креативный и решительный»

— 3 июня Украина при содействии стран НАТО попыталась нанести удар подводным дроном по опоре Крымского моста. Защита сработала, но сам факт, что дрон сумел почти добраться до опоры, а противник подключился к веб-камерам стратегического объекта, говорит о том, что мы, наверное, все еще недостаточно готовы к такого рода угрозам. Почему? У врага лучше техника, подготовка или в чем причина?

— У меня нет никаких данных по этому поводу, поэтому я не могу ответить на вопрос. Но то, что нельзя недооценивать противника, — это факт. Противник очень креативный, решительный, и у него нет никаких ограничений, в том числе моральных. Они это демонстрируют с 2014 года в Донбассе. Это надо учитывать. А минувшая неделя в нескольких эпизодах показала, что кто-то может об этом забыть. Противник сильный, умный, креативный и решительный, что не менее важно. С таким врагом мы имеем дело.

— Каковы перспективы летней кампании? Украинские и западные СМИ пишут о том, что Россия накопила и подготовила большие резервы для наступления. Это так?

— Я неоднократно об этом говорил. Это не инсайд. Это мои личные наблюдения и прогнозы. Да, будет летняя кампания, наше масштабное наступление. Это не моя «хотелка», а мои наблюдения, анализ. Повторяю, не инсайд.

— Это будет общее наступление или «брусиловский прорыв» на каком-то отдельном участке?

— «Брусиловский прорыв» на отдельном участке в современных условиях невозможен. Это будет общее наступление, масштабное, по трем-четырем направлениям. Может быть, откроются новые направления, которые не звучат в сводках сейчас.

— Дадут ли что-то буферные зоны? Уже второй год о них говорят. В Донбассе их создавали, теперь в Сумской области создают. Толк есть?

— Я скажу свое мнение — вся Украина должна быть под нашим контролем, иначе война не закончится. Пока мы всю Украину под контроль не возьмем, война не завершится. Самая близкая дистанция с украинской территории до Москвы — это окраины Черниговской области. Не Сумской, а Черниговской. Там менее 500 километров. При желании до Москвы сможет добить любая ракета. Ну и плюс украинское государство перепрошито под анти-Россию, под враждебную России страну, и люди там активно под это все перепрошиваются. Какой бы кусочек Украины в ее нынешнем виде ни остался, это будет кусочек, откуда станут совершаться теракты, диверсии, беспилотные и ракетные удары, вестись информационная подрывная деятельность. Поэтому вся территория Украины должна быть под нашим контролем.

«Главный человек на планете, и я реально в этом уверен, — это Путин. А Трамп — это человек, стоящий во главе самой мощной на планете державы. Ее президент» Фото: © Kremlin Pool / Global Look Press / www.globallookpress.com

— По вашему мнению, нам необходимо сейчас атаковать Одесский регион и лишить Украину выхода к Черному морю или Запад нам подобного не позволит? Через эти ворота ведь идет второй главный военный грузопоток снабжения ВСУ, и оттуда же исходит основная опасность морских дронов для Крыма и нашего Черноморского флота.

— Это бессмысленно! Ну отрежем мы ее от моря, хорошо. Они будут через другие страны заказывать какие-то баржи, старые сухогрузы и действовать из нейтральных вод. Это то, что касается морских операций. А все остальные операции, в том числе диверсионного характера? А информационный терроризм? А попытки раскачать национальные республики России, находясь где-то в Житомирской области, которая выхода к морю не имеет? Это все что, меньшая угроза? Нет. Поэтому вопрос здесь нужно решать или комплексно, или это все затянется и нашим внукам останется.

— Какова реакция на фронте и людей в Донецке на стамбульские переговоры?

— У фронтовиков задача — бить врага. У людей в Донецке и без переговоров проблем много. Воды нет в Донецке. Там с ней сложности очень большие. В Горловке, помимо воды, еще проблема с вражескими дронами. Поэтому думать обо всем этом им сейчас как-то не с руки. Тем более в ДНР после минских переговоров и минского процесса 8-летнего до СВО уже как-то на все эти моменты никто не реагирует. Всем плевать. Есть более важные проблемы у людей.

— А вы как считаете, эти переговоры что-нибудь дадут? Или для чего они проводятся?

— Мое мнение — ничего они не дадут и проводятся чисто формально. Процесс ради процесса, вот и все.

— Мы этим процессом хотим главному человеку на планете, товарищу Трампу, продемонстрировать свое миролюбие или что?

— Главный человек на планете, и я реально в этом уверен, — это Путин. А Трамп — это человек, стоящий во главе самой мощной на планете державы. Ее президент. Вот как правильно надо сказать. Да, я думаю, что мотивация именно такая. Наладить отношения с Трампом, решать с ним какие-то более важные вопросы на других направлениях, прорабатывать и претворять в жизнь какие-то другие темы и вместе зарабатывать. И я считаю это правильным.

— Хорошо, если мы в результате этого формального процесса ни о чем не договоримся, а Трамп, как пишут, уже устал ждать результатов, что тогда?

— А я изначально говорил, что Трамп выйдет из этих переговоров и вообще из этой темы. Но он хочет красиво выйти. Не так, как с Афганистаном. Будут, очевидно, еще встречи. А сколько этих встреч было между Северной и Южной Кореей, когда они воевали, 400, 500? Что они поменяли? Количество встреч неважно, и встречи эти тоже неважны. Хоть миллион. Хоть каждый день. Это ни на что не повлияет. Война будет еще долгой. Это надо понимать.

«А о чем с ними сейчас говорить, особенно с Европой? Там кучка клоунов, о чем с ними говорить?» Фото: © Hennadii Minchenko / Keystone Press Agency / www.globallookpress.com

«Война с Европой возможна, потому что они этого хотят»

— Прежде мы неоднократно говорили о том, что первопричина украинского конфликта — это разрушение общеевропейской системы безопасности и откровенная подготовка НАТО к войне с Россией, нескрываемые планы по смене в ней политической системы и расчленению ее на несколько мелких, никчемных лимитрофов — сырьевых придатков Запада с компрадорской буржуазией во главе.

Но при этом не хотим устроить большие переговоры с участием США и европейских ястребов вкупе с Украиной и прямо сказать, что-либо мы подпишем новые ялтинские соглашения, либо в случае войны вас уничтожим. Мы же все время говорили, что с Украиной как таковой переговоры вести бесполезно, поскольку она ничего не решает, она просто орудие, таран против России. А теперь меморандумы какие-то ей пишем. Зачем?

— А о чем с ними сейчас говорить, особенно с Европой? Там кучка клоунов, о чем с ними говорить? Причем кучка клоунов, которые хотят, чтобы война, несмотря ни на что, продолжалась. С ними вообще не о чем говорить. С Америкой мы и так на связи, судя по всему, общаемся. Поэтому все логично. Переговоры с Украиной — ну да, они просто есть. Процесс пока идет.

— Натовцы постоянно совещаются, и на этих совещаниях неизменно звучит тезис о том, что Россия не должна победить, что мы ей этого не позволим. А вы говорите, что нам надо забирать всю Украину, иначе война никогда не закончится. К чему ведет такая разность позиций, к ядерной развязке?

— Они много что говорят. В том числе то, что они любят женщин, а не спят друг с другом. Поэтому им веры нет. То, что натовцы говорят какие-то слова, их ни к чему не обязывает. Это петухи в самом плохом понимании этого слова. Поэтому то, что они говорят, не имеет значения, и воспринимать это серьезно не стоит. Серьезно нужно воспринимать только то, что они готовятся к войне. Они хотят с нами воевать. По моему мнению, война с Европой возможна, потому что они этого хотят. Нам также нужно быть готовыми к ней. А чем она закончится? Тем, что мы возьмем территорию Украины под контроль, вот и все. Зайдут туда войска НАТО под какими-то флагами, ЧВК или еще в каком-то варианте, не знаю. Но пока мы Украину не возьмем, война не закончится. Может быть, какие-то временные заморозки будут, но здесь нужно понимать всю эту историю, что война будет до последнего украинца, и если к тому времени последний украинец погибнет, а Россия будет сильной, то война на этом закончится. Если к тому времени Россия, по крайней мере в глазах натовцев, покажется слабой, то они попытаются взять реванш.

— А нам хватит ресурсов, чтобы и Украину забрать, и с Европой открыто столкнуться?

— А у нас есть выбор?

— Но не видно, чтобы общество мобилизовалось… Певица Вика Цыганова на днях написала, что вокруг Путина полно предателей…

— Да ну, прекращайте. Давайте посыплем голову пеплом и застрелимся. Это не так. Понятно, что в любом коллективе и среди чиновников в том числе есть люди, которые думают больше о своих интересах и комфорте, чем о России. Наверное, это объективно, природно, обычно и нормально. Есть, скорее всего, такие люди. Они могут демонстрировать нам свой патриотизм и так далее. Но так говорить не надо, и я высказывания таких людей не поддерживаю. Я это и в своих каналах писал. Это не пропаганда, это искренне. Я верю в Путина. Это великий человек, гений. Таких людей не много. Их не может быть много. Поэтому понятно, что он работает с тем, что есть. Но я верю в то, что мы победим. Это неизбежно. Главное, чем быстрее каждый житель России это поймет и будет жить с мыслями о победе, тем быстрее она произойдет. Вместе с тем не надо всем идти на фронт, сбрасываться деньгами в гуманитарные фонды. Если каждый гражданин России на своем рабочем месте ради блага своей страны будет лучше выполнять свою работу или больше производить продукции, задерживаясь, к примеру, на лишний час на работе, этого будет достаточно.

— А союзники у нас есть, кто-нибудь встанет с нами плечом к плечу или мы будем одни против 32 стран НАТО?

— Сейчас это сказать так же сложно, как и то, когда мы на Марс полетим. Из того, что есть сегодня, я бы ответил так. Беларусь я вообще союзником не считаю, я ее считаю частью России. Ну как твоя рука или твоя нога может быть твоим союзником? Это часть тебя. Поэтому, когда я говорю о союзниках, я Беларусь не учитываю сразу и объясняю почему. Это мое мнение, мое понимание наших отношений.

Поэтому на данный момент из тех, кто доказал на практике свое союзничество, я вижу Северную Корею и Иран. Вот это союзники, которые демонстрировали поддержку и в любой ситуации, даже когда у нас на фронте все очень плохо было, все равно оставались с нами.