Джонатан Хайдт, профессор Нью-Йоркского университета: «Смартфоны – это зло»

О чем это интервью

Россия — фантастически либеральная страна. Либеральная по отношению к собственным детям. Дети абсолютно свободны в социальных сетях. Дети свободно используют смартфоны. Дети забыли игры на улицах, но они регулярно сидят на уроках онлайн. Всё это происходит, несмотря на результаты научных исследований. По данным Института психологии РАН (2022), около 70% российских школьников проводят в интернете от трёх до шести часов в день вне образовательных нужд. При этом под воздействием цифровой среды меняется не только их поведение, но и сознание, возникают серьёзные психологические проблемы.

Всё это происходит, несмотря на результаты научных исследований. По данным Института психологии РАН (2022), около 70% российских школьников проводят в интернете от трёх до шести часов в день вне образовательных нужд. При этом под воздействием цифровой среды меняется не только их поведение, но и сознание, возникают серьёзные психологические проблемы.

Попытки государственного регулирования в этой сфере полностью провалились. В 2021 году в Госдуму внесли законопроект о запрете регистрации в социальных сетях для детей младше 14 лет. Он был отклонён. В 2024-м обсуждалась инициатива запретить детям до 15 лет доступ к гаджетам в ночное время. Она также не прошла. В официальных комментариях звучат ссылки на «техническую сложность реализации» и «нарушение прав семьи». Но за этой риторикой скрывается как раз либеральная идеология: будто бы вмешательство в цифровую жизнь ребёнка опаснее, чем полное отсутствие контроля. Формально в России действует закон № 436-ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». Однако этот закон касается в основном контента, а не времени, которое ребёнок проводит онлайн. Есть ещё закон, ограничивающий использование школьниками мобильных телефонов во время уроков. Но и он оказался профанацией, потому что никаких ограничений в государственных школах по факту не было введено.

В ряде стран законодательство, наоборот, действует предельно жёстко. Во Франции с 2018 года запрещено использование смартфонов в школах для детей до 15 лет. При регистрациях в социальных сетях администраторы требуют удостоверение личности, для детей младше 15 лет необходимо согласие родителей. В Норвегии и Австралии приняты законы, запрещающие детям до 15 лет и до 16 лет соответственно пользоваться социальными сетями.

Не отстают в государственном регулировании и наши партнёры — страны БРИКС. В Китае с 2009 года запрещены международные соцсети и мессенджеры, а контент на местных платформах строго модерируется. Зарегистрировать аккаунт можно с 14 лет, для этого требуется подтвердить личность и получить разрешение родителей. Кроме того, для несовершеннолетних пользователей ограничено время, которое они могут проводить в социальных сетях (ночное время блокируется), а играть в онлайн-игры можно всего три часа в неделю.

Все вышеперечисленные меры из мировой практики выглядят радикальными, но они отражают реальность: без государственного регулирования мы можем потерять целое поколение, оказавшееся заложником цифрового аутизма. Предлагаем вниманию читателей интервью всемирно известного учёного, социального психолога Джонатана Хайдта, профессора Нью-Йоркского университета. Научная специализация Джонатана — мораль и моральные эмоции. В беседе с Аароном Бастани на платформе «Новара медиа» Джонатан рассуждает, каким именно образом социальные сети губят психику детей.

«Тревожное поколение»: как в англоязычных странах «заперли детей» и получили всплеск психических заболеваний

— Джонатан, вы являетесь одним из самых влиятельных социальных психологов в мире. Давайте поговорим о детях. Что такое детство, и почему оно так важно для человека?

— Человек — социальное млекопитающее, имеющее необычайно большой мозг. И такой мозг требует много времени для становления. Так что детство — это время становления мозга. Основной способ, с помощью которого мы развиваем мозг, — это игра. Все млекопитающие играют. Игра — это биологический императив. Игра — это продукт эволюции. Поэтому, если вы играете, если у вас есть правильный игровой опыт, то вы обязательно играете, например, со своей дочерью. В первые пару лет она учится пользоваться руками, исследует предметы при помощи всех пяти органов чувств, и это посылает сигналы в мозг, чтобы подключить все физические процессы. Далее наступает время игр. Детство — это долгий процесс, в ходе которого происходит непрерывное развитие мозга. И, конечно, если технология перестраивает мозг так, что у вас нет опыта детства, а есть другой опыт, это приводит к нехорошим последствиям.

— Как изменилось детство за последние 15 лет?

— Детство меняется на протяжении веков. Я не хочу, чтобы это звучало так: о, было человеческое детство, а потом всё изменилось. Но, действительно, дети в западном мире, на протяжении нескольких веков всегда находились на улице. И, если вы путешествовали по миру, куда бы вы ни поехали, вы увидите, что, конечно, дети играют на улице, бегают, устраивают приключения.

И странная вещь произошла в англоязычных странах в 1990-х годах. Мы стали запирать наших детей и говорить, что больше не выпускаем их на улицу в 7 или 8 лет, как это было всегда. Теперь мы держим их дома до 10 или 11 лет. И даже тогда мы следим за ними гораздо строже.

Сейчас мы, по сути, наблюдаем трагедию в двух действиях. Первый акт — это утрата игрового детства, которая произошла по всей англоязычной сфере в 1990-е и в 2000-е годы. Но дети тогда не впали в депрессию. И только во второй фазе, с 2010 по 2015 год, происходит то, что я называю великой перестройкой детства. Всё пошло наперекосяк, нас охватила волна психических заболеваний.

— Не могли бы вы рассказать об этом подробнее? Какие исследования вы проводили на данную тему?

— Результаты всех наших исследований подробно описаны в книге «Тревожное поколение». Изначально я думал, что это будет книга о том, что социальные сети вызывают у девочек депрессию и тревогу, потому что статистические доказательства были очевидны. Если мы посмотрим на внезапное резкое падение психического здоровья, на огромный внезапный рост тревожности, депрессии и самоповреждений, связанных с тревожностью, то мы увидим очень резкий скачок примерно в 2012–2013 годах в США. Мы обнаружили, что депрессивные расстройства у детей заметно выросли. Более резкий прирост у девочек, чем у мальчиков; у нерелигиозных семей более явный скачок, чем у религиозных. И, что интересно, депрессивные расстройства сильнее всего выражены у тех, кто говорит, что они либералы, и слабее у тех, кто говорит, что они консерваторы.

И вот какой мы сделали аналитический вывод: дети должны быть укоренены в моральном сообществе с постоянным пониманием, что правильно и что неправильно. У них должны быть ограничения, в рамках которых они учатся жить.

Джонатан Хайдт профессор Нью-Йоркского университета

В статистической совокупности религиозные дети, консервативные дети гораздо более укоренены, привязаны, ограничены. При этом, если вы светский либерал, как например, меня воспитывали в семье, то у вас много свободы, ваши родители не собираются устанавливать для вас много правил. И долгое время до 2012 года консерваторы были немного счастливее либералов, а религиозные люди — немного счастливее нерелигиозных. Но в 2012–2013 годах этот разрыв становится огромным. Светские либеральные дети, особенно те, кого смывает в «онлайн-море», погружаются в бессмысленность. Всё, что они делают — это просто потребляют контент социальных сетей.

Почему соцсети наиболее опасны для девочек

— Почему социальные сети наносят гораздо больший вред девочкам?

— Если говорить о девочках, то можно рассуждать так: если бы вы занимались бизнесом, целью которого было бы заманить девочек в ловушку и высасывать из них всё внимание; если бы ваш бизнес зависел от того, чтобы просто схватить их и держать пристёгнутыми к креслу; если бы это было вашей целью, как бы вы заманивали их в ловушку?

Ловушка — это механизм, с помощью которого животных привлекают приманкой, уводящей их куда-либо; и, схватив приманку, они уже не могут выбраться. Так и для девочек ловушкой является социальная информация. Девочки и мальчики в среднем отличаются друг от друга тем, что их интересует. Различия в способностях не так уж велики. Различия в интересах очень велики. У девочек более проработанная ментальная карта. Их больше интересует, кто в доме, кто вне дома, кто знает чьи секреты, кто с кем встречается, кто с кем ссорится. Когда в соцсетях предлагается узнать, что такой-то и такой-то сказал о таком-то и таком-то, или что такой-то и такой-то сказал о вас, или что они сказали, когда отметили вас на фотографии, — для девочек-подростков это и есть ловушка, это их магнит, они попадаются на приманку. Они идут в социальную сеть добровольно, но уже не могут выбраться. Если девочка вдруг уходит, то она оказывается отрезана от личного общения. И это ловушка, которая привлекает девочек больше, чем мальчиков.

Социальные сети рассчитаны на неуверенность девочек. Они понимают, как эмоции опережают лобную кору, самоконтроль. И они понимают, что такое неуверенность в себе.

Джонатан Хайдт профессор Нью-Йоркского университета

Социальные сети фактически заставляют девочек-подростков сравнивать себя, например, с другими девочками. Если их всего пять или десять в вашем городе или пятьдесят, это одна ситуация. А если их тысячи? Тысячи других девочек, которые почти все красивее вас из-за тщательного редактирования, фильтров. Самое порочное во всей этой истории, что на это и заточен бизнес технологических компаний. Например, когда девушка удаляет несколько селфи в соцсетях — именно в этот момент на неё обрушивается реклама косметических средств.

Это всё делается абсолютно сознательно, не знаю, кто именно до этого догадался. Но кто-то догадался: если девушка удаляет несколько селфи, значит, она недовольна тем, как выглядит. Так давайте дадим ей косметику. И опять же, продолжается бизнес-игра на неуверенности девочек. Социальные сети заставляют их чувствовать, что они должны тратить свою жизнь на то, чтобы сделать себя красивее, тратить свои деньги на большее количество средств для макияжа. 10-летние девочки идут в магазины, чтобы купить средства по уходу за кожей. Это безумие. А всё потому, что это им подсовывает алгоритм социальных сетей. Да и сексуальные домогательства к девочкам распространены гораздо больше, чем к мальчикам.

— Вы фокусируетесь на проблеме детей именно потому, что это позволит привлечь более широкую коалицию людей?

— Будучи психологом, при написании этой книги я действительно сосредоточился на половом созревании детей. Мозг быстро растёт в первые несколько лет, а когда он достигает нужного размера — рост останавливается, но в это время происходит много настроек. С 6 до 20 лет речь идёт о нейронной настройке. И ключевой период нейронной настройки — это половое созревание, особенно ранний пубертатный период. Смартфоны появились в 2012 году.

Все мы (старшие поколения) достаточно спокойно прошли через раннее половое созревание с базовым телефоном, без фронтальной камеры, без высокоскоростного интернета, без социальных сетей. И с нашим здоровьем, даже с психическим здоровьем миллениалов всё в порядке. Это творческое поколение. Они выходят в свет, путешествуют по миру, открывают компании.

Но теперь давайте посмотрим на представителя поколения Z. К примеру, возьмём девушку, которая родилась в 2000 году. Это значит, что в 2015-м ей исполнилось 15 лет. А это значит, что она прошла через ранний период полового созревания. Возможно, у неё есть смартфон с фронтальной камерой. Вероятно, когда ей было 12 или 13 лет, она зарегистрировалась в соцсетях, куда устремляются все девочки в этом возрасте. И поэтому свой ранний период полового созревания она провела в смартфоне. Гораздо меньше человеческого общения, гораздо меньше совместного смеха, гораздо меньше времени на личную встречу с друзьями, гораздо больше социальных сравнений. И она относится к поколению Z, а это означает, что её психическое здоровье, вероятно, не очень хорошее. Мы говорим о 30-40 процентах девочек, страдающих тревожными расстройствами или депрессией.

За всю историю человечества никогда не было такого гигантского разрыва между поколениями.

Моя гипотеза заключается в том, что, если человек в период своего раннего полового созревания получил опыт образа жизни, основанный на смартфоне, если он находился там по 5-10 часов в день, то этот человек психически пострадал.

Джонатан Хайдт профессор Нью-Йоркского университета

Если подростки получают смартфон в возрасте старше 16 лет или около того, их психическое здоровье не страдает, они могут быть зажаты, но они не испытывают тревоги и депрессии.

Есть исследование Эндрю Пшибыльски и Эми Орбен, прямо указывающее, насколько тесной является корреляция между временем, которое вы проводите в социальных сетях и плохим психическим здоровьем.

Авторы исследования пришли к выводу, что для девочек корреляция наиболее высока в возрасте от 11 до 13 лет. Так что, похоже, для девочек это самый чувствительный период. У мальчиков половое созревание наступает немного позже. Для них 13-15 лет — самый чувствительный период, когда соцсети наносят вред.

Я как психолог утверждаю, что пубертатный период — это самое чувствительное время для развития мозга. Это самый важный период для родительской защиты. И что же мы делаем? Именно в этот период мы даём детям смартфоны и социальные сети. В Великобритании, например, к 11 годам почти у всех детей есть смартфоны и социальные сети. Это безумие. Ведь у нас с вами нет никаких доказательств того, что это безопасно, — зачем давать это детям?

Почему виртуальное пространство должно быть только для взрослых

— Мне хотелось бы поговорить об идее конформизма, о предубеждении относительно социального престижа и того, на чём молодые люди учатся.

— В моей жизни был период, когда на меня нападали в социальных сетях. У нас есть эти развитые сенсоры, чтобы определить: это просто один человек, которому я не нравлюсь, или моя репутация под ударом? И если всё больше людей говорят об этом, то срабатывает своего рода неосознанная паническая сигнализация. Я взрослый человек и думаю, что я сильный. Но когда на меня нападают в социальных сетях, то и у меня возникает сильная тревога. А теперь представьте 12-летнего подростка, чьё тело меняется. Они не знают, куда себя деть. У них может не быть друзей или быть очень мало друзей. И возникают серьёзные психологические проблемы.

Идея о том, что мы позволили детству переместиться в виртуальное пространство, — преступна. Это пространство должно быть только для взрослых, потому что там люди в буквальном смысле могут преследовать вас, а алгоритмы — подлавливать. Это не должно быть сложной общественной дискуссией. Дети не должны находиться в социальных сетях.

Хочу поделиться самой поразительной статистикой, которую я когда-либо находил.

Мы только что опубликовали пост об одном из мессенджеров. В компании была внутренняя переписка, несколько внутренних писем — об очень большом количестве секс-вымогательств. Секс-вымогательство — это когда кого-то обманом заставляют отправить обнажённую фотографию. Обычно это мальчик-подросток. Как только он отправляет это фото, секс-вымогатель завладевает им и заявляет: «Я не сексуальная девушка, которая с тобой флиртует. Я — секс-вымогатель, базирующийся в другой стране. И если ты не заплатишь нам 500 фунтов или долларов прямо сейчас, я поделюсь этой фотографией со всеми, кого ты знаешь». Не буду спрашивать, как вы думаете, сколько таких случаев. Но цифра — 10000! И это не за год — 10 тысяч зарегистрированных случаев секс-вымогательств в месяц. Это цифры, которые были в два или три года назад. И есть множество других писем о том, как справиться с этой трудной, раздражающей проблемой секс-вымогательств.

То есть социальные сети сейчас как будто созданы для незаконной активности. Или, по крайней мере, созданы таким образом, чтобы быть очень удобными для людей, которые хотят заниматься чем-то незаконным, и это особенно про секс и наркотики.

Чем соцсети опасны для мальчиков

— Порнография существовала всегда. Я не думаю, что мы должны запрещать порнографию, но я думаю, что должны быть определённые препятствия, например раньше вы должны были пойти в магазин, вы должны были купить журнал и т. д. Сейчас же любой может просто нажать на ссылку сайта — и ребёнок, и взрослый, и они могут увидеть то, что было просто непонятно поколению моего деда. Как это влияет на молодых парней?

— Если мы с вами обсуждаем сексуальное развитие, то важно понимать, что в возрасте 7, 8, 9 лет секс вызывает отвращение, Фрейд называл это латентным периодом. А затем постепенно вы обнаруживаете, что вам становится немного интересно. Примерно в 10, 11 или 12 лет обычно появляются первые вспышки интереса. И, знаете, я помню, как в 70-е годы я заметил одну модель, блондинку Шерил Тигс, она была очень красивая. И в своём подростковом возрасте я видел фотографии обнажённых женщин.

Но подростки моего поколения никогда не видели половые извращения. Мы никогда не видели групповухи, не видели связывания, удушения и избиения. А теперь представьте себе 10, 11, 12-летнего подростка. Что они считают нормальным?

Все эти бесконечные видео из социальных сетей искажают восприятие и сексуальное развитие мальчиков. И подумайте о девочках. Число девочек, которые говорят, что они гетеросексуальны, или говорят, что хотят детей, сильно сократилось. Конечно, это происходит по многим причинам. Но, возможно, это отчасти потому, что их знакомство с сексом отвратительно. Зачем 12-летней девочке стремиться к этому?

Поэтому я думаю, что во многих отношениях поколение Z — это уже самое одинокое поколение в истории, им очень трудно будет найти общий язык. А приложения для знакомств делают это ещё сложнее. Недавно была публикация, что многие молодые мужчины используют порнографию не потому, что не могут найти женщину, а потому, что им это нравится. А если секс и свидания сильно сократятся, какое будущее нас ждёт?

— Всё вышеперечисленное, это и есть риски для мальчиков?

— В истории мальчиков главное, что я обнаружил (я не знал этого, когда начинал работу над книгой), это то, что нужно следить за их дофаминовыми цепями.

Что происходит с мальчиками? Я вижу огромное количество и разнообразие компаний, которые сейчас зарабатывают миллиарды и триллионы долларов на зависимости мальчиков. И это вызывает у меня отвращение.

Начинается всё с видеоигр. Видеоигры — сложная штука. Я не говорю, что никогда не позволяйте детям играть в них. Но сколько я общался с родителями, чьи мальчики потеряны, видеоигры — это всё, что они делают. Они не могут оторваться от них. У них нет жизни. Они не приобретают никаких навыков. Они злятся, когда их отрывают от игр.

Мы теряем от 5 до 10% наших мальчиков только из-за видеоигр. Это мальчики, которые не будут успешны в жизни, если не смогут быстро избавиться от этой зависимости. Так что всё начинается с видеоигр, затем переходит к порнографии, и это самое болезненное.

Джонатан Хайдт профессор Нью-Йоркского университета

Я часто разговариваю с родителями, чьи мальчики потерялись в порнографии, потому что им так стыдно за это. Многие мальчики попадают в зависимость от порно. А потом вейпинг, табак, никотин. Ещё есть вейпы с марихуаной, и то, что они курят, намного мощнее, чем марихуана моей юности. И это только к 15 годам. Теперь они также могут начать играть в азартные игры. Не легально, но есть всевозможные обходные пути, чтобы начать играть в азартные игры, и многие видеоигры имеют функции, схожие с азартными играми.

Анна Лембке, одна из самых известных в нашей стране исследователей зависимостей из Стэнфорда, в своей книге «Дофаминовая нация» утверждает, что если у мальчика развивается или есть одна зависимость, то он больше подвержен всем последующим зависимостям. В его дофаминовых цепях снижается регуляция. Это означает, что он чаще находится в состоянии абстиненции. Если мальчик занимается деятельностью, связанной с дофамином треть своего дня, то остальные две трети будут мучительно скучными, включая школу. Так что я думаю, это проблема мальчиков. Не социальные сети вызывают у них депрессию — мы не наблюдаем этого. То, что мы видим, — это несколько платформ, особенно видеоигры, порно, а затем никотин, марихуана, плюс остальное…

Интересный факт, что криптоинвестирование было геймифицировано специально для молодых людей. Я думаю, что молодые мужчины обязательно должны научиться в жизни, как сохранить деньги, инвестировать, стать кормильцем семьи. Но вместо этого, мы передаём их в руки игорных компаний. Чем больше они ставят, тем больше вероятность того, что они разорятся. Так что это действительно проблема мальчиков.

Наш анализ детей в возрасте 14 лет показал, что у девочек дела обстоят хуже в результате социальных сетей, потому что они более депрессивны и тревожны. Но, если мы посмотрим на 28-летних юношей и девушек, то увидим, что девушкам легче избавиться от своих проблем, у них больше шансов поступить в университет, закончить его, получить работу и быть функциональными в этом мире. А мальчики с гораздо большей вероятностью остаются со своими дофаминовыми проблемами, они всё ещё будут жить дома, играя в видеоигры.

«Общая проблема всех родителей в мире: «Привет, малыш, я занят, у меня много дел. Ты плачешь? Вот, просто возьми телефон»

— То, что вы описываете, — это развитие зависимости с самого детства на всех уровнях.

— Да, на каждом уровне, начиная с двух-трёх лет. В США у 40% двухлетних детей есть свой айпад. И это двухлетние дети. У меня нет статистики по айпадам в Великобритании, но у нас есть статистика по смартфонам. У 25% ваших шестилетних детей есть айфон, есть смартфон. Так что это общая проблема всех родителей в мире: «Привет, малыш, я занят, у меня много дел. Ты плачешь? Вот, просто возьми телефон. Просто возьми телефон. И я могу заниматься своими делами».

— Вы описываете это как зло.

— Да, это и есть зло.

— Что вы думаете о культуре телевидения? Мы же с социальными сетями просто повторяем прошлый опыт ХХ века?

— Всякий раз, когда происходит технологическая революция в сфере коммуникаций, происходят большие изменения в обществе. Так что, безусловно, вы в чём-то правы.

Но есть отличия, которые делают соцсети гораздо более губительными, чем телевидение.

Во-первых, просмотр телевизора был занятием, которое вы делали вместе с семьёй и друзьями. Иногда мы смотрели его в одиночестве, но у меня много приятных воспоминаний о просмотре телепередач с моими сёстрами и друзьями. Мы играли, дрались, разговаривали, шутили, так что общение всё ещё сохранялось.

Во-вторых, телевизор не был портативным, телевизор никак не мог занять всё ваше время. Он не мог занять ваше время, пока вы ждёте лифт. Он не мог занять паузы в разговоре за обедом с другом. Телевидение было гораздо более ограниченным, гораздо более социальным, и по телевизору рассказывали истории, написанные взрослыми, в которых герои перемещались по моральному миру. Эти истории не писали другие десятилетние дети. Их написали взрослые из предыдущего поколения. И там были элементы добра и зла, честности и моральных конфликтов.

Что плохо, так это фрагментация времени. Фрагментация времени — это не социальная, это абсолютно частная тема. Это не истории в моральном мире. Это маленькие фрагменты, 10-секундные видео, 20-секундные видео. В основном всё заканчивается короткими роликами. Кстати, раньше телевидение не настраивалось на то, что оно показывало для вас и вашей сестры. Вы оба должны были смотреть одни и те же программы. В то время как социальные сети или всё, что имеет ленту прокрутки, всё лучше и лучше справляются с задачей зацепить вашего ребёнка, зацепить вас как личность. Да, структурно некоторые вещи схожи с телевидением. Но опять же, доза определяет яд.

Рецепт спасения: «Давайте вернем детство»

— У вас есть четыре конкретных предложения. Перечислите их.

— Причина, по которой мы так быстро скатились вниз, причина, по которой почти у всех детей есть смартфон, и все они сидят в социальных сетях, заключается в том, что мы все застряли в наборе проблем коллективного действия. Каждый ребёнок включён в соцсети, потому что каждый из его друзей включён. И поэтому способ вырваться из ловушки коллективных действий — это коллективные действия.

Со своей стороны я предлагаю четыре нормы, которые, если даже не все будут их выполнять, но, если многие из нас будут их выполнять, улучшат детство нынешнего поколения.

Первая — никаких смартфонов или айпадов, никаких устройств с сенсорным экраном, пока ребёнку не исполнится 14 лет. Я не имею в виду, что они никогда не смогут пользоваться вашим. Я просто говорю, что не стоит давать им свой собственный, потому что он займёт центральное место в их жизни и станет главным, по крайней мере, для половины детей. Так что отложите это по крайней мере до 14 лет.

Второе правило — никаких социальных сетей до 16 лет. На самом деле, должно быть даже 18. Мы должны признать, что эти платформы предназначены только для взрослых. Они просто не подходят для того, чтобы дети общались с незнакомцами. Но моя цель не в том, чтобы определить оптимальный возраст для конкретного человека. Моя цель как социального психолога заключается в том, чтобы определить, что может работать как норма, с чем мы все могли бы согласиться как с нижним пределом. И это, я думаю, 16 лет для социальных сетей.

Третья норма — школы без телефонов, и это та норма, которая молниеносно распространяется по всему миру. В большинстве школ говорят, что не разрешают пользоваться телефонами во время уроков, и это, как мне рассказывали мои дети, означает, что вам придётся прятать его в книгу, под парту или в туалет. Но мы призываем к тому, чтобы все школы были свободны от телефонов с того момента, как дети приходят в школу. Они сдают всё, что может отправлять или принимать сообщения. Его кладут в закрытый чехол или в шкафчик для телефонов. В конце дня они получают его обратно. Когда школы так поступают, они получают чудесные результаты, и все они говорят одно и то же. Мы снова слышим смех в коридорах. Через пару недель детям это действительно нравится, и они становятся гораздо более внимательными.

И четвёртая норма — гораздо больше самостоятельности, свободной игры и ответственности в реальном мире. Моя цель не в том, чтобы все боялись социальных сетей. Моя цель — давайте вернём детство. Давайте посмотрим, что делает хорошее детство, приятное детство, здоровое детство, детство, из которого вы вырастете компетентным взрослым. И дело не только в том, чтобы убрать экраны. Мы должны вернуть нашим детям игры на свежем воздухе, время, проведённое с другими детьми.

Источник: Zavtra.ru