Анна Свирина: «Дорожная карта явно обозначила — вузы должны зарабатывать сами, как это делают их зарубежные коллеги» Анна Свирина: «Дорожная карта явно обозначила — вузы должны зарабатывать сами, как это делают их зарубежные коллеги» Фото: «БИЗНЕС Online»

Игра в финансовую дженгу

Прежде чем понять, что происходит с вузами сегодня, стоит вернуться в предновогоднюю суету 2012 года — именно под елочку наступающего 2013-го был положен большой «подарок» высшей школе — дорожная карта развития образования и науки от 30 декабря 2012 года.

Кроме широко известного увеличения соотношения преподавателей и студентов, которое повлекло масштабное сокращение вузовских кадров, другие положения данного документа незаслуженно забыты. А ведь именно в нем появился замечательный посыл, с которого в финансово-хозяйственной деятельности университетов началась игра в дженгу.

Дорожная карта явно обозначила — вузы должны зарабатывать сами, как это делают их зарубежные коллеги. Государство будет финансировать только необходимое для обеспечения основного образования, из расчета на одного студента. А остальное нужно заработать самим. Как? Либо претендовать на специальные программы (сейчас это, например, программа строительства кампусов мирового уровня или «Приоритет-2030»), либо тратить самостоятельно заработанное на содержание, обновление и ремонт не только оборудования, но и зданий. Не можешь заработать — извини, помогать неэффективным смысла нет.

«Чтобы софинансировать новое научное направление даже на десятки миллионов, деньги нужно было перестать тратить на что-то другое» «Чтобы софинансировать новое научное направление даже на десятки миллионов, деньги нужно было перестать тратить на что-то другое» Фото: «БИЗНЕС Online»

Деньги крутятся, филиалы мутятся…

Студентов в то время в университетах было много — демографическая яма уже заканчивалась, спрос на высшее образование сохранялся, а недавно введенный ЕГЭ (в 2009 году — прим. ред.) привел в университетские аудитории тех, кто раньше и не рассчитывал в них оказаться, — студентов хватало всем. Университеты были в небольших городах, кубанских станицах, а в райцентрах Татарстана филиалов вузов могло быть и четыре, и пять.

Некоторые главы районов использовали желание вузов расширяться, передавая им пустующие здания для восстановления, ведь для того чтобы в родители платили за обучение недалеко от дома, помещение для учебы должно быть светлым и просторным. И вузы старались.

Но уже через два года студентов стало заметно меньше, а фокус внимания самих университетов сместился — чтобы выжить, вузам требовалось нарастить объем научных исследований, разработок, проектов — и деньги, которые тратились на обустройство, плавно перетекали в финансирование «прорывных направлений» и содержание аппарата, обслуживавшего увеличивающуюся отчетность.

Так, из-за резкого роста расходов на определенных направлениях из «башни» финансовой устойчивости вузов выпал второй кирпичик. Ведь финансировать развитие, как минимум частично, вузы должны были сами, а чтобы софинансировать новое научное направление даже на десятки миллионов, деньги нужно было перестать тратить на что-то другое.

«15 лет назад на одного студента в среднем приходится по 7–8 кв. м вузовской площади, а сегодня — 13–20 м» «15 лет назад на одного студента в среднем приходится по 7–8 квадратных метров вузовской площади, а сегодня — 13–20 метров» Фото: «БИЗНЕС Online»

Страсть к большим и красивым кабинетам

Тем временем здания новее не становились, они требовали большего внимания — и больших денег. Флагманские корпуса вузов часто расположены в памятниках архитектуры, содержание которых не всегда по карману даже богатым организациям. Строительные материалы на фоне бурного развития сектора коммерческой и жилой недвижимости тоже дешевле не становились, и к окончанию чистки неэффективных вузов у оставшихся в живых средств на качественное содержание зданий не осталось — в содержании имущества вузы ушли в режим латания дыр.

Параллельно с этим представители приоритетных направлений, за счет которых вуз привлекал проектное финансирование, почувствовали страсть к большим и красивым кабинетам. Студентов в вузах становилось меньше, площади освобождались, их занимали кафедры, центры и желающие проводить рабочие дни в тишине руководители и заместители.

Итог: минус третий кирпичик в нашей дженге — в среднем половина зданий вузов занята помещениями, в которых не создается никакой ценности, кроме радости их обитателей от обладания собственным кабинетом.

Подтверждающие это цифры неумолимы — 15 лет назад на одного студента в среднем приходится по 7–8 кв. м вузовской площади, а сегодня — 13–20 м (при этом места не хватает, а часть занятий переведена в «дистант»).

Деканов обязали отвечать за протечки крыши

Отсутствие фондов капитального ремонта и опережающий бюджетное финансирование рост цен на коммунальные услуги привели к хронической нехватке ресурсов для содержания имущества и разнообразию управленческих инноваций.

За последние пять лет в казанских вузах были замечены такие вдохновляющие инициативы, как персональная ответственность деканов за отсутствие протечек крыши, закрытие учебных помещений для того, чтобы никто не видел трещин в их стенах (сложно не заметить дыру в стене в десяток сантиметров), истерические новости на сайтах вузов о том, что какой-то студент пришел не в той обуви и нанес ущерб свежевыкрашенному полу, систематические отключения света и воды и настойчивые предложения преподавателям самостоятельно покупать все необходимое на свою зарплату, что в 2 раза выше средней по региону.

Но все эти «оригинальные» меры не смогли помочь справиться с наследием активного расширения, а продолжавшаяся передача вузам в целом очень полезных объектов, например спортивной инфраструктуры олимпийского уровня, только увеличивала нагрузку на расходную часть бюджетов университетов. Переданные здания тоже нужно было содержать на деньги, которые вуз заработает сам, — и вот из финансовой башни выпал четвертый кирпичик, уже из несущей стены.

«Фактически огромными бизнесами, в который постепенно преобразовались вузы за последние 10 лет, управляют люди, имеющие о бизнесе весьма смутное представление, ведь их жизнь прошла в науке или государственном секторе» «Фактически огромными бизнесами, в который постепенно преобразовались вузы за последние 10 лет, управляют люди, имеющие о бизнесе весьма смутное представление, ведь их жизнь прошла в науке или государственном секторе» Фото: ru.freepik.com

Новые структуры — новые расходы

Каждая из этих проблем вполне решаема, и часть вузов с ней справляется — кто-то за счет умения привлекать бюджетное финансирование, кто-то с помощью выпускников и работодателей, а кто-то потому, что поддерживал имущество в постоянно рабочем состоянии по принципу «бедно, но чистенько». Но за этим поворотом имущественный комплекс вузов поджидал еще один удар по устойчивости — в виде необходимости увеличить непроизводительные расходы.

В последние годы университеты были обязаны создать структуры, отвечающие требованиям завтрашнего дня, но не приносящие никакого дохода. Появились проректоры по воспитательной работе, цифровизации (с соответствующим аппаратом), проектные офисы для каждого федерального проекта (например, «Передовых инженерных школ»). Управляют всем этим разнообразием в постепенно ветшающих зданиях ректоры, которым для прохождения аттестации на должность достаточно 16 часов повышения квалификации в области экономики и нуля часов в сфере управления имущественным комплексом. Опыта ни в том ни в другом тоже не требуется.

Фактически огромными бизнесами, в который постепенно преобразовались вузы за последние 10 лет, управляют люди, имеющие о бизнесе весьма смутное представление, ведь их жизнь прошла в науке или государственном секторе. От них не требуется ни опыта управления имуществом, ни умения зарабатывать на высококонкурентном рынке — с необходимостью делать это они сталкиваются, только оказавшись в ректорском кресле.

«Как натянуть чахнущую «внебюджетную» сову на растущий глобус расходов»

Имея источник в виде доходов от платного образования (а образование — доминирующий источник дохода почти для всех вузов страны), эти управленцы как-то справлялись с содержанием своего хозяйства. А после решения о сокращении платного приема (минус пятый, очень большой кирпич в нашей дженге) их ждет увлекательный квест на тему, как натянуть чахнущую «внебюджетную» сову на растущий глобус расходов на содержание имущества. Вдохновение для решения нетривиальной задачи увеличения дохода на фоне сокращения их источников, надо полагать, ректорскому корпусу стоит черпать в мультфильме о пошиве 7 шапок из одной шкуры.

Имеет ли это какое-то отношение к тем, кто с вузами не связан? Если они ходят мимо зданий университетов, то, возможно, да. Кирпич на голову, как известно из классики, ни с того ни с сего никому на голову не падает. Но причин, по которым кирпичи могут начать выпадать из зданий вузов, уже достаточно.