«Работали очень интенсивно. Но оспаривать решение руководства…» — так зам Гульшат Нигматуллиной объяснил, почему обналичил и сдал в бухгалтерию свою премию почти в полмиллиона рублей. Сегодня гособвинение запросило для тройки подсудимых — а помимо экс-начальницы загса, судят ее зама и главбуха — реальные сроки. Самый большой, ожидаемо, для самой Нигматуллиной — 6 лет колонии. С ее подчиненными прокуратура просит обойтись помягче, потому что они все-таки признали вину и дали прямые показания на начальницу. Подробности — в материале «БИЗНЕС Online».
На очной ставке с Шарафутдиновой Ахметзянов заявил, что Нигматуллина перед своим отъездом в Испанию в конце 2020 года пригласила их двоих и заявила, что им поступят деньги за перевод и оцифровку актов гражданского состояния
Зам Нигматуллиной на очной ставке заявил, что она руководила сбором премий из Испании
Процесс по делу загса РТ, стартовавший еще в марте этого года, близится к своему логическому завершению. Несколько заседаний подряд оглашались показания самих подсудимых — бывших главбуха Ландыш Шарафутдиновой, главы управления загса РТ Гульшат Нигматуллиной и ее подчиненного Рената Ахметзянова. На сегодняшнем процессе гособвинитель Анна Маркарьян буднично продолжила оглашать очные ставки, которые следствие проводило между подсудимыми, свидетелями и потерпевшими.
Например, свидетель — начальница муслюмовского управления загса Язиля Магалимова — на очной ставке рассказывала, что привезла наличкой и оставила в кабинете Шарафутдиновой всю премию, которая ей пришла, — 2,4 млн рублей. Добиралась до Казани перед Новым годом чуть ли не на перекладных — сначала на попутке до Челнов, потом через сервис поиска попутчиков…
Шарафутдинова в ответ на это заявила, что вообще-то Магалимова передавала не всю сумму. Та все равно продолжала твердить обратное. То же самое говорила и начальница мензелинского отдела Анна Куприянова: мол, премия была больше 1,7 млн рублей и все деньги она наличкой привезла в Казань, оставила на столе в бухгалтерии, как и просили. Шарафутдинова же утверждала, что не было таких денег — максимум 100 тыс. рублей. Но свидетель стояла на своем, уверяя, что себе не оставила ни копейки. Причем и свидетели, и потерпевшие на очных ставках утверждали, что указания им поступали от Шарафутдиновой, кто-то говорил, что предварительно им звонил Ахметзянов. Одну из свидетельниц спросили, почему она не связалась с Нигматуллиной напрямую и не уточнила, законно ли это. Свидетели отвечали: рабочие вопросы решались с Ахметзяновым, более того, им было велено не обсуждать эти указания ни с кем, даже с коллегами.
На очной ставке с Шарафутдиновой Ахметзянов заявил, что Нигматуллина перед своим отъездом в Испанию в конце 2020 года (туда она возила сына на лечение) пригласила их двоих и заявила, что им поступят деньги за перевод и оцифровку актов гражданского состояния, и они, управление, сами будут распределять эти деньги, в том числе на зарплаты себе и оцифровщикам и на «хозяйственные нужды». Впрочем, подчиненных она попросила об этом не распространяться. А в ноябре она дистанционно дала Ахметзянову указание: обзвонить начальников районных отделов загса и попросить вернуть назад деньги. Собственно, так они и поступили. Шарафутдинова рассказала, что хранились деньги в сейфе в бухгалтерии по поручению и инициативе Нигматуллиной. Более того, указывала главбух, наличкой ей привозили не все деньги, которые выплачивались как премии, а только от 3 до 5% от общей суммы, потому что Ахметзянов говорил, что и «этого достаточно».
По словам Ахметзянова, в конце декабря ему на карту пришло 470 тыс. рублей, которые Шарафутдинова «по поручению Нигматуллиной» попросила снять и передать наличкой
«Вы же бухгалтер. Только на вас надежда!»
Судья Ильдар Салихов после оглашения всех материалов обратился к Ахметзянову. «[Вину] признаю полностью», — уверенно ответил он на вопрос председательствующего. Но сумму ущерба сам оценить затруднился, потому что узнал о ней «только в ходе следствия».
«Сумма, скорее всего, правильная», — сомневаясь, ответила на аналогичный вопрос судьи Шарафутдинова. «Не считали, что ли? — спросил судья. — Вы же бухгалтер! Только на вас надежда!»
Бывшая главбух загса на это ничего не ответила. А вот защитник Ахметзянова Руслан Губаев попросил зачитать еще кое-какие материалы дела. В частности, те, где зам Нигматуллиной рассказывал, что тоже обналичивал свои премии и складывался, что называется, «в общак».
По словам Ахметзянова, в конце декабря ему на карту пришло 470 тыс. рублей, которые Шарафутдинова «по поручению Нигматуллиной» попросила снять и передать наличкой. Ахметзянов так и сделал, но, судя по документам, которые огласил его защитник, снимал с карты он намного больше — помимо этой суммы, еще около 700 тыс. рублей в декабре 2024-го.
— Ахметзянов, вам приходят крупные суммы, и вы то и дело с одного счета на другой [переводите], потом обналичиваете. Картой вообще не пользуетесь? — уточнил у него судья.
— Было указание наличными, насколько я помню, — растерянно отвечал подсудимый.
— Тут же не только эти суммы. Много сумм обналичено, — продолжал судья. Ахметзянов объяснил, что просто переводил себе на другую карту, потому что пользовался преимущественно ею.
— Все допрошенные свидетели говорят, что вы очень хорошо работали, без отдыха. Вам не объявляли, что рабство отменено? — спрашивал судья Салихов. Ахметзянов на секунду растерялся.
— Это не рабство, это исполнительская дисциплина, — твердо отвечал он.
— А у Нигматуллиной не спрашивали, надо возвращать [премию] или нет? — уточнил Салихов, удивляясь тому, что Ахметзянов вообще-то, заменявший свою начальницу на время ее отъезда, почему-то обналичил деньги по просьбе Шарафутдиновой, а не напрямую от самой Нигматуллиной.
— Внутренне, могу по памяти сказать, ощущение некоторой несправедливости было, потому что работали очень интенсивно. Но оспаривать решение руководства… — недоговорил Ахметзянов.
— Не слишком много для Нигматуллиной будет-то 16 миллионов? — спросил судья, как будто намекая, что не все деньги, как утверждают двое из подсудимых, передавали начальнице.
— Я сумму узнал только в ходе следствия. Я не видел ни приказов, ни сумм.
— А тут еще и у вас отнимают, — подливал масла в огонь судья.
— Я полагал, что… на богоугодное дело, благие намерения, как говорится, — развел руками Ахметзянов.
Судья, спросив мнение сторон, объявил, что переходит к прениям.
Ахметзянов, заменявший свою начальницу на время ее отъезда, почему-то обналичил деньги по просьбе Шарафутдиновой, а не напрямую от самой Нигматуллиной
Почему запросили 10 лет на троих
«Вина подсудимых доказана в полном объеме», — задала тон гособвинитель Маркарьян в прениях. Она вкратце напомнила, что преступление совершалось с 1 ноября по 29 декабря 2020 года. Как установило следствие, Нигматуллина, Ахметзянов и Шарафутдинова «дали незаконные указания о возврате в наличной форме денежных средств, поступивших на банковские карты в качестве премии за перевод актовых записей». Всего в деле 26 потерпевших, которые по их указаниям обналичили и привезли в здание управления 16 млн 429 тыс. 186 рублей. «Деньги были переданы Шарафутдиновой и Ахметзянову, которыми Нигматуллина распорядилась по своему усмотрению, совершив их хищение», — зачитала прокурор.
Вина Ахметзянова и Шарафутдиновой подтверждается показаниями потерпевших и свидетелей, в числе которых начальницы районных отделов загса. Эти же показания указывают и на вину Нигматуллиной, «по указанию и инициативе» которой собирались премии с сотрудников, отметила гособвинитель. Переписки, найденные в телефоне Ахметзянова, тоже указывают на это. Там, например, Нигматуллина дает указание, что закупить на мероприятие. Ну и, конечно, в основу легли слова ее подчиненных Шарафутдиновой и Ахметзянова. «Они дали прямые показания на Нигматуллину, именно она распоряжалась собранными деньгами, то есть совершила хищение», — указала прокурор.
«Нигматуллина не могла не знать о существовании собранных денег с потерпевших, поскольку она являлась участником данных мероприятий, сама же вручала купленные на похищенные денежные средства подарки», — пришло к выводу гособвинение. Во время следствия выяснилось, что таких мероприятий проводилось много, накрывались столы для гостей, а бюджета на это в управлении предусмотрено не было. «В ходе обысков в управлении загса были обнаружены и изъяты денежные средства, на которые в своих показаниях указывали Шарафутдинова и Ахметзянов», — заключила гособвинитель. Сумму изъятой налички она не назвала.
Прокуратура посчитала, что следствие правильно квалифицировало действия всех троих подсудимых по ч. 1 ст. 286 УК РФ («Превышение должностных полномочий»), а Нигматуллиной — еще и по ч. 4 ст. 159 УК РФ («Мошенничество в особо крупном размере»). Отягчающих обстоятельств для подсудимых не нашлось, а вот смягчающие в виде признания вины и явки с повинной гособвинитель просила учесть только для Шарафутдиновой и Ахметзянова. Нигматуллина, напомним, свою вину не признала.
Поэтому двоих подчиненных Нигматуллиной прокуратура попросила наказать половиной максимального срока, который предусматривает ч. 1 ст. 286, а именно — 2 годами колонии общего режима. Гульшат Радифовне гособвинитель попросила назначить в сумме за два преступления 6 лет лишения свободы и штраф в 500 тыс. рублей.
Судя по взглядам подсудимых, никто из них не ожидал столь суровой позиции от гособвинения. Нигматуллина комментировать прения отказалась, демонстративно повернувшись спиной к корреспонденту «БИЗНЕС Online».
На следующем процессе с прениями выступит сторона защиты.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 36
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.