Эльвира Набиуллина: «Высокая ставка – это не каприз Центрального банка! Это дефицит ресурсов!»

Выступление Эльвиры Набиуллиной на пленарной сессии финансового конгресса Банка России оптимизма не добавило. Экономика замедляется, острота на рынке труда снижается, но это все еще недостаточные показатели для того, чтобы переходить к более активному снижению ставки (на фото: Филипп Картаев, Александр Дюков, Герман Греф, Эльвира Набиуллина и Андрей Костин (слева направо) Фото: Петр Ковалев/ТАСС

Греф, Костин и Дюков в гостях у Набиуллиной

«Болеть будем все вместе. Будет нарушаться доступность жилья. И банкам придется непросто. Но в равновесное состояние привести экономический организм крайне необходимо», — предсказывал на аналогичном финансовом конгрессе ЦБ год назад Герман Греф. Что ж, глава Сбербанка не ошибся с прогнозом, экономика действительно «болеет». И пока в равновесное состояние не пришла. Все чаще публично звучат опасения о том, что экономика близка к «переохлаждению».

«По текущим ощущениям бизнеса, мы в общем уже, кажется, на грани перехода в рецессию», — заявил на недавнем Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ) министр экономического развития РФ Максим Решетников. «На мой взгляд, надо быстрее принимать решения, которые позволят экономику не заморозить, а дать ей возможность идти вперед», — переживал там же вице-премьер РФ Александр Новак. Сегодня, кстати, снова были намеки, что ставку пора бы снижать.

Замедление экономики неизбежно, и кажется, что виновата только денежно-кредитная политика, но это не так, парировала председатель ЦБ Эльвира Набиуллина. Совсем недавно зампред Банка России Алексей Заботкин допустил, что в июле регулятор будет рассматривать более серьезное снижение ставки, больше чем на 1%. Казалось бы, оптимистичный сигнал, но сегодняшнее выступление Эльвиры Сахипзадовны оптимизма скорее не добавило. Да, экономика замедляется, да, острота на рынке труда снижается, но это все еще недостаточные показатели для того, чтобы переходить к более активному снижению ставки.

«Болеть будем все вместе»: что рассказали Дерипаска, Греф и Костин на ковре у Набиуллиной

Как и годом ранее, компанию Набиуллиной на главной пленарной сессии составили Греф и глава ВТБ Андрей Костин. Но была и одна «замена». Если в прошлом году интересы бизнеса представлял (и активно критиковал ЦБ за денежно-кредитную политику) миллиардер Олег Дерипаска, скромно подписанный организаторами как «общественный деятель» и «филантроп», то на этот раз приехал более сдержанный в оценках председатель правления «Газпром нефти» Александр Дюков. Компания работает и преуспевает за счет запаса прочности, может инвестировать, однако смежникам непросто, признал гость. Впрочем, он сразу же оговорился, что хотел бы избежать какой-то критики в адрес ЦБ. Потому что регулятор видит всю картину, а компании — только часть.

Нужно найти траекторию сбалансированного экономического роста, но многие склонны сужать дискуссию о том, как его добиться, до денежно-кредитной политики. «Но конечно, эта дискуссия намного шире», — задал политически верный тон разговору на площадке ЦБ модератор, заведующий кафедрой микро- и макроэкономического анализа МГУ Филипп Картаев. Когда молодой человек представлял участников сессии и назвал Набиуллину, в зале кто-то даже одобрительно улюлюкал.

У Грефа было тревожное: «Важно не передержать высокие ставки» Фото: «БИЗНЕС Online»

Греф: «Картинка вроде бы такая позитивная. Но если заглянуть внутрь…»

Для начала гостей попросили оценить ситуацию в экономике в целом. «Доброе утро всем», — поздоровался с залом Греф. К слову, сессия начиналась в 14:00. Одним из главных мотивов речи, во время которой глава банка периодически обращался к своему планшету, стал призыв к ЦБ не тянуть со снижением ставки.

Признаков того, что экономика стала резко тормозить, «достаточно много», оценил Греф. Факторов такого движения много, и один из них, может быть, самый главный — это ключевая ставка, немного неуверенно, но все же произнес предправления Сбера. «Но так сложилось, что мы имеем сочетание [высокой ставки] с очень крепким рублем, кризисом на сырьевых рынках, падение цен на ключевые экспортные товары, и у нас явно перегрет рынок труда. Безработица на уровне 2,3 процента — это очень большой вызов», — указал спикер.

Если посмотреть на фронтальную статистику Росстата, то ситуация не выглядит «печальной». В I квартале 2025 года рост инвестиций составил 8,7%, и это выше данных IV квартала, когда было около 5%. Однако, как известно, дьявол кроется в деталях.

«Картинка вроде бы такая позитивная. Но если заглянуть внутрь этих цифр, то мы увидим, что практически весь прирост инвестиций в I квартале дали две отрасли — „прочие транспортные средства“ (там инвестиции выросли на 220 процентов) и „химическое производство“ (84,5 процента). Если эти две цифры убрать, то мы увидим совсем другую картинку. Инвестиции выросли на 2,8 процента», — отметил Греф. В тезисе читался намек на то, что рост инвестиций сейчас обеспечен военными задачами. Такой рост инвестиций, без военной составляющей, в разы меньше, чем в прошлые годы.

Это только один опережающий индикатор, а их достаточно много, указал Греф и подчеркнул, что впервые Сбер за первые полгода не профинансировал ни одного нового инвестпроекта. Деньги идут только на уже запущенные. Это значит, что предприятия отложили планы и ждут стабилизации. «В моменте картинка вроде бы не такая сложная, но через два-три года мы увидим результат вот этих переносов планов вправо», — предупредил банкир.

Дальше у Грефа было еще тревожнее. «Мы, конечно, видим очевидные риски переохлаждения экономики. <…> Сейчас во время выравнивания ситуации очень важно не передержать высокие реальные ставки. Проблема даже не в величине самой ставки, а в том, что у нас по отношению к текущей инфляции реальная ставка — в районе 15–16 процентов», — отметил руководитель банка. Да, высокую ставку можно использовать как инструмент в «шоковой ситуации», это хороший инструмент, но, когда высокий «ключ» держится долго, это опасно.

Костин сразу и прямо сказал, что причина инфляции в высоких военных расходах («эта продукция улетает куда-то»), есть еще около 28 тыс. санкций, которые делают многие процессы более сложными и дорогими Фото: Петр Ковалев/ТАСС

Костин: «А что, 8 — плохая разве цифра для инфляции? Мне кажется, прекрасная»

Если Греф выражался аккуратно, то Костин сразу и прямо сказал, что причина инфляции в высоких военных расходах. Прежде на форумах тему вроде бы обходили, вслух не упоминали, но теперь можно. Ведь недавно президент России Владимир Путин признал, что страна заплатила инфляцией за серьезные траты на оборону.

Помимо больших военных расходов («эта продукция улетает куда-то» и не увеличивает предложение на рынке), есть и около 28 тыс. санкций, которые делают многие процессы более сложными и дорогими. На форуме годом ранее Костин, кстати, предлагал сделать тему обхода ограничений секретной, лишний раз ее не обсуждать, чтобы не навредить. Так что сегодня об этом не говорили. Но Костин упомянул про сложности компаний. Например, закупили газовозы в Южной Корее, а теперь ни денег, ни газовозов. Другой пример нашелся совсем рядом, через кресло. «Чего говорить, Герман Оскарович хотел подарить Мариинскому театру орган. Заплатил деньги, орган изготовили, а [в итоге] не получили ни органа, ни денег», — отметил Костин.

В таких условиях политика у ЦБ «абсолютно правильная», отметил глава ВТБ. Позже он подчеркнул, что Набиуллина — это «лучший председатель ЦБ в мире» и «делает все правильно». Видя снижение инфляции, Банк России уже сделал первый шаг и снизил ставку на 1%, напомнил спикер.

Первой реакцией на снижение ключевой ставки будет не рост кредитования, а его падение, допустил Костин. Почему? Потому что у предприятий сейчас нет денег на инвестиции, согласился глава ВТБ с коллегой из Сбера. Так что компании берут кредиты либо на существующие проекты, либо чтобы покрыть дефицит ликвидности из-за повышения процентов.

Еще Костин предложил снова подумать над таргетом инфляции. Почему бы не поставить цель в 8% вместо 4%? «А что, 8 — плохая разве цифра для инфляции? Мне кажется, прекрасная. Красиво пишется», — расчертил Костин пальцем в воздухе восьмерку. Но в целом надо идти к цели по инфляции, и как в Турции, где рост цен на уровне 30%, быть не должно. С потерями, но российская экономика выйдет из сложной ситуации, не сомневался глава ВТБ. Позже Набиуллина заметила, что, если установить таргет по инфляции на уровне 8%, мы никогда не получим дешевых рыночных кредитов. Так что цель не меняется.

«Давайте честно себе скажем: а зачем нам столько угля производить?»

Впрочем, и Греф, и Костин в своих выступлениях признали, что дело не только в высокой ставке. Надо совершенствовать экономическую модель. Есть дефицит на рынке труда. «Мы [с ним] тоже далеко не уйдем», — указал глава Сбера и отметил, что инфляция во многом провоцируется именно ситуацией с кадрами.

Нельзя сказать, что вся промышленность в стране «заваливается», но в отдельных отраслях есть проблемы, указал руководитель ВТБ. Одна из таких — угольная отрасль. «Давайте честно себе скажем: а зачем нам столько угля производить? Шахтовый метод неэффективен. Да, [закрытие предприятий] это социальные издержки, но надо этим заниматься. Если мы не начнем перестраивать экономику, закрывать неэффективные производства, то у нас будет и нехватка рабочей силы, и будут издержки расти», — предупредил банкир. Что интересно, только в конце мая кабмин РФ утвердил новые меры поддержки угольной отрасли, в том числе субсидии компаниям.

«Может быть, задуматься об этом тоже? Потому что „чихают“ прежде всего те отрасли, где недостаточно эффективное производство», — задался вопросом Костин.

Финансового блока кабмина РФ не было на конгрессе, но аргументы минфина РФ, кажется, вполне точно передал глава ВТБ. Структурные изменения без роста производительности труда невозможны, указал он. Хотя в стране демографическая ситуация «не самая хорошая», здесь, по мнению спикера, еще есть запас прочности. Другой важный вопрос — мобильность рабочей силы. Необходимо разрабатывать программы, которые позволят людям переезжать, а еще закрывать или переформатировать неэффективные производства.

В структурных изменениях Костин предложил следовать примеру Китая, который сфокусировался на развитии важнейших отраслей. России нужно в первую очередь развивать высокотехнологичные производства — станкостроение, приборостроение. «Важно, чтобы мы действительно извлекли урок из того, что у нас самолеты не летают, много чего не двигается, много чего нет, и на самом деле серьезно занялись структурной перестройкой», — резюмировал спикер.

Государство тратит слишком много денег на поддержку различных предприятий, поражался банкир. «Мы должны от этого уйти. Нам нужно, конечно, перейти на рыночные методы и поддерживать там государство, где это действительно является государственным приоритетом и госпрограммой. А сегодня у нас на „подсосе“ сидит огромное количество разного рода предприятий, которые не могут обеспечить эффективность в силу разных причин», — рассуждал глава ВТБ.

Александр Дюков не переживал за будущее. Конечно, высокая ставка и налоги инвестициям не «благоволят», но вложения в технологическое развитие окупаются и возвращаются высокой доходностью, заверил руководитель «Газпром нефти» Фото: © Maksim Konstantinov / Global Look Press/ www.globallookpress.com

«Газпром нефть» инвестиции только наращивает, деньги идут в добычу, увеличение глубины переработки и технологическое развитие. Почему вложения не сокращаются? Потому что спрос на продукцию стабильный, есть долгосрочная тенденция его роста, не переживал за будущее Дюков. Конечно, высокая ставка и налоги инвестициям не «благоволят», но вложения в технологическое развитие окупаются и возвращаются высокой доходностью, заверил спикер. «Даже в таких условиях мы рентабельные и доходные», — отметил руководитель «Газпром нефти». Можно было сказать, что пришел не зря.

И если у «Газпром нефти» все хорошо, то у смежных нефтесервисных организаций не очень, средств на инвестиции нет. «Если посмотреть на ситуацию в нефтесервисе, то половина компаний, которые закредитованы, по сути де-факто уже принадлежат банкам. Остальные компании финансируются собственниками. Но и в первом, и во втором случае можно говорить об отсутствии каких-то инвестиций», — признал гость.

Набиуллина: «Высокая ставка — это не каприз Центрального банка, она возникла не из воздуха»

Набиуллина поспорила, дескать, нельзя судить о ситуации только по отсутствию кредитов под новые инвестпроекты. У предприятий ведь есть и собственные средства, сформированные в том числе за счет высоких прибылей предыдущих двух лет. Да и в I квартале 2025-го прибыль осталась высокой. 32 крупнейшие российские компании по итогам работы в прошлом году выплатили дивиденды на 3 трлн рублей, всего минус 200 млрд рублей к показателю прошлого года.

Как следовало из речи главы ЦБ, регулятор пока не видит риска «переохлаждения» экономики. Что будет являться переохлаждением? Падение инфляции ниже цели, переизбыток рабочей силы, кредитное сжатие и низкие темпы роста денежной массы. Ничего такого регулятор не видит.

Да, есть замедление инфляции быстрее ожиданий ЦБ. Но она все еще выше цели и в годовом выражении, и в текущих темпах. Да, есть снижение остроты на рынке труда. Но дефицит кадров и рекордно низкая безработица сохраняются. Да, есть существенное замедление роста денежной массы. Но нынешний показатель все равно выше нормальных значений.

Действительно, ситуация может быстро измениться, посмотрела Набиуллина на Грефа. Председатель ЦБ РФ привела список индикаторов, которые отслеживает ЦБ. Анализ Банка России показывает, что деловая активность действительно замедляется, но снижается она по сравнению с очень высокими темпами в 2023–2024 годах.

«Если индикаторы будут сигнализировать о более быстром замедлении экономики, естественно, инфляция будет снижаться, и это даст нам пространство для более быстрого снижения ставки», — указала хозяйка площадки. Позже на всякий случай Набиуллина проговорила, что ЦБ не собирается удерживать высокую ставку («это так не работает»).

Что касается замедления экономики — это неизбежный процесс после бурного роста. Но ситуация в отраслях разная. Просто его нужно пройти плавно. Решения ЦБ не всегда сразу, через лаги, но работают. «Кажется, что замедление [экономики] происходит из-за денежно-кредитной политики, во всем виновата она. Но высокая ставка — это не каприз Центрального банка, она возникла не из воздуха. Это неизбежная реакция на дефицит физических ресурсов. <…> У нас реальный выбор, вот это замедление будет идти с высокой инфляцией или с низкой», — добавила Набиуллина.

«Мы здесь не можем успокоиться. Да, мы адаптировались к каким-то внешним вызовам. Но у нас впереди очень неспокойные времена. Но я уверена, что это и новые возможности для развития», — заключила Набиуллина Фото: © Maksim Konstantinov / Global Look Press/ www.globallookpress.com

«Мы адаптировались к каким-то внешним вызовам. Но у нас впереди очень неспокойные времена»

Структурные сдвиги в российской экономике «очевидны» и «масштабны», и происходят быстрее, чем ожидалось, считает Набиуллина. Существует несколько групп таких сдвигов. Первая из них стала следствием санкций и внешних ограничений. Уменьшается роль внешней торговли в российской экономике — снижается импорт и экспорт. В силу разных логистических проблем не в нашу пользу изменились и условия внешней торговли. «Это тоже надо учитывать, и это думаю, не краткосрочный фактор», — обратила внимание спикер. Тем не менее, снижение внешней торговли оказалась меньшим, чем ожидала глава ЦБ еще три года назад.

Темпы импортозамещения, наоборот, превзошли ожидания Набиуллиной. Хотя и у импортозамещения, и у проектов, связанных с технологическим суверенитетом, есть свои рамки. «Я говорю не только о доступе к передовым технологиям, но и то, что многие такие разработки становятся окупаемыми и эффективными, если есть большие рынки сбыта. Внутренний рынок может быть просто недостаточно емкий», — рассуждала Набиуллина. Поэтому принципиально важно поддерживать экспорт такой высокотехнологичной продукции.

Вторая группа сдвигов связана с ускорением роста в отдельных секторах — приборостроении, машиностроении, производстве для национальной обороны и технологического суверенитета. Эти отрасли требуют значительных дополнительных ресурсов и перераспределения этих ресурсов внутри экономики. Следствием стали изменения на рынке труда и удорожание рабочей силы — и это «долгосрочные реалии».

Еще одно структурное изменение связано с финансами. «Взамен модели, которая была, когда наши предприятия получали дешевое зарубежное финансирование (по сути дела экономика экспортировала сырье), эта модель меняется тем, что мы должны опираться на внутренние источники финансирования. И надо сказать, что финансовая система это испытание выдержала», — пришла к выводу Набиуллина. Благодаря тому, что в первые два года нарастили кредитование, когда предприятия оказались отрезанными от внешних рынков.

Сегодня структурная адаптация к внешним ограничениям в основных чертах завершилась. На повестку выходят структурные сдвиги иного типа — прежде всего, технологические. И они могут быть более масштабными по последствиям, предупреждает глава ЦБ. Сюда относится и стремительное внедрение искусственного интеллекта во все отрасли, которое не просто автоматизирует процессы, а фундаментально меняет способы производства и управления. «Дополняет этот тренд всеобщая цифровизация. Основа новой экономики — это экономика данных. Кто владеет, умеет анализировать, умеет применять большие данные, имеет колоссальное конкурентное преимущество», — объяснила глава ЦБ.

Еще один важный сдвиг — платформизация экономики. Здесь меняются не только технологии, но и правила взаимодействия производителей и потребителей, указала Набиуллина. С этим связан и другой структурный сдвиг — рост сектора услуг и «экономики впечатлений». «Люди готовы платить не столько за товары, сколько за уникальный опыт, эмоциональную вовлеченность, персональные сервисы. И это подкрепляется все технологически. То есть, возникает некая новая парадигма потребления», — рассуждала спикер. И именно это в дальнейшем будет определять структурные изменения.

«Мы здесь не можем успокоиться. Да, мы адаптировались к каким-то внешним вызовам. Но у нас впереди очень неспокойные времена. Но я уверена, что это и новые возможности для развития», — заключила Набиуллина.

«ИИ — это вишенка на торте. Если торта нет, то вишенку положить некуда. Торт нужно испечь сначала»

Цифры показывают структурные изменения в экономике, снижается зависимость от поставок сырья. «Но всегда очень опасно оперировать общими цифрами. Такого рода индикаторы мы называем „арбузами“ — они снаружи зеленые, а внутри красные», — отметил Греф. К примеру, если говорить о росте зарплат, то он «даже не фронтальный». У 34% населения в прошлом году зарплата, наоборот, снизилась, у 11% осталась на том же уровне и только у 55% был зафиксирован рост, обратил внимание спикер.

Еще у 7% работающего населения доходы упали более чем в 2 раза. Если же отследить динамику, то в 2023 году падение зарплаты зафиксировали у 31% населения, в 2024-м — у 26%, в 2025-м — у 34%. Поэтому, чтобы выявить причину этих процессов, нужно «заныривать глубоко». Так же, как и в показатели инфляции.

«Если мы повышаем тарифы регулируемые и впихиваем рост инфляции в 4 процента, нужно понимать, что мы должны заморозить или уронить цены в целом ряде отраслей экономики. Это будет чрезвычайно либо тяжело, либо больно. И нужно это прогнозировать», — пришел к выводу спикер.

Что касается технологий, проблема заключается в том, что производительность труда растет низкими темпами — всего 1 процент в год. Кроме того, сокращается число экономически активного населения. Поэтому, чтобы получить прирост ВВП, нужно либо повышать рождаемость (но это будет иметь отложенный эффект), либо увеличивать число трудовых мигрантов, либо повышать производительность труда. Для последнего варианта нужны технологии.

В то же время считать искусственный интеллект «панацеей, которая завтра <...> все подорвет», неверно. «Ну какой искусственный интеллект? Подавляющее большинство наших отраслей от искусственного интеллекта на таком расстоянии находятся — абсолютно недосягаемом, миллионы световых лет!» — отметил спикер. В первую очередь нужно обратить внимание, что в большинстве предприятий «нет базовых принципов менеджмента», что держит производительность на низком уровне. И там к внедрению ИИ нужно еще подготовиться, в том числе оцифровать процессы. «ИИ — это вишенка на торте. Если торта нет, то вишенку положить некуда. Торт нужно испечь сначала», — объяснил глава Сбербанка.

Между предприятиями, которые будут использовать ИИ на полную мощность, и теми, кто не готов к внедрению технологии, будет колоссальный разрыв, уверен Греф. «Означает ли это, что мы увидим массовые банкротства каких-то компаний, которые не готовы будут этим заниматься? На мой взгляд, да», — заключил председатель Сбера, но оговорился, что все зависит от отрасли.

«Я прихожу [на работу] и говорю: «Позорники! Почему вы не можете сделать так же?»

Хороший пример — финансовый сектор. Здесь много компаний, которые экспериментируют, активно тестируют технологию, есть конкуренция между банками. Сбер — лучший мировой образец с уникальной производительностью труда, которая для большинства мировых банков недостижима, похвалил Костин.

В ответ Греф заметил, что в российском банковском секторе сложилась уникальная ситуация, когда все конкурируют друг с другом, но при этом обходятся без вреда. «Точно мы не везде лучшие. Это является двигателем. Я прихожу [на работу] и говорю: „Позорники! Почему вы не можете сделать так же, как ВТБ или Альфа-Банк?“ Дружественная конкуренция — это очень важно», — поделился глава Сбера. Костин решил продолжить обмен комплиментами: «Мы все в одном краю в борьбе с Центральным банком, это нас объединяет».

Не только санкции являются причинами, по которым «Газпром» активно инвестирует в смежные отрасли. Это позволяет также поддерживать и обеспечивать устойчивость бизнеса и повышать его конкурентоспособность. «У нас большое количество технологических и геологических вызовов, которые надо решать. Мы, как страна, в принципе обязаны этим заниматься, чтобы обеспечить технологический суверенитет и высокие темпы роста», — заявил председатель правления «Газпром нефти» Дюков.

При этом менеджер посетовал на то, что потенциал импортозамещения простых продуктов исчерпан, а в производстве высокотехнологичной продукции он еще достаточно высок.

«Мы должны сами научиться разрабатывать новые технологии. У нас на данный момент очень много сборки в транспортном машиностроении, автомобилестроении. В гражданском строительстве все импортное», — отметил выступающий. Не нужно производить абсолютно все, но компетенция разработать необходимый продукт должна быть.